Тот факт, что Паша не привлекает меня как мужчина, еще не дает права Берсеневу вести себя подобным образом. В конце концов, я взрослый человек. И сама способна разобраться со своими поклонниками.

А подобное рыцарство, особенно от Кирилла, злит еще больше. Как и его издевательское “Дина”.

– А я думал, что у меня преимущество, – хмыкает он задумчиво, медленно трогаясь с места. – Называй адрес, куда тебя отвезти.

Машина плавно катится по парковке, пока я пытаюсь сообразить, что он имел в виду, говоря о преимуществе. И очень надеюсь, что это не то самое, о чем я подумала.

– Бульвар Генерала Карбышева, – буркаю себе под нос.

Берсенев согласно кивает в ответ и берет нужный курс. Некоторое время мы едем молча.

Я даже успеваю расслабиться, отпустив напряжение, и мысленно согласиться со словами Кирилла. Паша действительно не желает видеть очевидного. Прет напролом, считая, что девушки любят настойчивых. Не понимая, что настойчивость и навязчивость – разные вещи.

Мы проезжаем уже полпути, когда в сумочке оживает смартфон. На экране высвечивается номер Марии Михайловны.

В груди ёкает, и руки начинают подрагивать.

– Да, слушаю? – осторожно отвечаю на звонок.

– Я прошу прощения, Дианочка. Время позднее, а тебя все нет. Может быть, мне самой уложить спать Ксюшеньку? Она уже капризничает, – чувствую волнение в голосе соседки.

– Я скоро буду. – Развивать тему и оправдываться, а тем более давать понять Берсеневу, с кем я общаюсь, совсем не хочется.

– Она просит поговорить с тобой. Я дам ей трубочку. – Я не успеваю ничего возразить, как слышу плаксивый голос дочери: – Мамочка, а когда ты вернешься? Баба Маша говорит, мне спать пора ложиться. А я не хочу без тебя. И вообще, я соскучилась.

Из-за плавающего графика работы у меня почти не остается времени на общение с дочкой. Только по вечерам и иногда в выходные. И я прекрасно понимаю ее в такие моменты.

– Я тоже. Очень. Потерпи немного, я уже еду домой. – Замечаю, как подозрительно косится Кирилл при этих словах.

– Значит, мне можно пока не спать?

– Да.

– Ура! Тогда я жду тебя. Целую крепко-крепко!

– И я тебя.

Скидываю вызов и отворачиваюсь к окну. Стискиваю зубы, чтобы не выдать своих эмоций. Берсенев не знает, что я родила Ксюшку от него. О своей беременности я узнала после нашего разрыва, когда он уже уехал из города. Искать его, чтобы сообщить весть о том, что он станет отцом, не было смысла. В нашу последнюю встречу он ясно дал понять, что между нами ничего больше быть не может.

И кто знает, как бы я повела себя, встреть его где-нибудь на нейтральной территории. Возможно, в определенной ситуации я бы и призналась, что у него есть дочь. Но не сейчас. Не тогда, когда у него на носу свадьба, а впереди маячит счастливое будущее и новая семья.

Как в подтверждение моих слов, Кирилл тут же отзывается, добивая своим:

– Дочь или сын? Переживают? У нас с Аленой тоже скоро будет ребенок. Поэтому и торжество нарисовалось спонтанно.

Эта новость больно отзывается внутри. Я думала, что уже забыла, была уверена, что пережила, охладела. Что Берсенев мне теперь чужой человек. И даже новость о его свадьбе восприняла почти спокойно. А вот известие о ребенке лезвием проходится по зажившим шрамам.

С силой сжимаю пальцами сумочку. Сердце тарахтит, заглушая звуки извне. Какое-то издевательство, честное слово.

– Поздравляю. Рада за вас, – отвечаю механическим голосом.

Чувствуя себя полной дурой.

– Спасибо. Алена очень любит цветы. На свадьбе их должно быть много. Можно усыпать дорожки лепестками роз, салон машины, территорию, где будет проходить торжество. Украсить все, что возможно, букетами из роз.

В голове рисуется красочная картинка. Невеста в белом платье, с небольшим животиком, жених в строгом костюме, гости, цветочная феерия вокруг. Море счастья, радости, веселья.

И я, скромно стоящая в сторонке на чужом празднике. Организовавшая все это. И вынужденная улыбаться на свадебной церемонии отца своего ребенка.

Это же ужас!

– Кирилл… Александрович, – запинаюсь на его имени. Дрожь в голосе предательски выдает меня. – Остановите у того здания. Я выйду здесь.

Берсенев без слов подъезжает к указанной стоянке. Внимательно оглядывает место.

– Тебя встретит кто-нибудь? Тут довольно темно. И безлюдно.

– Спокойной ночи, – игнорирую его вопрос.

Желая в этот момент только одного – побыстрее сбежать из его машины. От него самого. От своих воспоминаний, обид и несбывшихся ожиданий.

Нет, я не смогу работать с Берсеневым. Это совершенно точно. Я не такая мазохистка, чтобы каждый день проживать все то, что давно похоронила. Смотреть, слушать, узнавать подробности. Вникать во все тонкости и помогать устраивать счастье отцу своей дочери.

Сегодня был мой персональный ад. А что ждет дальше? Как я выдержу чуть ли не ежедневный тесный контакт с Кириллом? Да никак! Не выдержу. Однозначно.

И Ритке, если надо, объясню все. Она поймет. Это первый и единственный форс-мажор в моей практике.

Аккуратно закрываю дверь машины и иду в сторону двора. До моего дома еще метров двести. На улице ощутимо прохладно, но я лучше пройдусь пешком, чем проведу еще пять минут в обществе своего бывшего мужчины. Который, кстати, похоже, так и не вспомнил меня. По крайней мере, не заявил об этом открыто.

Я увеличиваю шаг и ныряю между домами. Сзади слышны мужские голоса. Время еще не слишком позднее, и людей вокруг достаточно.

Голоса за спиной становятся громче. Кто-то спорит на повышенных тонах. Мат, оскорбления, топот. Я не успеваю оглянуться, как мимо меня проносится парень, больно толкает в плечо, спотыкается сам и валит меня. Падаю на четвереньки, выставив руки вперед. Сумка улетает в сторону.

Боже, только вот такого эпичного завершения дня мне не хватало!

Пацан же все же умудряется устоять на ногах. Оглядывается и тут же бросается вперед, даже не извинившись. Следом за ним бегут несколько человек. Свистят, кричат что-то вслед.

В этой суматохе я не успеваю соориентироваться. Кто-то спотыкается об мою сумку, подкидывая ее вверх. Другие бросают что-то вслед.

Я жмусь к дереву, стараясь не попадаться этой своре на пути. И лишь один из них тормозит, вставая у меня прямо перед носом. Задерживаясь на несколько секунд.

Свет фонаря падает сзади него, и я не вижу лица. Он бегло спрашивает, все ли у меня в порядке, нужна ли помощь? Загораживая общую картину рослой фигурой. Но, получив отрицательный ответ, спешит за толпой.

Несколько секунд прихожу в себя. Успокаиваю дыхание, нервы. А после встаю с колен. Поднимаю вывалянную в пыли сумку и медленно ковыляю домой.

Слава богу, все закончилось благополучно. Для меня. Надеюсь, хоть на сегодня сюрпризы закончились?! И дома меня ждет покой и умиротворение.

Ксюшка встречает меня на пороге, из комнаты услышав звук ключа в двери. Бросается на шею с криками: “Моя мама пришла!”

Я ласково обнимаю ее, вдыхая родной любимый запах. Разглядывая каждую черточку, и… как никогда явно вижу черты лица Берсенева. Особенно глаза.

Они у Ксюши такого же редкого цвета, как и у отца. Но если у Кирилла чистый оттенок, то у дочери есть вкрапления серого и желтого. Иногда на фоне синих вещей можно и не заметить, приняв их за серые.

– Дианочка! Наконец-то! Все хорошо? – замечает мои грязные руки и содранную на запястье кожу Мария Михайловна.

– Упала перед домом. Споткнулась в темноте. Все в порядке, – успокаиваю ее.

– Ксюшу я покормила, блинчиков напекла. Теплые еще. Проходи, я чайник поставлю, – суетится женщина.

Я благодарно киваю в ответ. Иду в ванную комнату. Мою с мылом руки, умываюсь, пытаясь хоть немного избавиться от негатива сегодняшнего дня. Смыть с себя остатки плохих воспоминаний.

Ксюша хвостом следует за мной. Она соскучилась, я тоже. А в такой тяжелый момент дочь – единственная отдушина для меня.

– Ты помнишь, что скоро мой день рождения? – залезает она ко мне на колени.

– Конечно! Как я могу забыть о таком событии?! Как и обещала – с меня грандиозное шоу.

– Я уже пригласила Сашу, Аню и Настю.

– Замечательно.

– Дианочка, я пойду тогда? – заглядывает в кухню няня.

– Да, конечно, Марь Михална! Дверь захлопните просто, – улыбаюсь устало.

Не знаю, как бы я справлялась, если бы не эта золотая женщина. Она и за Ксюшей присмотрит, и еды наготовит, и порядок наведет. Как сегодня. Даже не представляю, как бы я сейчас ползала, готовя ужин, если б не было ее. А так – все готово.

– Так, ладно. Время уже позднее, пора спать. Чисти зубки и в кровать, – командую дочери, убирая со стола.

Нужно достать телефон из сумки и завести будильник на завтра. Я быстро ополаскиваю кружку и иду в прихожую, где оставила свою дамскую сумку. Запускаю руку, ворошу мелочи, которых накопилось немало. Проверяю карманы.

Нету.

На секунду зависаю, вспоминая, вытаскивала ли смартфон после того, как пришла домой? Может, положила его куда-нибудь и забыла?

Осматриваю на всякий случай кухню, ванную комнату, спальню. Еще раз прихожую. Нигде нет.

По спине ползет холодок. На телефоне все мои данные. Банковские приложения. Фото. Контакты. Заметки. Адреса и координаты нужных людей. Да там вся моя жизнь! Чего уж скрывать.

Я же не могла его потерять. Телефон был у меня в сумочке. В машине у Берсенева я по нему разговаривала. Выходила из авто – телефон точно был со мной. А потом…

Крики, толкотня, моя сумочка в пыли на дороге, здоровый мужик, спрашивающий, все ли у меня в порядке, и двое других, замешкавшихся у него за спиной.

Это тогда я не обратила на это внимания. А сейчас этот момент ярко вспыхивает в памяти.

Снова лезу в сумку в поисках кошелька. И обмираю, когда понимаю, что и его тоже нет.

Глава 6

– Ди, ты где шляешься?! Я тебе все утро звоню! Проверь телефон, там уже, наверное, штук пятьдесят пропущенных, – накидывается с порога Рита. – Я уже испугалась, что с тобой что-то случилось. Звоню, пишу, уже ехать хотела. Куда еще обращаться – ума не приложу. Ты вообще со всех радаров пропала.

– Проспала, – выдаю устало.

Закрываю за собой дверь, иду к рабочему столу и без сил плюхаюсь в кресло.

– Нормально! – возмущенно вспыхивает подруга. – Она так спокойно об этом заявляет. Как будто так и должно быть. И она не опоздала на, – Рита бросает взгляд на часы, – на час сорок! Нет, ты издеваешься сейчас? Ты вообще нормальная?!

Она права. Сегодня я точно не вписываюсь в рамки нормальных. Полночи беготни во дворе с фонариком в поисках телефона и кошелька, с теплящейся надеждой, что не все еще потеряно, и горящими от паники глазами, потом полночи выяснения обстоятельств, заполнения заявления в полицейском участке, куча убитых нервов, и, как итог, ни копейки денег на своих счетах.

А самое ужасное то, что, скорее всего, я не смогу вернуть свои деньги. Ну либо это будет очень и очень не скоро.

– Рит, прости, – даже не пытаюсь оправдаться.

Я понимаю, что все произошедшее – мои проблемы. И вряд ли работодателю интересно, что из-за своей глупости я потеряла все накопленные сбережения. Даже если работодатель – моя хорошая подруга.

– Прости? Вот так просто? Ди, да что с тобой происходит?! Это из-за вчерашнего клиента? У тебя с ним что-то было? Ты с ним знакома? Объясни?

Сдавливаю двумя пальцами переносицу, пытаясь минимизировать боль в висках. Которая усиливается от повышенного тона подруги.

– Рит, я лохушка. Ты даже не представляешь какая.

– Та-ак, – привстает со своего кресла она, – что случилось?

Я тяжело вздыхаю, поднимая на нее взгляд.

– У меня украли все деньги.

– Как? Когда? Кто? Откуда?