Еще издалека я слышу стук баскетбольного мяча, приглушенные голоса и смех. Кирилл действительно оказался в спортзале. Да не один, а с капитаном нашей женской команды – Наташей Борисовой. Они по очереди кидают мяч в кольцо и весело о чем-то переговариваются. Я ожидала разбитое сердце? Что ж, все практически сбылось. Сердце не разбилось, но определенно больно треснуло пополам. А еще меня захлестывает злость: Кирилл не заболел и даже не умер. У него нет уважительной причины портить мой любимый праздник. Обычно мы списываемся с самого утра, что сегодня пошло не так? Неужели так сложно друг друга поздравить?

Я не могу остаться в стороне, поэтому демонстративно откашливаюсь, и мое «кхе-кхе» эхом разносится по пустому залу. Кирилл и Наташа тут же оборачиваются.

– Лола? – удивляется мой парень. – Что ты здесь делаешь?

Я кивком указываю на дверь и первая выхожу в коридор. Сердце почему-то гулко стучит у самого горла. Дождавшись Кирилла, сразу иду в атаку. Сдерживать эмоции – это совсем не про меня.

– Как ты мог?! – возмущаюсь я.

– Лола, ты о чем? И что здесь делаешь? У нас сейчас биология…

– Я могу сказать тебе то же самое.

– Чего ты злишься? Я просто прогуливал алгебру.

– С каких это пор ты начал прогуливать? Да еще и с Борисовой?

– Я не виноват, что у «бэшек» окно.

– И ты за все утро не мог написать мне в такой день?

– В какой такой день? – искренне не врубается Кирилл, и я понимаю, что он просто забыл про День святого Валентина. Или посчитал его неважным.

Я не в силах сдерживать раздражение. В последнее время мы стали много ссориться, и это чувство посещает меня все чаще. Смотрю в холодные голубые глаза Кирилла, но Меньшов выдерживает мой злой взгляд. Кирилл поджимает губы. Так он делает всякий раз, когда мы начинаем ругаться.

Я молча лезу в рюкзак и достаю запакованный подарок для Кирилла.

– С праздником! – бурчу я, силой пихнув в руки парня коробку в розовой бумаге. В ней: разные памятные мелочи с наших первых свиданий, набор сладостей и любимый парфюм Кирилла, который по моей просьбе Влад заранее достал в дьюти-фри.

Наконец до Кирилла доходит.

– Так вот почему ты злишься? Из-за дурацкого праздника?

– Это любимый и важный для меня праздник. И ты об этом знаешь!

– Лола, как же ты достала драматизировать по любому поводу, – раздраженно морщится Кирилл, и это становится последней каплей. Он даже не признает свою вину! – Ну, забыл и забыл…

– Это ты меня достал своей холодностью и безразличием. Вали к своей Борисовой!

– С радостью. Забью ей трехочковый.

В сердцах демонстрирую Кириллу средний палец и направляюсь в сторону гардероба. Сегодня я больше не намерена пересекаться с ним в школе. Как же Кирилл раздражает своим лицемерием! В школе его считают самым примерным, приветливым, идеальным…

На выходе меня останавливает дежурная девятиклассница и протягивает несколько анонимных валентинок:

– Спивак, это для тебя оставили!

Кто-то не испугался Меньшова? Тут же испытываю секундную радость. Ничего-ничего, я долго одна не останусь. Пусть Кирилл себе не воображает.

На улице выключаю телефон. Позже мой парень наверняка захочет позвонить, чтобы извиниться. Но пока общаться с ним я не намерена. Пусть знает, что в этот раз я обижена серьезно.

Чтобы снять стресс, принимаю решение заняться любимым делом – шопингом и вместо уроков отправляюсь в ближайший ТЦ. Но и поход по магазинам не отвлекает от грустных мыслей. Я так долго ждала этот день, и вот… Он безжалостно испорчен.

Новая юбка, канцелярия, пара книг, блеск для губ, одинокий поход в кофейню… Отец, дабы искупить вину за свою вечную занятость, никогда не ущемляет меня в карманных расходах. Я потратила практически все деньги, оставленные на месяц, но удовольствия не получила.

До нашего поселка добираюсь на такси. Весь путь по радио передают приветы и признаются в любви. Уже давно спустились сумерки, и трасса вспыхивает огнями.

Дом встречает меня гробовой тишиной. Коробок в коридоре уже нет: за день Влад успел погрузить их и перевезти в свою квартиру. К обиде примешивается острая тоска и одиночество. Не переодевшись, весь вечер валяюсь в кровати: смотрю мелодраму, жую шоколад Хованского и совсем немного плачу. Засыпаю с мыслью, что это самый ужасный День святого Валентина в моей жизни. И, кажется, его нельзя испортить еще больше… Однако через пару часов просыпаюсь оттого, что кто-то гладит меня по волосам.

– Папа? – удивляюсь я, распахнув глаза. Отец сидит на краю кровати и внимательно смотрит на меня.

– Лолик, что у тебя с телефоном?

Я обескураженно перевожу взгляд на черное окно, пытаясь понять, который сейчас час. Кажется, уже очень поздно. За окном бесится метель.

– Поужинаем вместе? – внезапно предлагает отец. Мы редко едим за одним столом. Пожалуй, только когда к нам приезжает Влад.

Какая муха его укусила?

– А есть нечего, – откашлявшись, отвечаю я. – Влад уехал к себе.

– Я знаю, – мягко улыбается отец. Я в очередной раз отмечаю их с братом одинаковые улыбки. Они вообще очень похожи: оба высокие, темно-русые и сероглазые, с зачесанными волосами. Только Влад намного чаще улыбается. Папа очень сдержанный, и сейчас мне непривычно видеть его таким потерянно-счастливым. – Я был сегодня в ресторане, взял кое-что навынос. Переодевайся и спускайся в столовую. Нам есть что отметить.

Последняя фраза меня настораживает, потому что мне совершенно точно отмечать сегодня нечего.

– Папочка, пожалуйста, скажи сейчас: в чем дело? – молю я. – Ты ведь знаешь, я такая любопытная… Не доживу до ужина!

Отец с полминуты смотрит на меня, не зная, как начать разговор. И, кажется, я догадываюсь, в чем дело. Рано или поздно это должно было случиться. Мне казалось, что я к этому готова. И все-таки, когда отец вновь начинает говорить, мое сердце мчится галопом:

– Лола, мы с Лерой… Понимаешь… Мы решили, что нам пора начать новый этап в отношениях.

Дыхание перехватывает. И сердце больше не бежит. Оно, споткнувшись, на мгновение замирает. Кажется, с этого дня моя жизнь больше никогда не будет прежней.

Глава 2

POV Алиса

Утро такое же хмурое, как и мое отражение в стеклянных дверцах подвесных кухонных шкафчиков. Несмотря на то что вчера я легла спать позже обычного, а сам сон был рваным и беспокойным, проснулась все равно в половине шестого утра. Мой внутренний будильник нельзя выключить, но это даже хорошо. Нет ничего более умиротворяющего, чем тихий сонный город за окном и медленно светлеющее морозное небо. Поднимаю горячий чайник с плиты и заливаю кипятком пакетик ароматизированного черного чая. Пар поднимается к лицу, правда, ощущение зябкости не отступает, как и волнение, оставленное поздним разговором с мамой.

Она выходит замуж. Замуж! Я, конечно, понимала, что подобный вариант развития событий очень даже возможен, но отчего-то все равно оказалась не готова. Мама познакомилась со своим будущим избранником больше года назад в новогоднюю ночь. Подруга пригласила ее на торжество в загородный дом, где было несколько семейных пар и их друзья, среди которых оказался и Виталий Спивак. Первые пару месяцев мама скрывала от меня свой роман, но, как только все приобрело более серьезный оборот, рассказала, а в конце лета познакомила нас. Виталий сначала показался мне чересчур чопорным, но стоило увидеть своими глазами, как он смотрел на маму, как говорил с ней и невзначай ухаживал, пока мы сидели в ресторане, мое сердце растаяло. Я никогда не видела ее такой счастливой и воздушной, такой очаровательной и расслабленной. Сколько себя помню, она была для меня примером женской силы, стойкости, мудрости и серьезности, а тут… Хихикает, краснеет, напевает странные мелодии по вечерам после душа.

Мой отец бросил маму на первых месяцах беременности и больше в наших жизнях не появлялся. Она растит меня одна и много работает, действительно много – учителем физкультуры в школе и тренером по волейболу в спортивном центре. Единственным мужчиной, на которого мы могли положиться до недавнего времени, был мамин старший брат – дядя Витя. Но у него есть и своя семья, требующая заботы и внимания, а еще работа, вынуждающая надолго уезжать из города. И вот появился Виталий. Как мне кажется, он делает маму по-настоящему счастливой и, похоже, может дать ей ту безопасность, которой долгие годы так не хватало, но… Где здесь место для меня? Есть ли оно вообще? Мы неплохо поладили с Виталием, но одно дело встретиться с ним пару раз и вежливо поболтать, и совсем другое…

– Уже проснулась, пташка? – за спиной раздается ласковый голос мамы, и я невольно вздрагиваю. – Доброе утро.

– Угу. Доброе, – киваю, не оборачиваясь, и тянусь за второй чашкой. – Сделать тебе кофе?

– Да. Спасибо.

Уже привычно хлопочем на кухне, накрывая стол для раннего завтрака. Садимся, каждая на свое место, и мама как-то уж слишком обеспокоенно пытается поймать мой взгляд. Ее темные волнистые волосы немного растрепаны, а уголки пухлых губ опущены.

– Милая, ты расстроена? Из-за новости? – Виноватый тон матери царапает мое сердце.

Я люблю маму. Очень. И желаю ей только самого лучшего. Когда я появилась у нее, она была двадцатилетней девушкой, а следующие восемнадцать лет своей жизни отдала мне. Я не настолько мала и глупа, чтобы пренебрегать ее личными мечтами и желаниями. И все-таки наши жизни связаны. Изменения в одной из них касаются и другой.

– Конечно нет, – выдавливаю одну из своих лучших одобрительных улыбок, которую натренировала на Полине, ведь ее вкус в парнях, скажем так, всегда был довольно специфическим. – Я просто… просто немного удивлена, вот и все. Особенно новостью о переезде.

Брови мамы коротко взлетают, и она обхватывает чашку с кофе, поднимая ее. Блеск камня на безымянном пальце ослепляет, но я солгу, если скажу, что вид кольца не вызывает у меня благоговейный трепет. Оно очень красивое. И определенно дорогое.

– Я знаю, что это неожиданно. Мы с Виталиком долго обсуждали эту тему и пришли к выводу, что так будет лучше для… для всех. Вы с Лолой очень важны для нас обоих, и если мы собираемся стать… м-м-м…

На этом моменте у меня начинает першить в горле и ныть в груди. Мама нервно замолкает, а я делаю пару внушительных глотков чая, пытаясь представить, как на эту новость отреагировала Лола. Мы не знакомы лично, и даже после того, как наши родители официально начали встречаться, обе продолжали делать вид, что ничего не изменилось. Интересно, как нам удастся и дальше игнорировать друг друга, живя в одном доме? У меня нет неприязни к Лоле, но мы совершенно из разных миров.

– Может, я лучше поживу пока у дяди Вити? Уверена, тетя Катя не откажет, а Гриша так вообще только обрадуется.

– Нет. Если ты против, то мы не станем переезжать, – уверенно отвечает мама, но осколочная печаль в ее глазах заставляет меня чувствовать себя предательницей.

– Мам, – тяжело вздыхаю я, опустив нос, – я рада за тебя. Честно. Свадьба – это здорово. Но я… я просто… Осталось не так много времени до окончания школы…

– В этом и суть, родная. Я понимаю, что это может быть непросто. Поверь мне, мы сами волнуемся. Но если мы хотим когда-нибудь стать настоящей семьей, то было бы здорово попытаться поладить друг с другом. Верно? Ты ведь собираешься поступать в Казанский университет, Лола планирует учиться в Москве. Вы скоро уедете, и мы с Виталиком хотели бы, чтобы, возвращаясь на каникулы, праздники или выходные, вы обе чувствовали себя как дома.

Семья. Дом. Такие понятные каждому слова, но кто-то чувствует в них тепло родных рук, а кто-то ежится от холода. Моих бабушки и дедушки не стало, когда маме было семнадцать, а дяде Вите немного за двадцать. Мама никогда не говорила об этом открыто, но чем старше я становилась, тем чаще сама начала замечать – ей одиноко. Та жизненная ситуация, что сложилась у нее, вряд ли была пределом мечтаний.