– Это жилище студентов одной из студенческих республик. Всего республик в Академии двадцать четыре. Четырнадцать принадлежат колдунам, а десять – чародеям. Эта республика набирает тех, кому нравится Россия. Многие ее колдуны отправляются в вашу Академию по обмену. Большинство учит русский язык. Но не удивляйся, у них популярны идеи анархизма. И себя они считают анархистами.

– А, это мне близко, – обрадовался Кузя. – Они потренируют мое произношение и расскажут о местных порядках?

– И это тоже.

– А почему «республика»? Здесь какие-то свои законы?

– Сейчас ты все увидишь, – проговорил Педру и открыл дверь.

И сразу же, без всякой прихожей, они оказались в просторной комнате. Почти по самому центру ее расположился ряд столов со стульями, за ними виднелась небольшая кухня, а прямо перед столами, занимая почти все оставшееся пространство, лежал громадный ковер, то ли грубо сшитый, то ли связанный из разноцветных лоскутов. На нем как попало валялись подушки разных размеров.

Четверо студентов, до этого мирно возившиеся с завтраком возле кухонных полок, одновременно обернулись, и не успел Кузя улыбнуться и поздороваться, как один из них, ловко перескочив через ряд столов, оказался прямо перед ним и выставил вперед руки с моментально возникшими в них ледяными копьями. Остальные выстроились сзади в боевом порядке. Загудели щиты. Оружия Кузя больше ни у кого не увидел, но у парня, стоящего слева от колдуна с ледяными копьями, кончики пальцев заметно искрились.

Кузя замер, всем видом демонстрируя миролюбие. А Педру нарочито медленно начал поднимать руку, которую до этого зачем-то спрятал за спиной.

Студенты не сводили с руки глаз. И Кузя заметил, что построились они так, что сбоку от них, совсем неподалеку, осталось открытое окно. Они готовы и сражаться, и бежать?

Наконец Педру поднял руку, на пальце сверкнул перстень.

Копья стоящего впереди колдуна моментально исчезли.

– Убрать щиты, – скомандовал колдун странным тонким голосом.

– Да, мадринья! – хором ответили остальные, и щиты исчезли.

И тут Кузя понял, что главная в этой группе девушка. Просто на ней была широкая бесформенная рубашка, а волосы по виду ничем не отличались от длинных лохм остальных студентов. А «мадринья» – это крестная. Крестными младшекурсники называют старших, которые отвечают за них.

Молодые колдуны выстроились в шеренгу и, наклонив головы, в унисон произнесли:

– Доброе утро, ментор!

– Доброе утро. – Педру поклонился в ответ и, взяв Кузю за плечи, выставил перед собой:

– Этот парнишка прибыл из Московской Академии. Сделайте из него человека. Срок – до шести вечера. На это время вы все освобождены от занятий без дальнейшей пересдачи.

– Будет исполнено, ментор, – ответила девушка-колдунья. И Педру, похлопав Кузю по плечу, покинул дом.

Студенты переглянулись. Один из них, самый смуглый, шагнул вперед.

– Тебя как зовут? – спросил он по-русски с довольно сильным акцентом, но вполне понятно.

– Кузьма, – ответил Кузя. Его собеседник собирался было спросить что-то еще, но тут девушка-колдунья отодвинула его плечом.

– Ментор не назвал его «студентом», – нахмурившись, сказала она.

– Да какой он студент? Зверушка, – хмыкнул другой колдун. Он сказал это по-португальски, но Кузя понял. И тут же возмутился:

– Это почему это я зверушка?

– Потому что ты чужак и не прошел праш, – пояснил тот же колдун и, повернув голову к девушке, добавил: – Ментор велел сделать из него человека.

– Резонно, – согласилась колдунья, – но проверить не помешает. Ведь его привел ментор. А значит, это может оказаться испытанием.

– Ну конечно, – зашумели остальные, – обязательно.

Темнокожий студент подошел и велел:

– Куртку сними.

Кузя послушно стянул куртку.

– Вытяни руки.

Кузя не стал спорить: он понял, чего от него хотят. Студент осмотрел руки, одобрительно хмыкнув, а потом, достав из кармана серебряную ложку, довольно ощутимо шлепнул Кузю по руке. И тут же по второй.

– Ай! – Кузя возмущенно отдернул руки.

– А ну стой, – потребовал студент, – покажи.

Кузя выставил руки. При падающем из окна свете разглядеть пленку мыла колдун не мог, но она защитила кожу. Колдун, казалось, удовлетворился осмотром.

– Не смей убирать руки. А то так и останешься зверушкой на всю жизнь, – добавил он и оглянулся: – Следующий.

– А может, мы хотя бы капы наденем? – спросил другой студент.

– Нет, – остановила его девушка, – сначала проверка.

Она взяла ложку и довольно сильно ударила Кузю по рукам. И то же самое проделали двое остальных. В местах ударов кисти начали немного краснеть, но это как раз было очень кстати – выглядело как следы от ударов.

– Нормально, – кивнул хозяин ложки, убирая ее в карман, а девушка подошла к одной из многочисленных полок и достала оттуда плоскую коробочку, похожую на портсигар. Увидев деления и стрелку, Кузя сразу понял, что это колдовской прибор, определяющий уровень. Бояться было нечего – амулет блокировки отлично защищал его. Прибор ожидаемо не показал ничего.

«Серьезная проверка», – забеспокоился Кузя. Что еще придумают эти колдуны? Скорее всего, это и есть его главное испытание – обмануть придирчивых и явно подготовленных к явлению дива, выдающего себя за человека, студентов.

– Ладно, хватит усложнять, – пожал плечами хозяин ложки. – Теперь ты просто ответишь на вопрос: ты бештафера?

Кузя замер на миг. Но тут же понял, что парень, сам того не подозревая, подарил ему отличную лазейку. Он сказал «бештафера», что по-португальски означало «свирепый зверь», так тут называли дивов.

«Это ваш Педру – бештафера, – старательно подумал он, – а я див», а вслух сказал:

– Не-а… – и быстро добавил, чтобы не сбиться: – Я студент Московской Академии. Но если до этого вашего «праша» я не считаюсь человеком, то побуду пока зверушкой.

Это была правда. Проректор Меньшов на его глазах подписал накануне вечером приказ о зачислении на пятый курс студента Диниша Оливейра. Это имя придумал себе Кузя в честь португальского короля, основавшего Академию, и именно так назвал его Гермес Аркадьевич. Теперь у Кузи появилось еще одно имя. Правда, до праша новичок в Коимбре все равно считался «зверушкой».

– Хм… – подозрительность девушки, которая всем заправляла, заметно уменьшилась, и Кузя, чтобы закрепить результат, добавил, изобразив на лице легкую гримасу: – Я не знаю, что вы еще собираетесь со мной делать, – но делайте это быстрее. Я ужасно устал: этот ваш ментор Педру с самого утра заставил меня скакать на доске по здоровенным волнам. Я чуть не утоп.

Лица молодых колдунов изменились, на них проступило сочувствие, а один даже застонал, хлопнув себя по лбу:

– Ненавижу это, я еще с прошлого семестра зачет не сдал…

– Бедная зверушка, – добавил смуглый. – Нас всех заставляют это делать. Даже новичков с самого первого курса. Ментор сам принимает зачеты. И поверь, сдать их очень сложно. Меня, кстати, зовут Хосе.

– А я Фернанду, – протянул руку второй парень, и Кузя пожал ее, надеясь, что мыло не липкое.

– Серхио, – представился третий студент, а девушка, коротко кивнув, сказала:

– Ана.

И вдруг, выпучив глаза, указала рукой на кухню:

– Кофе!

Хосе совершил гигантский прыжок, снова перескакивая через столы, и метнулся к плите, на которой стояла огромная турка. Над ней уже начала подниматься шапка пены. Выхватив из кармана все ту же серебряную ложку, парень принялся спасать напиток.

– Хочешь кофе? – спросила Ана. Настороженность окончательно исчезла с ее лица, и девушка даже улыбнулась. – Мы можем не торопиться, раз на лекции сегодня не нужно. И тебе тоже дать передохнуть, перед тем как начнем праш.

– Это же что-то вроде посвящения, да? – похвастался осведомленностью Кузя.

– Это больше чем посвящение. Это крещение. Мы не сможем тебя сразу посвятить в старшекурсники. Если ты останешься тут учиться – сделаем это через полгода. Но человеком ты станешь сегодня, это я обещаю, – она криво усмехнулась. – Пойду порежу хлеб.

– Помочь? – спросил Кузя.

– Да. Нарежь сыр и раскидай варенье по вазочкам. Потом можешь яйца почистить.

Кузе выдали нож, и он вместе со всеми принялся за приготовление завтрака, прерванного их с Педру внезапным визитом.

– Кстати, что это вы сделали, когда мы вошли? – поинтересовался он. – Как будто собрались защищаться от собственного ментора. Вы что же, его в лицо не узнаете? – Кузя хмыкнул.

– Еще как узнаем, – мрачно заверил Хосе и зачем-то насыпал в кофе не только сахар, но и треть ложки соли. – Это проверка нашей готовности. Вообще-то ментор должен сразу показывать свое кольцо, но он всегда медлит, чтобы убедиться… «Откуда вам знать, что я не сожрал дона Криштиану и не зашел закусить студентами?» – так он говорит.

– Но если он окажется демоном, разве даже все студенты республики разом смогут противостоять ему? – спросил Кузя, достал с полки банку с вареньем и поставил на стол.

– Ну, по правилам, мы должны принять боевое построение, призвать оружие и поднять щиты, – пояснила Ана. – А кто-то должен постараться успеть сбежать в дверь или выпрыгнуть в окно и предупредить остальных, для этого есть специальный колокол. И ментор строго следит за соблюдением этих правил. Говорит, что когда-нибудь это спасет нашу жизнь.

– Но все знают, что он просто развлекается, заставляя нас скакать как мартышек, – наябедничал Хосе. – А если мы не покажем боевую готовность, то нам снизят на два балла итоговую оценку за семестр.

– Хм… сурово тут у вас… – одобрил Кузя.

Третий завтрак тоже весьма ему понравился. Никаких изысков и даже мяса не было: черный кофе, от крепости которого натурально глаза лезли на лоб, хлеб с сыром, вареные яйца и варенье. Однако продуктов было много, они были сытными, и Кузя почувствовал себя отдохнувшим. Но ухо следовало держать востро, ведь ему еще предстоял таинственный «праш».

Когда завтрак закончился, студенты сбегали наверх и вышли в гостиную в костюмах и длинных черных мантиях-капах. Кроме того, Ана держала в руке палку, к которой был приделан ночной горшок с рогами, скрещенными ложками и ножницами. Из горшка торчало горлышко бутылки. Не видно было, как она там крепится, но при движении она болталась и гремела.

– Ну что, начинаем, – скомандовала Ана и указала на стену, где висело несколько портретов. Кузя мельком взглянул на них. И внезапно почувствовал, как что-то заныло в груди. Его взгляд остановился на лице, почему-то показавшемся знакомым. Замерев, он не мог оторвать от портрета глаз.

– Ты знаешь, кто это? – спросила Ана, заметив его интерес.

– Это Николай Дивногорский, – машинально ответил Кузя и внутренне похолодел. Он не помнил, откуда знает этого человека. Но отлично помнил, что назвался Дивногорским, когда его арестовали вместе с дивопоклонниками. Выходит, он не просто где-то случайно слышал это имя… Но если он не помнит, значит…

Значит, он знал этого человека до Пустоши. Кто же такой этот Дивногорский?

– О-о, – радостно зашумели студенты. А Хосе хлопнул его по плечу:

– Да ты разбираешься.

– Ну да, – усмехнулась Ана, – он же русский.

– Не все русские знают своих величайших анархистов, – Хосе поднял палец, – я же учился в Московской Академии. На уроках истории там все как и у нас: в основном изучают королей и великих колдунов. А вот скажи, ты много читал про сеньора Дивногорского? Он правда со своим бештаферой сжег тридцать полицейских участков? А потом устроил пожар в тюрьме, а бештафере велел себя сожрать и продолжать его дело?

«Бей урядников и становых приставов!»

Кузя судорожно сглотнул, но постарался улыбнуться как можно беспечнее:

– Ну нет, в Петербурге столько участков не наберется. А сожрать… наверное, он же анархист, могло такое в голову прийти. Я и сам анархист, поэтому знаю. – Он рассмеялся. И тут же добавил, чтобы избежать дальнейших расспросов: – Так что там дальше? Будете опять колотить меня ложкой?

– Нет, – покачала головой Ана, – теперь будет испытание. Мы дадим тебе задание. Поклянись или выполнить его, или остаться зверушкой навсегда.