– Оглядись по сторонам и посмотри на себя. Так что иллюзий не того… не питай. Понял? Так принято, чтобы разбавить вашу, хе-хе, группу…

Он приблизил своё красноватое лицо к моему. Я почувствовал отчётливый запах алкоголя.

– Для некоторых это решится в позитивную сторону. А для тебя… не, ты безнадёжен. Я наводил справки. У тебя этих… ресурсов не хватит, хе-хе.

Раньше я не очень понял, что за ресурсы он имел ввиду. Теперь же мне было очевидно, что он клинья под взятку подбивает. Наглость с его стороны несусветная – особенно учитывая, что никакого реального веса на факультете он не имеет. И такие решения уж точно не принимает.

Однако же вот, пытается окучивать, кого может…

– Так точно. Не хватит, – ответил я, сохраняя серьёзное выражение лица.

В прошлый раз я вроде бы промолчал и на этом разговор окончился. Блин, и кто меня за язык тянул…

– Но если мало ли… надумаешь – обращайся. С отцом поговори. На самом деле, продажа квартиры для такого дела – это хорошая инвестиция, как сейчас принято говорить, да?

Он подмигнул мне, потом растянул полные губы в подобии улыбки и пошёл дальше, по своим делам.

Вот эту его реплику, про квартиру, я не помнил. Получается, мои слова уже поменяли ход событий? Что ж, в конце концов, разве я здесь не для этого? Надо привыкать. Те события в моей жизни, которые зависели от моих собственных решений, скоро изменятся необратимо. Останутся только глобальные вещи, для влияния на которые нужен соответствующий уровень. А путь наверх определённо займёт некоторое время.

Я дошёл до каптёрки – небольшого каменного строения, напоминающего трансформаторную будку. Тут хранились наши сумки с одеждой и прочим – всё то, с чем мы приехали из гражданской жизни на абитуру.

Старшина нашего курса – сержант, поступивший к нам из армии – уже был на месте. Неплохой парень, Дима Картошкин. Атлетичный, светловолосый, серые глаза немного навыкате. У него тоже не было ни особенных связей, ни выдающихся материальных возможностей, а взяли его потому, что на курс нужен был такой парень, который служил бы громоотводом для руководства и выполнял бы работу за офицеров – начальника курса и его зама. Должность собачья, но Дима с готовностью принял правила игры. Амбициозным был тогда, хотел учиться, карьеру строить… когда мы виделись в последний раз, он работал продажником в компании, которая торговала автомобильными дисками. И, кажется, был вполне счастлив.

Кроме него в каптёрке был Лёша Протасов – полноватый, с залысинами уже в юном возрасте, чем-то неуловимо напоминающий Эрика Картмана из «Южного Парка». Он активно рылся в вещах в поисках своей сумки. Наконец, нашёл искомое, и тут же, прямо на месте, начал переодеваться.

– Блин, ты бы хоть в палатку отошёл – сейчас ведь толпа будет! – сделал ему замечание Дима.

– Ничего! Успею! – возразил Лёша, действительно одеваясь очень резво.

Я обратил внимание на его одежду. Синие «Гриндерсы», настоящие «Левайсы», рубашка от «Хелфигера»… в то время я понятия не имел, что это за бренды и сколько они могли стоить. Наверно, это и к лучшему – такое знание могло стать настоящим испытанием для моей неокрепшей юношеской психики простого паренька.

– Всё, побежал! – сказал Лёша и выбежал из каптёрки, закинув на самый верх сумку, куда до этого успел запихать парадную форму и «комок» – повседневный камуфляж.

Я нашёл свою сумку. Достал одежду, едва сдержав грустный вдох. Когда-то эти вещи казались мне вполне нормальными. Куплены на городском рынке, у вроде бы проверенных продавцов, с обязательной примеркой на картонке. Безымянные джинсы из пачкающегося псевдо-денима, дерьмовые китайские кроссовки из кожзама, которые бы давно развалились, если бы я активно носил их эти месяцы. Разве что футболка была вроде вполне нормальной. Чистый хлопок, серого цвета. Ради интереса я посмотрел на ярлычок. Одна из ивановских фабрик – надо же, умудрились выживать каким-то образом…

Дима посмотрел на меня и подмигнул.

– Ты как, сегодня с возвратом? – спросил он.

– Не, – я помотал головой, – домой поеду.

– А, точно. Ты же вроде где-то в Подмосковье живёшь, так?

– Ага. В Егорьевске.

– Далеко ехать?

– Часа за четыре, думаю, доберусь, – ответил я. Хотя знал, что домой попаду только после полуночи, и не без приключений по дороге.

– Нормально, – кивнул Дима. – Только послезавтра без опозданий.

– Само собой, – ответил я.

Я не стал переодеваться в каптёрке, как Протасов. Вместо этого вернулся к палатке, где аккуратно, не спеша, сложил парадную форму в сумку. «Комок» я взял с собой – дома постирать успею. Потом переоделся и пошёл к общежитию за увольнительной.

Как я предполагал, народ к тому времени разошёлся. Снегирёв – между собой мы его называли Кэп – уже начал праздновать, поэтому сунул мне листок, едва взглянув в мою сторону. Я кивнул в знак благодарности и направился в сторону КПП.

На остановке возле учебного центра была толпа. Автобус по расписанию должен был появиться десять минут назад. А ещё через пятнадцать минут должен был быть следующий. Только автобусов не будет, вообще. На местной автоколонне случилась какая-то крупная авария, и маршруты в пятницу вечером остались без обслуживания. Это я узнал позже, когда вернулся из увольнения.

Так что тем ребятам, кого не встречали на машинах, в тот вечер пришлось туго. Говорят, кто-то даже пешком шёл до ближайшей платформы электрички – «Чкаловской».

Я же тогда сразу сообразил, что единственный вариант выбраться вовремя, чтобы успеть до «домашней» электрички – поймать попутку. Денег у меня особо не было, но можно было договориться за бесплатно.

Я примкнул к группе таких же ребят. Мы прошли где-то с километр от остановки, когда на обочине остановилась фура. Водила – молодой усатый мужик – глянул на нас с сочувствием и спросил:

– Что, из учебки, да, ребят?

– Ага, – закивали мы, прикидывая, сколько человек сможет влезть в кабину.

Однако водила поступил иначе. Он заглушил двигатель, выпрыгнул к нам и направился в хвост фуры.

– Я порожний, – пояснил он. – Сейчас буду мимо Чкаловского проезжать. Могу до платформы подбросить, если внутри ехать не стремаетесь.

Конечно же, мы не стремались. Водила открыл задник фуры и жестом позвал нас запрыгивать внутрь.

Глава 2

Поездка не заняла много времени, хотя и придала остроты ощущениям: дорога была не в лучшем состоянии, а, учитывая, что обзора никакого не было, прыжки и рывки были совершенно неожиданными. Кто-то из парней умудрялся даже пиво прихлёбывать в таких условиях.

– Ты ж не из наших, так? – обратился ко мне черноволосый парнишка с задорными карими глазами.

Я его помнил. Пашка Малиновский. Из-за моей глупости и недальновидности после этой поездки в увольнение мы потеряли связь и больше не общались. Теперь же я собирался исправить ситуацию, помня, кто папа у этого пацана.

– Не-а, – ответил я. – А вы из прокуроров, да?

– Ага, – хохотнул парень, – у нас на рожах написано, что ли? Ты сам-то с какого?

– Зарубежной военной информации, – ответил я.

– О-о-о, спецура! – улыбнулся он. – Как звать?

– Саня, – ответил я, протягивая руку.

– Пашка, – представился он. – Ты сам-то дальше куда? В каком районе живёшь?

– В области, – ответил я. – В Егорьевске.

– Да ла-а-адно! – улыбнулся Пашка, демонстрируя крепкие белые зубы. – Вот так совпадение! Ну чего – значит, дальше вместе поедем!

Водила, как и обещал, тормознул нас возле платформы «Чкаловская». С электричкой мы разминулись буквально минуты на три. А следующую жать пришлось ещё час.

Парни сбегали за пивом. Я же пить не стал. Не только потому, что у меня вообще не было денег. Просто, дожив до своих лет, я на собственном примере усвоил, что здоровье – это ценный ресурс, который глупо разбазаривать по мелочам.

Многие закурили. И я вдруг почувствовал, что меня тоже неудержимо тянет затянуться. Так сильно, что аж голова кружится.

Я поднёс ко рту указательный и безымянный пальцы правой руки. Понюхал. Так и есть: насквозь пропитались вонью дешевых сигарет. Даже странно, что у меня в карманах не оказалось начатой пачки… напрягая память, я вспомнил, что сигареты у меня в тот день закончились. С утра курил больше, чем обычно, волновался.

Да, в юности я был активным курильщиком. Лет с четырнадцати. К моменту поступления в университет я выкуривал уже по пачке в день. Конечно, это сказывалось на дыхалке – кроссы и полоса препятствий мне давались совсем не просто, но как-то вытягивал.

Курить я бросил только после Второй Чеченской, когда попал в кардиореанимацию со сбоем ритма. После этого резко улучшил свои спортивные результаты и набрал массу. Нет, не жировую – мышечную.

– Не куришь? – поинтересовался Пашка.

– Нет… – ответил я, и тут же добавил: – бросаю.

– Это правильно, – кивнул он, – мне батя запрещает. Говорит, что, если увидит – финансирование отрежет. Такие дела. И он прав, в принципе. Привычки – это слабость.

– Пожалуй… – согласился я.

– Пиво не будешь? – тут же предложил Пашка. – Угощаю.

– Да тоже, наверное, лишнее, – я пожал плечами. – Ехать-то ещё долго.

Он взглянул на часы. «Касио», настоящие, со стрелками.

– Нам бы ещё на егорьевскую электричку не опоздать… – вздохнул он.

– Это точно, – кивнул я, изобразив беспокойство.

Егорьевск находится в промежутке между двумя железнодорожными ветками, поэтому электрички до города ходят сравнительно редко. И если уж опоздал – пиши пропало, дальше только на дорогом автобусе, куда нельзя было по военнику.

Я помнил, что в тот вечер на прямую электричку мы опоздали, поэтому заранее был готов к такому развитию событий.

Наконец, подошёл поезд. Народу было немного: обычно по пятницам люди едут в сторону области, а не наоборот.

Мы завалились толпой в обшарпанный вагон. Пацаны вели себя отвязано: шумели, курили прямо в вагоне, ржали как кони. Мы же с Пашкой сели в середине, подальше от сигаретного дыма, который вытягивался в открытые форточки.

Я вдруг подумал, какой был шанс на то, что тогда, на дороге, встречу парня из учебки, родители которого живут в том же городе? Насколько я помнил по военкомату, нас со всего Егорьевска подавалось пять человек. Скорее всего, поступили только мы двое.

Может, это был знак судьбы, которому я просто не придал значения по молодости и неопытности? А сколько ещё было таких знаков, если хорошенько вдуматься?..

– О чём думаешь? – спросил Пашка.

– Да так… – ответил я, вздохнув, – о судьбе.

– Тоже поступать не хотел, да? Батя запихнул?

– Да нет, – ответил я. – Как раз хотел. Даже очень. Просто не думал, что получится.

– Ясно… твои, кстати, чего не приехали?

– Отец приболел, – ответил я.

– А-а-а, – Пашка кивнул головой. – понятно…

– А твои? Дела? – спросил я.

– Нет, я батю попросил не приезжать. Не хочу перед парнями тачки светить. Тут народ такой, ушлый, особенно среди офицеров. Лучше казаться попроще, больше возможностей будет.

Он подмигнул мне.

– Наверно, это правильно… – согласился я, вспоминая разговор с Тупиковым.

На Ярославском вокзале было грязно. Из хреновых колонок над ларьками хрипела Буланова с «Блестящими». На платформах – батареи пустых бутылок и горы мусора, по дороге к метро развалы с обычными и порнушными видеокассетами. Справа от путей – целый огромный рынок с китайским и турецким барахлом. В любом ларьке – крепкий и не очень алкоголь (ликёры «Амаретто», «коньяк» «Наполеон», кое-что из ассортимента завода «Кристалл», вполне возможно, палёное, пластиковые полуторалитровые бутыли «Джина с тоником») плюс шоколадные батончики и вьетнамская лапша быстрого приготовления. Про туалеты даже говорить не буду. Отвык я от такого. А ведь когда-то это всё казалось нормальным, в порядке вещей…