– Ш-ш-ш, – вторую руку Рован положил мне на лицо, закрывая рот, отчего мои глаза только сильнее расширились, – мы же не хотим разбудить твоего брата, Леонора.

Я замерла, потому что Рован крайне редко называет меня по имени, а после попыталась укусить его за руку, чтобы он открыл мне рот.

– Что ты делаешь?! – прошептала я, когда мне удалось отстраниться. – Здесь. В моей палате?!

Рован склонил голову и внимательно изучил мое лицо, будто запоминая изменения.

Меня взбесило это и его молчание.

– Ответишь или так и будешь молчать? И отпусти меня уже, Гарнет.

Он не сделал ничего из того, что я ему сказала, чем вывел только сильнее. Боже, ну, что он вообще здесь забыл? Решил зайти и позлорадствовать, что я пока нахожусь прикованной к кровати?

Неожиданно рука Гарнета пришла в движение и двинулась вверх по направлению к моему лицу. Он аккуратно провел по лицу, случайно коснулся губы и остановился пальцами на скуле.

Я напряглась ещё сильнее, теперь не понимая, что это с ним и не мерещится ли мне всё это. Если сон, то очень плохой. Рован – последний человек, которого мне хотелось бы видеть в собственном сне.

– Что с тобой, Гарнет?

Такое ощущение, что частичная потеря памяти у него, а не у меня. Доктор Элхомс заверил, что это также нормально, что я не помню того момента, как упала с обрыва. Есть большая вероятность, что никогда и не вспомню… Так организм защищается от травмирующего события.

– Если ты не уйдешь отсюда, то я нажму на тревожную кнопку и тебя выведут.

Его губы растягиваются в ледяную усмешку, и сейчас он меня всё больше пугает. Я чувствую, как воздух вокруг нас сгущается, становится тяжелее, будто сама атмосфера подчиняется его воле.

Продолжаю смотреть и ждать от него хоть каких-то слов, чтобы понять и убедиться, что Рован ни мираж. Однако, этого не происходит. Не знаю, сколько времени он ещё находится в моей палате, но в итоге просто уходит, так ничего и не сказав.

Из моей груди вырывается облегченный выдох, за что я мысленно ругаю себя. С каких пор я боюсь Рована? И зачем он вообще явился среди ночи в мою палату? Чтобы запугать, но я не вижу в этом смысла… Кажется, что он душил меня ещё несколько дней назад, хотя для меня так оно и есть, в отличие от парня. Я рефлекторно схватилась за шею, будто там остались его следы и ещё раз шумно выдохнула.

Ладно. Нужно взять себя в руки и понять, что Рован меня должен сейчас волновать в последнюю очередь. Есть проблемы гораздо серьезнее, например, начать ходить и чувствовать собственные ноги.

Глава 4

Даже спустя месяц я не чувствую ног. Мне хочется рыдать, но я запрещаю себе это, мысленно призывая бороться.

Вот и сейчас, сидя в коляске, на улице, где идет снег, жду, когда медсестры, сопровождающие меня, отвернутся. Не могу сделать это, когда кто-то смотрит.

– Оставьте меня, – прошу я Кару и Джуд.

– Но мы не можем, Леонора. Ты же знаешь, – произнесла Джуд. Ранее я попросила их обращаться ко мне по имени, потому что они старше меня всего лишь лет на пять.

– Со мной ничего не случится за пять или десять минут. Если я даже и упаду, то тут вокруг снег. Пожалуйста, уйдите.

Они переглядываются между собой, но по итогу соглашаются, оставляя меня в саду больницы одной.

Я оглядываюсь, чтобы удостовериться, что действительно никого нет, и только после этого начинаю.

Сначала приподнимаюсь на руках, упираюсь ладонями на костыли, которые стоят рядом, и переношу на них весь свой вес. Из-за перчаток на руках не совсем удобно.

Ноги болтаются, и я пытаюсь поставить их на землю, чтобы перенести вес уже на них, но ничего… Я их так и не чувствую. Меня раздражает и злит данный факт всё сильнее.

Пытаюсь шевелить пальцами, но они будто застыли, отрезанные от моего сознания. В голове мелькает мысль: а вдруг это навсегда? Вдруг я больше никогда не смогу встать, не почувствую, как земля уходит из-под ног, как мышцы напрягаются, чтобы сделать шаг? Страх сжимает горло, но я продолжаю пытаться, будто от этого что-то зависит.

Мне хочется разрыдаться. Снова.

Время идёт, а ноги остаются чужими, холодными, будто их и нет вовсе.

В конце концов, мои руки начинают дрожать, потому что вес тела приходится в основном на них, и я падаю прямо на снег, опуская костыли.

Ругаюсь себе под нос и из глаз всё-таки скатываются первые горячие слёзы от собственного бессилия.

Я откидываю костыли и переворачиваюсь с живота на спину, тяжело дыша, будто пробежала марафон.

Смотрю на голубое небо, на котором сейчас нет ни единого облачка, а из моего рта вырывается пар.

Не хочу. Я не хочу всю жизнь провести в коляске, ведь тогда… всё будет потеряно, это сломает меня. Быть бессмертной и не иметь возможность ходить, хуже сценария не придумать.

Прикрываю глаза, чувствуя слёзы и то, как губы пересохли. Облизываю их и ощущаю тень, которая загородила солнце, поэтому приходится вновь открыть глаза.

Кайден.

Я приоткрываю рот и вновь закрываю его, начав часто моргать и приподнимаясь на локти. Слёзы вытираю перчаткой, надеясь, что парень их не заметил.

– Почему ты плачешь? – он садится на снег рядом, когда я мысленно ругаюсь.

– А ты как думаешь? Я… не могу заставить себя ходить, ноги не держат меня. Я их всё ещё не чувствую, и это так ужасно.

– Ты обязательно начнешь ходить, Нора, просто позже.

– А если нет…? – озвучиваю терзающий вопрос вслух. – Я вижу, как доктор и родители смотрят на меня. С сожалением. Я слышала, что мистер Элхомс говорил им, что… возможно, я так никогда и не верну чувствительность ног, Кай.

– Тебе нужно меньше подслушивать.

Я резко поворачиваюсь в его сторону, замечая, что он улыбается.

– Ты действительно сделал лишь такой вывод из всего, что я сказала?

– За то время, что я успел узнать тебя, то успел сделать определенные выводы, Нора. И самый главный из них, что ты боец и не сдашься до самого конца. Поэтому не верить в то, что ты не начнешь ходить – глупо, на мой взгляд. У тебя всё получится. Просто нужно время.

Он берет меня за руку, когда сердце в груди замирает из-за его слов, а на душе разливается тепло. Приятно, что он верит в меня.

– Мне страшно, – всё же решила с ним поделиться, – и никогда не было так страшно, как последний месяц. Не думала, что когда-то лишусь чего-то подобного…

Я сглатываю и разрываю зрительный контакт, чувствуя, как он сильнее сжимает мою руку.

Кайден садится на колени и в следующие секунды берет меня на руки.

– Что ты делаешь?

Я вновь смотрю прямо ему в глаза и замечаю, что он несет меня в противоположную сторону от коляски.

– Тебе не надоело находиться здесь? Уверен, что надоело. Поэтому предлагаю сбежать совсем ненадолго.

– Что…? – не понимаю шутит ли он или нет, когда оглядываюсь и понимаю, что мы всё ещё одни. Никого нет.

– Доверься мне, Нора.

Парень лучше обхватывает меня, когда я выдаю кивок и обхватываю его шею руками, чтобы как-то держаться.

Мы движемся в сторону леса, так как больница им окружена.

Я всё ещё не вижу никаких людей, лишь птицы в небе являются нашими единственными спутниками. Вокруг больницы нет никакого забора, поэтому мы беспрепятственно покидаем её территорию и движемся по лесной тропинке, чтобы вскоре выйти на почти пустую парковку, где стоит лишь несколько машин.

– Это всё больше смахивает на похищение, – говорю я и прикусываю нижнюю губу, думая о последствиях. Вероятно, за меня будут волноваться.

– А ты против быть похищенной?

Когда Кайден подходит к одной из машин и останавливается, то заглядывает в глаза, и я задерживаю дыхание, отрицательно качая головой.

– Нет… совсем нет.

Спешу отвернуться, ощущая, как щеки начинают стремительно краснеть.

Парень открывает дверь машины и сажает меня на сиденье, а после обходит и сам садиться на водительское.

– Это твоя машина? А что случилось с мотоциклом?

– Я арендовал её. Конечно, я люблю мотоцикл, но в такую погоду ездить на нем чистое самоубийство, – он завел автомобиль и медленно тронулся, когда я пристегнулась ремнем безопасности.

– Далеко ты меня везешь?

– Скоро поймешь.

Салон погружается в тишину, и я отворачиваюсь к окну, вдруг понимая, как мне этого не хватало. За то время, что я провела в стенах больницы, то почти каждый беспокоился обо мне, словно я хрустальная и в любой момент могла рассыпаться. Мне только недавно разрешили выходить на улицу, но и то в сопровождении медсестер, которые сильно удивятся, когда вернутся и не обнаружат меня. Возможно, стоило их предупредить…

Я покачала головой, понимая, что тогда бы меня точно никуда не отпустили, а так… это как глоток свежего воздуха.

Смотрю на пейзаж и деревья за окном, понимая, что мы едем по дороге, где практически нет машин.

Я знаю больницу, где меня держат, поэтому понимаю, что мы движемся в сторону школы.

– Ты же не везешь меня обратно в школу, да? Боюсь я не в форме, чтобы вернуться туда.

– Нет, – он улыбается.

Мои губы рефлекторно растягиваются в ответную улыбку, и я откидываю голову на сиденье, продолжая мысленно думать о возможных местах.

Город? Вряд ли. Что нам делать в городе? Я вдруг понимаю, что без коляски даже не смогу что-либо осмотреть. Настроение из-за этого значительно портится.

Поездка на машине длится дольше часа и когда мы проезжаем уже совсем знакомые очертания, то я хмурюсь, ведь понимаю, куда именно ведет эта дорога. К озеру. Туда, где со мной произошел несчастный случай.

Я напрягаюсь и обращаюсь к нему:

– Кай… пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь и ты не везешь меня к озеру.

– Я буду рядом, Нора. Ничего не случится.

Начинаю мотать головой и тяжело дышать, поэтому ему приходится остановиться и посмотреть на меня.

– Эй, спокойно. Я же говорю, что волноваться не о чем. Там будем только мы. Тебе нужно посетить то место, после того, что ты пережила… Поверь. Не прятаться и не бояться его, а посетить.

В его глазах полно теплоты, которая заставляет меня выдать короткий кивок, хотя всё внутри сопротивляется этому.

Да. Я боюсь.

Мы продолжаем путь, и едем ещё около двадцати минут, когда останавливаемся в том месте, где когда-то я скинула машину Гарнета в озеро.

Кайден выходит и обходит автомобиль, чтобы достать и взять меня на руки, направившись уже так через лес, двигаясь прямиком к тому месту, откуда я упала.

Начинаю дрожать, но не от холода, а от чувств, охвативших и завладевших телом и разумом.

Воспоминания прорываются одно за другим, как я иду через лес, слыша некий звук, как я замечаю парней и Рэйвен, которую они хотели напугать, как выхожу из леса и становлюсь рядом с ней.. недалеко от обрыва. И всё. Дальше будто вырастает невидимая стена, которая не дает вспомнить то, что было дальше. Возможно, это даже и хорошо, что я не помню момент падения, иначе было бы страшнее.

– Я не уверена, Кай… не уверена, что смогу находиться там.

– Я буду рядом, – говорит тихо, когда я стараюсь успокоить дыхание.

Он несет меня на протяжении десяти минут, и я узнаю то самое место, будто была тут совсем недавно. Только снег говорит об обратном.

Кайден аккуратно опускает меня на упавший ствол дерева и сам садится рядом.

– Что ты помнишь, Нора?

– Помню, как пошла сюда, так как услышала что-то в лесу… позже увидела Рэйвен. Николас, Уэсли и Освальд тоже были здесь, они издевались, а я… думала, какие они глупцы. Затем я увидела в глазах Рэйвен смирение, будто она собиралась прыгнуть, – я заглянула в глаза Кайдена и увидела удивление в них. Видимо, для него это новая информация. – Поэтому и вышла, собираясь их прогнать. Я встала рядом с ней и… ничего. Дальше я очнулась уже в больнице и увидела тебя.