Разочарование. И в себе, и в нем. Наивная одинокая девочка внутри меня, разумеется, давным давно придумала человека, который дарит ирисы. Высокого, сильного, благородного и очень мужественного. Реальность с фантазией не совпала.

– Я ваш большой поклонник, – он помог мне спуститься со скользкой ступеньки. – Здесь темно. Я вас провожу?

– Хорошо.

А какие у меня варианты? Отбиться от мужчины я все равно не смогу, да и помощь пригодится. Выйдем на свет и сбегу под каким-нибудь предлогом. Может, он не такой и плохой? Правда?

Мы передвигались медленно, но неумолимо шли вперед. Добрались до самого темного места, которое я обычно пробегала, дрожа от страха и стремясь к свету яркого проспекта. Но сегодня не вышло.

– Вы очень красивая, Асия, – снова произнес поклонник.

– Спасибо.

Ответила быстро и попыталась ускорить шаг, но не тут-то было. Длинные пальцы вцепились в локоть. Голос мужчины перешел на пугающий, дрожащий шепот:

– Вы не понимаете. Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Будьте со мной, Асия!

Он с силой развернул меня лицом к себе. Сапоги послушно проскользили по льду. Я попыталась освободить руку, но он держал крепко до боли, словно взял в тиски.

– Мне пора, отпустите, – прошипела тихо, мечтая о том, чтобы кто-то из коллег вышел через служебный вход.

– Ты читала мои письма? Думаешь, я смогу тебя отпустить, когда ты уже в моих руках? Я мечтал о тебе каждую ночь, каждый день. Ты моя и будешь только моей, – лепетал он, как безумный.

Осознание пришло внезапно. Так он и есть безумный! Псих! Я плохо видела его лицо, но все его движения, этот маниакальный шепот выдавали в нем неадеквата.

Страх вспыхнул и связал по рукам и ногам невидимыми веревками. Незнакомец толкнул меня, прижимая к грязной стене переулка. Насыщенное мятное дыхание коснулось лица, такое чувство, что он сожрал целую пачку жвачки, пока ждал меня.

И тут впервые в жизни я закричала во все горло, уворачиваясь от его губ:

– Нет! Отпустите!

Неужели мне никто не поможет? Вон же, проспект совсем близко. Там ярко горят фонари, ходят люди, но они вряд ли смогут меня услышать – шумно. Со служебки тоже никто не бежал на помощь. Многие уже ушли домой, а техники разбирают декорации до самой ночи.

Надежды не было. Слезы потекли по лицу, я снова бесполезно дернулась. А в следующую секунду случилось чудо. Кто-то влетел во тьму переулка, сопровождая свое появление громогласным рыком:

– А ну оставь её!

Спаситель оторвал от меня этого сумасшедшего. Отшвырнул в сторону, как котенка, и встал между нами. Голос показался мне странно знакомым, но в полумраке я не смогла различить лицо, пока мужчина не приблизился. Он был таким огромным, что навис надо мной, как скала, и уже спокойным голосом произнес:

– Асия, вы в порядке?

– Роман?!

Я так удивилась, что не заметила, как мой обидчик сбежал из переулка.

***

Последним человеком, которого я ожидала встретить вечером рядом с театром, был Роман Медведев – друг Матвея Власова, мужа моей хорошей подруги. Мы виделись всего два раза в жизни, но забыть этого огромного человека нереально. Рядом с ним я, и без того невеликих размеров девушка, казалась просто Дюймовочко. Если встану на носочки, то достану ему до середины плеча, не больше.

Его руки были такими огромными, что когда при первой нашей встрече он позволил себе странный жест – накрыл мою руку своей – я испугалась. Моя ладонь просто потерялась в его. Я понимаю, что этим действием и словами: «Не нервничай, маленькая, все будет в порядке!» – Медведев хотел меня подбодрить, но вышло как-то наоборот.

– Ты как? Сама идти можешь? Бледная очень, – наклонился ниже и заглянул в лицо. Для этого ему пришлось согнуться в три погибели.

Мои колени дрожали. Нет, я могу идти. Назло себе сделала шаг вперед и тут же поехала. Дурацкие сапоги, давно пора купить новые. Скользят, как коньки.

– Понятно, – выдохнул Медведев с улыбкой.

Меня в очередной раз за вечер придержали за плечо, не дав упасть. И прежде, чем я успела возмутиться, подхватили на руки. Снова утонула, на этот раз целиком. Кажется, этими руками он мог поднять еще десять таких же, как я. Но прижимал к себе так неожиданно нежно, что ругаться тут же расхотелось. Захотелось, наоборот, прижаться еще сильнее, чтобы чувство защищенности и странной надежности окутало меня целиком, успокоило. Ведь внутри я все еще дрожала от страха.

Мужчина двигался уверенно даже в темноте и всего через пару минут аккуратно поставил меня на посыпанный песком тротуар. Снова разочарование. Я готова была просить донести меня до дома, но вовремя прикусила язык. Если мама увидит такое представление, а она из окна непременно увидит, скандала не избежать.

Тут же одернула себя: «Ася, о чем ты думаешь?! Совсем с ума сошла!»

Но поблагодарить было нужно. Моё «Спасибо» вышло тихим, но он услышал.

– Не за что. Я случайно мимо проходил, а тут ты кричишь. Что это за мужик? Ты его знаешь? По уму надо поехать в полицию, написать заявление.

– Он поклонник. Письма мне присылал всякие, букеты. Без подписи. Я даже имени его не знаю.

И только сейчас осознала, что полная идиотка. Как мне пришло в голову пойти по темному переулку с человеком, даже имени его не спросив? Чем я думала, а?

После всплеска адреналина всегда идет откат. Возвращаются эмоции, стремительно накрывает истерикой. Я свою только что с трудом поймала и взяла за горло. Нет, я не буду плакать на улице, стоя напротив человека, который спас меня от озабоченного психа и собственной глупости. Нет, не буду плакать.

Пока я душила истерику, Роман сделал шаг вперед и нажал ладонью мне на затылок, заставив упереться лбом в жесткую ткань его пальто.

– Плачь. Я прикрою и никому не скажу.

Выполнить команду оказалось так просто. Не сдерживать себя, расплакаться посреди улицы и почувствовать, как огромная ладонь медленно, ласково поглаживает по спине.

Асия Гирлан никогда не плачет на людях, так воспитала мама. Никогда не показывать своих слабостей окружающим. Они не должны знать ничего о твоих проблемах, потому что каждый считает своим долгом добить умирающего, нанести удар по самому уязвимому, расковырять незажившую рану. Друзей нет, есть партнеры, которые в любую секунду могут оказаться конкурентами. Тогда все рассказанное «по секрету» станет их оружием против тебя.

Эти заветы помогли мне выжить в мире театра, пережить дикую конкуренцию в училище и на подмостках. Мама не одобряла даже дружбу с Ларисой и Лизой, которые давным-давно расстались с мечтами о балетном будущем и нашли свой путь.

Сегодня я впервые за много лет нарушила этот запрет. Показала себя слабой, измученной и уставшей, считай, незнакомому человеку. И не чувствовала в этот момент совершенно никакого страха. Только молчаливую благодарность.

***

Медведь

Он должен был прийти раньше и не допустить этого. Мужчина сжал зубы, вслушиваясь, как тяжело дышит девушка. Её спина то и дело вздрагивала под широкой ладонью. Прохожие уже поглядывали на них с интересом, но проходя мимо, разумеется, сразу забывали о существовании странной парочки. Мало ли, почему девушка рыдает на улице. Утешитель, вроде бы, уже нашелся.

Роман жалел, что отпустил этого слизняка, позволил сбежать. Нужно было добить, размозжить башку о стену, переломать руки и ноги. Но испуганная Асия в тот момент была намного важнее. А найти урода? Всего один звонок знакомым из полиции и все сложится как надо. Если поймают, он лично попросится на допрос и сломает этой сволочи пару пальцев. Совершенно случайно.

В какой-то момент, слушая тихие всхлипы, Медведь пожалел, что выбросил цветы в сторону сразу, как услышал крик. Можно было бы подарить. Но тут же одернул себя:

«Идиот, какие цветы? Ей и без твоих подкатов плохо».

Через несколько минут дыхание девушки выровнялось, и Асия подняла на него покрасневшие от слез глаза. Маленькая и совершенно напуганная.

– Лучше? – спросил тихо и с трудом подавил желание обнять, прижать к себе изо всех сил.

Нет, она слишком хрупкая и только что пережила нападение. Нужно было остановиться и Медведь остановился. Впервые в жизни сдал назад, чтобы не травмировать оказавшееся в его руках нежное создание. Асия казалась ему бабочкой, которую стоит сжать чуть сильнее и прекрасные крылья сломаются, пыльца облетит, и она никогда больше не сможет летать. Он так не поступит, не с ней, только не с ней.

– Ага, намного, – отстранилась, сделав шаг назад.

– Замерзла? Я знаю здесь одну кофейню. Успокоишься, согреешься, потом довезу тебя до дома.

Роман смотрел на неё внимательно, ожидая ответа. Блин, почему рядом с ней он такой неловкий? Как будто первый раз девушку на кофе приглашает. Медведь ловил взглядом каждую мелочь: как повела бровью, не дрогнули ли губы, нет ли страха в глазах.

Он кожей чувствовал, что она принимает решение: доверять или нет. Глупо было врать самому себе. Больше всего на свете Роман Медведев хотел, чтобы эта маленькая хрупкая бабочка ему доверяла, закрыв глаза доверяла. Мечтал сказать, что никогда не обидит, но не мог. Язык прилип к горлу.

К счастью, девушка сама сделала правильный выбор:

– Хорошо, только недолго. Мама будет переживать.

– Тебя донести или сама дойдешь?

Пошутил и тут же осекся. Идиот. Сейчас сбежит от таких шуточек.

– Сама, если руку дашь, – внезапно улыбнулась девушка.

Руку. Ногу. Его много, надолго хватит. Особенно, такой хрупкой малышке. Пока они шли до кофейни Медведя мучил странный вопрос: «Интересно, а балерины любят пирожные?»

***

Асия

– Да, последнее письмо сохранилось в гримерной. Завтра могу его вам передать.

Через полчаса к кофейне, где я под удивленным взглядом Романа с аппетитом доедала кусок шоколадного торта, подъехал полицейский автомобиль. Оказывается, пока я толкалась у прилавка с пирожными, мой спаситель позвонил кому-то из знакомых и они приехали прямо сюда. Пришлось немного задержаться, чтобы рассказать все в подробностях, еще и внешность описать. Всё, что смогла рассмотреть и запомнить.

– Хорошо, лицо узнаваемое. За письмом мы приедем завтра и заодно поговорим с персоналом театра, – широкоплечий мужчина в форменной куртке улыбнулся мне, пожал руку Роману и ушел по своим делам.

Странно, но на душе стало совсем спокойно. Я разомлела и почему-то точно знала – всё будет хорошо. Его найдут и накажут, а меня защитят. Да, так оно и будет.

– Тебе ничего не будет за пироженое? Думал, балерины такое не едят, – улыбнулся Роман.

Невольно зацепилась взглядом за широкую шею и чуть сильнее чем нужно расстегнутый ворот рубашки. Всегда думала, что лишняя расстегнутая пуговица – оружие женщин. Ничего подобного. Кажется, красивая мужская шея и едва заметные между полосками рубашки мышцы могут приковывать взгляд не хуже. Особенно, если рубашка еще и обтягивает мощную грудь.

– Я сейчас столько танцую, что один кусок шоколадного торта мне не повредит, – отлепила взгляд от бьющегося на его массивной шее пульса. Там еще где-то маленькая родинка есть, успела заметить.

– Сжигаешь больше, чем потребляешь, – понимающе хмыкнул мужчина.

Точно, Лариса говорила, что он какой-то спортсмен. Разбирается в этом всем. Мне, одурманенной теплом и внезапным спасением, Медведев вообще казался похожим на супермена. Этакий человек из стали, только костюма не хватает. Кларк Кент, который чуть что срывает с себя рубашку и… бежит спасать мир, разумеется.

«Эй, Ася, ты о чем думаешь? Крыша поехала? Какая рубашка? Спас тебя от психа, а ты и поплыла? Большой театр. Большой театр!»

Лучший аутотренинг в мире прервал Роман:

– Ну что, говори адрес. Куда везти?

Достал из кармана ключ и нажал на какие-то кнопки. Брелок тихо пискнул.

***