– Проходи, Катенька, – прошептал Олег, вроде нечаянно касаясь губами моей шеи и уха. По телу пробежала волна дрожи, и мужчина, выпрямившись, рассмеялся. – Ну что ты как не родная? Не съем я тебя. Проходи, у нас с тобой будет серьёзный и долгий разговор.

– А как же вечер? – прокашлявшись, прошептала я, позволяя Олегу проводить меня к дивану, на который он меня и усадил.

Сам он сел рядом, откинувшись на спинку дивана и закинув ногу на ногу. Развернувшись вполоборота ко мне, Ерморский задумчиво окинул меня взглядом. Я тоже смогла оценить его внешний вид: немного бледный, с лихорадочным блеском в глазах, напряжёнными скулами, губы вытянуты в ироничную ухмылку, волосы зачёсаны назад и влажные. Он был одет в атласные широкие домашние штаны и короткий махровый халат, наброшенный поверх обнажённого торса. Под халатом точно не было ни майки, ни рубашки! Полы халата немного разошлись, позволяя мне увидеть тонкую дорожку чёрных волос, которая бежала вниз… Ещё двадцать минут назад Ерморский блистал на вечере: танцевал, пил коктейли и участвовал в светских беседах. Почему он раздет? И зачем меня пригласили сюда?

Я вздрогнула и покраснела, затем отодвинулась от мужчины чуть дальше, но спиной упёрлась в подлокотник. Бежать было некуда. Олег, наблюдая за мной, тихо рассмеялся и покачал головой.

– Хорошо Пётр за тобой присматривал и воспитал, – тихо проговорил Олег и передвинулся ближе ко мне. Я, нервно втянув носом воздух, задержала дыхание, а потом, кажется, даже дышала через раз, с опаской наблюдая за мужчиной. Он приподнял руку и, чуть наклонившись ко мне, очертил подушечками пальцев мой подбородок, коснулся мочки уха, а потом… его пальцы скользнули вниз и прикоснулись к коже, очерчивая контур декольте платья. Я вздрогнула, удивлённо моргнув.

– Дядя Олег, что вы делаете? И… вечер… – прошептала я, боясь даже пошевелиться и не сводя взгляда с его карих глаз. – Почему мы здесь… почему вы… – сказать "раздеты" уже не хватило смелости.

– Официальная часть вечера закончилась, наше присутствие на нём больше не обязательно, – усмехнулся мужчина, продолжая внимательно за мной наблюдать. – Тебе очень идёт это платье и этот цвет, – хмыкнул Олег, перемещая взгляд с моих глаз в район декольте. Его пальцы поднырнули под тонкую ткань лифа, и я, чуть ли не запищав, попыталась отпрянуть от его руки, но только поставила себя в идиотское положение. Приподнявшись на локтях, я опёрлась на подлокотник дивана, и получилось полулежачее положение, чем сразу же воспользовался Олег. Он тоже приподнялся, опёрся на колено и навис сверху, переместив руку на моё бедро. Ещё и поднырнул пальцами под ткань юбки, отодвигая её в сторону.

– Что не так, Катенька? Почему трясёшься и так краснеешь? – хрипловато прошептал мужчина, поглаживая подушечкой большого пальца кожу на ноге.

– Что вы делаете? Зачем вы меня позвали? – выдохнула я и, наконец, отмерла, пытаясь убрать его руку с моего бедра.

– Говорю же, у нас будет серьёзный и долгий разговор, – спокойно произнёс Олег, одной рукой перехватив мои руки. Он прижал их к дивану за моей головой. Второй рукой мужчина дёрнул мои ноги вниз и сразу же прижал меня своим телом, фиксируя на диване.

– Дядя Олег, – выдохнула я и дёрнулась, но это ни к чему не привело. Силы явно были не равны.

– Не называй меня дядя! Раздражает, – скривился Олег.

– Так не разговаривают! Вы… – я опять попыталась заёрзать, чтобы получить свободу, но меня с тихим хмыком только плотнее прижали к дивану. Теперь я лежала на спине, а Олег сидел сверху, обхватив мои бёдра своими ногами и полностью лишив меня возможности двигаться.

– А как разговаривают, воробушек? – рассмеялся Олег. Меня ещё сильнее стал пронизывать липкий страх, который теперь оседал где-то внизу живота, а сердце отбивало барабанную дробь.

– Вы… Вы раздеты! – выдавила я, дёрнув руками, но их держали слишком крепко. – Отпустите!

– Раздет? Катя, а ты когда-нибудь видела по-настоящему обнажённого мужчину? – задумчиво произнёс Олег, развязывая свободной рукой пояс, сдерживающий полы его халата. – Не по галосети, не на картинках, а по-настоящему?

– Отпустите, – жалобно прошептала я, наконец, полностью осознавая, что происходит.

– Не видела, – удовлетворённо кивнув, произнёс Олег. – Нежный цветочек… бутон, который ещё никто не трогал, – прошептал он, протянув руку и легко отодвинув ткань лифа, прикрывающую мою левую грудь. Фасон платья не предусматривал наличие бюстгальтера.

Я сипло потянула носом воздух, зрачки расширились, и разум упорно отказывался принять происходящее. Подушечки мужских пальцев сначала аккуратно обрисовали полушарие моей груди, а затем Олег накрыл её шершавой ладонью и легонько сжал массируя. Меня затрясло, но он не отпускал меня из своих рук, снова провёл подушечками пальцев по груди и начал играть с соском.

– Пожалуйста, не надо! – почти в истерике забилась я под ним. Меня трясло, и слёзы катились по щекам. – Отпустите… не надо! Вы же женаты! Отпустите…

– Ну же, Катенька, расслабься, – прошептал Олег, наклоняясь и касаясь моих щёк, шеи и губ лёгкими поцелуями. Он пытался быть нежным, но его прикосновения только усиливали страх и отвращение. – Тебе будет хорошо… тебе понравится.

– Не надо… отпустите! – шептала я, стараясь увернуться от его губ.

Сквозь слёзы я почти ничего не видела. В какой-то момент дышать стало легче, и мои руки получили долгожданную свободу. Я не сразу осознала, что произошло, но, свернувшись калачиком, заметила, что Олег встал с дивана и теперь стоял рядом, прожигая меня злым взглядом. Я поспешно натянула дрожащими руками лиф платья обратно, села и прикрыла декольте ладонью, поправляя другой рукой задравшуюся юбку.

– А теперь слушай внимательно! – чеканя каждое слово, произнёс Олег, вытащив из кармана носовой платок и бросив его мне. – Перестань реветь и приведи себя в порядок. У тебя только два выхода, Катя: либо становишься моей любовницей со всеми вытекающими последствиями… не обижу! Либо выходишь замуж за Виктора, но учти… – криво усмехнувшись, добавил Олег. – У моего племянника вкусы немного специфические…

– Что вы… Зачем? – прошептала я, размазывая ладонями слёзы по щекам. Прикасаться к платку не хотелось.

– Чёрт возьми! – выругался Олег, шагнул вперёд, подхватил платок с моих колен и наклонился. Я дёрнулась в сторону, вжимаясь в спинку дивана. – Не бойся, сегодня не обижу, – фыркнул он и, убрав мои руки от лица, промокнул слёзы платком и вытер щёки.

– Зачем? Зачем я вам? У вас же есть жена…

– И что? – иронично произнёс Олег. – С женой у нас давно прохладные отношения. У неё своя жизнь, у меня своя. Но разводиться я не собираюсь.

– А я вам зачем? – шмыгнув носом, спросила я. Было страшно, но что-то подсказывало, что он действительно не будет меня больше трогать. – Из-за наследства? Хотите, я вам продам часть отца? – прошептала я, поймала на себе его хмурый взгляд и смутившись добавила. – Отдам.

– Катенька, если бы всё было так просто, – усмехнулся Олег, спрятав платок в карман. Он подошёл к столу, откупорил графин, плеснул себе в бокал его содержимое и выпил залпом. Затем, развернувшись, облокотился на рабочий стол и смерил меня тяжёлым взглядом. – Завещание твоего отца не позволяет просто так продать его долю. Ты можешь её унаследовать, но продать или подарить не имеешь права, и твои дети, и правнуки тоже не смогут. Доля может быть передана только прямым потомкам по крови. Если тебя не станет или ваш род прервётся, доля Петра уйдёт на благотворительность. Моё завещание примерно такого же содержания. Мы с Петром всё так составили, чтобы было спокойнее… меньше вопросов друг к другу. Так что боюсь, у нас нет другого выбора, девочка…

– Отпустите, – прошептала я, обхватив колени руками и прижав их к груди.

– Ещё "пожалуйста" скажи, – фыркнул Олег. – Значит так: время на размышление у тебя ровно месяц! Если станешь моей любовницей, будешь как сыр в масле кататься, родишь от меня ребёнка – он станет единственным наследником, которому достанется весь капитал от «Илории», и все вопросы будут закрыты раз и навсегда. Нет… – мужчина выдержал паузу. – Через месяц я буду принимать решение сам! И боюсь, оно тебе не понравится. Насиловать тебя не хочу, можно, конечно, искусственное оплодотворение устроить, но… слишком хрупкая у тебя психика, руки пачкать не хочу. Сама приходи к правильному решению! Нет… наследник от Виктора меня тоже устроит, заберу ребёнка и воспитаю как нужно. Тест ДНК подтвердит, что он моей и твоей крови.

– Вы… от жены детей заводите! – возмущение полностью перебило страх, и я вскочила с дивана, сжав ладони в кулаки.

– Не сложилось у меня с Наташей, не может она иметь детей. А заводить их от кого-то другого, кроме тебя, нерационально, – усмехнулся мужчина.

Сделав два резких шага ко мне, он схватил меня за руку, вывернул её и, дёрнув, повалил животом на стол, придавив своим весом. Я забилась под ним, и вскоре почувствовала жгучую боль в плече… инъекция! Сознание помутнело, и в глазах всё стало хаотично плясать, голова закружилась. Олег наклонился к моему уху и прошептал:

– Думай, Катя! У тебя ровно месяц. А пока, чтобы избежать неприятностей, ты посидишь на Рорге. Эта планета находится на самых задворках Земной Федерации, маленький райский курорт. У меня там куплен целый остров, никто посторонний не проникнет, и уйти просто так не получится. Согласишься, там… можно сказать, проведём медовый месяц, а потом вернёмся на Марс. Жить будешь со мной как жена, но без официального статуса. Наталью не бойся, она лишнего слова не скажет, да и вы, вообще, не увидитесь. У неё своя жизнь и свои увлечения…

– Как вы можете? – выдохнула я, ощущая, как тошнота нарастает и к горлу подступает. Олег только хмыкнул, легонько шлёпнув меня по ягодице, и отстранился. Я схватилась пальцами за край стола, чтобы не упасть, и удержать себя, так как ноги едва держали.

– Виктор, зайди! – скрипнула дверь, и Олег продолжил: – Забирай её! Она под сильным транквилизатором. Через пять минут она не будет понимать, что происходит, а через двадцать не сможет самостоятельно идти. Выведи её так, чтобы не столкнуться с гостями, но, чтобы вас обязательно увидели! Официально Катя отправляется подлечить здоровье и нервы на курорте, ты её сопровождаешь. Вся липовая переписка и документы готовы. В космопорту, в секторе семнадцать, ждёт мой личный корабль. Капитан в курсе… Вас спокойно выпустят и разрешат полёт. Всё оговорено и оплачено. Конечная точка – Рорга, вас там встретят. Присмотри за ней и не смей трогать! Яйца оторву! Ты меня понял?

– Куда уж яснее, – рассмеялся Виктор.

Затем меня подняли со стола и, обхватив за талию, куда-то поволокли. Зрение настолько помутнело, что я не понимала, куда иду и где нахожусь. Позвать на помощь не могла – язык, словно онемел. Скрип двери, лестница, музыка, голоса… Свежий воздух и прохлада немного уняли тошноту, а затем сознание покинуло меня, и я отключилась.

ГЛАВА 3

Я пришла в себя в узкой, неуютной капсуле. Вокруг витал неприятный запах медикаментов, тусклый свет и глухие звуки создавали угнетающую атмосферу, и она меня пугала. Я не спешила открывать глаза; приоткрыв ресницы, поняла, что нахожусь в регенерационной камере. Верхнее стекло было затемнено, а к моему полностью обнажённому телу было подключено множество датчиков и электродов, отслеживающих жизненные показатели. Электроды были аккуратно закреплены на коже, передавая данные о моём состоянии в центральную систему мониторинга медотсека.

Мысль о том, что кто-то прикасался ко мне, раздевал и укладывал в эту камеру, вызывала отвращение.

Сознание автоматически анализировало окружающую обстановку: не всё оборудование в медотсеке работало стабильно. Можно сказать, мне повезло, что я не выдала признаков того, что пришла в себя раньше времени. Я была не одна!

Возле камеры регенерации стоял Виктор, и он был здесь не один. С ним был ещё кто-то. Они… они пялились на меня!