Анжелика невольно сжалась от холода и неловкости. Тут же совладала с собой, выпрямилась, и обнаружила, что Мартин, отступив назад, бессовестно разглядывает её.

– Нравится, что ты видишь? – кривая улыбка мелькнула на губах бывшей фаворитки. Она отступила и повернулась вокруг своей оси, позволяя этому наглому незнакомцу увидеть округлость её ягодиц, а затем – маленькую грудь и затвердевшие от желания соски.

– Не нравится, что ты хочешь меня не так сильно, как хочу тебя я.

При этих словах взгляд Анжелики опустился ниже, и она невольно закусила губу, обнаружив, как обтягивает замша дорожных брюк твёрдый большой бугор. У неё перехватило дыхание, и, мысленно отругав себя за то, что так легко поддаётся чувствам, Анжелика шагнула вперёд. Поймала бугор одной ладонью и слегка огладила. Когда она подняла взгляд обратно к лицу мужчины, то обнаружила, что тот тяжело дышит, но не делает никаких попыток её поторопить.

Анжелика снова опустила взгляд – не от смущения, а чтобы насладиться видом своих пальцев, скользящих по напряжённой плоти. Другой рукой потянула шнурок, распуская гульфик незнакомца. Плоть мужчины тут же показалась наружу, большая и упругая. Анжелика поймала себя на том, что хочет коснуться её губами.

Всё было как во сне, когда теряется время и пространство, зато сбываются самые потаённые желания. Она скользнула на колени и прильнула к головке мужчины губами.

Мартин шумно выдохнул и тут же процедил сквозь зубы:

– Не надо.

– Почему? – чуть улыбнувшись, Анжелика взглянула на любовника снизу-вверх и игриво скользнула по узкой щёлочке языком.

– Не получишь того, на что надеешься, – просто ответил мужчина.

Пока Анжелика гадала, что могут значить эти слова, и стоит ли посмеяться над сказанным, Мартин потянул её за плечи и заставил подняться на ноги. Огляделся в поисках места, где можно было бы устроиться со всем удобством, но обнаружил только предназначенный для прислуги топчан. В это мгновение Анжелике было абсолютно всё равно, будут ли под ней шёлковые простыни или дешёвая дерюга, и она первой потянула Мартина за собой.

Едва ягодицы Анжелики уместились на топчан, как Мартин рывком раздвинул её бёдра и опустился на колени между разведённых ног. Тяжело дыша и слыша, как бешено бьётся её собственное сердце, Анжелика наблюдала за действиями мужчины.

Тот провёл ладонью по её животу. Скользнул подушечками пальцев ниже, по нежным лепесткам, срывая с губ очередной протяжный вздох.

– Твой мужчина ласкал тебя здесь? – спросил он.

Анжелика сглотнула. Ей ужасно не хотелось отвечать.

– Продолжай, – приказала она.

– И не подумаю, пока не получу ответ.

Анжелика подалась навстречу, в надежде заставить незнакомца углубить прикосновение.

– Нет, так не пойдёт, – усмехнулся тот и убрал руку. Анжелика хотела было вскочить – сама не зная для чего – чтобы прогнать проклятого искусителя или чтобы заставить его вернуть на место ладонь. У неё не вышло ни того, ни другого, потому что Мартин опустил руку ей на живот, и тут же придвинулся сам. Коснулся поцелуем пупка и пощекотал языком.

– Ещё… – выдохнула Анжелика.

– Да или нет? – пальцы Мартина проследили края розовых лепестков. Скользнули ниже и очертили вход.

– Нет! – выпалила Анжелика зло.

Мартин отстранился и удивлённо посмотрел на неё.

– И если ты не продолжишь, то тоже не получишь того, чего ждал! – поспешила добавить Анжелика.

Мартин криво улыбнулся и, наклонившись, накрыл губы девушки поцелуем. Обнял её и тут же ощутил руки Анжелики на своей спине. Те потянули было за подол рубашки, но Мартин не позволил себя раздеть. Снова отодвинулся и медленно, позволяя пламени камина отбрасывать тени на рельефные впадинки крепкого торса, стянул рубаху через голову.

Анжелика заворожено наблюдала за этой картиной. Позволив ей налюбоваться всласть, Мартин качнулся вперёд и одним протяжным движением вошёл.

Анжелика задохнулась. Боль была ожидаемой. Сначала всегда бывала боль, но она хорошо знала, что ей нельзя поддаваться. Нужно тут же расслабить тело, заставить себя поверить, что следом придёт удовольствие.

Фридрих никогда не давал ей времени на это, и тем сильнее Анжелика удивилась, когда обнаружила, что незнакомец замедлил движения и ждёт, пристально вглядываясь в малейшие изменения её лица.

– Не трать время попусту, – Анжелика попыталась улыбнуться. – Можем не успеть до утра.

– А что, – Мартин толкнулся вперёд, вырывая из горла девушки новый вздох. – Будет утром?

– Утром, – Анжелика впилась пальцами в его плечи, почти надеясь, что оставит на этом слишком идеальном теле свои собственнические следы. – Утром ты уйдёшь. И мы. Не встретимся. Больше. Никогда.

Мартин толчок за толчком выбивал из горла Анжелики горькие слова. Пока не понял, что не может и не хочет больше слушать их. Не здесь и не сейчас, когда болезненное удовольствие огнём растекалось по их телам. Он наклонился, снова поймал губы случайной любовницы поцелуем и заставил замолчать. Теперь он двигался резко, порывисто и почти зло.

Рука его скользнула на грудь девушки, поддела затвердевший сосок.

Анжелика застонала ему в рот, попыталась проникнуть глубже своим языком, и тут же получила в отместку болезненный укус.

– Погладь меня… Ещё… – выдохнула она, с трудом улучив мгновение и решившись оторваться от терзавших её губ.

– Любой твой каприз, – прошептал Мартин ей в губы и прикусил одну. Потянул на себя. Его рука спустилась ниже и принялась за пикантную ласку. Бёдра замерли. Продолжая касаться губ Анжелики своими, Мартин глядел ей в глаза и ждал, пока та не сдалась, и сама не насадилась на его плоть. Анжелика задвигалась навстречу, жалея лишь о том, что не может сейчас целиком перехватить контроль. Её пальцы скребли по спине Мартина, доставляя сладкую боль.

Потом Мартин вонзился особенно глубоко… и резко вышел.

Анжелика испустила расслабленный вздох, и тёплое семя брызнуло ей на живот.

Мартин отстранился. Несколько долгих мгновений глядел своей незнакомой любовнице в глаза. В голове отчётливо всплыла мысль, что он не знает даже имени. И что девчонка права – это первый и последний раз.

Он встал, не говоря ни слова накинул на себя брошенное на пол покрывало, и всё так же молча вышел во двор.

ГЛАВА 3. Забыть о сожалениях

Анжелика лежала, тяжело дыша и глядя в потолок. Она чувствовала себя брошенной и невероятно одинокой среди пурги, с саднящим нутром и покрытым семенем животом.

Анжелика зажмурилась, заставляя себя забыть о тягостных мыслях. «Всё как обычно», – напомнила она себе. – «Не впервой».

Но это было впервой… Никогда с Фридрихом Анжелика настолько не терялась в ощущениях. Никогда настолько не забывала себя. И никогда ей не было настолько хорошо.

Обнаженное, распалённое тело, вроде бы только что получившее разрядку, всё ещё чувствовало на себе прикосновения шероховатых ладоней незнакомого мужчины и требовало продолжения.

«Идиотка», – вяло отругала себя Анжелика. – «Шлюха. Отдалась первому встречному. Надо быть такой дурой… Так ты ещё и чего-то ждала, да? Ну разве не идиотка…»

Ждать было нечего. Анжелика это отлично понимала. Таковы были правила игры. Она согласилась, потому что знала, что этот мужчина хочет её, и потому что понимала, что, если тот попытается взять свое силой – Анжелика не сможет отбиться. «Или почему-то ещё?»

«Потому что мне было одиноко», – вяло отвечала она себе. – «Потому что мне чертовски плохо. Потому что я не знаю, что будет завтра. И потому что… потому…»

Перед мысленным взором обнажённой девушки встали иссиня-чёрные глаза путника. Анжелика скрипнула зубами, заново ругая себя за то, что так расчувствовалась. Появилась паническая мысль немедленно сбежать из этого дома. В конце концов – кто такой этот странник? Какой-то разбойник, безродный бродяга, никому не нужный бастард? Разве приличный человек мог оказаться посреди ночи один, здесь, в лесу? Она даже села и взглядом принялась искать свою одежду – всё ещё безнадёжно мокрую. Анжелика застонала от разочарования. Бежать ей было абсолютно некуда. За окнами продолжала во всю яриться метель.

Мартин вывалился на мороз и даже не сразу почувствовал холод – так разгорячило его недавнее приключение.

В обычные дни Мартин не мог назвать себя ни монахом, ни Дон Жуаном. Он не отказывался, если добыча сама шла к нему в руки, как сегодня, но и не стал бы охотиться за ней и тратить драгоценные силы на сиюминутные утехи. Родившись в такой семье, от которой не стоило ждать ни наследства, ни титулов, он быстро понял, что только воля, сосредоточенность и гибкий ум позволят ему добиться успеха. Мартин обладал всеми этими качествами с лихвой.

Поначалу он думал, что придётся зарабатывать на жизнь клинком. Благо, смерти Мартин не боялся и ничего не имел против того, чтобы рискнуть головой за кошель золота. Однако, уже через пару лет наёмническое ремесло забросило его в далёкие южные страны, и тут-то Мартин понял, в чём состоит настоящее богатство. Специи, табак, порох и шёлк. Четыре ценности, за которые люди готовы были и убивать, и умирать. Мартин потратил все средства, чтобы обзавестись кораблем – сначала взял его в наём вместе с торговым патентом, а потом собирался приобрести собственный и развернуть настоящее дело.

К счастью или к беде, некоторые события на родине – а именно, смерть Его Величества короля Фридриха – заставили его на некоторое время отложить этот план.

И вот, стоило ему ступить на знакомую землю, как Мартин попал в метель. За один вечер он трижды проклял местный климат и собственное решение вернуться. Его кобыла едва не околела на заснеженной дороге, да и сам он уже опасался, что к утру превратится в ледышку, когда в глубине леса, в самой чаще, различил огонёк. Мартин решил рискнуть и свернул на свет, а дальше всё получилось само собой.

Если бы темнокудрая незнакомка вела себя более скромно, Мартин вряд ли стал бы настаивать. Не признать красоты этой девушки было трудно – кожа белая, как алебастр, плечи узкие и нежные, мягкие, как шёлк, завитки волос…

Вспомнив картину, которую застал, вернувшись из конюшни, Мартин обозвал себя лжецом.

Стройное, безупречно красивое тело манило его, как манит прикоснуться к себе драгоценная ваза или древняя статуя. Он не знал, кто эта девушка, и не был уверен, что хочет знать. Всё, что его интересовало – это возможность бросить на неё ещё один взгляд, насладиться дурманящим, цветочным – таким неуместным в этой глуши! – ароматом её волос.

И Мартин, не привыкший отказывать себе в удовольствиях, развернулся, чтобы вернуться в дом. А через мгновение замер, увидев своё наваждение закутанным в его же собственный меховой плащ.

– В-вы тут с-совсем замёрзнете! – простучало зубами наваждение.

– А вы тем более! – не позволив соседке приступить к пререканиям, Мартин взял её за плечи, развернул к себе спиной… Скользнув взглядом по выпирающим под плащом округлостям, едва сдержался, чтобы не отвесить случайной знакомой сочный шлепок. Напомнил себе, что имеет дело с кем-то благородным, и втолкнул её в дом.

В том, что перед ним не простая пастушка, сомнений быть не могло – грация, манера говорить и держаться, разворот тонких плеч – всё выдавало в девчонке воспитание, какое можно получить только во дворце. Сам Мартин обладал подобным лишь отчасти. Мать обучила его манерам в той степени, в которой владела ими сама. Однако, больше года Мартин провёл среди матросов и торговцев, и, хотя матушка всегда говорила ему, что необходимо помнить о достоинстве, даже если окажешься среди бродяг, эти месяцы наложили на его манеры свой отпечаток.

Анжелика, действительно, сама едва не заледенела, пока стояла за спиной у незнакомца и смотрела на его широкую спину. Плащ Мартина, который она подобрала с пола, был лишь чуточку более сухим, чем её собственный, и мало чем помогал на морозе.