Антон так удивился этому заявлению, что аж выпустил из рук книгу и поднял на незнакомку взгляд. Она тоже вскинула голову. Под глубоко сидящей на лбу вязаной шапкой волос не было видно, но сразу привлекали внимание глаза. Огромные. И конопушки, которыми сплошь усеяно лицо, несмотря на еще малоактивное солнце. Губешки такие сочные.

– Нет, спасибо тебе, конечно, – первой смутилась и отвела взгляд она. – Только это нам повезло с теть Катей. Они же отмороженные и в драку кинуться могли.

«Не видела ты отмороженных», – хмыкнул про себя Антон, а вслух скупо произнес:

– Я бы справился.

Девушка промолчала, хотя в ее жестах чувствовалось недоверие. Наверное, решила, что Антон рисуется. Ну и пусть. Не объяснять же, что для оборотня, тем более стража, три необученных идиота вообще не о чем. Шумиха бы только поднялась, это да. Так что все, что ни делается, к лучшему.

– Как зовут-то тебя? – спросил Антон поднимаясь.

– Лида, – просто ответила она.

– А не покажешь ли мне, Лида, где у вас здесь площадь? Я, кажется, немного не туда свернул.

– Не туда, – охотно закивала девушка. – Тебе надо на квартал вернуться, а потом… – она на секунду задумалась, – А пошли провожу. А то они все равно меня теперь по дороге где-нибудь подкараулят. А так, пока мы ходим, глядишь, и надоест.

– Хорошо. Тогда с меня проводить тебя назад до дома.

Девушка снова стушевалась.

– Да брось, я же не к этому сказала. Первый раз, что ли…

– Мне несложно, давай рюкзак.

Вот, кажется, в этот момент, Лидины глаза увеличились если не до размера блюдец, то точно до розеток для варенья.

– Зачем?!

– Ну, мы вроде как гулять идем, зачем тебе тяжесть тащить?

Девушка оторопело стянула лямку и передала рюкзак. Антон закинул его на плечо и, показав рукой, мол, веди, пошел рядом.

Глава 3

У агронома оказался очень добротный современный одноэтажный дом. Правда, внутри сразу заметно, что холостяцкий. Кирилл не мог этого объяснить, а только не было в комнатах… уюта, что ли. И все горизонтальные поверхности заставлены разномастной рассадой. Зато сразу видно – человек своим делом занят.

– Пельмени будете? – растерянно уточнил Николай Петрович, снимая с двух табуреток около стола пластиковые емкости с зеленью и заботливо пристраивая их к дальней стене, где никто ненароком не наступит. – У меня так все, по-простому.

– Вообще не отказались бы, – признался Кирилл.

Припасенную с собой на дорогу провизию они уже слопали, а до местного магазинчика ребята сбегать еще не успели.

– Я вообще думал, двух парней пришлют, – словно извиняясь, проговорил агроном, высыпая в кипящую кастрюлю пельмени и опасливо поглядывая на Маришкин живот.

– Вы не волнуйтесь, я с напарником. Мариша просто решила составить нам компанию.

– Да я и не волнуюсь, – пожал плечами Николай Петрович, выкладывая в пластиковую мисочку квашеную капусту из банки.

Кир бы сказал обратное. От агронома исходил запах тревоги. Мужчина был высокий, как и все волки, плечистый, но какой-то… тусклый. Пожалуй, это слово подходило для него лучше всего: бледная кожа, выгоревшие русые волосы, белесые ресницы. На вид лет тридцать пять – сорок, хотя, может, и старше, оборотни долго сохраняют внешнюю молодость, поэтому с ходу и не скажешь. Тем более странно, что появление разрыва межпространственной материи или, говоря обывательским языком, портала (если это, конечно, было он), волка так взволновало.

– Может, огурчиков соленых открыть? – участливо обратился агроном к Марине. – У меня есть в погребе.

Девушка рассмеялась.

– Спасибо, не надо. Меня так-то больше на шоколадки тянет.

– Вот уж чего нет, – расстроился мужчина.

– Да я и не хочу сейчас, просто к слову пришлось, – улыбнулась Мариша, да так тепло, что Кира от ревности аж спазмом прихватило.

Вообще нельзя сказать, чтобы Кирилл подобными вещами страдал, но, видимо, родовая связь, которая возникла впервые за несколько сотен лет и о которой никто ничего толком не знал, так проявлялась. Кир никому не рассказывал, но он чувствовал перепады настроения жены, колебания ее эмоционального фона, и его волей-неволей штормило вместе с ней.

– Так что тут у вас приключилось? Можете рассказать подробно, чтобы знать точно, а не как в «испорченном телефончике»? – сменил направление беседы Кирилл.

Агроном раскладывал в этот момент пельмени, поэтому ответил не сразу. А может, просто пытался сообразить, с чего начать.

– Короче, прогуливался я около старой церкви и почувствовал… такой холодок под кожей, – и он потер грудь под ключицами, словно заново его ощутив, – ну, вы знаете, как бывает, если разрыв пространства рядом совсем.

Кирилл знал. И не потому, что он тоже оборотень. Псы ушли от природы дальше, чем волки, поэтому на них куда меньше влияли лунные фазы, и бреши они не чувствовали физически, только видели. Кир же попал в Велесову ночь в передрягу¹, отголосками которой осталась эта чуйка. К счастью, едва ощутимая, а не так, как в начале. Неприятное состояние, но самое главное – ни с чем не спутаешь. Поэтому парень кивнул, а Николай Петрович продолжил:

– Обошел развалины по кругу несколько раз – не пропадает. Думаю, какая же там дырища должна была образоваться, раз я с любой стороны ее ощущаю? Представляете, сколько сущностей может проникнуть в Сарнасов и что натворить потом? Подождал, пока никого рядом не будет, и попробовал внутрь залезть. Так-то там лентой все обмотано, вроде как опасно для жизни, рушится. А следующее, что помню, – уже иду по дороге домой, метров тридцать точно от церкви отошел. Потом что-то щелкнуло внутри. Не понял. Вернулся, попробовал с противоположной стороны – тот же эффект. Ведьмин отвод стоит, как пить дать! Другого варианта не вижу.

– А из ведьм в деревне только эта… Графка? – не сразу припомнил специфичное имя Кир.

– Ну да. Аграфена. И бабка ее ведьмой была, но померла уже лет двадцать назад. Старичок у нас еще, лесничий, жил. Тот тоже ворожил по мелочи, да и его давно нет. Километров за сто в Рожках есть знахарка, так она еле ноги носит, сюда никак ей уже не добраться.

– Аграфена знает про ваши изыскания?

– Нет, конечно! Спугнуть же можно!

– Вы считаете, что разрыв она каким-то образом создала?

– Создала или нашла и решила использовать, тут уже разбираться вам, – угрюмо и как-то обреченно подытожил агроном.

– Но у вас, наверное, есть версии, для чего это все ведьме могло понадобиться?

Николай Петрович молча продолжил гонять единственный оставшийся пельмень по тарелке.

– Вы долго живете в одном поселке, наверняка тут все друг друга знают, – надавил Кирилл.

Агроном устало выдохнул и поднял на парня глаза. Тяжелые такие, без искры.

– Дочь у нее есть. Без дара. Всю жизнь девчонку шпыняют все кому не лень за Графкины грехи. Затравили. Наверное, хочет в ней дар пробудить… Я не знаю… Это сугубо мои домыслы.

– А какие за вашей ведьмой грехи водятся?

Агроном цыкнул языком да только отмахнулся.

– Почем мне знать, но молва такая. Как чуть что в поселке не так – Графкина вина. Хотя все свои проблемы народ к ней же лечить бегает. Может, просто неблагодарные. Сущность у людей такая…

– Кстати, насчет сущности, простите за наглость, Николай Петрович, однако Сарнасов на территории присмотра волчьей стаи. Почему вы все-таки не к ним обратились? У вас конфронтация?

– Их стая, а я один. Какая уж тут может быть конфронтация! Игнорируем друг друга, да и всё.

– И даже ради такого серьезного случая не решились пообщаться?

– Да поймите вы, – с надрывом, чуть повышая голос, ответил агроном, – не было бы с них проку в поселке! Такая бы чехарда началась, заявись волки, пусть и ночью! Разве это скроешь?! И потом Демьян… ну, альфа, он прямой, как тяпка. Решит, что опасность, сразу вжик под корень, разбираться не будет.

– Что, убьет? – в ужасе подала голос Марина. Она пока многого не понимала в открывшемся вокруг нее мире, но голову от этого мира отнюдь не прятала.

– Ну, может, не убьет, а сдаст, куда следует. А вдруг она и ни при чем? Графка-то… Вдруг я что не так понял, мало ли. Девку ее жалко, осиротят ведь. А кому она, кроме мамки-то, нужна?

– Ладно, – задумчиво произнес Кирилл, вставая из-за стола, – будем разбираться. Постараемся по-тихому, только ничего обещать не могу. Спасибо за ужин, и еще есть просьба. Сами понимаете, в гостиницу и обратно собаками мы не побегаем. А у вас дом частный, дадите использовать в качестве базы?

– Конечно, – облегченно выдохнул Николай Петрович: видимо, очень боялся, что Кирилл, как и волки, примет решение сразу и категоричное. – Я веранду запирать не буду, пользуйтесь. Если кто увидит – скажу, знакомые из города за питомцами присмотреть попросили, пока сами в отпуске.

– Тогда отвезите Маришку в гостиницу, а я прямо от вас сейчас пробегусь, понюхаю, что там к чему. В собачьей ипостаси это куда информативнее и надежней.

Агроном накинул куртку и выскочил на улицу дать распоряжения водителю, пока Кирилл помогал жене одеваться.

– Дерганый он какой-то, тебе не показалось? – уточнила Марина. – Словно обманывает…

– Есть такое… Хотя ложь я бы учуял. Скорее что-то существенное недоговаривает или сознательно пытается скрыть.

Маринка нежно чмокнула мужа в губы.

– Будь осторожен, хорошо?

– Я всегда осторожен. А ты запрись в номере и никому, кроме меня и Тоныча, не открывай. Андестэнд²?

– Стэнд, стэнд, – засмеялась Марина, уже не удивляющаяся привычке мужа иногда вворачивать в речь английские словечки.

Глава 4

Дорога до площади сильно петляла. Видимо, Лида, зная местность, повела Антона каким-то коротким путем. Сразу вспомнилась сказка про красную шапочку и волка. Ох, не стоило тебе вести меня, Лида, усмехнулся про себя оборотень, искоса глянув на девушку. Хорошенькая вполне. Щеки вон на холоде порозовели, как яблочки, аж ущипнуть хочется. И чего эта шпана ей прохода не дает? Неужели потому что рыжая? Волос под шапкой не было видно, но, судя по конопушкам и оливковым глазам, должно быть так. Или, может, они вообще у всех тут «на жизнь стреляют»?

– Что за придурки-то были?

Лида махнула рукой, типа не бери в голову.

– Да… одноклассники.

Антон обалдело окинул девушку новым взглядом. Ему-то казалось, что они примерно ровесники. А значит, Лиде где-то двадцать – двадцать два.

Она, похоже, поняла его удивление.

– С восьми лет пошла, а сейчас одиннадцатый заканчиваю.

– А-а-а… – глубокомысленно ответил парень и добавил: – Я думал, в одиннадцатый таких идиотов не берут.

– Так их и не взяли. Бывшие. В шараге сейчас. Стипуху дуракам не дают, вот они и ходят трясут, с кого могут.

– Написала бы в полицию или участковому, кто у вас тут? Чего башляешь то, такая богатая?

Лиде этот разговор явно не нравился, она надулась.

– Чтобы потом еще сильнее огрести? И откуда ты такой умный выискался?

Антон только хотел что-то сказать, как Лида резко остановилась и заглянула в его лицо.

– Кстати, а откуда? – с нервозным подозрением выпалила она. – Впервые тебя в поселке вижу.

– Приятель к родственнику по делам, а я к нему прицепом. Прошвырнуться, мозги проветрить. А что, чужие здесь не ходят? – хохотнул парень, и это разрядило обстановку.

Они снова пошли.

– Да нет, ходят. С коттеджного поселка особенно. Чаще всего на дискотеки или в магаз, хотя не пойму, зачем, у них там и свой есть. Ну вот, то, что ты хотел посмотреть, – и Лида обвела рукой небольшую поселковую площадь.