Олег Таран: Массинисса. Из заложников – в цари. Книга 1. По дороге в Карфаген

© Дмитрий Иванов, 2025

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

Вступление

Эта книга рассказывает о событиях, которые произошли в конце III и начале II веков, когда две сверхдержавы Древнего мира – государство Карфаген и Римская республика – вступили в долгую кровопролитную войну, названную Второй Пунической. Военный конфликт охватил земли Европы и Африки и способствовал возвышению Рима, не принеся тому, впрочем, окончательной победы. И все же могущество Карфагена было тогда окончательно подорвано.

Большую роль в этом сыграл главный герой данной книги – Массинисса, царевич Массилии, а затем царь объединенной Нумидии – государства, располагавшегося на северных территориях современных Туниса и Алжира. Ныне это забытый герой, а в те времена он был яркой личностью на исторической арене, и от него многое зависело, особенно в финальных событиях Второй Пунической войны. Массинисса прожил долгую, и хоть и непростую, но интересную жизнь. Он создал из разоренных многолетней войной земель сильное успешное государство.

Пролог

Летом 149 года до н. э. на главной площади Цирты, столицы Нумидии, строились войска, собирались горожане и представители племен из всех провинций страны. В тот жаркий июльский день глашатаи, объехавшие улицы, объявили всем, что состоится важное событие.

На площади стоял гул от тревожных разговоров, в которых обсуждались возможные причины общего собрания. Поглядывая на стройные ряды войск, многие сходились во мнении, что предстоит новая большая война с Карфагеном – других серьезных врагов у нумидийцев уже просто не было. К тому же пунийцев – так еще называли жителей Карфагена – нумидийцы больше боялись. После побед царя Массиниссы и римлян над этой бывшей «столицей мира» от ее былого величия осталась лишь бледная тень.

Кроме гула множества человеческих голосов на площади слышалось звонкое позвякивание металлического снаряжения воинов, ржание коней, которым передавалось волнение их всадников. Этот шум периодически заглушал тревожный рев Аркара – любимого слона царя. Обычно этот элефант был молчаливым и флегматичным, будто осознавал свое привилегированное положение, но сегодня что-то его тревожило. Он периодически тревожно трубил своим хоботом, упрямо качал головой, невзирая на все попытки погонщика успокоить животное. Это было странно, непривычно и пугающе.

Вдруг все разом стихло: на балкон трехэтажного царского дворца вышел сам Массинисса. Высокий седовласый старик в богато украшенной короне и золоченых одеждах, медленно шаркая сандалиями, подошел к перилам и приветственно поднял свои смуглые руки.

Поглядев на многочисленные морщины на руках, царь вдруг грустно подумал: «О боги! Какие же они старые и страшные!»

И вдруг все быстро-быстро замелькало перед его глазами: эта городская площадь, ряды воинов и толпы горожан, бескрайние нумидийские степи и высокие испанские горы, лазурное Средиземное море и шумные улицы Карфагена.

А затем все потемнело…

Глава 1
Тревожное пробуждение

«О боги! Неужели у меня такие страшные руки?!» – подумал юный царевич Массинисса и проснулся весь в поту. Поднял ладони, посмотрел на них и, убедившись, что это руки не старика, а пятнадцатилетнего подростка, облегченно вздохнул:

– Значит, это был всего лишь сон! И площадь Цирты, и слоны, и люди…

За открытым окном поднималось яркое африканское солнце и утренние птицы торопливо допевали свои звонкие песни, прежде чем спрятаться от жары и умолкнуть.

В царском дворце было так привычно тихо и безмятежно. И Массиниссе очень не хотелось менять родное жилище, свою уютную комнату на жизнь в чужом городе. Но он был не властен изменить волю царя Гайи, его отца, а тот, в свою очередь, не мог отказать Карфагену.

– Эх, ладно! Не нужно грустить в последнее утро перед моим отъездом из Цирты, – сказал юноша сам себе. – А то еще, чего доброго, подумают, что я боюсь!

Он откинул покрывало и уже собирался встать с ложа, как вдруг услышал какие-то странные звуки – словно скрежет костей о каменный пол его комнаты. Никогда ничего подобного, пугающего и зловещего, ему слышать еще не доводилось. Тем более здесь, в месте, где он всегда чувствовал себя в абсолютной безопасности.

Массинисса повернул голову и увидел, что к его ложу ползет небольшая серая змея. Двигалась она очень странно – резко выбрасывала голову, а затем пружинисто подтягивала за нею свое туловище. Змея его видела и, уставившись на царевича своими большими глазами с узкими зрачками, целенаправленно направлялась к нему, и явно с недобрыми намерениями.

Юноша инстинктивно вскочил, закрывшись от нее своим легким покрывалом, как щитом. Но тут же он сообразил, что, добравшись до ложа, змея так же пружинисто прыгнет на него и запросто прокусит его тонкую защиту. Честно говоря, в рептилиях царевич не разбирался, и о них ему никто никогда особо не рассказывал. Однако даже если бы непрошеная гостья была и неядовитой, сам вид ее внушал страх и отвращение.

Змея приблизилась к ложу и изготовилась к прыжку. В тот момент, когда она уже полетела к нему, Массинисса так же инстинктивно набросил на нее покрывало, в котором рептилия запуталась. Спрыгнув с ложа, он рванулся к дверям. Однако те почему-то не открывались. Двери не могли быть заперты, потому что с наружной стороны вход охраняла стража, но что-то мешало ему открыть их изнутри.

Тогда Массинисса забарабанил ладонями по деревянным створкам, украшенным нумидийским орнаментом, отчаянно крича:

– Стража! Откройте двери!

Ему показалось, что он услышал с другой стороны сдержанный женский смешок, и голос был вроде очень знакомый… Однако времени вспоминать, кто это, не было – двери не открывались, а змея, яростно ворочаясь в покрывале, уже освободила из-под него свою голову и выбиралась наружу. Сомнений не оставалось: она оказалась здесь не просто так и пришла, точнее сказать приползла, за его жизнью.

Массинисса отбежал в противоположный угол комнаты и огляделся, ища взглядом, чем бы ему воспользоваться как оружием. Вообще-то оно у него было – над кроватью висел в ножнах короткий меч, подаренный отцом. У этого оружия была очень удобная рукоять, которая идеально подходила для его руки. Если бы сейчас меч был с ним, что ему эта змея?..

А еще под подушкой остался небольшой кинжал, подаренный наставником, телохранителем и лучшим старшим другом по имени Бодешмун. Он велел не расставаться с этим подарком нигде и никогда, говоря о том, что это хорошее средство или спастись, или избежать позорной участи. И вот ученик при первой же реальной опасности не выполнил его завет. «Стыдно-то как!.. Впрочем, если змея меня убьет, не все ли равно?..»

Отчаяние горячей волной пробежало по телу и словно парализовало его. Однако спустя миг уже другая мысль поразила его: «Но ведь если это случится, отец не сможет выполнить условия договора с Карфагеном! И тогда война! Погибнут тысячи наших подданных – только потому, что я не смог справиться с этой змеей! Я, человек, которого учил сражаться лучший воин Массилии!»

Когда змея прыгнула на пол с громким костяным стуком, Массинисса, внутренне пристыдив себя, уже пришел в себя.

– Нет, страшилище! Я не сдамся тебе без боя!

Он еще раз огляделся по сторонам, но рядом был только пустой ночной горшок. Его Массинисса и схватил в руки, думая, как ловчее огреть этим сосудом приближающегося противника. Немного смущали костяные звуки, которые издавала ползущая змея. «Хватит ли глиняного горшка, чтобы пробить ее кожу? Такое чувство, что она в костяном панцире! Ладно! Ударю, а там будет видно, что произойдет… Она все ближе! Вот сейчас… Сейчас!»

Змея была небольшой, не длиннее метра, но ее глаза казались Массиниссе огромными, и черточки их зрачков полыхали какой-то необъяснимой ненавистью и яростью. «Кто ж тебя так разозлил?» – подумал царевич, не в силах отвести взгляда от рептилии. Он слишком поздно сообразил, что нельзя долго всматриваться в парализующие зрачки змеи, и подпустил ее слишком близко к себе…

Вдруг двери резко, с шумом распахнулись, и в комнату буквально влетел огромный мужчина в кольчуге и шлеме. Это был Бодешмун. Массивный и с виду неповоротливый, он обычно был не очень многословен, но к его редким словам во дворце прислушивались все. Наставник казался добродушным, тем не менее серьезно злить его не решался ни его ученик, ни даже сам царь Гайя. Повелитель Массилии отчасти немного завидовал могучей внешности своего воина – густая грива волос, мощное телосложение, громкий голос. За глаза Бодешмуна называли «царский лев», и это было почетно, поскольку именно изображение царя зверей украшало знамя царя массилов.

На тренировочных занятиях по обращению с мечом и метанию дротиков Бодешмун обучал Массиниссу, двигаясь довольно медленно, чтобы царевич успевал разглядеть и запомнить все его движения. Из-за этого ученик привык к тому, что его массивный наставник нетороплив, если не сказать медлителен. Но то, что царевич увидел в следующий миг, буквально потрясло его.

Бодешмун быстро оглядел комнату царевича и заметил рептилию. В этот миг добродушный здоровячок превратился в грозную боевую машину: он одним прыжком настиг змею, наступил ей на хвост, крепко вдавив его в каменный пол. Одновременно воин выхватил короткий меч и, когда, зашипев от боли, разъяренная змея обернулась, чтобы поразить обидчика, быстро отсек ей голову. В следующий момент Бодешмун оказался рядом с Массиниссой и прикрыл его собой. Какое-то время они оба глядели, как на полу дергается обезглавленное тело змеи, забрызгивая все вокруг кровью. Затем рептилия затихла.

Наставник оглянулся на Массиниссу, все еще сжимавшего в руках горшок. Кивнув на него и чуть улыбнувшись, наставник поинтересовался:

– Надеюсь, он хотя бы пустой? Иначе, боюсь, эту бедную змею ждали бы очень неприятные последствия.

Царевич, отбросив свое «оружие», прижался к большой груди спасителя. Как же хорошо и спокойно стало ему сейчас, когда он укрылся в объятиях наставника. От него пахло нагретым металлом кольчуги и благовониями одной из его жен.

Бодешмун ласково потрепал черные кудри ученика и не удержался от упрека:

– Говорил же тебе: не расставайся с кинжалом! Ты уже вырос, царевич, и теперь подобные неприятности могут часто появляться в твоей жизни.

Массинисса вздохнул. Вот из-за этого ему так не хотелось «вырастать». В детстве все проблемы и трудности всегда кто-то решает за тебя, стоит только обратиться. А затем, когда ты становишься постарше, все ждут, что ты будешь все делать сам, да еще и чем-то помогать другим. И ничего с этим не поделаешь. Через несколько месяцев ему предстоит пройти обряд посвящения – он станет взрослым, и тогда с него будет совсем другой спрос. Вот только кто проведет для него этот важный ритуал, если он будет в это время в Карфагене?..

– Бодешмун! Не говори никому, что я… Ну, про горшок…

Он потянулся на цыпочках и прикоснулся лбом к шлему Бодешмуна. Это был их тайный знак: они касались лбами друг друга, давая обещание сохранить что-то в секрете. Так повелось еще с малых лет Массиниссы, когда наставник скрывал от царя многие из проделок его сына, непременно наказывая ученика за них сам. Впрочем, эти наказания были в основном такими: царевич подолгу поднимал и опускал тяжелый щит либо массивные доспехи Бодешмуна или бегал на очень большие расстояния. В результате шалун Массинисса со временем стал очень крепким, сильным и одновременно более спокойным.

– Не скажу, сынок, не переживай! – Когда они были вдвоем, бездетный наставник звал его так, и это было еще одной их тайной. Царь, несмотря на то, что тоже любил Массиниссу, обычно звал его по имени или, при всех, царевичем. – Хотя жаль! Вся Массилия гордилась бы тем, что царевич вышел на бой против самой грозной змеи пустыни – песчаной эфы – с одним пустым горшком в руках. Тебя славили бы певцы, и твоей славе завидовали бы лучшие воины.