– Я молился, и Иисус сказал мне – «иди и найди», – ответил Наум. – И мстить я хочу не за себя. Он ничего мне не сделал. По крайней мере, оставил меня в живых. А вот люди… Они теперь должны будут голодать. Так что же – где мальчик?

– Он пока еще плох. Но он поправится.

– Это хорошо, – кивнул Наум.

Он встал, открыл ящик стола и начал собирать свои немногочисленные мелочи, рассовывая их по карманам.

– Погоди, я дам тебе сумку, – остановила его Ани.

Она вынула из своего ящика холщовую сумку и протянула ее Науму. Затем достала из шкафчика небольшой набор лекарств в коробке и тоже протянула ее со словами:

– Только не отказывайся. Возьми это с собой. Вдруг по дороге тебе нужно будет кому-то помочь? Ты ведь потом собираешься идти в столицу? Потом, когда разберешься с отцом Элоге?

Наум удивленно посмотрел на докторшу. Он как-то пока не думал, куда он потом пойдет. И пойдет ли он после этой встречи вообще куда-нибудь. Ани ободряюще кивнула, видя его нерешительность, и сама положила аптечку ему в сумку. Потом подошла к нему и, быстро обняв, сказала с сожалением в голосе:

– Мне будет тебя не хватать, Наум.

Чтобы Ани не видела, как он растрогался от этих ее слов, Наум поспешно отвернулся и, шагнув к двери, ответил:

– Ничего, найдешь себе другого помощника, еще лучше, чем я. Я не достоин быть твоим помощником.

Сказал и быстро вышел. Теперь он шел по улице и уже не боялся смотреть в лица встречных. Теперь он знал, что он будет делать после того, как отомстит. Дойдя до полицейского участка и оглянувшись, он вошел в помещение. Отец нахмурился, увидев его на пороге, но это уже не смутило Наума.

– Перед тем, как я уйду, я хочу попросить у тебя оружие, – ничуть не смущаясь присутствия в участке двух добровольных полицейских, сказал он. – Я хочу забрать свой пистолет.

– Ты уверен? – Отец посмотрел на него с интересом.

– Да, я уверен. Я виноват перед жителями Бангао и должен все исправить. Должен искупить свою вину.

– Ты собираешься вернуть награбленное? – усмехнулся отец.

– Не вернуть. Этого бы я не смог сделать в одиночку. Я не супергерой. Но я хочу, чтобы подобное не повторялось.

Отец кивнул. Он начал догадываться, что задумал Наум.

– Хорошо, я дам тебе оружие, но у нас каждый патрон на счету, а поэтому…

– Мне хватит и тех, что будут в пистолете, – поспешно ответил Наум.

– Иди, сын. Я очень надеюсь, что ты вернешь себе доброе имя.

Отец протянул пистолет, и Наум, взяв его, сразу же вышел. Не оглядываясь и не останавливаясь, он пошел по направлению к выходу из деревни.

* * *

До Зухугу он дошел уже ближе к вечеру. Узнав, где находится хижина Мбомбо, он не сразу пошел к ней, а сначала поел и помолился, собираясь с духом. Но он напрасно тревожился, навстречу ему вышел не бандит, а очень молодая женщина, которая держала на руках худенького младенца. За ее грязное платье цеплялась ручонками голенькая девчушка лет трех. Из хижины выглядывала еще одна чумазая мордашка, и определить, кто это был – мальчик или девочка, – Наум так и не смог. Было видно, что женщина живет так бедно, что ей не во что даже было одеть ребятишек.

Наум представился доктором из Бангао и спросил:

– Женщина, где твой муж?

– У меня нет мужа, – немного испуганным голосом ответила женщина на плохом французском.

– Ты из народа гбайя? – догадался Наум по акценту женщины.

Та кивнула, и Наум перешел с французского на ее родной язык:

– Ты говоришь, что у тебя нет мужа, но сын по имени Элоге у тебя есть?

– Да, он заболел, и его отвезли в больницу, – ответила женщина и добавила, поясняя: – Мой брат отвез сына в больницу.

– Так это был твой брат… – нахмурился Наум. – А где же твой муж? – снова спросил он.

– Он умер четыре дня назад, – просто ответила женщина. – Заболел, как и Элоге, и умер. Его укусила змея.

Наум ничего не понял.

– Так он умер от болезни или от укуса змеи? – решил он уточнить.

– Он заболел и пошел пешком в больницу, а по дороге его укусила змея. Мой брат нашел его три дня назад и привез похоронить. Увидел, что Элоге тоже болен, и отвез его в больницу, – на одном дыхании пояснила женщина.

Теперь Науму все было ясно, кроме одного – где искать брата этой женщины.

– Твой брат живет в Зухугу? – поинтересовался он.

Женщина покачала головой.

– Он приехал из Лихото.

– Ты тоже из деревни Лихото?

– Нет, мы раньше жили в Лихото, но когда туда пришли бандиты из группировки «антибалаки», то мы бежали оттуда. Я не очень быстро бежала, и меня поймали. Меня взял в жены Мбомбо. Он тоже участвовал в нападении. Я была его трофеем.

Рассказывала о своей жизни двадцатилетняя женщина так просто, словно все, что произошло с ней, было естественным и нормальным явлением. Впрочем, так оно и было на самом деле. Большинство населения было безграмотным и жило все еще по законам своих предков, поклонявшихся языческим божествам. Замуж девушки, а практически девочки, выходили рано, лет в двенадцать – четырнадцать, и порой не за молодых людей, а за стариков. Так что судьбу Эсти, так звали женщину, вполне можно было считать нормальной для Центральной Африки.

– Брат отвез твоего сына и больше не появлялся? – решил спросить на всякий случай Наум.

Женщина улыбнулась.

– Приезжал сегодня утром. Привез муки и другой еды. Много привез. Теперь мои дети не будут голодать, – сказала она.

– Он украл эти продукты! – не удержавшись от эмоций, воскликнул Наум. – Теперь будут голодать другие дети. Он взял продукты жителей Бангао.

Женщина молчала и только с любопытством смотрела на Наума. Она наверняка так ничего и не поняла из его высказываний. Главным для этой бедной женщины, оставшейся с четырьмя маленькими детьми одной, без мужа, было то, что ее дети не умрут с голоду. По крайней мере, не умрут в этом году. До чужих детей ей не было никакого дела. И это ее непонимание ситуации для Наума было самым страшным. Но что он мог поделать? По всей стране было одно и то же – дети голодали, бандиты нападали, убивали и грабили. А ведь были еще синдикаты, которые делили между собой народное достояние – рудники с золотом, ураном и другими ценными ископаемыми. Уж они-то точно не голодали, поскольку продавали ворованные ценности за границу.

– Вам нужно будет через пару недель забрать сына из больницы, – не зная, что еще сказать, произнес Наум. – Он не умрет, он уже поправляется.

Эсти кивнула в знак благодарности.

– Я попрошу соседа сходить за ним.

– Где я могу найти твоего брата? – спросил Наум.

– Я не могу этого сказать, – пожала плечами женщина. – Он не живет с родителями, и у него нет семьи. Брат вольный, как гепард в саванне. Он воин и защитник бедных, – с гордостью произнесла она.

– Да уж, защитник, – хмуро усмехнулся Наум. – Забирает еду у одних бедняков, чтобы накормить себя, свою банду и бедных родственников заодно. А других обрекает на голод и смерть.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел в буш^[1] ночевать. В кустарнике он накидал себе веток на землю и лег на спину. Небо темнело быстро, и на нем стали уже появляться первые звезды, когда Наум услышал шорох. Достав пистолет, он приподнялся на локте.

– Эй, ты спишь? – раздался неподалеку голос Эсти.

– Нет, не сплю, – отозвался Наум. – Ты что это ходишь тут по ночам?

– Я принесла тебе лепешку и козьего молока, – ответила женщина. – Я видела, что ты не ушел из деревни, и решила принести тебе поесть.

– Мука – ворованная, и я не стану есть лепешку из нее, – сказал Наум, отодвигая руку женщины, протягивающей ему хлеб.

– Выпей тогда хотя бы молока, – вздохнула Эсти и добавила, рассмеявшись: – Коза у меня не краденая. Моя это коза.

– Твой брат бандит, – сказал Наум, выпив половину кувшина молока и протягивая его обратно женщине.

– Сейчас все мужчины бандиты, – заметила Эсти.

– Не все, – возразил Наум, отмечая про себя, что не такая уж эта женщина темная и непонятливая. – Я был доктором и полицейским, – для чего-то добавил он.

– Был? – не поняла Эсти.

– Мне пришлось уйти из Бангао из-за твоего брата, – не вдаваясь в подробности, ответил Наум.

– У тебя есть семья? Есть жена? – немного помолчав, спросила молодая женщина.

– А тебе до этого какое дело?

– Ты красивый, сильный и добрый. Возьми меня в жены. Я буду хорошей женой, а тебе не нужно будет уходить из деревни.

Она потянулась к Науму и хотела обнять его. Наум даже опешил от такого предложения и не сразу отодвинулся от Эсти.

– Нет, – наконец он решительно оторвал ее руки от себя. – Я не могу. Я иду в столицу и буду просить…

Он не договорил, потому что Эсти расплакалась.

– Почему ты плачешь? – опешил он.

– Меня не любят в деревне. Для всех я пришлая. Муж умер, и я теперь не знаю, как мне тут жить.

– Расскажи мне о себе. – Науму вдруг стало жаль эту красивую молодую женщину.

Эсти рассказала, и ее история была похожа на многие истории женщин страны. Ее мужу было пятьдесят, когда он умер, а ей всего лишь двадцать, и она была у него уже второй женой. И вот – муж умер. С четырьмя детьми ее никто не возьмет теперь замуж, и ей придется работать и поднимать детей одной. Вернуться к родителям она тоже не может – они ее не примут. Брат же помогать ей так, как помог в этот раз, навряд ли будет. Просто так получилось, что он оказался в этих местах и случайно наткнулся на умершего мужа Эсти. Она не знала, что он собирается в Бангао грабить склад, но он взялся отвезти туда ее больного сына, и она была благодарна ему уже и за это.

– Он был один, когда привез тело твоего мужа? – На всякий случай Наум решил разузнать подробнее о визите брата Эсти.

– Нет, с ним были и другие мужчины. Они приехали на двух грузовиках. И их было не меньше чем пять, – ответила женщина. – Может, было и больше, но я умею считать только до пяти, – улыбнулась она сквозь все еще блестевшие на глазах слезы.

При свете вставшей луны Эсти показалась Науму не просто симпатичной, а просто-таки красавицей. Но он отогнал от себя появившееся вдруг в нем желание и, прочтя мысленно молитву, сказал:

– Иди домой, Эсти. Твои дети будут плакать без тебя.

Она ушла, оставив на траве возле него круглую и желтую, как луна на небе, кукурузную лепешку.

Глава 3

После ухода женщины Наум долго не мог уснуть. Он думал. Теперь он вспомнил, что видел неподалеку от складов с гуманитарной помощью пару грузовиков с желтыми кузовами. В те дни он сильно уставал и, наверное, поэтому не задумался над тем, кто приехал на этих грузовиках и почему они там стоят. Из местных жителей только у одного была машина, и то это была старенькая легковушка, на которую без слез и жалости нельзя было смотреть. Еще у нескольких человек были мотоциклы. Грузовики же часто использовались в их префектуре в качестве автобусов, которые курсировали от одной деревни в другую. Так как в Бангао был медицинский центр и своя католическая церковь, то грузовики, полные народу, частенько заезжали в деревню. И в том, что два из них стояли возле складов, тоже не было ничего удивительного. Склады были в самом центре деревни. Рядом находились церковь, медцентр, полицейский участок и местный небольшой рынок.

«Поэтому-то я и не слышал ни гула мотора, ни другого шума, – думал Наум, глядя на луну. – Бандиты специально оставили свои грузовики возле складов за несколько дней до грабежа. Их, бандитов, по словам Эсти, было немного, и они не рискнули совершать налет в открытую, как делают это многие, более многочисленные банды. Вот они и провернули все ночью и по-тихому».

Он вздохнул и прикрыл глаза. Что теперь уже поделаешь? Назад время не повернешь и ничего не исправишь.