Расписалась я, конечно… Но левой рукой. Почерк ужасный… Как будто и не мой даже! Пусть докажет, что это написала я. Подпись тоже накорябала не свою, просто букву М с закорючкой.

За спиной шушукается парочка. Максу не терпится закончить, предлагает по-быстрому трахнуться в ванной, Оксана мнется.

– Ты уезжаешь? – удивляется сестра. – Надолго?

– Маму проведать хочу. Дурит снова…

– Пить начала, что ли?

Еще один неприглядный факт: хуже бабы зверя нет. Хуже пьяной бабы – точно. Мама одно время пила, когда папаня свалил. Пила в одиночку, что ли… Я вроде никому не говорила, что некоторое время она капитально поглощала спиртное, пила дешевое вино, как воду, литрами, но все равно родственники как-то узнали, и иногда смотрели так… свысока немного.

Бесило меня даже не это, а то, что они путали причину и следствие.

Полгода мама каждый вечер напивалась, до состояния мертвой свиньи, потому что ее муж ушел к другой.

Никак не наоборот.

Но эти языки и чужие мнения всегда мужиков оправдывают, даже таких бессовестных типов, как мой папаня.

Будь он хоть трижды урод, не дай боже женщине на ровном месте споткнуться – заклюют. Даже близкие не все готовы поддержать. Не знаю, откуда ноги растут, но этот патриархальный уклад порядком раздражает.

– Не начала. Просто давно не виделись! Давай, чао! – машу рукой.

– Ты скоро вернешься?

– Точно не знаю, спишемся! – бросаю, находясь за порогом, и быстро сбегаю вниз по ступенькам.

Через одну перепрыгиваю, мысленно накидывая план.

Дверь подъезда распахивается передо мной, и я…

Лечу прямиком в распахнутые объятия Мирасова.

Шок-шок-шок!

Откуда он здесь?!

Подаюсь назад, но слишком поздно. Ноги безуспешно пытаются ухватиться за воздух.

– Какая ты прыткая!

Мирасов дергает на себя, спасая мой затылок от кошмарной встречи со ступенями крыльца.

– Ты что, думала, самая умная? – рычит мне в губы. – Я таких, как ты, на завтрак пачками ебу. А вот за то, что слинять хотела, ничего хорошего тебя не ждет!

– От… Отпусти…

Язык все-таки болезненно ноет. Я клацнула по нему зубами во время падения.

Пальцы Расула врываются в волосы, сжимая их у самых корней плотно-плотно, болезненно. Дергает, заставляя меня тихонько вскрикнуть.

– Тшш… Не ори… – крепко смыкает мой рот ладонью. – Прокатишься со мной?

– Нет.

– Неправильный ответ.

Мирасов подхватывает меня, как тюк, и забрасывает на плечо, таща к своей машине.

– Не дергайся! – огревает зад несколькими болезненными шлепками и грубо стаскивает вниз. – Ныряй, – кивает на распахнутую дверь. – Сама.

– А если нет?

– Свяжу и закину в багажник.

– Ты псих. Блин, зачем я тебе? Тебя же Лерка хочет-не может-любит-мечтает стать твоей женой!

– Ты садишься или нет?

Кажется, он теряет терпение, и я… сама не верю, что говорю:

– Если ты… секс получишь… отстанешь от меня?!

– Просто трахнуть твой вертлявый задок теперь мало. Хочу, чтобы ты сама… объездила меня хорошенько… – проводит ладонью по ширинке. – Надоешь, будешь свободна.

Глава 9

Александра

– Это как? – спрашиваю, едва дыша.

Из глубины тела вырываются жаркие выдохи и всхлипы, потому что бугай продолжает меня тискать, всюду жадно клеймя своими грубыми лапищами.

Неугомонный!

– Надоешь, когда натрахаюсь… – проводит губами по рту.

Всасывает мои губы и тянет на себя, проходясь по спине ладонями.

Цепляет мой зад и подтягивает за него вверх, будто крюком цепляет, протаскивая вверх по всему телу.

И я… будто за кочку, низом живота цепляюсь за нехилый такой бугов в раойне мужского паха.

Мама…

Вот с этим… трахаться? Оно же огромное… Неуправляемое.

– Можно я…

– Можно! – разрешает Расул и лихо сжимает мой зад, разворачиваясь.

Я и сказать не успела, как мой зад оказался на капоте его машины, а сам мужчина наглым клином раздвинул мои ноги.

Он между моих бедер и сочно целует мой рот, буром вонзаясь глубоко-глубоко.

Возникает головокружение. Я цепляюсь за его плечи, Мирасов считывает это как сигнал, нагибаясь, прибивая меня мощным корпусом к машине.

Чуть ли не разложил на капоте, толчком вбивается между ног.

– Х-х-хватит! Это позорище какое-то… – выдыхаю, пытаясь избавиться от его языка.

Лижется, как грязное животное. Пошлое, озабоченное животное…

– Действительно, позорище какое. Трусы намокли? – хмыкает.

Все происходит слишком быстро.

То ли он реактивный, то ли я от шока притормаживаю.

Но реснички только пару раз успеваю взмыть вверх и опуститься, а мы уже на заднем сиденье, и Мирасов расстегивает молнию моей курточки.

– Я… Я еще не сказала «да».

– Пиздишь… Сказала.

– Когда?! – кричу ему в лицо.

– Когда я тебя у стеночки зажал, а ты мне в рот охала и постанывала, как благодарная шлюшка. Мокрая, маленькая шлюшка с сочной пиздой.

– Хватит! – толкаю его изо всех за плечи и молочу по ним кулачками. – Хватит меня унижать. Пизда – у Лерки. Горячая и глубокая.

– Я в курсе. Подготовленная. И зад тоже – просто аховый тоннель. Сука даже со своей смазкой приехала…

Громко гогочет, вытирая слезы.

– Откуда… Откуда ты знаешь?

Ой… кажется, я говорю ему «ты» и даже не заметила, как это произошло.

В ответ на мой вопрос Мирасов щелкает меня по носу и смотрит снисходительно.

– А ты догадайся. Ты же умная девочка? Умница…

– О господи…

Я прикрываю ладонями лицо. Хотя в моем случае можно смело пробить с десяток фейспалмов.

– Камеры наблюдения. У тебя камеры…

– Да-да. И в коридоре, где ты «тайно», – машет кавычки пальцами. – Передала ключи, и на квартире, куда заявилась эта шлендра… Блять. Кстати, за ее шаловливые ручки тебе придется расплачиваться.

– Что?

– Сучка не погнушалась смести кое-что. Там-сям… По карманам прошвырнулась, присвоила себе пару-тройку сотен баксов.

– Да блин! Лерка! – ору. – Ты что за дешевка такая! А-а-а… – стону, едва не плача. – Блин, Лерка, ты ду-у-ура… Это же мужчина твоей мечты… Да как у тебя руки не отсохли воровать!

К несчастью, мои расстроенные стенания и вопли Лерке не слышны, зато Мирасова они потешают. Он только и делает, что усмехается, поглаживает щетину и иногда еще добавляет громкие смешки.

Но отпускать не намерен.

Любое мое движение в сторону двери блокируется.

– Мужчина мечты? Скорее, мужчина мечты ее меркантильной пизды…

– И что дальше?

– Вопрос риторический, так полагаю, – хмыкает. – Потому что я свой вариант уже озвучил. Ты мне даешь. Много. Охотно. Берешь и даешь, сосешь и лижешь… С огоньком и удовольствием.

– Пожалуй, я надоем тебе сразу же.

– И почему же?

– Тебе будет со мной скучно. Я… А – неуклюжая. Б – скучная. И В – неумелая.

– За щечкой плохо держишь?

Смотрю на этого озабоченного, вздохнув.

– Я вообще не умею. Ничего. Вот так…

Мирасов притягивает меня к себе, шумно дышит в шею.

– Врешь-врешь-врешь. Жаркая же ты… Я чувствую.

– Нет. Не вру.

Кусь-кусь-кусь… по моей шее.

Становится острее и больнее, когда он чмокает большие засосы.

– Я не вру. Уйди. Ты… Ты меня пугаешь. Я вообще жду… любви большой, а не вот это… – киваю на его торчащую ширинку.

– Блять… – откидывается на сиденье. – Как я не люблю, когда телки цену себе набивают.

Осел недоверчивый. Мудак… Зачем ему понадобился этот клуб и тем более я?! Просто… необъяснимое.

– Это легко проверить. Вообще-то, – цежу сквозь зубы. – Но я не могу этого позволить…

– А что так? Ах да, обман маленькой врушки раскроется, и чьей-то маленькой тушке придется стоять раком, принимая в попку без подготовки…

Можно ли тридцать три раза сгореть от стыда и позора?!

– И краснеешь так натурально… – приближает свое лицо к моему на максимум. – Это какая-то джедайская техника?

Я толкаюсь вперед. Он прикрывает глаза с ухмылкой. Ужасные, бесстыжие глаза…

Ресницы опускаются вниз: мне бы такие, эх…

Губы жарко выпускают дыхание в мою сторону, в приоткрытом рте мелькает язык. Монстр жадно облизывается, думая, что мне просто надоело ломаться.

Я, едва мазнула губами по его рту, резко поднимаюсь и кусаю его за нос, вцепившись зубами.

Вот только его реакция все-таки опережает мою.

Пальцы сдавливают глотку так тесно, что тиски моих зубов разжимаются в тот же миг!

А я оказываюсь поваленной на сиденье.

Он нависает сверху – грозный, мрачный, растерявший веселье. По носу ползет капелька крови и разбивается о мои губы. Мирасов грубо сдергивает с меня штаны.

– В целку ломаешься? Сейчас проверим. Так ли это…

Глава 10

Расул

С каждым движением кровь в венах бежит быстрее.

Разгоняется, накачивает сердце толчками, бомбит его люто.

Сопротивление малышки и ее писк, возня – просто детский сад какой-то, и я по неведомой причине позволяю ей немного поерзать, подергать меня за нервные окончания. Их лишь слегка щекочет, больше забавляет. Под кожу пробирается зуд, азарт лопается в крови, будто пузырьки игристого вина.

Предвкушение… Все, что я чувствую.

По факту, знаю, чем это все закончится, моим членом в ее крошечной вагине.

Она такая узкая. Ее бедра можно даже назвать слишком тощими.

Обычно я молочу своими бедрами по довольно пухлым, объемным задницам. Не толстушки, нет, не фанатею по жирухам! Но и пересушенные не люблю. Скорее, раскачанные пиздато – вот моя тема.

Однако у Сашки ничего этого нет, однако меня немного корежит от мыслей толкнуться в ее горячую щель.

Она смотрит на меня на меня. Глаза большие, блестящие, зрачки расширены и мечутся взглядом в области моего лица.

Она обводит мое лицо, из стороны в сторону, но в глаза не смотрит, говорить что-то пытается.

Знаю, я эти разговорчики.

Просто цену себе повыше набивают! Недавно я с одной дамой пересекся, скромная преподавательница английского, зацепил ее в кафе, повелся на точеные икры с тонкой черной стрелкой… У нее были порваны чулки. Я сделал ей замечание, она так смутилась, чуть в обморок от стыда не хлопнулась. Слово за слово, я предложил ей купить новые чулки, но накинул – только с примеркой. Она согласилась… И в раздевалке без помощи рук, одним только ртом и зубами с меня стянула брюки, убеждая, что никому-никому не сосала. Потрясающее умение раздвигать упругим языком молнию ширинки и брать до горла.

Шопинг удался… Еще несколько раз я с ней пересекался. Оказалась не преподавательницей, а лишь аспиранткой.

Эскортница…

Словом, отыгрывала для папиков все, что пожелают. Игра в скромницу, угодившую в неловкое положение, явно была хорошо обкатанной.

Так что лепет Сашки я воспринимаю, как еще одну попытку задрать планку цены и это так, бесит…

– Сотка! За ночь… Сотня тысяч! Устроит! – рыкаю в ее губы, заебавшись воевать с ее тугими штанами.

Плюс надо удерживать вертлявую…

Она не сдается, норовит зарядить мне коленом в пах, а такие игры я уже не люблю.

Придавливаю плотнее. Дергаю с усилием, ткань трещит, расползаясь.

Стоя на коленях между распахнутых бедер Саши, успеваю разглядеть ее светлую кожу.

Так-то, бля, она и есть светленькая. Я по сравнению с ней адски черный. Просто черт поджаренный.

Но то, какая она там… просто ахтунг.

Пиздец, снежная… Реально, снежная.

И… с пушком.

Я тупо смотрю на необычайно светлые завитки волос.

У меня небольшой ступор. Большой перевес тела вперед, потому что возбуждение, привалившее к концу члена, заставляет качнуться вперед, накрывая девчонку собой.

И ступор. Ступор, бля…

Не то что бы я не знал…

Да блять, у всех есть волосы в определенных областях. Просто я давно не видел баб с пушком. С пушком, ебать! Еще и таким светлым.

Она потемнеть не должна или как?