Утро Ло Кая всегда начинается одинаково, где бы он ни находился. Он рано ложится спать и рано встает, и этот режим, который соблюдается годами, вложен в него с самого детства. Им с братом Юншэном как-то и в голову не приходило спрашивать, почему он именно такой. Наверное, потому? что так действительно лучше: получается успеть многое сделать за день и решить все необходимые вопросы в рабочее время, а не ночью. Когда Ло Кай учился в университете, он всегда недоумевал, почему все его однокурсники поголовно не высыпались по ночам в период сессии. Ведь это совсем несложно – взять и выучить билеты в течение дня. Однако в этом его мало кто понимал.

Девушка за стойкой ресепшна приветливо улыбается и кланяется. Ло Кай отвечает ей тем же и подходит к дверям лифта. Сегодня суббота, так что никаких встреч не запланировано. Это значит, что он может спокойно заняться проработкой проекта. На самом деле все самое полезное и нужное, что они делают, невозможно решить на собраниях, на которых все важные вопросы можно обсудить за десять минут, а остальное – ненужные слова, выброшенные на ветер ради серьезной и деловой атмосферы. Поэтому Ло Кай любит выходные – время, когда можно действительно поработать, а не перекладывать все с места на место. Ло Юншэн иного мнения. «Разрешения, документы, формальности, А-Кай, куда сейчас без них?» Возможно, поэтому этими самыми «формальностями» занимается чаще всего именно брат.

Лифт открывает перед ним блестящие в свете ламп двери и издает приветливый звук. В Японии все приветливое, даже лифты. На первом этаже здания находятся магазин и ресторан, принадлежащий отелю, ресепшн – на втором. Это не очень удобно, Ло Кай куда с большим удовольствием спустился бы по лестнице, но утром ею пользуется только персонал.

На улице царит привычная токийская жара, которая в середине сентября становится, кажется, только гуще, а еще наполняется запахом мокрого асфальта, потому что по ночам нередко идут дожди. Ло Кай раскрывает белый матовый зонт, чтобы укрыться от яркого солнца, и направляется к кофейне в самом конце квартала.

Токио не спит совершенно никогда и даже в восемь утра в выходной наполнен людьми. Кто-то спешит за покупками, кто-то – на работу, кто-то – на прогулки. Даже у некоторых школьников есть занятия, чаще дополнительные или в кружках по интересам. Ло Кай тоже во времена своего обучения в Китае даже по воскресеньям ходил на частные уроки по истории, так как не видел смысла делать перерыв в получении знаний лишь по причине смены дня недели.

В кофейне практически пусто, лишь молодая пара, в которой сразу можно узнать иностранцев, сидит в самом дальнем углу, развернув какие-то карты и маршруты, занимающие большую часть маленького стола. Сентябрь – один из самых популярных месяцев в Японии для туристов. Ло Кай искренне не понимает почему – самое красивое время в этой стране наступает с середины октября или даже ближе к началу ноября, когда все леса и горы окрашиваются в коралловый цвет из-за листьев кленов момидзи.

Девушка за столиком, внимательно изучающая карту, прикладывает запотевший стакан с ледяной водой ко лбу. Это еще одна причина, по которой сентябрь – не лучший месяц в году в Японии. Слишком жарко. Для иностранцев явно непривычно.

Ло Кай из всего свободного зала выбирает столик на одного в углу у окна и заказывает кофе. Ему нужно многое изучить за сегодня, так что он делает лишь один глоток и сразу отставляет чашку за ноутбук, погружаясь в чтение.

Через полчаса в WeChat приходит сообщение от брата:

«А-Кай, дядя ждет нас на обед в час. Я стучался к тебе в номер, но тебя не было. Где ты?»

Ло Кай делает еще один глоток кофе и набирает ответ:

«В кофейне у станции. Планировал сегодня поработать».

«Я не удивлен. Ладно, буду ждать тебя в отеле к полудню, поедем вместе».

«Хорошо».

Он едва успевает снова вернуться к чтению, когда в тишине зала, где играет лишь фоновая приглушенная музыка, которую почти не слышно, раздается топот, а следом – громкий возглас:

– Ячи-сан, есть еще салфетки?

Голос кажется Ло Каю знакомым, и он поднимает взгляд, чтобы увидеть, как с лестницы, уводящей на второй этаж помещения, быстро спускается молодой мужчина, в котором он узнает человека из магазина канцелярских товаров. Не будь у Ло Кая такой хорошей памяти на лица, имена и даты, он бы все равно его запомнил – почему-то, едва появившись, тот умудряется заполнить собой все пространство, на него невозможно не обратить внимания. И кажется, Ло Кай даже знает почему.

«Господин Цай», как его называл мальчик, передавший тогда Ло Каю ручку, светится улыбкой, громко топает по ступенькам босыми по какой-то неведомой причине ногами и выглядит слишком странно для посетителя кафе. Его волосы все собраны почти на самой макушке, закручены и неряшливо заколоты длинной кистью для рисования, на нем свободная черная футболка в каких-то разноцветных пятнах, и да, он действительно босиком.

Девушка, готовившая для Ло Кая кофе, смеется, прикрыв рот ладонью.

– Цай Ян, у тебя краска на лице!

– Да я знаю, не обращай внимания, – машет рукой тот и проводит большим пальцем по щеке, еще больше размазывая розовый след от краски. Он кладет на барную стойку свой телефон и перегибается через нее, чтобы дотянуться до пачки салфеток. – Вот это мне и нужно!

– Ты сегодня закончишь? – спрашивает бариста. – Шеф обещал приехать к двенадцати.

– Да-да, уже почти. И чего ему не спится в выходной? – продолжая улыбаться и при этом недовольно морща нос, говорит Цай Ян.

– У него нет выходных. Так что поторопись.

– Будет сделано, Ячи-сан. – С этими словами он подмигивает и взлетает по лестнице на второй этаж, перепрыгивая через одну ступеньку.

Девушка, проводив его взглядом, качает головой и возвращается к своим делам. Ло Кай, вздохнув, следует ее примеру. Он снова тянется к своему кофе и делает глоток, понимая, что тот стал совершенно холодным – в помещении во всю мощь работает кондиционер, так что это неудивительно.

Ло Кай, не желая лишний раз беспокоить бариста и подзывать ее, сам подходит к стойке.

– Кофе, пожалуйста.

– Вам покрепче? – спрашивает девушка, наклоняясь и почти целиком скрываясь за баром. Оттуда слышится звон стаканов.

– Да.

Когда она выпрямляется, Ло Кай обращает внимание на бейджик на ее груди: «Ячи».

– Сейчас сделаю.

Ячи подходит к большой кофеварке и всплескивает руками, бросив взгляд на барную стойку.

– Надо же! Цай Ян оставил телефон.

Ло Кай смотрит на смартфон рядом с подносом, заставленным чайными чашками. По темному экрану идет размазанная светло-розовая полоса. Наверное, Цай Ян разговаривал по нему, прежде чем спуститься вниз, потому что след на его лице точно такой же. Едва он успевает об этом подумать, телефон загорается и начинает вибрировать, высвечивая фотографию маленького ребенка лет двух, сидящего на коленях у молодой девушки. Наверное, это его супруга и их сын, которого Ло Кай тогда встретил в магазине. «А-Бэй» – написано на экране. Однако это странно: по вежливой речи мальчика скорее можно было подумать, что он говорит с наставником или учителем, а не с отцом.

– Ох, – выдыхает Ячи. – Нужно отнести, Бэй-кун звонит. – Она делает несколько шагов, чтобы обойти стойку, но останавливается на полпути. – А как же я кассу оставлю? Такэда-сан! – кричит она громко. – Такэда-сан, подмени меня!

Никто не отвечает.

– Такэда-сан!

Ло Кай вздыхает и берет телефон со стойки.

– Давайте я отнесу. На второй этаж? – спрашивает он.

– О, что вы, не нужно, вы не должны! – выставив перед собой раскрытые ладони, протестует бариста. – Присаживайтесь, я сейчас принесу вам ваш кофе.

– Мне несложно.

Ячи быстро кланяется несколько раз и кивает.

– Спасибо большое! Извините нас! Да, на второй этаж. Там лента, чтобы посетители не входили, у нас ремонт. Просто снимите ее, крепление сбоку у перил.

– Хорошо.

Ло Кай поднимается по лестнице, которая с поворотом уводит в сторону, на второй этаж, где находится еще более просторный зал. Все столы сдвинуты к одной стене, стулья перевернуты и сложены друг на друга, как яичная скорлупа. Он снимает закрывающую проход ленту у самого конца лестницы и идет в глубь помещения, откуда слышится приглушенная музыка.

Цай Яна он обнаруживает в самом дальнем углу у окна. Тот сидит на полу, скрестив ноги и согнувшись так, что со стороны кажется, что он почти упирается лбом в стену. Вся стена от потолка до паркета представляет собой целую картину, на которой Ло Кай видит порт или причал с многочисленными сампанами^[2] у берега, дома в традиционном стиле на заднем плане и, насколько хватает глаз, реки и пруды. На пристани легкими мазками нарисованы фигуры людей в свободных голубых одеяниях.

Подойдя ближе, Ло Кай понимает, что Цай Ян слушает музыку в наушниках. Она так громко играет, что ее вполне можно различить, несмотря на них.

– Простите! – громко произносит Ло Кай.

Никакой реакции. Ло Кай прочищает горло и говорит, еще сильнее повышая голос:

– Господин Цай! Вам звонит сын.

Не дождавшись ответа, он подходит сбоку и на мгновение забывает, что хотел сказать. Красивая роспись, украшающая стену, рождается под чужими руками буквально на глазах. Ее явно рисуют не первый день, так как Ло Кай бы обратил внимание, если бы краска на верхней части, которую он видел со своего места до этого, была свежей. Зато внизу, где, почти сложившись пополам, сидит Цай Ян, она блестит, только что нанесенная. Немного размытые, рваные, словно смазанные порывом ветра очертания лепестков, насыщенная акриловая краска розового и белого цветов, мягкое распределение светотени. Ло Кай без труда узнает в нарисованном крупном цветке лотос.

Он какое-то время стоит, просто наблюдая за движениями его руки и кисти. Чужой телефон уже давно перестал вибрировать в пальцах, но отдать его все равно нужно, так что Ло Кай со вздохом наклоняется, протягивает руку и касается чужого плеча.

Цай Ян вздрагивает и резко поворачивается всем корпусом, вскидывая голову. Кисть, которую он продолжает держать в руке, от такого быстрого движения оставляет росчерк на рисунке и… розовую полосу на рукаве белого пиджака Ло Кая.

– Ох, черт! Вы что здесь делаете? – спрашивает Цай Ян, второй рукой вынимая из ушей наушники, потянув за провода. Они подключены к небольшому планшету, который лежит перед ним на полу. Неудивительно, что и на этом экране тоже следы краски. Ло Кай успевает подумать, что, дай этому человеку волю, он испачкает все в зоне досягаемости в своих творческих порывах.

Он опускает взгляд на измазанный краской рукав, потом молча протягивает Цай Яну его телефон.

– А? Что он делает у вас? – вскидывает брови Цай Ян.

– Вы забыли его внизу на стойке.

Цай Ян, словно не веря, что это действительно его телефон, откладывает кисть на подставку и возится, проверяя карманы.

– И правда. Спасибо.

Он наконец-то забирает свой телефон, и Ло Кай выпрямляется, продолжая осматривать пятно на одежде. Если в ближайшие три часа не принять меры, с пиджаком можно будет попрощаться.

Его удивлению нет предела, когда он слышит сдавленный смех. Он смотрит на Цай Яна перед собой сверху вниз, пока тот, закрывая рот тыльной стороной ладони, чтобы еще больше не испачкать лицо, смеется, поглядывая на него.

– У вас такой вид, словно я вам руку отгрыз.

– Глупость! – срывается с языка быстрее, чем Ло Кай успевает себя остановить.

Цай Ян качает головой и убирает руку от лица, поднимаясь на ноги.

– Ладно, извините, я не специально. Но я правда чуть из штанов не выпрыгнул, когда вы подошли, – сюда не пускают посетителей.

– Ячи-сан была занята. А вам звонили, – коротко объясняет Ло Кай. Его уже начинает раздражать эта ситуация – он должен был все это время провести за работой, а вместо этого занимается непонятно чем.