Таня тут же избавляется от пластиковой штуковины, взметнув вверх руку. Волосы рассыпаны по плечам волнистым водопадом, мне неожиданно нравится. Неожиданно, потому что не припомню в своем окружении женщин с подобной прической, а если они и есть, я не запомнил.

– Зря, тебе шло, – замечаю, снова поймав ее кошачий взгляд.

– Тебе тоже идет, – кивает на меня, очевидно имея в виду мою официальную одежду. – Честно говоря, я удивлена…

– Чему?

– Твоей должности. Я была уверена, что ты не закончил школу.

Запрокинув голову, я смеюсь.

Глава 3

Определенно, кое-что в мире не меняется, хотя сам я не имею никакого желания бодаться.

Представления Тани об образованности хоккеистов надуманные, хотя доля правды в ее словах есть. Образование профессиональных спортсменов подразумевает индивидуальную школьную программу или экстерн, но среди спортсменов, с которыми я знаком лично, нет ни одного не окончившего школу.

– Ты меня плохо знаешь, – замечаю.

– И слава Богу! – фыркает Таня.

После ухода из большого спорта я поступил на вышку. Окончил заочно экономический, но этих обстоятельств сейчас мне касаться не хочется.

Решаю не развивать тему, вместо этого снова Таню изучаю.

Отведя взгляд, она роется в карманах куртки и достает оттуда варежки.

В поле моего зрения появляется Марк.

Вспоминаю, для чего мы здесь, и пропускаю друга вперед, давая ему возможность протиснуться ближе к Баум. Ему хватает ресурса только на то, чтобы молчать и жрать ее глазами. И на то, чтобы поздороваться с ее подругой.

– Привет, – обращается к ней Зотов. – Рад тебя видеть.

– И я тебя, – Таня смотрит на него с прищуром.

– Я опоздала?!

Мой бицепс обхватываю хрупкие женские ладони, и я перевожу взгляд на возникшую рядом со мной женщину.

Ника повисает на моем локте, прижимаясь всем телом и глядя с взволнованным беспокойством.

– Нет малыш, ты как раз вовремя, – успокаиваю.

От ее шубы исходит приятный сладкий аромат, белые, как лен волосы лежат на одном плече, на губах ярко-красная помада. Со словом повседневность Ника предпочитает иметь дело как можно реже, и это отличная черта ее характера. К слову, ее шуба имеет леопардовую расцветку, я вижу эту вещь первые.

Тянет улыбнуться.

Мы в отношениях примерно три месяца, и ее пухлый рот еще талантливее по части минета, чем кажется. Это залог гармонии между нами, почти ее основа. В остальном, любой конфликт с Никой можно решить даже не в зародыше, а на этапе формирования причинно-следственных связей у нее в голове. Более-менее серьезные мысли в голове моей женщины не задерживаются, и это на самом деле охуенно.

– Прости, зай… – дует она губы. – Я знаю, что опоздала. Ты обиделся, зайчонок?

Не напрягаясь, отвечаю:

– Нет, малышка. Я не обижаюсь. Не переживай, малыш.

– Почему ты такой хороший? – щурится, игриво ударяя меня по груди ладошкой.

Слышу сдавленный смешок Тани, который перерастает в кашель. Баум стучит ей по спине.

Натянув на свой фейс ленивую улыбку, позволяю Нике оставить поцелуй на моей щеке.

Поскольку Зотов теперь максимально не ориентируется ни в пространстве родного города, ни в ритме его жизни, ни в информационной повестке, решаю предложить:

– Вас подвезти?

Смотрю на Аглаю, и она всячески пытается избавиться от меня и моего предложения.

У нее есть все основания держаться от Зотова подальше, как минимум, основанием для этого является ее дочь и, возможно, муж, ну а Марк явно не готов проститься со своей первой любовью вот так.

Понимая, что в данной ситуации ему лучше помалкивать, беру дело на себя. Приглашаю обеих девушек на свою дачу, обещая там неформальную вечеринку в ближайшие выходные.

Это абсолютная импровизация и топорный способ встретиться снова, и, пока на лице Баум вспыхивает откровенное желание послать меня в задницу, достаю из кармана пальто телефон и протягиваю его ей.

– Запиши свой номер, – прошу, сопроводив просьбу безобидной улыбкой. – Будет весело. Гарантирую, вы не пожалеете.

Глава 4

Час спустя мы входим в ресторан, где за мной забронирован столик на троих.

– Спасибо, зай, – благодарит Ника.

Я помогаю ей снять леопардовую мохнатую херню и смотрю на друга. Зотов пытается расстегнуть свою куртку одной рукой. Поймав мой взгляд, предупреждает:

– Я сам, зай.

Усмехнувшись, начинаю раздеваться.

Я слишком люблю этого хромоногого придурка, чтобы обижаться. Вообще-то, я в принципе не обидчивый. Ага, я такой. Весь в деда. К слову, он был летчиком, и по словам матери очень любил женщин, но они его любили сильнее, так что никто толком не знает, сколько у моего предка в действительности детей.

В этом мы не похожи. Я точно знаю, что детей у меня нет, и тщательно слежу за тем, чтобы под рукой всегда были контрацептивы. С шестнадцати лет это мой фундаментальный жизненный принцип. До такой степени я, блядь, боялся случайно стать отцом.

Мы проходим в зал, и у нас все шансы на то, что Зотова кто-нибудь да узнает, но его замороченный вид имеет все шансы отпугнуть желающих получить автограф.

Мой друг где-то глубоко в себе. Не обращает внимание даже на то, что я выдвигаю стул и для него тоже.

Ника никогда не бывает неблагодарной, даже в мелочах, так что я получаю свою порцию благодарности с ходу.

– Спасибо, – довольно улыбается она. – Лю-лю тебя, зайчонок.

Содержание ее мозгов полностью меня устраивает, так что глумливую ухмылку Зотова игнорирую.

Упав на свободный стул, вижу, что мой друг погружается в меню, предпочитая молчать.

Я не думаю, что Ника оставит такой шанс.

Почесав нос, смотрю на нее, когда она обращается к Марку:

– Ты не обидишься, если я тебе посоветую?

Подняв на нее глаза, он бормочет:

– Смотря что.

– Рыбу! – объявляет она радостно. – Дорадо у них не из какой-нибудь вьетнамской помойки. Это из… – задумывается, – как это называется, зай? – смотрит на меня.

– Форелевое хозяйство, – подсказываю.

– Да, хозяйство, – часто кивает. – Там рыба натуральная.

– Вау… – отзывается Марк. – Натуральная рыба… Окей…

– Да. Не химизированная синтетика. А в мясе вообще одни сплошные парабены и красители. Данечка, разреши мне бокал вина выпить, – резко меняет она тему. – Если ты разрешишь, мне будет легче принять на душу эти калории. У меня сегодня был сложный день. На работе.

– На работе? – Марк отрывается от меню и с интересом смотрит на Нику.

– Да. У меня свой салон красоты, – сообщает она. – Кстати, для мужского маникюра у нас отдельное помещение и отдельный мастер. Многие мужчины стесняются, хотя это такой прошлый век… Данечка, например, не стесняется иметь ухоженные руки…

– Ты не рассказывал, – куражится Зотов, глядя на меня.

– Можем и тебе сделать. Со скидкой, – усмехаюсь.

– У нас есть комплексная программа: маникюр и пилинг лица, – дружелюбно предлагает Ника.

Вопросительно смотрю на Зотова.

– Только после вас, – отзывается он.

– У Данечки прекрасная кожа! Ему не нужен пилинг! – объявляет Ника.

– Пф-ф-ф… – друг трет руками лицо, на нем люто радостная ухмылка.

Я расслабляюсь. Слегка растекаюсь по стулу, откидываясь на спинку и тоже улыбаясь.

Полчаса, в течение которых Ника не умолкает, мы с Зотовым поглощаем свои порции “натуральной рыбы”. После ужина я помогаю ему забраться в машину такси. В качестве временного пристанища Зотов выбрал мою дачу, туда он и направился. А мы с Никой – в мою городскую квартиру, где я планирую капитально расслабиться после самого важного за последние полгода мероприятия в своей новой карьере.

Ника начинает целовать меня прямо с порога. Я не против. Отвечаю, постепенно заводясь. Она трется о меня своим гибким телом, рукой гладит ширинку. Я не какой-то мудак, я знаю, как сделать приятное ей самой, но Ника, как правило, предпочитает отдавать, а не брать. Это пункт ее жизненной философии, который она почерпнула из марафона по саморазвитию, и я не вижу ни одной внятной причины спорить.

– Вселенная отблагодарит меня потом… – объяснила Ника в наш первый раз.

Я отправил ей курьером букет цветов и украшение в виде браслета из белого золота, так что вселенная со своей благодарностью настигла ее примерно через сутки.

Сейчас напряжение с меня Ника снимает ртом, погружая в него мой член.

Откинув голову на спинку дивана, я закрываю глаза, растворяясь в ощущениях и выдыхая:

– М-м-м…

Наматываю на кулак гладкие платиновые волосы, но в эту идиллию, как вспышка молнии, внезапно врывается образ колючих кошачьих глаз и шоколадных кудрей, и от этого явления в низ живота ударяет мощный разряд возбуждения…

Глава 5

В час дня Марк слоняется по моему кабинету в здании Центрального городского стадиона. Меряет комнату шагами из угла в угол на периферии моего зрения.

– Неплохо, – подает он голос.

Я поднимаю глаза от экрана ноутбука.

Вижу, что в руках у Зотова кубок, взятый нашей детской хоккейной командой на прошлогодних соревнованиях.

Я курирую детскую команду как раз с прошлого года и сейчас жду от Марка реакции. Этот кубок переходящий, в свое время мы такой взять не смогли. Война между нашей малышней и малышней ХК “Трактор” на протяжении одиннадцати лет заканчивалась победой “Трактористов”. В прошлом году традиция была сломана – мои ребята из детско-юношеской школы натянули “Трактор” со счетом четыре-ноль.

– Super, – замечает Марк по-английски, покручивая в руке тяжелый раритетный кубок. – Классный.

– Спасибо, – отвечаю я.

– Горжусь, – говорит друг и ставит кубок на место.

– Я тоже.

Возвращаю взгляд к экрану ноутбука, где путем длительных ухищрений все же удалось найти личную страничку Тани Капустиной в социальной сети.

Профиль с ограниченным доступом. Я не удивлен.

Ерошу волосы, рассматривая картинку профиля – какого-то нелепого зеленого карлика в медицинском халате и с химическими пробирками в руках.

Пф-ф-ф…

Свою старую страницу я снес после травмы в период депрессии, так что теперь пользуюсь рабочей. Она является официальной страницей спорткомитета, но на фотографии профиля красуется мое фото.

Думаю ровно секунду, прежде чем отправить запрос в друзья. Почесав бровь, добавляю сообщение: “Милая аватарка. Это чтобы отпугивать назойливых поклонников?”

– Ты об этом не думал?

– О чем? – отзываюсь.

– Тренерство.

Снова подняв на Марка глаза, отвечаю:

– Я завязал с КХЛ.

Это решение можно считать капризом, но с тех пор, как клюшка и коньки превратились в хобби, контакт с профессиональным хоккеем стал для меня мазохизмом.

– Я про детей, – уточняет Зотов.

Втянув в себя воздух, говорю:

– Это скорее баловство.

– По-моему, тебе это в кайф.

– Ты помнишь это слово? – иронизирую, чтобы сменить тему. – Я думал, ты русский наполовину забыл.

– Родной воздух творит чудеса. Как там дела? – бросает взгляд на лежащий передо мной телефон.

Опираясь на трость, Марк подходит к маленькому дивану у окна и с корявыми пируэтами на него усаживается.

Убрав в сторону ноутбук, я беру в руки телефон.

– Без изменений, – листаю ленту входящих сообщений.

Марк выглядит так, будто у него в заднице кочерга, и мой врождённый гуманизм заставляет сказать:

– Только не плачь. Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Буду очень благодарен…

Час назад я отправил Аглае Баум эсэмэс, но бывшая моего друга явно планирует сообщение продинамить. Вполне возможно, это красноречивый намек на то, что от нее стоит отвалить по добру по здорову, но я уверен – даже если у нее есть муж, нет ничего предосудительного в том, чтобы провести выходной со старыми знакомыми. Какой бы притянутой за уши брехней это ни было.

То, как мечется Зотов, обозначает его планы в отношении нее очень конкретно – никакими друзьями им никогда не быть.

В любом случае, в этой ситуации ему лучше не отсвечивать.