Сонная, голодная и уставшая Люська глядела на масштаб хозяйской ответственности. Рыжий певун куда-то исчез бесследно. Вернувшись в дом, она открыла холодильник в поисках пищи. Яйца да варенье ‒ не густо. Смартфон оживился звонком.

– Мама, ты почему не отвечаешь? Я в ватсап тебе всё утро пишу, где ты, что ты? Доехала? ― причитала дочь Ольга. ― Мы с Димкой уже извелись все.

– Дочь, прости! Тут интернета нет, а звонить ночью я не стала, думала, с утра сообщу.

– Напугала, больше так не делай! ― Рассказав о своих делах, девушка пожелала хорошего отдыха и попрощалась.

– Да уж, хороший отдых, ― задумчиво произнесла Людмила, нажав кнопку вызова на контакте «Тётя Тоня».

– Люся, здравствуй, ― бодро поприветствовала родственница.

– Доброе утро, тётя Тоня. Как ваше самочувствие?

– Уже лучше, врач лечащий сказал, надо полежать недельку, пока анализы проверят, потом прокапают. Кто же знал, что гипертонический криз схлопочу.

– Не торопитесь, ― помня о своей задумке пристройку соорудить, пока тётя в больнице, Люся уже мысленно продумывала реализацию плана. ― Пусть проверят, пролечат. Я доехала, уже на хозяйстве. Когда вас навестить можно?

– Не надо, детка, ты за домом присмотри. Кормят нас хорошо, что тебе мотаться туда-сюда. Курям в сарае комбикорм стоит, ты его водой разводи тёплой.

Поведав обо всех подробностях ведения домашних дел, женщина вздохнула: ― Надеюсь, ничего не забыла, но если что, звони, и за Манькой крольчихой следи, чтобы вода постоянно была, а то разродится, если питья не будет, сожрёт крольчат.

У Люськи пульс в висках застучал. Срочно бежать, смотреть на Маньку эту. Спешно попрощавшись, рванула она к крольчатникам. Судя по круглому животу серой крольчихи, чуда еще не произошло. В коробе, покрытом плотно пухом, не наблюдалось потомства. Обойдя клетки, она заполнила кормушки и поильники.

Настало время близкого знакомства с певуном и его подружками. Людмила посмотрела за изгородь курятника: ‒ закрыт плотно, петух белый важно расхаживает среди соплеменниц своих, да гусей. Куда же вредитель утренний исчез. Раскидав корм, хотела было яйца по гнёздам собрать, только на одном из них квочка волнительно закудахтала. Люся наклонилась к ней, а сзади белый петух с разбега вонзился ей в икры когтистыми лапами. Горожанка еле ноги унесла. Захлопнув двери курятника, Люся заметила Дружка, его взгляд выражал то ли сочувствие, то ли недопонимание. В общем, смотрел он как-то явно с размышлениями, что такая хозяйка до добра животину не доведёт.

Что же за деревня такая, где все так и норовят напугать да потрогать? Людмила с грустью окинула взглядом свои когда-то белые штаны. Сама виновата, нечего было по хозяйству в них расхаживать. Оно иногда думаешь, да что там, в деревне, сделал утром дела, до обеда свободен. Только у Людмилы аргументов в противовес теперь масса нашлась бы. Это в городе привычно: закинула в стиральную машинку, постирала, посушила, а тут целая процедура. Да и помыться ‒ церемония с баней не скоро ей светила.

Дружок, услышав стук в калитку, рванул к забору.

Глава 3

― Кто? ― Людмила спросила, не открывая.

– Тётя Люся, это Катя. Мама к вам послала завтрак передать.

Калитка скрипнула. Кудрявая девочка с веснушками на лице смотрела на Людмилу ясным взглядом.

– А кто у нас мама? ― удивлённо уточнила Людмила.

– Мама ‒ Лена, а папу Саша зовут, он сказал, что вы его подруга детства, ― девочка лет тринадцати протянула тарелку с пирогами и банку молока. ― Это парное, а пироги с капустой, мы с мамой пекли, ― из любопытства разглядывая незнакомку, замешкалась Катя.

Дружок выскочил за калитку, радостно прыгая рядом с девчушкой.

– Он тебя знает? ― удивилась Людмила.

– Он всех тут знает, зимой на санках нас катает, ― поглаживая пса, ответила гостья.

– А меня не сразу принял. ― Людмила прижала к себе еду. ― Катюш, пойдём в дом, денег-то у меня с собой нет, кошелёк внутри.

– Тётя Люся, да вы что, меня родители наругают, если я деньги возьму у вас.

– Ну, а как же еда, за неё же надо рассчитаться? ― Люся почувствовала себя неловко.

– Чудная вы, зачем рассчитаться? Это же угощение. Чуть не забыла, папка сказал, что вечером они вас ждут в гости на шашлыки.

– Куда в гости? Я тут ничего не знаю!

– Хотите, я покажу вам что, где? ― оживилась Катя. ― Вы только поешьте, пока горячее, жалко ‒ остынет. Я спешила, несла.

– Пойдём в дом, вместе позавтракаем, я переоденусь, и покажешь деревню. Родители не потеряют тебя?

– Да не, вы что! Я уже взрослая. ― Катя закинула косу за спину, решительно шагнув во двор.

Давно таких вкусных домашних пирогов из печи Людмила Витальевна не ела, Дружок облизывался возле порога от ароматов, пришлось вопреки неловкости и его угостить.

– Ты только маме не рассказывай, что и ему, ― Люся кивнула в сторону алабая, ― с барского стола перепало.

– Не волнуйтесь, не расскажу.

– А ты мне покажешь, где магазин? Продуктов накупить надо.

– Покажу, он недалеко, ― Катя отломила кусочек шоколадки, которая перепала ей из дорожного чемодана Людмилы. ― А вы огород полили уже? ― по-хозяйски поинтересовалась девочка.

– Нет, а что, надо было? Тётя Тоня сказала помидоры подвязать, а про полив не говорила.

– Надо его полить до того, как солнце в зенит войдет, чтобы листья не пожгло. ― Хлебнув молока из кружки, Катя наблюдала, как Людмила перебирает вещи в чемодане. Девочке нравилось, что знания её житейские пригодились.

– Я быстро переоденусь, и мы с тобой пойдём, а потом огород полью, ― будто оправдываясь, произнесла Люся.

– Вы переодевайтесь, я сама пока полью. Я часто бабе Тоне помогать прихожу, не переживайте.

– Нет, деточка, на такое я точно не согласна.

– Вы мне не доверяете? ― с грустью поинтересовалась Катя.

– Нет, что ты! Я мигом, посиди тут.

Людмила вышла из комнаты, глянув на себя зеркало старого трюмо.

– Вы так хотите по деревне гулять? ― удивилась Катя, разглядывая шорты и майку с глубоким декольте горожанки. ― У нас женщины так не ходят.

– А как же ваши женщины ходят?

– Вот, например. ― Девочка стеснительно указала на цветастый сарафан Антонины, что висел на крючке.

– Что же мне, в бабушкины вещи рядиться? ― Люся не ожидала таких советов.

– Хорошо, в магазин мы так сходим, пока людей на улице мало, а вечером вы в гости к нам сарафан этот лучше наденьте. Иначе вас деревенские женщины со свету сживут.

– С чего это?

– Я с мамой часто с подругами её в баню хожу, разговоры их слушаю. Так там если кто в коротком прогулялся, сразу у них обсуждение, что гулящая женщина.

– А не рано тебе о таких вещах думать?

– Почему рано? Мне и самой одежду такую подбирают, вот смотрите, ― Катя выставила ноги из-под скатерти, демонстрируя длинную ситцевую юбку. ― Платье колени прикрывать должно. И папа так говорит.

– Так я же не деревенская, что мне их законы?

– Тогда вам придётся с ними спорить.

– И что? ― Люся понимала, что перед ней ребёнок сидит, только разговоры вовсе не детские у неё по городским меркам.

– Мужиков в деревне мало, что есть, те женатые. А неженатые, так за ними очередь стоит.

– Катерина, хватит мудрить, идём уже.

«Видно успели уже местные кости мне перемыть в присутствии ребёнка», ― подумала Людмила, замыкая дом. Сарафанное радио работало исправно, но Люську общественным порицанием не запугать. Если вздумает кто правила свои навязывать, тут же на место поставит, не оробеет.

С гордо поднятой головой шла она по улице, разглядывая дома. Катя живо рассказывала о жителях, а Людмила тщетно пыталась вспомнить, кто же из знакомых детства, в каком дворе обитает. Вечером в гостях надо спросить номер телефона службы такси и строителей где нанять. Если Лена, жена Кудрявого, из местных, то знать она её тоже должна. Хотя, как бывает обычно, жена мужа младше года на три, а в подростковом возрасте такие вместе не бегают. Это потом уже присматриваются друг другу те, кто мимо песочницы бегал, когда супруга будущая куличики лепила, или наоборот, что для Людмилы Витальевны с годами привычней стало. Ровесники давно не привлекали Люсю, скучно ей с ними.

Магазин оказался недалеко от дома и это порадовало. Запах в помещении аппетита не вызвал. Удручающая картина со свисающей липкой лентой, на которой болтались обреченные на смерть мухи, и вовсе отталкивала от желания закупаться в этом сомнительном заведении. Люся с трудом сдержалась от стремления покинуть лавку, остановила её радостная улыбка продавщицы, которая почти сразу рванула навстречу с распростёртыми объятьями.

– Люсенька, с приездом тебя! ― щебетала средних лет женщина. ― Я думала, разыгрывают меня, что подруга детства приехала.

Людмила на этот раз даже не попыталась вспомнить, кто эта дама, спросила прямо:

– А вы кто?

– Как кто? Анюта я, мы с тобой любили в детстве играться в куклы.

– Здравствуй, Аня, ― тут-то Людмила и вспомнила навязчивую девочку, которая чуть свет бежала к ней в гости в детстве, только потому, что куклы городские нравились ей. Сказать, чтобы они игрались, это весьма с натяжкой можно. Люсю больше прельщали походы с ребятами на речку, но тётя настаивала, что дружить надо с девочками. И сейчас перед ней женщина, незнакомая, а уже прижимает к себе так, будто ждала всю свою жизнь возвращения подруги.

– А Толик ночью из города вернулся, говорит Люся приехала. А я ему не поверила, кто ж добровольно к нам из столицы ради хозяйства деревенского приедет? А ты вон какая, красивая, гламурная. Глаз не отвести. Рассказывай, как дела твои? Что нового?

– Дела хорошо, всего сразу и не расскажешь, ― попыталась прервать поток информации Людмила.

– Вот и верно, сразу-то как оно тут рассказать. Я вечерком к тебе в гости зайду, чайку попьем. Посидим, как в старые, добрые времена.

– Я не смогу, занята вечером… ― только она попыталась продолжить, в этот момент Катя резко пнула мыском в кед Людмилы. Горожанка посмотрела на девочку, та покачала головой.

– Ой, а чем это ты занята? Не успела приехать, уже дела у тебя.

– Так у меня крольчиха Манька окотиться должна, следить за ней необходимо.

– Забавная ты, окролиться это называется.

– Я в деревенских терминах не особо сведущая, ― Людмила уже жалела, что попала в этот злосчастный магазин, задумалась, как избежать встреч с Аней.

– Не переживай, вечером наведаюсь, расскажу тебе, что да как. У меня как раз вино домашнее стоит в погребе.

– Анна, ― Людмила включила свой тон руководительницы. ― Вечером я занята.

– Ой, в другой раз тогда. Что брать будете? ― Не скрывая обиды, продавщица вернулась за прилавок.

Люся посмотрела за стекло холодильника, в нём угрюмо выстроились уставшие от ожидания продукты. Представила, как те мухи, что мирно завершили свой путь на ленте, лазили по прилавкам, перевела свой взгляд на банки с консервами.

– А мне тушенку и кашу гречневую с мясом, ― выкрутилась она из ситуации.

– Вот москвичи, не любите готовить, полуфабрикаты-то, они ‒ это не домашнее. Смотри, курочка суповая, ― Анна достала из холодильника синюшную тушку цыпленка, которому, вероятно, сто лет исполнилось в обед.

– Хорошо, давай курочку, ― памятуя о прожорливом Дружке, Люся согласилась.

– А вот ещё сырок домашний, смотри какой, слабосолёный.

– Сырок не надо. Мне хлеба, конфет и воды питьевой ещё.

– Воду у нас и из крана пить можно, зачем тебе деньги тратить на неё? ― заботливо учила жизни подруга.

– Давай воду. Желудок у меня слабый ‒ не могу я из крана.

– Забыла. Фермер-то наш тоже городской и всегда только бутилированную берёт.

Людмила в довесок накидала на прилавок всё то, что сокрыто было под заводской упаковкой