– Не за что. Я просто хотела сделать что-то хорошее, – объяснила я.

– У тебя есть минутка?

Я кивнула, и она внезапно расплакалась.

– Не знаю, зачем я тебе это говорю, но мне нужно, чтобы ты знала, как я благодарна тебе за сегодняшнюю чашку кофе.

– Не стоит благодарности. Я была рада это сделать.

Это не совсем было правдой, так что я даже почувствовала себя виноватой.

– Нам с мужем, вероятно, придется объявить о банкротстве. Наш деловой партнер обманом лишил нас всего имущества и бросил нас на произвол судьбы. Худшего момента и не придумаешь, ведь в прошлом месяце мы потеряли нашего сына, который болел раком. Ему было всего двадцать шесть лет. Наши сердца разрываются, и мы не в состоянии ясно мыслить. Я винила Бога и спрашивала, почему Ему все равно. Я говорила, что это несправедливо, и были моменты, когда я не знала, смогу ли я жить дальше. Мне нужен был знак, что Он по-прежнему любит нас и что все образуется. Когда ты купила мне кофе сегодня утром, я поняла, что это мой знак. Я даже не подозревала, что Бог настолько заботится о нас, что попросил незнакомца купить мне кофе. Спасибо тебе огромное. Я никогда этого не забуду и вспомню, если почувствую себя одиноко.

Теперь уже я едва сдерживала слезы. Я сказала, что понимаю ее. Мы тоже недавно потеряли сына и лишились бизнеса из-за партнеров. Я заверила ее, что Бог действительно заботится о ней и Он исцелит ее разбитое сердце.

Мы поболтали еще несколько минут, обменялись номерами телефонов и договорились о встрече за чашкой кофе.

Потом я еще несколько минут сидела в машине, испытывая сильное потрясение. Уверена, что в то утро подарила ей гораздо больше, чем чашку кофе. Я буду ее другом и ее доверенным лицом. Я поддержу ее, чтобы она знала, что не одинока.

И в следующий раз, когда я вдруг почувствую желание заплатить за кого, то сделаю это без колебаний.

Кэрол Грэм

Никто не заходит слишком далеко

Надежда – спутница силы и мать успеха, ибо кто сильно надеется, тот имеет в себе дар чудес.

Сэмюэл Смайлс

Стоя между раздвижными дверями супермаркета Kmart, я пыталась унять дрожь, но холод был сильнее. Живот подвело от голода, и несколько кусков готовой еды, которые я только что наскоро проглотила, не стали спасением. На мне было черное пальто из искусственной кожи, почти бесполезное в условиях мичиганской метели. Я прижалась к стене, чтобы менеджер магазина не увидела меня, бездомного подростка с прической, увенчанной металлическими шипами, и не вызвала охрану. Мне нельзя было возвращаться в приют до 17:00.

Вечность назад я училась в привилегированной школе-интернате – наверняка многим тогда казалось, что у меня в жизни все хорошо. Наша семья будто сошла с рождественской открытки, однако была у этой открытки и другая сторона: жестокость, страх и контроль. После окончания средней школы отец отдал меня в католическую семинарию. Я побоялась ослушаться его. Во время второго школьного уик-энда я впервые в жизни выпила, и это стало катастрофой: меня накачали веществами и изнасиловали. Выписавшись из больницы, я узнала, что отчислена из семинарии.

Что мне оставалось делать? Я полетела домой.

Накануне Хэллоуина я набралась смелости и рассказала отцу обо всем, что со мной сделали. Он перебирал пальцами, не глядя на меня, пока я рыдала, пересказывая все подробности, – мне так важно было убедить его в своей невиновности! Но его лицо было непроницаемым. Повисла долгая пауза, а потом он наконец заговорил:

– Давай-ка проясним ситуацию. Ты сбежала из дома, начала курить, пила алкоголь и теперь спишь с кем попало? Ты испортила свою жизнь всеми доступными способами, кроме употребления алкоголя, но я полагаю, что ты и до этого скоро скатишься.

И он выгнал меня. С неимоверным трудом я нашла квартиру – в криминальном районе города. Познакомилась с соседями, которые были заядлыми алкоголиками. Спустя еще месяц моя жизнь покатилась под откос. «Ты слишком далеко зашла», – говорила я себе, но выбраться из мрака самостоятельно была уже не в состоянии.

Так прошел год. Все это время я пыталась заглушить свою боль и ярость с помощью всех веществ, которые только могла запихнуть в свой организм, а потом случилось чудо.

Однажды я лежала на грязном диване, держа в руке только что опустошенный стакан, и в этот момент по телевизору началась реклама. Дети восторженно рассказывали в камеру, кем они хотят стать, когда вырастут. Алкоголь уже подействовал, поэтому я мгновенно включилась в игру и стала ждать своей очереди, чтобы высказаться. И вот в какой-то момент я вдруг поняла, что не помню, какие карьерные или жизненные цели у меня были. Темная паника охватила мое сердце, так что я даже протрезвела. Тогда я принялась разрабатывать план спасения.

Я решила пойти в армию. Когда я рассказала об этом родителям, они посмеялись надо мной. Я завязала с алкоголем, моя новая мечта смягчила ломку. Мои соседи по комнате начали опасаться, что я стану информатором, и выгнали меня из дома с маленьким рюкзаком, в котором была буквально пара вещей. В одночасье я стала бездомным зависимым подростком, без малейшей надежды на будущее.

После нескольких безуспешных попыток вымолить у отца помощь я поселилась в приюте для бездомных. Узнав об этом, отец рассмеялся и заявил, что я никогда не смогу выжить самостоятельно, – казалось, он наслаждается моментом. Многие годы воспоминания о нашем последнем разговоре давали мне силы, чтобы пережить изнасилования, побои и голод.

Итак, в тот день я доедала свой фастфуд и грелась между дверями Kmart. Неожиданно рядом со мной остановилась женщина, одетая в длинное бирюзовое пальто.

– Ты ела что-нибудь нормальное? Ты такая худая. Давай я принесу тебе что-нибудь получше.

Это был первый за многие годы случай, когда со мной кто-то заговорил доброжелательно, так что я чуть не вывалилась из тележки для инвалидов, в которой сидела.

И тут менеджер все-таки заметила меня:

– Я же сказала тебе уйти! Если ты ничего не покупаешь, то не имеешь права здесь торчать. В следующий раз, когда я тебя увижу, вызову полицию.

Мне было слишком стыдно, чтобы принять предложение той доброй женщины, поэтому я быстро выскочила в метель. И тут же краем глаза я увидела члена банды, который ждал за углом, чтобы наброситься на меня. Моя спасительница все еще была на месте. Я попятилась назад и взяла ее за руку.

Я не помню ее имени, но эта женщина изменила мою жизнь. Она не обращала внимания на удивленные взгляды, когда вела меня к столику в хорошем ресторане. Она спросила меня о моих увлечениях и целях и, услышав, что я хочу поступить на службу в военно-воздушные силы, тепло улыбнулась. Она поверила в меня. За моими растрепанными волосами, дешевыми серьгами-обручами и куском веревки, который я использовала в качестве ремня, она увидела потенциал. «Может быть, я не так уж и далеко зашла», – подумала я. И эта мысль была такой же живительной, как и каждое блюдо, которое я съела в тот вечер.

Потом мы вышли из ресторана, и в тот же миг вой машин и крики из переулка приземлили меня. Я будто рухнула с седьмого неба, мое только что обретенное достоинство разбилось о тротуар. Охваченная внезапным стыдом, я убежала. Больше я ту женщину не видела.

Но незнакомка подарила мне новую зависимость – надежду. В течение следующих двух месяцев я договаривалась с рекрутером и проходила процедуру призыва в армию.

В апреле 2010 года я уехала на базовую службу. Я прошла через жесткое обучение и все тяготы физической подготовки, но самая сильная трансформация произошла в моем сердце благодаря людям, которые, казалось, приходили в мою жизнь для того, чтобы сказать: «Ты еще не слишком далеко зашла».

В конце концов любовь, которая копилась во мне, стала переливаться через край – теперь у меня ее было столько, что я могла ею поделиться. Я начала проводить уроки навыков выживания для бездомных подростков.

Иногда друзья спрашивали меня, как мое сердце справляется с таким количеством страданий и отчаяния. Фраза «Никто не заходит слишком далеко» стала моей мантрой.

Однажды, шесть месяцев назад, я заехала в магазин на углу, чтобы купить пакет чипсов. Сцена, которую я там увидела, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Кассир пытался прогнать девочку-подростка. При виде меня он запаниковал и спросил, могу ли я отвезти его «подругу» в клинику для бездомных. В этот момент девочка рухнула на пол возле кассы. Ее одежда была испачкана грязью и биологическими жидкостями, кожа вокруг губ покрыта метамфетаминовыми язвами. На вид девочке было не больше пятнадцати.

Я усадила ее в машину. Она назвала свое имя – Палома – и потеряла сознание. Я повезла ее в больницу. Врачи сказали, что она может умереть от полученных ранее сильных травм.

Я прожила с Паломой в больнице целую неделю. По мере того, как ей становилось лучше, среди пациентов и посетителей росло число желающих поддержать ее. Эти люди лечили ее сердце – шутили, играли с ее волосами и снабжали одеждой с изображением ее любимых групп.

В последнюю ночь я поцеловала ее в лоб и повернулась, чтобы уйти.

– Спокойной ночи, мама. Я люблю тебя, – произнесла Палома мне вслед.

Теперь эта девочка – моя дочь. Я поместила ее в близлежащий реабилитационный центр, где ей оказывают консультативную помощь и учат читать и писать. Она играет с нашим щенком и крутит радио в машине так же, как это делает любой другой ребенок.

В прошлом месяце, когда мы ехали на прогулку, Палома рассказала мне о последней драме с ее новыми друзьями. Признаться, одна из ее подруг вызвала у меня беспокойство: не создаст ли она проблем?

– Мама, никто не заходит слишком далеко, – ответила Палома.

Скай Галвас

Кем бы ты ни был – спасибо!

Любовь и доброта никогда не пропадают зря. Они всегда приносят пользу. Они благословляют того, кто их получает, и благословляют вас, дающего их.

Барбара де Анджелис

Получив письмо из отдела финансовой помощи колледжа, я долго плакала. Увы, у меня больше не было денег, чтобы продолжить обучение в следующем семестре.

Мои соседи по комнате сравнивали свои расписания занятий, разрабатывали стратегию, как делиться учебниками, и даже рассчитывали график сна. Они были еще на шаг ближе к своей мечте. Я же упаковывала свои мечты в коробки вместе с одеялами, подушками и полотенцами.

Отец помог мне погрузить вещи в выцветший синий пикап, и я обняла своих друзей на прощание. Вслед мне летели добрые пожелания, все надеялись на мое скорое возвращение, но я прекрасно понимала, что уезжаю навсегда.

В последующие дни я сидела дома. Друзья весело переписывались в соцсетях – они возвращались к учебе. Я и не подозревала, насколько одиноко мне будет. Что ж, надо начинать искать работу.

До сих пор у меня оставалась маленькая надежда на чудо. Однако теперь, просматривая объявления о работе, я почувствовала, что эта надежда тает на глазах. Ни один герой не прилетит и не спасет положение.

В первый официальный день занятий я проснулась от телефонного звонка. Отец разговаривал с кем-то внизу. Прошло несколько минут. Затем отец быстро зашел в комнату и достал из шкафа мой чемодан.

– Собирай свои вещи, ты возвращаешься! – Его лицо даже раскраснелось. – Звонили из офиса финансовой помощи. Кто-то пожертвовал пять тысяч долларов и оплатил оставшуюся часть твоего весеннего обучения.

– Но, папа, я не записалась ни на какие занятия!

Отец улыбнулся – совсем по-мальчишески:

– Твои профессора освободили для тебя место. Твой первый день занятий сегодня. А теперь собирай свои вещи, нам пора ехать!