Конвойные, которые остались со мной в кузове, нервно переглянулись. «Надо анализы… шу-шу-шу…» – донеслось до меня.

Анализы, анализы… что они ещё покажут, кроме проблем с печенью и желудком?

Приступ нездоровой весёлости прошёл. Я прикрыл глаза и, кажется, задремал. Потому что, когда я пришёл в себя, автозак заезжал во двор какого-то мрачного сооружения из красного кирпича. Я оглянулся. Позади остался высоченный кирпичный забор с рядами колючей проволоки наверху.

Меня вывели из машины. Наручники не снимали.

Мы долго брели по полутёмным коридорам. Здесь дурно пахло: больничный запах смешивался с вонью подгнившей еды или помоев. Меня начало подташнивать. Я вдруг вспомнил, что с утра не ел.

Наконец меня завели в кабинет, заставленный старыми столами, похожими на школьные парты. За одним из них сидел офицер. Полный, с большой блестящей лысиной. Блеснув очками в золотой оправе, он с любопытством уставился на меня.

Один из моих конвойных доложился. Офицер вздохнул, потом цокнул языком и указал на стул напротив.

– Волков Андрей Владимирович, – задумчиво произнёс он, проглядывая какие-то бумаги на столе. – Присаживайтесь.

Я посмотрел на конвойных, потом двинулся вперёд. Кое-как разместился на краешке стула – сидеть со скованными наручниками за спиной руками было ужасно неудобно.

Какое-то время было тихо. Офицер скрипел ручкой по бумагам. Конвойные застыли на месте.

Потом лысый поднял голову, посмотрел сначала на меня, потом на тех, кто меня привёл.

– Почему наручники не сняли? – спросил он.

– Так ведь… – начал было отвечать один из конвойных, но лысый его перебил.

– Как, по-вашему, дактилоскопию делать? И как он протокол подписывать будет? – спросил он.

– Он по категории особо опасен, так…

Лысый посмотрел мне в глаза.

– Буянить будешь? – спросил он.

Я отрицательно мотнул головой.

– И правильно. Потому что бесполезно, – сказал он, и снова обратился к конвойным: – Наручники снять! Ждать в караулке, я вызову.

Я встал. Щёлкнул замок. Я потёр затёкшие запястья. Потом за моей спиной хлопнула дверь.

– Присаживайтесь, – повторил лысый, снова указывая на стул.

Я снова опустился, в этот раз устроившись более комфортно.

– Волков Андрей Владимирович… да? – спросил он.

– Да, – кивнул я.

– Дата рождения?

– Седьмое января восемьдесят седьмого, – ответил я.

– Прописаны?

Я немного помялся.

– Прописаны? – повторил лысый, снова взглянув на меня.

– Постоянная регистрация отсутствует. Временная – Одинцовский округ, посёлок Жаворонки, улица Советская тридцать девять, – ответил я.

Следователь (видимо, это был именно он) вздохнул.

– Как же вы, Андрей Владимирович, докатились до жизни такой? – участливо спросил он.

Я чувствовал оттенки фальшивого участия в его голосе, но почему-то всё равно ощутил к нему что-то вроде симпатии. Может, не так уж страшно всё будет, а?

– Да вот… – я пожал плечами, – жизнь есть жизнь…

– Ясно, ясно. – Он снова начал скрипеть ручкой по бумаге.

Так прошло ещё несколько минут. Наконец, он оторвался от письма.

– Так с какого года, говорите, участвуете в террористической деятельности? – нейтральным голосом, будто интересовался, где находится мясной отдел в магазине, спросил он.

У меня внутри всё похолодело.

– Я не участвую в террористической деятельности, – ответил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Не участвуете? – улыбнулся следователь. – Ну а как же вот это?

Он достал смартфон, повернул его экраном ко мне и продемонстрировал то, что я уже видел – как я укладываю пацана на асфальт. Ролик оказался обрезан; в начале не было видно, как пацан с угрозами надвигается на меня.

– Спецнавыки. Выучка. Подготовка… подскажите, в том электровелосипеде взрывчатка была, да? Ничего, мы его обязательно найдём и приложим к делу как вещественное доказательство. Вот ведь как бывает: планировали взрыв, но спасло чистое везение господина Куракина-младшего.

Чувствуя, как стынет кровь в жилах, я уже понимал, что предстоящая ночь будет долгой.

Глава 2

Для начала обошлось без рукоприкладства. Всего лишь давили морально, заставляя подписать документы. И умело так давили, со знанием психологии. Не будь я в прошлом неудачно женат – наверняка поддался бы.

На ночь меня закрыли в одиночке. Не уверен, что так можно поступать с только что задержанными, без решения суда и всего такого. Но протестовать не было ни сил, ни желания. Хотелось поскорее свернуться на какой-нибудь горизонтальной поверхности и хоть на время забыться.

Конвойные толкнули меня в камеру и, не сказав ни слова, с лязгом и грохотом заперли за мной дверь.

Тут было темно. Лишь под потолком лунный свет серебрил крохотное окошко с решёткой. Воняло застарелой мочой и немного хлоркой.

Усиленно моргая, чтобы глаза быстрее адаптировались к темноте, я медленно, наощупь, пошёл вдоль шершавой стены, пока не упёрся в металлическую конструкцию, отдалённо напоминающую кровать. На решётчатое ложе были накинуты какие-то влажные тряпки, от которых несло мокрой шерстью и плесенью. Сдвинув их в сторону, я попытался устроиться так, чтобы можно было поспать. Тщетно. Прутья решётчатого ложа больно впивались в рёбра.

А ещё здесь было прохладно. Зябко поёжившись, я ещё раз потрогал воняющие шерстью тряпки, но тут же одёрнул руку. Показалось, что там что-то шевелится.

Теоретически можно было бы устроиться на голом полу – но тогда легко можно застудить почки. Они у меня и без того слабые… что же остаётся?

Немного повозившись, я смог устроиться сидя на «кровати», прижавшись к металлической спинке, опустив руки на колени и положив на них голову. Не слишком удобно – но можно хоть как-то подремать.

Стоило только немного расслабиться, как в голову полезли непрошенные мысли. Жизнь и без того меня не слишком баловала – а тут за день такой резкий поворот. И на ровном месте ведь! Если б я разминулся с той «Феррари» на полминуты, сейчас сидел бы спокойно перед телеком, включил бы сериальчик после тёплого душа…

И как вообще так получилось, что я сорвался? Никогда ведь не страдал неконтролируемыми вспышками гнева. «Дошёл до ручки, – грустно подумал я. – Крыша протекла». Говорят, у сумасшедших силы удесятеряются, когда они впадают в буйство. Видимо, что-то похожее случилось и со мной. Жаль только никаким смягчающим обстоятельством это не будет… нет, можно, конечно, будет давить на жалость, извиняться… а что ещё остаётся? Но уже понятно – не сработает.

Я грустно вздохнул и глянул на кусочек серебряной Луны за решёткой. Захотелось выть.

И в этот момент из двери показалась призрачно-серебряная фигура, будто сотканная из лунного света.

Это был молодой парень, с атлетичным голым торсом и чем-то вроде античной повязки на бёдрах. Босой. Бросив на меня мимолётный взгляд, он прошёл на середину камеры, огляделся, цокнул языком.

«Так вот, как это бывает, – подумал я даже с каким-то облегчением. – Здравствуй, безумие!»

– Ну что, родственничек, нравится? – ехидным тоном спросил призрачный парень. – Первая ходка – и сразу в карцер! Легавого пожалел, надо же какие нежности…

После того, как он произнёс это, я вспомнил свои ощущения, когда пистолет был направлен в лицо полицейскому. Напряжение на спусковом крючке.

«Как-то слишком последовательно для бреда», – решил я про себя.

– Ты кто такой? – спросил я, глядя на парня.

Тот вздрогнул и пристально уставился на меня.

– Ладно, можешь не отвечать, – я махнул рукой. – Ты – часть моей личности. А знаешь… это даже приятно. У меня воображение нормальное такое, да? Только, если честно, лучше бы ты бы девушкой.

– Ты… слышишь меня? – растерянным тоном спросил парень.

– Вижу и слышу, – я горько ухмыльнулся. – Вообще говорят, что в одиночных камерах люди с ума сходят… но чтобы в первую же ночь? Ладно. Не так оно страшно, на самом деле. Хоть есть с кем поговорить…

– Обалдеть… – выдохнул неожиданный визитёр.

После этого он подошёл ко мне, опустился перед «кроватью» на корточки и заглянул мне в глаза. В этот момент я испытал ощущение, схожее с тем, что было во время стычки с группой захвата. Чужое тёплое присутствие. Уверенность и силу рядом.

– Ух ты! – вырвалось у меня.

– Блинство же, и правда видишь! – констатировал парень. – Эх и нихрена же себе!

Похоже, он был удивлён как минимум не меньше, чем я. Странный какой-то бред получается…

– Великий Волхв!.. – продолжал парень, глядя на меня с каким-то странным выражением, – собственной персоной. В Яви! Живой! Значит, это всё не сказки были…

«Ну вот, – грустно подумал я. – Начинается…»

– Слушай! – сказал парень, будто спохватившись. – Ты вот что… всё у тебя в порядке с крышей. Она не протекла и не съехала. Ты в здравом уме.

Я взглянул на него, иронически улыбнувшись.

– Нет, правда! – добавил он. – И вообще ты ведёшь себя отлично. Как и подобает князю-наследнику, а также…

Я покачал головой. Парень осёкся. Потом встал, нависая надо мной.

– Слушай, – повторил он. – Понимаю, как это всё сейчас для тебя выглядит. Но, знаешь, придётся привыкать. А времени у нас нет.

– Вот уж чего-чего, а времени у нас очень много, – возразил я. – Вся ночь впереди!

– Твои следаки тоже так подумали, – улыбнулся парень. – Но они ошибаются, конечно. Тебя заберут ещё до рассвета.

– Кто заберёт? – спросил я.

– Господин Изеслав Васильев младший, сын графа Васильева, – парень пожал плечами. Потом добавил: – То чмо на «Феррари». И его челядь.

Я засмеялся.

Парень терпеливо ждал, когда я успокоюсь.

– Блин, вот ситуация, – он озабоченно почесал призрачной рукой прозрачный затылок. – Ты нифига не знаешь, как мир устроен. Считаешь, что ты смерд. Так?

– Сам ты смерд! – огрызнулся я.

Парень насупился. Его кулаки сжались, он выдохнул через плотно сжатые губы. Но потом расслабился и улыбнулся.

– Ладно, – сказал он. – Ты реально не знаешь. Но на будущее – никогда не оскорбляй равных тебе по происхождению. Тем более родственников. Если, конечно, не хочешь дуэли.

– Хорошо, – ответил я. И снова положил голову на ладони.

– Что – хорошо? – настороженно спросил призрачный парень.

– Хорошо – не буду, – ответил я. – Договорились. Теперь можешь меня оставить? Хочу подремать немного.

Неожиданный визитёр промолчал. Я даже решил было, что он и в самом деле исчез, и снова поднял голову. Увы, ничего подобного: стоит, нависает. Брови хмурит.

– Ты что, не слышал? – сказал он. – У нас времени мало. Через час-другой придут люди Васильева.

– Ладно, – кивнул я.

– Блин, тебе выбираться надо!

– Как? – улыбнулся я, пожимая плечами. – Сквозь двери, как ты, я не умею.

– Это сейчас не умеешь, – сердито ответил парень. – Пока живой. Будешь дурака валять – скоро научишься.

– Пока живой? – повторил я. – То есть ты, типа, призрак. Да?

Парень вздохнул.

– Я – дух, – ответил он. – Родовой дух – охранитель. И не называй меня больше призраком, пожалуйста.

– Это тоже обидно? – на всякий случай уточнил я.

– Оскорбительно, – кивнул парень.

– Ладно, не буду, – пообещал я, снова с интересом разглядывая его. – Получается, ты мой дух-хранитель? Да?

– Родовой, – уточнил парень, но тут же уточнил: – Хотя, технически, ты сейчас последний представитель своего рода. Так что да, можно сказать, что твой.

– Слушай… – вздохнув, продолжил я. – Ты не подумай, что я как-то в претензии, но очень уж интересно: где ты вообще был раньше? Не знаю уж ты в курсе или нет, но жизнь у меня так себе сложилась, и, если уж совсем честно, дух-хранитель мне бы не помешал…

Парень явно смутился.