– Ты так говоришь, как будто мы все уже согласовали, – недовольно хмыкнула Актриса. – Может, у кого-то будут весомые возражения.

– Тогда высказывайтесь, – пожал плечами Дипломат и отвалился на спинку кресла.

Посовещавшись еще полчаса, Высшие решили отправить в Тегеран Дипломата. Тот был главой Управления по координации гуманитарных программ ООН, уже не раз посещал Иран и лично встречался с лидерами Исламской Республики.

* * *

Когда в Нью-Йорке короткий Совет Высших подходил к концу, частный самолет Гедеона уже приземлился в аэропорту Тегерана. Полковник Рахани рассеянно смотрел на сдержанную ночную иллюминацию Главного терминала, с оттенком грусти вспоминая, как еще пару месяцев назад он жил спокойной жизнью, не имея представления о том, какие силы приводят в действие сложный механизм развития человеческой цивилизации.

2020 год. Израиль

Старший офицер дежурной смены штаба ВВС посмотрел на один из трех стоящих перед ним мониторов и, увидев тревожно мигающее красное окошко, тихо выругался. Он перевел взгляд на нависающий над оперативным залом большой стеновой экран, отражавший воздушную обстановку в тысячекилометровой зоне безопасности Израиля. На одном из сегментов почти в самом центре Ирана пульсировала алая точка. Не размышляя, полковник набрал на клавиатуре команду, запускающую экстренный боевой протокол, и снял трубку телефона, обеспечивавшего прямую связь с начальником штаба ВВС, начальником штаба ЦАХАЛ² и министром обороны.

– Внимание всем! У нас код «Голиаф». Запущен экстренный протокол реагирования, – согласно инструкции, он повторил эту фразу дважды, не дожидаясь ответа, повесил трубку и снова посмотрел на стеновой экран. Там, на сегменте с картой Израиля, напротив базы Неватим, расположенной у города Беэр-Шева, мигали несколько строчек на иврите. Из них следовало, что объявлен боевой тревожный вылет двух звеньев F35I³.

– Мы наносим удар по Ирану, – констатировал факт сидящий рядом офицер.

– Это не наше дело, – ответил полковник и, откинувшись на спинку кресла, включил камеры с взлетной полосы Неватим. Там тягачи один за другим вытаскивали из ангаров на рулежные дорожки первое звено дежурных истребителей в ударной комплектации. Каждый с парой крылатых ракет в версии «стелс» на внешних подвесках.

Заработал телефон прямой связи с Иерусалимом.

– Подтвердите код «Голиаф», – попросил начальник генштаба ЦАХАЛ.

– Код «Голиаф» подтверждаю. Пакет данных передается вам в реальном времени, – ответил старший дежурный.

– Принял, – коротко ответили из Иерусалима и отключились.

– Там же мертвая пустыня. Там ничего нет, – младший офицер показал глазами на стеновой экран, где была развернута карта Ирана.

– А хрен этих пиндосов поймешь, – пожал плечами полковник. – Может, их спутники засекли что-то важное. Теперь это не наша забота. Протокол удара инициирован. Система работает в автономном режиме. Только начальство может что-то изменить.

На экране американская нейросеть, контролировавшая миссию, уже проложила оптимальный маршрут для истребителей через Иорданию и Ирак к точке пуска ракет в районе Басры. Чтобы запутать иранские радары, американцы поднимали в воздух над Ираком десяток F16 и несколько F35 с базы в Кувейте.

– Странная хрень, – младший офицер постучал карандашом по экрану. – Американцы запросили ракеты с кассетными головными частями.

– Вот тебе и ответ, – повернулся к нему полковник. – Там пустыня. Там нет ни хрена. Если запросили кассеты, значит, цель не строение, а человек. Наверно, кто-то важный. Что с нашими спутниками?

– Ближайший войдет в зону покрытия через двадцать одну минуту.

– Попроси картинки у американцев.

– Уже отправил запрос. Отказано.

– Тогда ждем, – полковник проводил задумчивым взглядом по экрану пару «Адиров»⁴, стартующих с полосы Неватима.

* * *

Информация о коде «Голиаф» застала начальника генштаба ЦАХАЛ в автомобиле, когда тот ехал в Министерство обороны. Приняв ее, он тут же загрузил на свой планшет сопровождающий пакет данных, затем связался с министром. Тот тоже получил код и собирался доложить премьеру. Генерал попросил его подождать минут десять, пока он выяснит детали. Судя по тому, что американцы для удара выбрали истребители, время еще было. До точки пуска в районе иракской Басры F35 лететь почти два часа, потом крылатым ракетам до цели еще час. Значит, моментальной опасности нет, а раз так, то и спешить не стоит. Особенно с докладами политикам, способным любую операцию превратить в полноценный кризис.

Ситуация развивалась довольно странно. Особо секретный экстренный код «Голиаф» был введен несколько лет назад по соглашению между Израилем и США в ответ на возобновление Тегераном ядерной программы. Его главной целью было мгновенное приведение в действие механизма по нанесению ограниченного удара по цели, непосредственно угрожающей Израилю с территории Ирана. Информация о цели поступала с американских разведывательных спутников и должна была приниматься израильтянами на веру. План атаки, выбор средств и элементов ее поддержки также рассчитывался американцами. Они же параллельно запускали механизм обеспечения и прикрытия удара.

Изначально предполагалось, что целью будут готовящиеся к удару по территории Израиля пусковые установки иранских баллистических ракет с ядерными боевыми блоками. Поскольку речь шла о ядерном нападении, то для экономии времени действия должны были предприниматься автоматически по определенному алгоритму сразу после получения кода «Голиаф». Позднее функционал кода расширили, применив его в тестовом режиме против ключевых фигур Ирана, представлявших угрозу для Израиля. Похоже, теперь как раз такой случай.

Генерал вывел на экран планшета карту Ирана с целью «Голиафа». Пустыня Деште-Кевир. Цель тройная, мобильная. Двигается с юга на север в глубь пустыни. Судя по выбору средств: две пары F35, оснащенные крылатыми ракетами AGM-158 JASSM-ER⁵ с кассетной головной частью, – скорее всего, речь идет о механизированных колоннах. Время до поражения три с половиной часа.

Вопросов по цели много. Почему американцы воспользовались экстренным кодом, когда можно было просто позвонить? Время ведь позволяло. Что за цель? Почему три колонны? Американцы что, не знают, какая из них приоритетная? Если время ограничено, почему выбран авиаудар, а не ракетный? Почему, в конце концов, они сами не послали ударный беспилотник без опознавательных знаков с одной из своих баз? И почему американцы не дают информации по цели и не делятся спутником.

На экране планшета замигало уведомление из штаба ВВС. Генерал открыл файл с десятком фотографий с израильского спутника. Три колонны по шесть бронемашин двигались с юга в глубь пустыни. Судя по направлению движения, шли они в один квадрат километров 50 на 50, расположенный среди зоны дюн к востоку от солончаков. В этом квадрате ничего, кроме песка, нет. Колоннам до цели чуть больше трех с половиной часов. Значит, ракеты долетят до них, когда они войдут в квадрат.

Было очень похоже, что американцы опять ведут какую-то свою мутную игру, стараясь руками ЦАХАЛ сделать грязную работу, чтобы отвести от себя подозрение. Или…

Словно в ответ на это «или», мелко завибрировал спутниковый телефон. Генерал взглянул на дисплей и понимающе хмыкнул.

– Это Президент, – раздался в наушнике знакомый голос с тяжелым американским акцентом.

– Я уже понял, – начальник штаба сделал знак водителю, чтобы тот сбавил скорость. Сколько займет разговор с Высшим, он не знал, а до Министерства обороны оставался всего квартал. – Это вы запустили «Голиафа»?

– Мы.

– Могли бы предупредить.

– Не было времени. Вы как куратор Коллегии по Израилю должны проследить, чтобы обозначенные «Голиафом» цели были уничтожены.

– Прослежу, – коротко ответил генерал. – Что за цели?

– Описание целей вне вашего уровня доступа. Высший приоритет. Используйте все возможности на всех уровнях. Если возникнут подозрения, мы вас прикроем. Художник уже вылетел в Тель-Авив. Вечером у него встреча с премьером. Если по операции возникнут вопросы, которые не сможете решить вы, он их все снимет.

– Понятно.

– Это все, – коротко бросил Президент и отключился.

Хмурясь, генерал убрал спутниковый телефон и надолго задумался.

В последние несколько лет Коллегия слишком много внимания уделяла пустыне Деште-Кевир. За ней наблюдали израильские спутники и резидентура в Иране. Что там было такого интересного, куратор не знал. Высшие вообще были очень скрытными. Их мотивы порой казались непонятными, а действия выглядели лишенными логики. Но по результатам работы всегда оказывалось, что они преследовали вполне конкретную цель, ведущую к выполнению великой миссии. Поэтому кураторы научились принимать их поручения на веру, полностью доверяя верхушке Коллегии.

Небольшой кортеж начальника Генштаба ЦАХАЛ из двух бронированных микроавтобусов спустился в подземную парковку Министерства обороны. Сейчас нужно будет погасить волну, которая пойдет от «Голиафа» среди политиков. Министр уже рвется доложить премьеру об экстренном коде. Этого допустить нельзя. На доклад должен пойти он сам. С помощью голоса бога он убедит силовой блок кабинета, что «Голиаф» не несет риск прямой конфронтации с Ираном. Сам генерал в этом уверен не был. После того как куратора Коллегии по Ирану странным образом ликвидировали американцы, влиять на верхушку Исламского государства было некому.

2020 год. Ирак. Пустыня Деште-Кевир

Старший колонны полковник КСИР⁶ остановил машины за пять километров до метки на карте. Несмотря на то что высоко в воздухе постоянно висел разведывательный беспилотник, он подозвал командира группы радиоразведки, попросил внимательно просканировать эфир на всех частотах и выслать вперед к точке коптер для детального изучения местности.

«Можете выйти, размять кости», – раздалось в салоне бронемашины по громкой связи.

– Полковник любезно разрешил прогуляться, пока оператор дрона сканирует местность у Источника. Воспользуемся предложением? – спросил Алекс.

– Нет уж, – прогудел Гедеон из-под лицевой маски, которую не снимал с аэропорта в целях маскировки. – Я лучше посижу в машине рядом с кондиционером. Я не представляю, как мы в такой жаре будем пытаться установить контакт с Источником.

– А я выйду. Снаружи всего 37 градусов, – Рахани расправил полы тактической панамы, прикрыл низ лица арафаткой⁷, что-то сказал на персидском сопровождавшему их офицеру и вышел через задние десантные двери.

В кондиционируемый салон бронемашины ворвался поток горячего, как из духовки, воздуха.

– Всего 37, – передразнил иранца миллиардер.

– Местный, – пожал плечами Алекс. – Они хорошо переносят жару. Я, когда копался в руинах Сузы⁸, вначале тоже страдал. А потом привык.

На улице действительно стояла невыносимая жара, хотя было еще утро и солнце прошло только треть своего пути до зенита. Когда Гедеон согласовывал экспедицию к Источнику, то просил отправиться ночью. Но военные наотрез отказались. Над Ираном постоянно висел десяток спутников США и Израиля. Ночью машины на фоне пустыни будут представлять для их термооптики более контрастные и легкоузнаваемые цели. Днем, правда, у спутников задействована мощная оптика, но процесс обработки больших площадных снимков занимает около часа. Это оставляло шанс, что их заметят не сразу, а если заметят, то не обратят внимания.