Все чаще Нив считала, что смирилась со своей участью: собственное тело предало ее. Какое-то мрачное утешение она находила в том, что ей известно, какая смерть ее ждет, даже если не знала точно, когда это случится. У них с богом смерти Донном непростое взаимопонимание. Он не врывался к ней, как ночной вор, а словно вытягивал из нее силы медленно, как фермер, пускающий кровь своему скоту для пудинга.

Многие в ее семье – как владеющие кейрдом, так и не владеющие им – страдали от одной и той же болезни: усталость, боль и отеки без явной причины, сокращение срока жизни, пальцы, которые становились белыми на холоде и при стрессе. Некоторые дожили до шестидесяти лет, кто-то умер в двадцать. Нет надежного способа узнать, сколько осталось жить, кроме как по цвету волос. Выцветающие волосы были ее песочными часами, напоминающими, сколько ей отмерено и что нужно усердно работать.

Нив уставилась в свой блокнот, не в силах обработать несколько идей, которые набросала около трех часов ночи. Линии менялись, чем дольше Нив на них смотрела, и она не могла убедить себя, что хоть что-то из нарисованного имеет смысл. Вот только бы вспомнить, где она оставила карандаш.

Она крутанулась на месте и врезалась прямо в вешалку, на которой висел сюртук. Он покачнулся, но Нив успела его подхватить, и он не упал.

– О! Мне очень жаль.

У сюртука не было глаз и головы, но Нив могла поклясться, что он смотрел на нее неодобрительно. Или, возможно, ей нужно лечь спать. Когда она в последний раз спала?

Неважно. Сейчас она закончит последнюю вышивку на сюртуке Кита, а потом вздремнет. Она достала из захламленного ящика рабочего стола несколько булавок и зажала их в зубах. Пока она работала, солнечные лучи, словно стрелки часов, прокладывали себе путь по полу.

– Ты звала меня?

Кит!

Нив вздрогнула, крутанувшись на стуле. Когда их взгляды встретились, булавки изо рта посыпались на пол. Его губы разошлись, кислое выражение лица сменилось удивлением, возможно, от того, что она выплюнула столько металла. Кит и Нив уставились друг на друга, находясь в разных концах комнаты.

Крапива, которую он вырастил во время их последней ссоры, развевалась за окном, как флаг капитуляции. Листья загибались в его сторону, прижимаясь к стеклу, и в рассеянном свете, который они пропускали, вся комната словно мерцала. Сердце заколотилось в грудной клетке.

– Я разве не советовала вам стучать погромче? – пролепетала она.

– Я стучал. Это тебе нужно обращать внимание на то, что происходит вокруг.

Нив с трудом удержалась от резкого ответа. Она слишком устала, чтобы препираться с ним.

– Дайте мне, пожалуйста, ваш сюртук. Я хочу убедиться, что то, над чем я работаю, вам подходит.

Не говоря ни слова, Кит стянул с себя сюртук и протянул ей. От теплой и мягкой ткани слабо пахло перегноем и табаком. Нив передала Киту только что сшитый сюртук и постаралась не слишком внимательно следить за тем, как он его надевает. На первый взгляд изделие сидело просто великолепно. В Нив разгорелась гордость – наконец-то он выглядел как подобает принцу: царственно и внушительно.

Нив восхищалась цветом – настолько глубоким, что он мог быть вырезан из полуночного неба, – и его решительными четкими линиями. Ее помощницы сшили сюртук просто прекрасно. Вышивка, полностью выполненная зачарованной серебряной нитью, потребовала больше времени и терпения, чем все, что Нив приходилось делать до этого. Рисунок – заросли крапивы, тянущиеся вдоль спины – ускользал от взгляда. Его можно было разглядеть, только если повернуть голову в нужную сторону или если на него падал свет.

Никогда ранее она не вкладывала столько своей сути в сшитую одежду.

«Я вообще не хочу, чтобы меня видели», – сказал ей Кит, и она восприняла эту колкость как признание.

И поэтому, как бы больно ей ни было, она вплела в вышивку воспоминания о безопасности. Чары позволят ему спрятаться у всех на виду. Если бы она позволила себе сосредоточиться, не обращая внимания на привычное ощущение собственной силы, то увидела бы, как магия начинает действовать. В этом сюртуке линии его тела расплывались, а лицо становилось нечетким. Это заставляло взгляд скользить по нему, словно он был незнакомцем в толпе или не более интересным, чем предмет мебели.

Кит изучал свое отражение в зеркале. Она ожидала, что он начнет ерзать – большинство людей так и делают, примиряя свои ожидания с реальностью того, что она сотворила, но вместо этого он стоял неподвижно, глаза его блестели. Нив приготовилась к его реакции, она ждала, что он с шумом бросит сюртук на пол, как ее носовой платок. Но он ничего не сказал.

В ней расцвела неуверенная надежда. Она сложила руки на груди:

– Что вы думаете?

Она ненавидела себя за беспокойство, прокравшееся в ее голос. Она ненавидела себя за то, что ее волновало его мнение.

– Все в порядке, я полагаю, – сказал он с запинкой, едва не подавившись словами. – Я могу идти?

Он полагает, что все в порядке! Нив заполнило горькое разочарование. Но по сравнению с его первыми двумя реакциями на ее работу это действительно высокая оценка.

– Пока нет. Мне нужно закончить изделие и пришить подклад. Повернитесь ко мне спиной, пожалуйста!

Кит злобно взглянул на нее, явно возражая против самой идеи поворачиваться спиной, но все же позволил ей поворачивать его то в одну, то в другую сторону. Он терпел это с удивительным терпением.

Нив поправила лацканы и осмотрела свою работу. Она провела подушечками больших пальцев по вышивке, как раз там, где вырезы застенчиво изгибались вокруг его ключиц. Нив запоздало сообразила, что этот сюртук надет на мужчину, а не на манекен. Она не могла прикасаться к нему так небрежно. Ее обдало жаром.

– Э-э-э, – сказала она одновременно с его словами: «Что…»

Дверь распахнулась. Они отпрянули друг от друга так быстро, что Нив едва не запуталась в своих юбках.

Джек вошел в комнату с мрачным видом военного командира. В этот момент все стены Кита рухнули. Странная, удивительная уязвимость, которую она видела на его лице всего мгновение назад, превратилась в маску полного презрения. Однако Джек, казалось, ничего не заметил. Его взгляд прошелся по комнате раз, потом еще. Он посмотрел на Нив, нахмурившись.

– Что ты здесь делаешь? – гневно спросил Кит.

– А, – Джек выглядел удивленным, – вот ты где.

Кит нахмурил брови с неопределенным беспокойством, когда Джек напряженно моргнул. Затем его глаза загорелись от осознания того, что сделала Нив. Он выглядел почти благодарным.

Ее охватило тайное волнение. Чары сработали именно так, как она рассчитывала. Но теперь, когда Джек смотрел прямо на брата, действие магии ослабло. Он оценивал Кита, словно ювелир, приложивший к глазу лупу. Холодная безликость этого взгляда почти заставила Нив почувствовать возмущение за Кита.

Через несколько минут Джек спросил:

– Ты счастлив?

– В восторге, – сухо ответил Кит.

– Отлично.

Если Джек и знал, что Кит пытается убить его одним лишь взглядом, то, похоже, это его ничуть не беспокоило. Он достал карманные часы из кармашка на поясе.

– Ну что ж, приготовься, Кит. У нас не так много времени. Король Фелипе и инфанта Роза будут здесь через несколько часов.

– Минуточку, – вмешалась Нив. Оба Кармина посмотрели на нее с одинаковым недоумением, но она продолжила: – Сюртук еще не готов.

С неохотой Кит отдал наряд девушке.

Джек смотрел на нее так, словно она была головоломкой, которую он еще не до конца разгадал.

– Очень хорошо. Спускайтесь, когда будете готовы к балу.

Нив не могла понять, паника это или волнение, от которого ее сердце заколотилось.

– Я не знала, что приглашена.

– Конечно, вы приглашены, – сказал Джек, как будто это совершенно очевидно. – Я ожидаю, что вы будете там. Вас должны увидеть.

«Должны увидеть? – подумала она. – Меня?»

Но она была никем. Конечно, он имел в виду, что ее работы должны быть замечены, возможно, чтобы разжечь ожидание свадебных нарядов Кита и Розы. Ей придется выбирать наряд с умом.

– Конечно, я приду.

Ей хотелось бы иметь больше времени на подготовку, но она справится. Оставалось только раскроить и пришить подклад к сюртуку Кита. Это напомнило ей, что она так и не нашла карандаш. Бормоча себе под нос, Нив порылась в куче вещей на столе. Если бы только она могла вспомнить, где…

– За ухом, – сказал Кит.

– А? – Ее рука подлетела и нашла карандаш, спрятанный за ухом. – Спасибо.

– Не за что, – пробормотал он и направился к двери, словно ему не терпелось сбежать поскорее.

* * *

Вечером Нив разложила на кровати платья, которые привезла из Махлэнда. Она изо всех сил старалась не прикасаться к ним. Нельзя быть слишком осторожным, когда речь идет о заколдованных нарядах. Если их перебирать, можно за мгновение испытать огромный спектр эмоций. Она уже делала так пару раз, и ей не хотелось повторять этот опыт.

Нив смотрела на наряды с нарастающим беспокойством. Это ее первый бал в жизни, но Джек передал ей приглашение так беспечно, как будто это привычное дело для Нив. На балу надо выглядеть элегантно, но не вызывающе, смело, но не экстравагантно, классически, но не старомодно. Ей нужен наряд, который говорил бы: «Мне здесь самое место», но не был бы слишком дерзким.

В конце концов Нив выбрала два любимых платьях. Первое – из белого муслина, на пришивание пайеток к юбкам которого ушли недели. Она пропитала каждый стежок пьянящей радостью поздней летней ночи, и теперь платье искрилось, как детский смех. Второе платье – из персикового хлопка с вышитым заклинанием, благодаря которому ее обладательница казалась самой прекрасной из всех в глазах того, кто на нее смотрел. Персиковый цвет, конечно, привлекателен, но она приехала в Авалэнд не для того, чтобы заманить кого-то в ловушку. Подойдет и белое.

Одевшись, она спустилась по лестнице, аккуратно перекинув через руку новый сюртук Кита. Дойдя до половины императорской лестницы, она остановилась. Пока она сидела в своей комнате, слуги занимались делом. На каждой ступеньке распустились белые лилии и цветы, а благоухающий жасмин оплел кованые балюстрады.

И тут она заметила Джека, Софию и Кита, застывших у подножия лестницы. От Кита исходила такая мрачная аура, словно он стоял в центре поля боя, а не в самой прекрасной комнате для переодевания, которую она когда-либо видела. Кит был в одной рубашке, руки он засунул в карманы. Нив поспешила к ним, и все трое повернулись к ней.

– Мисс О’Коннор, вы похожи на сакские ледяные поля в яркий день, – тепло сказала София. Ее бледные глаза сияли от восторга. – Маленькой я играла там, гоняясь за духами мороза вместе с сестрами. Что скажете, ваше высочество?

У Джека было довольно странное выражение лица. Он изучал свою жену так, словно не узнавал ее.

– Не могу ничего сказать. Я никогда там не бывал и ни разу не слышал, чтобы ты говорила о подобном.

София расстроилась, ее возбуждение быстро улетучилось. У Нив скрутило живот. Она хорошо знала, что такое разочарование: дружески протянутая рука проигнорирована.

Однако, надо отдать Джеку должное, он быстро понял, что оговорился.

– Но это очень причудливый наряд. Он напоминает лето в Вудвилл-холле. Отец приезжал к нам летом, когда мы были детьми. Помнишь, Кит?

– О да, – мрачно отозвался Кит, – припоминаю.

Лицо Джека стало холодным. Похоже, они помнили то лето совершенно по-разному.

На мгновение все замерли в неловком молчании. Нив отчаянно желала снова увидеть девичье удивление на лице Софии. Ее умилило, что такая уравновешенная женщина, да еще и принцесса, так легко растаяла перед радостным человеком.

– Я подарю вам платье, если вы захотите, ваше высочество.

Хотя на этот раз улыбка была более сдержанной, она все же вернулась.

– Я хочу этого больше всего.

– Очень великодушно с вашей стороны, – сказал Джек, явно растерянный.

– Это самое меньшее, что я могу сделать в ответ на вашу доброту, благодарю, что приглашаете меня на такие события.

Она передала сюртук Киту, желая, чтобы он поскорее забыл о ране, которую вскрыл Джек.

– Примерьте его, пожалуйста.