– Да что ты говоришь. И что…

Меня сильно бомбит.

– И что ты предлагаешь… Пойти перепихнуться с кем-нибудь и потом… к тебе прийти. Так, что ли?

– С другим, – задумывается. – Я вообще не понимаю, почему ты еще целка. И что ты ее так долго бережешь.

– Для любимого!

– А смысл? Нет, ты пойми. Для мужчин ваши девственные щелки – одна головная боль. Нет ничего хуже ломающейся вчерашней целки.

– Так… Лерка же есть, – напоминаю ему. – У нее никаких проблем и даже… даже попка вспотела от мыслей о тебе. Что ты ко мне пристал?!

– Лерка такой фонтан мне не выдаст.

– Ты ее просто недооцениваешь! Поверь, она готова.

– Ты готовее. Туже. Просто адски горячая щелка.

– Может быть, хватит обсуждать мою вагину.

С этими ужасно пошлыми разговорами я и про палец забыла, и про курицу, которую придется промывать снова. Отвернувшись к мойке, стираю лишнюю кровь, возвращаюсь к готовке, чувствуя, как липко и мокро в моих трусиках. И грязно… Я вся липкая и грязная после его спермы.

Хочется помыться. Надеюсь, этот троглодит пропустит меня в душ.

Приходится готовить поздний ужин под пристальным взглядом Расула, который о чем-то думает, снуя жарким взглядом с головы до пят и обратно.

– Пусть пять минут постоит. И можно есть. Чтобы не обжечься, – снимаю сковороду с плиты, переставив на подставку для горячего.

Расул не спешит меня отпускать. Он подходит и небрежно роняет тяжеленную руку на мое плечо, прижав к себе под мышку. Мужлан снимает крышку, принюхивается.

– Надо же… Выглядит съедобно. И не липа.

– Липа? Это как?

– Липовый ужин. Была у меня одна соска… Член объезжала, как родной, еще и кулинарными навыками поразила. Правда, как-то чек из ресторана домашней кухни забыла вытрясти, и он в моей тарелке оказался. Кстати, вместе с пастой болоньезе! – ржет.

Не боясь обжечься, Расул вытаскивает кусок горячего мяса со сковороды и дует, засунув в рот.

– Шъедобно, – сообщает, всасывая воздух.

Точно, голодный… троглодит.

– И что потом?

– А?

– С той девушкой.

– А-а-а… Да ничего особенного. Отрабатывает по профессии.

– То есть вы просто расстались…

– Я дал ей очень… очень хорошие рекомендации. В бордель, – трется щетиной о мою макушку. – Терпеть не могу, когда мне нагло пиздят.

– Я в душ хочу. И домой.

– Теперь ты живешь здесь! – заявляет, вводя меня в шок. – Располагайся. Мне нужна уборщица, кухарка…

– Я говорю тебе…

– Да. Ты говоришь мне «да», и я не приписываю тебе кучу левых долгов. Идет?

– И ты меня не лапаешь. Не лезешь в мои… трусы и все такое?!

Глава 15

Александра

Расул кивает вверх-вниз. Мол, соглашается.

Но его глаза… темные, чарующие, они лукаво горят.

– Так не пойдет. Мне гарантии нужны!

– Какие, например?

– Договор.

– И подписать его кровью? – выпускает смешок из порочного рта.

И самое ужасное, брррр…

Атмосфера в его доме настолько гнетущая, что я реально думаю: он может подписать договор кровью… Пожалуй, только такие договоры мрачный тип вроде Расула и будет считать за истинные, а все остальные бумажки, пусть даже скрепленные сотнями гербовых печатей, сочтет фальшивыми.

– Расул!

– Что? Ты в душ хотела. Топай, – машет рукой. – Потом на стол накроешь, я все еще хочу…

– Есть.

Расул немного удивленно смотрит на меня из-под насупленных бровей.

– Можно говорить слово «есть» вместо «жрать».

– М-да-а-а… Ты точно как моя бабуля. Еще напомни, что надо мыть руки перед едой и чтобы пережевывал тщательнее, и вообще будет полное совпадение!

– Подумай насчет договора. Я хочу гарантии, что ты меня домогаться не станешь.

– А-ха.

Я отправляюсь в душ и тщательно запираюсь, чтобы мужлан не забрался, пока я моюсь. Но, даже забравшись в душ, я предприняла меры. Повесила полотенце на ручку душевой кабины и все время смотрю на дверь, чтобы кое-кто лишний не вошел нагло!

Кажется, все обошлось. Я спокойно вымылась, закуталась в большой халат, принялась сушить волосы.

Стук в дверь.

Я замираю, крепче перехватываю фен. Мало ли…

– Я принес тебе одежду. Бабскую. Возьми.

– У тебя нашлась… женская одежда? – выделяю нужное слово, потому что ненужная грубость убивает. – Интересно, где? Ведь ты говорил, что у тебя ее нет.

– А ты подумай.

– У тебя в подвале карманная девушка для удовлетворения твоих грязных потребностей, и ты снял с нее одежду? Спасибо, не стоит таких жертв.

– Все проще. Одежду забыли.

– А-а-а… Все-таки с чужого плеча.

Мысленно добавляю: с плеча шлюхи какой-то! Я даже боюсь представить, какая там одежда будет. Наверное, развратные тряпки.

– Откровенно говоря, шмот детский. Девочка-подросток кое-что забыла.

Выпускаю под нос ругательства.

– Ты… Ты что, совсем больной?!

В моей голове проносятся мысли, одна другой ужаснее, но я не успеваю оформить ни одну из них в слова, произнесенные вслух. Потому что дверь распахивается. Разумеется, он может это сделать играючи, покрутив защелку на ручке! Знаю я такие фокусы, сколько раз уснувшую маму вытаскивала из ванной, когда она перебирала с вином в горячей ванне.

– Держи! – швыряет мне в лицо жутко-розовые тряпки. – Это. Сестра. Оставила. Двоюродная. Блять. Ты хоть немного поток мыслей фильтруй, тех, что на фейс выдаешь!

Мирасов выходит жутко злым и оскорбленным!

Словно я задела его чувства. Наверное, задела, подумала о самом плохом, да.

Честно говоря, мне становится катастрофически стыдно, что я подумала о мужчине настолько плохо. Таких поводов он не давал. Сты-до-ба!

Нужно извиниться перед ним.

* * *

Мирасов ждет меня, сидя на кухне. Работает. Маленький нюанс – в ушах виднеются наушники-капельки. Значит, он не хочет со мной разговаривать. Как же мне тогда извиняться, если он не будет со мной говорить?

Я мешкаюсь, прокручиваю в голове разные варианты и понимаю, что ни в одном из них не знаю, как подступиться к этому громиле.

Сидит, важный, сосредоточенный…

Мрачный.

Выражение на лице «не влезай – убьет!»

И я, накрыв на стол, решаю не лезть, потихоньку двигаюсь на выход из кухни, но не тут-то было.

Мирасов успевает меня схватить за розовый топик и притянуть к себе. Одна ладонь ползет под тонкую ткань, пальцы поглаживают кожу под самой грудью. За моей спиной – горячая, мощная грудная клетка, вибрирующая от глубокого дыхания мужчины.

– Ничего сказать мне не хочешь?

По коже ползут мурашки. В его загребущих лапах так горячо и… приятно… Да… Когда он чуть-чуть обхватывает грудь снизу, сжимая.

– Извини. Я подумала о плохом. Отпустишь?

– Ты все еще намерена настаивать на неприкосновенности, а сама… таешь, – шепчет, мягко вобрав в рот мочку уха. – Ох, готов поспорить, ты таешь в свои трусики…

– Которые ты не станешь трогать, или я иду отрабатывать в клуб.

– До пенсии.

– Плевать. Зато у меня будет офигенный трудовой стаж и постоянство… Ценится.

– Сейчас я вижу постоянство только в одном. Ты ломаешься, – опускает руки. – Сядь и ешь, составь мне компанию.

Приходится достать столовые приборы и для себя. Так поздно я не ем, но отказать Расулу… Бесполезно, наверное. Он же все равно прогнет под себя!

Поэтому я ем то же, что и он. Кажется, вышло вкусно. Давно ничего подобного не ела. Проголодалась, наверное!

– Так значит, твоя целочка… для кого-то определенного предназначена?

Я вздыхаю: ненадолго же хватило выдержки Мирасова.

– Снова разговоры о моей вагине? Еще немного, и я начну считать ее чуть ли не золотой.

– Зря. Вагина как вагина. Но ты цену четко набиваешь.

– Не набиваю я себе цену! Все дело в любви.

– Отношения ждешь? Сюси-пуси, конфеты-букеты. Много сладкого вредного, Санька. Объесться можно.

– От тебя я другого и не ждала. Ты же девушек пользуешь.

– Не только. Есть и иной формат… Именно его я и предпочитаю.

– Это какой же?

– Свободный роман.

– И что это значит?

– Соглашайся. Увидишь.

– У меня голова кипит, – признаюсь я.

Слишком много требований и предложений за один вечер.

Слишком много!..

– Соглашайся. Не понравится, соскочишь. Но одну ночь со мной проведешь. По-любому!

Я не успеваю ответить ему ничего, как Расул вдруг вскидывается и резко дергает ноутбук на себя, быстро-быстро нажимая по клавишам.

Выдергивает флешку и бросает мне крохотный кусочек пластика.

– Спрячь так, чтобы не нашли.

– Но… как… Куда?

– Плевать. Хоть съешь… – рычит он и поднимает руки вверх, заложив за голову.

Я не понимаю, что происходит, а в следующее мгновение слышится удар и дверь слетает с петель.

Мы… не одни.

Глава 16

Александра

Спрячь так, чтобы не нашли? В еду? В трусики?

Проглотить?

Мысли мечутся, как сумасшедшие, не знаю, что делать и как. Флешка совсем плоская, крохотная, едва заметная! Глотать не хочется.

Расул переводит взгляд в сторону, я делаю едва заметный жест.

Через миг комната наполняется людьми в форме.

– Стоять! Руки на виду! Руки! Ты… – толстый длинный палец одного из мужчин тычет в меня. – Руки.

– Санька, руки подними!

Грубо прижимают к столу. Теперь я понимаю, что значит грубо, еще и когда перчаткой всюду хлопают, промеж ног в том числе.

– Нет у нее ничего. Ни наркоты, ни оружия. Ножик в руках держала только.

– Заткнись!

– Обыскивайте. Переверните тут все. Живее!

– Что происходит? – выдыхаю едва слышно, но привлекаю к себе внимание двоих мужчин.

В отличие от всех остальных, они не в форме, в гражданском, но пугают, пожалуй, даже сильнее, чем те, что в форме.

– Мирасов, у тебя соски все моложе и моложе становятся! – фыркает один.

Второй поддакивает.

– Как думаешь, ей есть восемнадцать?

– А ты, Сафин, так и ждешь, что ей нет восемнадцати… – скалится Расул. – И что дальше?

– Припишем тебе совращение малолеток.

– Только приписывать и остается. Ведь я чист. Не знаю, что вы здесь ищете. Но если ищете, поищите… Я тут потерял кое-что маленькое. Незаметное.

– И что же это?

– Сережку. Такую небольшую. С черным бриллиантом. Никак не могу найти. Досадно. Найдете, буду рад, – улыбается.

– Его обыскали?

– Осмотрели.

– Тщательнее надо! Я сам… Перчатки!

В доме Мирасова начинают потрошить все. Каждый сантиметр.

Выворачивают. Режут.

– За порчу имущества мне кто ответит?

– Побочные потери нашей профессии, Мирасов, – отзывается Сафин, тщательно его обыскивающий. – Думаю, ты уже на новой краже данных наварился на пару таких же особняков.

– Ага. Ага…

Мирасова обыскивают, слышится треск дерева. Он вскидывается и шипит:

– Маски, блять! Они целое состояние стоят! Осторожнее… Засужу, блять!

Сафин и второй переглядываются. Второй мужчина решает отдать команду:

– Предметы, вызывающие подозрения, описываем и конфискуем. В том числе нужно установить законнность приобретения ценных предметов искусства. Этих африканских масок, в том числе. Знаю, некоторые племена не разрешают вывозить ценности за пределы своей территории.

– Пусть обиженный шаман из Зимбабве подаст на меня в международный суд.

– Подаст, не переживай. Я лично прослежу, чтобы подали, – кивает второй.

Обыск длится долго. У меня затекли руки. Я решаю их немного опустить и тут же получаю порцию непрошеного внимания.

– Девку обыскивали? Нет… Займусь.

– Осторожнее! – предупреждает Мирасов. – Она еще чистая девушка, деликатнее!

Мужчины пересмеиваются.