Правда, тут прочухался второй, и мне пришлось пошевеливаться. Пнула лежачего под рёбра – а вот нечего девочек обижать, встретила второго прицельным пинком носком берца в коленную чашечку, он взвыл. Добавила промеж ног, а потом кулаком в нос. И чесанула прочь по дорожке – потому что ну их нахер, сейчас как вызовут полицию, да как вломят мне по первое число, это же когда тебя побили, ты пострадавшая сторона, а когда ты отбилась, то хрен что докажешь потом.

Драться я научилась давным-давно, да ещё и хорошие люди меня учили – подсказали, как использовать мои природные данные, чтобы было преимущество. Поэтому плевать, что я среднего роста, и что нет у меня горы мышц. Зато я гибкая, выносливая и сильная – для девушки моего возраста, роста и веса.

Бежала, прислушиваясь – не рванули ли они за мной, но вроде нет, не рванули. Ладно, скоро уже дыра в заборе парка, через которую я попаду на мою улицу, а там и до дома недалеко.

Но я бежала и бежала, вот и луна снова вынырнула из-за деревьев, а забора всё не было и не было! Что за нафиг?

Прошло минут десять, прежде чем я убедилась, что, по ходу, свернула куда-то не туда, наверное, во время драки. Да и деревья вокруг какие-то не такие – в парке я хорошо помнила какой-то кустарник, берёзы и тополя вдоль центральной аллеи, с них всех уже давно облетели листья, и сквозь голые ветки должна была светить луна. Тут же меня окружали какие-то высоченные ёлки, и судя по тому, что я видела, им конца-края нет.

Так, без паники, Сима, сейчас найдёмся. Я достала из кармана куртки телефон, чтобы включить навигатор и сориентироваться, но блин же! Телефон не включался! Совсем не включался! А я точно помню, что когда с работы уходила, было ещё процентов семьдесят, то есть разрядиться не мог. Так, у меня есть в рюкзаке пауэрбанк, сейчас подключимся.

Шаги послышались откуда-то слева – кто-то ломился через кустарник, не разбирая дороги. Я осторожно сошла с тропы и отступила к стволу здоровенной ёлки.

– Так-так… где-то здесь, клянусь Творцом всего сущего!

На дорожку вышел… рыцарь в полном доспехе. Мать его, как реконструктор какой-то, что ли, я таких видела на фестивале летом, есть в городе парни, которые прямо серьёзно занимаются. Сама к ним хотела одно время, но подумала хорошо – и не стала, поняла, что расходы не потяну, а просто так тренироваться можно и в нашу рабочую качалку ходить. Тьфу ты, уже нельзя. Ладно, прорвёмся, мне ж обещали там какой-то расчёт на карту, оплачу абонемент в клубе.

Так, Сима, не отвлекайся. Потому что… на шее у мужика в доспехе была какая-то лампочка, тьфу, не лампочка, но какая-то штука, и чем ближе он ко мне подходил, тем ярче эта штука разгоралась.

Я прислушалась – что он там бормочет.

– Должна быть где-то здесь, артефакт не лжёт. Но где ж ты спряталась, девочка моя, ласточка, солнышко моё рассветное? Я тебя всё равно найду, и поцелую, и будешь ты моя, совсем-совсем моя. Навсегда моя, навечно моя.

Чего? Они все рехнулись, да? Или у них игра такая на местности – найди девушку?

Рыцарь смотрел на свою лампочку – та недвусмысленно намекала, что ему нужно лезть под ёлку. Только вот в доспехе это было ой как неудобно. Я подождала, пока он получше запутается в ветвях, потом только сама выскользнула с другой стороны, обошла ёлку на цыпочках и выбралась обратно на тропинку.

– Ты куда, ласточка моя! – взревел рыцарь. – Стой, не убегай! Прекрасная моя! Я весь мир положу к твоим ногам!

Я совсем не хотела весь его мир, мне своего достаточно. А значит – снова бегом, потому что ну их к чёрту. А рыцарь тяжёлый, не угонится за мной, у меня преимущество.

И это преимущество спасало меня ровно до того момента, пока я чуть было не вляпалась в очередную разборку. Услышала лязг, мат и крики, сошла с тропы, прокралась краем поляны и присмотрелась. Луна давала достаточно света, и я увидела, как на той полянке под луной трое мужиков месят друг друга, а в стороне брошена на траву связанная девчонка.

Преследовавший меня рыцарь никого не слушал, вломился к ним с разбегу, и добавил движа, хаоса и ругани в их тесный кружок.

2. Что случилось на рассвете

Я пробралась краем поляны до связанной девчонки, достала из рюкзака нож. Легла на живот и осторожно поползла к ней, стараясь прятаться в высохшей траве, трава была капец жёсткая и кололась. Но девчонку нужно было освободить!

Хорошо, она лежала возле куста. Я подползла, дотянулась и тихонько дотронулась до неё – о, тёплая, дышит. Она, ясное дело, дёрнулась, шевельнула головой.

– Лежи тихо, – говорю, – я сейчас перережу верёвки.

Она только вздохнула, а я уже принялась за дело. Ей связали ноги в щиколотках, это было быстро. Потом подползти ещё ближе и перерезать веревку на запястьях.

– Ползи за мной, – говорю, – пусть идиоты месятся, а мы сбежим.

Я убрала нож обратно в рюкзак и повернула к лесу, и слышала, вроде она движется за мной, хорошо. Когда между нами и дракой оказалось достаточно деревьев, я оглянулась.

Ползёт, отлично.

– Поднимайся, и бежим. Можешь бежать?

– Могу, – всхлипнула она. – А ты как спаслась?

– Ногами, – усмехнулась я. – Ты знаешь, где выход? И что это за тусовка идиотов?

– Нет, – прошептала она. – Мне сказали, я должна поцеловать одного из них. Не хочу никого целовать, мне страшно.

– Да пошли они с поцелуями, совсем долбанулись ребята, – я взяла её за руку и потащила в обход густых кустов. – У тебя воды случайно нет?

– Была в сумке, я её потеряла, когда попалась, – вздохнула она.

– Ладно, дотерпим докуда-нибудь.

Мы бодро чесали через лес, нашли тропинку и побежали по ней. И мне даже померещилось, что где-то впереди опушка леса – там было ощутимо светлее. Мы рванули туда… и вляпались в засаду.

Мужик поднялся из-за кустов и схватил девчонку в охапку – она оказалась к нему ближе, чем была я. Я уже было намылилась пнуть его хорошенько, но с той стороны, откуда мы прибежали, послышался громкий топот и тяжёлое дыхание.

– Беги, спасайся, – пискнула девчонка, прежде чем ей зажали рот.

Я вылетела на поляну – да, это не опушка, это просто ещё одна поляна. Пробежала через нее, увидела дорожку, припустила по ней. Через некоторое время остановилась перевести дух, прислушаться и осмотреться.

Вокруг было тихо, очень тихо. Никаких шагов, шорохов или криков. Наползал туман, подступал ближе, клубился… и вдруг взвыл.

Клочья тумана приняли облик чего-то белесого, бесформенного, но с глазами. Оно завывало, у него обнаружилось что-то, очень похожее на рот, в котором, очевидно, лязгали зубы. И это, скажу я вам, оказалось пострашнее любых мужиков! Я с воплем ломанулась через лес ещё куда-то с единственной мыслью – только бы меня не догнало вот это хрен знает что!

И конечно же, выбежала на очередного мужика с мечом. Хорошо, он в своей снаряге был не очень-то поворотлив и за мной не успел. Но успел скелет, поверите ли, натуральный скелет, и мне пришлось пнуть его с разбегу, и он повалился и рассыпался на отдельные кости. Страшно, но – если не отбиться, то будет ещё страшнее.

Знаете, это продолжалось я не скажу, сколько, я уже могла только ждать утра – почему-то мне казалось, что с рассветом весь этот бред наконец-то закончится. Не останется ни привидений, ни скелетов, ни непонятных тварей, ни мужиков с мечами или без них, которые хотят, чтобы их целовали. Мужиков хотя бы бить можно, и я это даже делала, пока не выдохлась совсем. От призраков и ещё какой-то столь же жуткой дряни, зверообразной и вонючей, можно было только убегать. Но убегать до бесконечности не выходит, у меня уже тряслись ноги, кололо в боку, ни к чёрту сбилось дыхание. Бежать, бежать, бежать, беги, Симка, ты вляпалась во что-то, очень нехорошее, и можно только бежать. Это страшнее мажоров, гопников и увольнения с работы, и соседей-пьяниц тоже страшнее. Поэтому спасайся, Симка, не спасёшься – сама виновата. Луна тем временем уже и зашла, и стало темно.

Или нет? Не темно, то есть, не слишком темно, потому что рассвет близко.

Двое парней налетели на меня с разных сторон одновременно, попытались поспорить друг с другом, но я не стала слушать, а врезала ногой одному и кулаком второму, крутанулась… да, рассвет близко. Удар, удар, удар… один валится в сухую траву, второму пришлось добавить, и он тоже повалился. Вперёд, на очередную полянку.

– Смотри скорее, смотри, – услышала я. – Вот он, твой шанс и твоё спасение. Прекрасна, не правда ли?

Я завертела головой, но никого не увидела. Ноги меня уже не держали совсем, и я просто плюхнулась на камень у корней дерева. И увидела, как из-за дерева напротив выходит, шатаясь, ещё один мужик. Я не сразу въехала, чего он шатается, а он двигался ко мне, неуклонно и неотвратимо, выписывая ногами невероятные кренделя. Просто мужик, в белой рубашке с завязками у горла, в черных штанах, и сапогах. И всё.

Очередная вонючая ушастая тварь выглянула из-за дерева и будто вопросительно глянула на мужика, но тот сделал какой-то неуловимый жест рукой – и тварь пропала с тоненьким визгом. Не было, показалось. Я так засмотрелась, что даже не поняла, как он оказался возле меня.

А он не просто оказался, он плюхнулся на траву рядом, ругнулся на корни и обдал меня такой волной перегара, что капец. Три дня не просыхал, что ли? Тьфу.

– Вы пр-р-р-рекрасны, невер-р-роятная воительница, – пробормотал он. – Я пр-р-рошу вас помочь мне. Э-э-э… пож-ж-жалуйста.

– Помочь? – не врубилась я. – А чего надо-то?

– А вот, – он наклонился, облапил меня и присосался ко рту, иначе я бы это назвать не смогла.

В общем, если бы я не выдохлась так сильно, он бы получил по мордасам в ту же секунду. А так я решила, что переживу… засохнет, само отвалится. И вправду пережила, он не удержал равновесие, завалился на бок и меня потянул туда же.

Я оттолкнула его, сплюнула, отползла, поднялась… а он вздохнул и захрапел.

И в этот момент где-то впереди, за редкими деревьями показалось солнце.

При свете нерешительного утра я бы дала поцеловавшему меня мужику лет тридцать. Блондин, стрижен совсем коротко, наверное – был брит, и отрос слегка. В хорошей форме, не пренебрегает тренировками. На лице шрамы – боец? Уголовник? Служил в горячей точке? Или просто кулаки чешутся по всякому поводу?

Но сейчас он храпел на пожухлой траве, одетый как-то подозрительно легко для поздней осени. И не просто легко, но ещё и странно – рубашка с завязками у горла, пуговиц нет. Штаны из приличной ткани, шерстяной, плотной. Ремень хороший, кожаный, на нём нож в ножнах – суровенький такой, и кожаная сумка с тиснёным рисунком. Сапоги здоровенные, выше колена, тоже кожаные, носки усилены металлом. Подошвы гвоздиками мелкими подбиты.

Что, мать их, за хренов реконструкторский фестиваль?

И вообще, где я есть? Сейчас я определённо видела – это ни разу не наш парк Парижской коммуны, или как там его называют. Это нормальный такой лес, не тайга, а просто лес, с ёлками, кустарником, облетевшими берёзками и травой. И где-то впереди, он, кажется, заканчивается. Наверное, мне нужно туда.

– Прекрасная леди, – раздалось из-за спины.

Я аж подпрыгнула от неожиданности – что за нахер, простите? Я не слышала, чтобы кто-то подошёл, я ж ещё не совсем отупела, да? Или совсем? Повернулась медленно, и…

Да едва не побежала с воплями дальше, не разбирая дороги и теряя тапки.

Передо мной в воздухе висела… какая-то хрень, простите, иначе не назову. Серенькая, еле заметная, прозрачная. Имевшая форму человека в какой-то хламиде, или накидке, или как там это ещё называют.

– Как вас зовут, прекрасная леди? – звук шёл именно из этой неведомой хрени.

И что делать? Отвечать?

– Я Серафима. А вы… кто? – осторожно спросила я.

– Меня зовут Эдрик, прекрасная леди, я хранитель рода графов Мерсийских. И вот этого бестолковца – тоже, раз он самый младший графский отпрыск, – хрень по имени Эдрик подплыла к лежащему пьянице и нависла над ним.

Опустилась немного, но тот только почесал нос и накрыл его ладонью. И снова захрапел.

– И… что это тут вообще такое? – наверное, я капец устала, потому что не смогла больше спросить ничего.