Г. З. Шмидт: Таинственное исчезновение Беатрис Уиллоуби

G. Z. Schmidt

THE CURIOUS VANISHING

OF BEATRICE WILLOUGHBY

First published by Holiday House Publishing, Inc., New York

Иллюстрация на обложке bell20x

© Сергеева В.С., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается моему мужу,

отныне и навеки

Глава 1

Мало кто бывал у Амадеусов после Того Случая. Их особняк стоял в недрах глухого Инквудского леса, куда круглый год не заглядывало солнце. Там росли чёрные кривые деревья, покрытые ломкими листьями цвета пепла. Не было ни певчих птиц, ни пушистых белок, ни прочих симпатичных созданий, которые населяют обычные леса. В Инквуде день и ночь царила мёртвая тишина. Казалось, единственные живые существа в этой чаще – пауки, опутывавшие своими нитями сухие ветви и гнилые пни.

Амадеусы были уже немолоды. Морт Амадеус носил чёрный плащ такого же цвета, как его волосы, и постоянно хмурился, как будто заранее сердился на собеседника. Марибель Амадеус, кудрявая и золотоволосая, неизменно улыбалась, словно её всё на свете забавляло. Лица у обоих были зловеще бледные, а глаза – серые и тусклые. С ними жила престарелая мать Морта, Эдди, вышивальщица, которая общалась с людьми одним-единственным способом – при помощи иголки с ниткой.

Амадеусов всегда считали чудаками, но, по крайней мере, до Того Случая они пользовались популярностью. В октябре они устраивали в своём особняке роскошный праздник в честь Дня всех святых. Для горожан эти вечеринки были целым событием, и каждый находил там нечто по своему вкусу. Любители музыки наслаждались прекрасными мелодиями, которые исполнялись на зачарованных инструментах. Многочисленные лакомства угождали даже самым прихотливым едокам. И повсюду шли интересные разговоры на самые разные темы – от философских концепций, породивших искусство вырезания тыквенных фонарей, до погоды.

А главное, со стен и с потолка свисали куколки-марионетки – прелестные, хоть и жутковато улыбающиеся. Двух похожих среди них не было. Говорили, что все эти куклы смастерила Марибель, а Морт охотно ей помогал – приклеивал нити, вырезал деревянные держалки. Эди шила шляпки, платьица и костюмчики. Некоторые гости утверждали, что куклы имеют странное сходство с их знакомыми, но поручиться за это никто не мог. В конце праздника любой мог купить понравившуюся куклу и забрать её домой в качестве сувенира.

Горожане каждый год с нетерпением ждали приёма у Амадеусов. Мужчины заранее приобретали дорогие костюмы, а дамы – стильные украшения в виде черепов и пауков. Родители подыскивали детям няньку на вечер аж с июня.

Всему настал конец, когда на вечеринке у Амадеусов пропала шестилетняя Беатрис Уиллоуби.

Её имя произносили в городке скорбным шёпотом. «Бедняжка. Какой ужас». Когда Морта арестовали, обвинив в похищении Беатрис, горожане разделились на две партии. Одни утверждали, что Морт невиновен – он же такой хороший человек. Другие говорили, что эта семейка всегда была подозрительной: странные люди, тёмная магия. В конце концов, Беатрис видели в последний раз именно в особняке Амадеусов…

Всё это случилось тринадцать лет назад.

После ареста Морта Марибель сделалась крайне нелюдимой. Она заперла дверь и наложила на особняк чары, чтобы никто не мог его отыскать. Несколько раз в год кучка храбрецов отправлялась в Инквудский лес (предварительно накачавшись элем в местной таверне). Спустя несколько часов они выходили из чащи и бессвязно бормотали что-то про бесконечные тропы и говорящих летучих мышей.

Амадеусов никто не видел в течение многих лет.

И вот, тринадцать лет спустя, незадолго до Дня всех святых, шестеро горожан получили приглашение на званый ужин.

«Дорогие друзья, мы будем рады видеть вас на празднике, который состоится в субботу, 31 октября, у Амадеусов. Прилагаем подробное описание дороги (иначе вы безнадёжно заплутаете, как те бедолаги месяц назад). Мероприятие начнётся ровно в 20:00. Если вы намерены принять приглашение, пожалуйста, положите письмо обратно в почтовый ящик до полуночи в пятницу.

С уважением, Амадеусы».

Человеческое любопытство, как правило, оттесняет страх. Все приглашённые в конце концов отправили обратные письма. Среди них были старые как друзья, так и враги и просто посторонние люди. Они обладали самыми разными биографиями и способностями.

Кто-то был богат и знатен. Кто-то умел ловко мошенничать, кто-то – шпионить. Кто-то занимался алхимией (разумеется, безобидной). Кто-то обладал даром гипноза, кто-то – умением воскрешать мёртвых, кто-то видел будущее.

И наконец, в числе гостей был преступник, повинный в исчезновении Беатрис Уиллоуби тринадцать лет назад.

Глава 2

Суббота, 31 октября

За восемь часов до полуночи

Полная пожилая женщина, хозяйка гостиницы «Никогда» – старинного серо-черного особнячка, расположенного неподалёку от въезда в город – внимательно осматривала крыльцо. Она проделывала это раз пятнадцать в день, не меньше.

– Ну что ж такое-то…

Госпожа Ворон принялась оттирать носовым платком кусок розовой жвачки. Наверняка её бросили невоспитанные дети из № 201; они с самого приезда не вынимали эту гадость изо рта и обо всё вытирали свои липкие руки – о перила, о мебель, о чучела ворон в прихожей. Родителям следовало бы получше следить за детьми, особенно после того, что случилось с тем голландским парнишкой, но некоторых жизнь ничему не учит.

Как обычно, гостиница «Никогда» была переполнена. Этот маленький городок находился в отдалённой части Европы и крылся меж высоких гор, однако туристов там было пруд пруди. Каждый день они толпами бродили по булыжным мостовым, фотографировали очаровательные домики и расспрашивали местных про Инквудский лес. Особенно много народу приезжало в конце октября, когда в воздухе витал аромат яблок и корицы, а листва становилась ярко-рыжей.

Ну и разумеется, приближался канун Дня всех святых.

Госпожа Ворон не любила этот день. Жадные дети наряжались чудовищами, обрывали ей звонок, требуя конфет, и оставляли грязные следы на крыльце. Она содрогнулась, когда подумала о сладостях – липкой жвачке, клейких леденцах и тающих шоколадках. Стоило это вообразить, и у неё сразу заболели зубы. Лучше бы традиция требовала дарить детям варёный шпинат и тыквенные пироги.

– Сегодня всё будет по-другому, – негромко произнесла она.

Госпожа Ворон это нутром чуяла.

Через двадцать минут она наконец отчистила крыльцо, а затем обмотала горло тёплой шалью и взяла сумку с нужными инструментами. Шагая по улице, хозяйка гостиницы услышала, как кто-то её зовёт:

– Госпожа Ворон! Госпожа Ворон, это вы?

Дама в просторном платье сливового цвета и таких же перчатках запирала за собой калитку бело-коричневого домика. Спина у неё была прямая как палка, голос звучал мерно и холодно, как будто она прекрасно ощущала разницу между собой и собеседницей (и явно не в пользу собеседницы). Голову дамы украшала бархатная шляпа с фиолетовыми цветами, а фарфорово-бледное лицо скрывала чёрная вуаль. Никто в городе, включая госпожу Ворон, никогда не видел герцогиню без вуали.

Госпожа Ворон остановилась и вежливо улыбнулась.

– Добрый день, герцогиня фон Пельт.

– День действительно выдался хороший, – ответила герцогиня, приближаясь к госпоже Ворон. – В этом городке осень всегда прекрасна.

– Да, и…

– А во Франции осень совсем другая. Когда я была ещё девочкой и жила в нашем фамильном замке…

Пока герцогиня предавалась воспоминаниям, госпожа Ворон иногда кивала и говорила: «Да-да». Этому фокусу она научилась, пятьдесят лет общаясь с постояльцами. Наивной улыбки, лёгкого кивка и дружелюбного бормотания («Да что вы говорите!») вполне достаточно, чтобы внушить человеку, что его внимательно слушают; в то же время вы вольны предаваться собственным мыслям.

Через десять минут герцогиня наконец сделала паузу, чтобы перевести дух.

– Какие у вас планы на праздник?

Госпожа Ворон перестала думать о сыре и мёртвых птицах.

– Вообще-то сегодня…

– Полагаю, вы будете обслуживать туристов, – перебила герцогиня фон Пельт, сочувственно кивая. – Ну а я, напротив, проведу вечер – вы только послушайте, как это звучит – у Амадеусов.

– Вы идёте в гости к Амадеусам? – с удивлением спросила госпожа Ворон.

– Да, меня пригласили! – ответила герцогиня с широкой улыбкой.

Из-под вуали видны были только ярко-красные губы и белые зубы.

– Я не бывала у них после Того Случая. Но в понедельник мне прислали очень тщательно продуманное приглашение. Оно прибыло вместе с великолепным букетом роз, почти таких же прекрасных, как я. Амадеусы, видимо, ко мне неравнодушны – впрочем, это неудивительно. После стольких лет они горячо желают меня видеть… Раньше на их праздники мог прийти кто угодно, но я рада, что они решили двигаться в нужном направлении, приглашая только особых гостей. Иначе явится всякий сброд…

Наконец, к огромному облегчению госпожи Ворон, герцогиня взглянула на часы и заявила, что опаздывает на примерку к сапожнику.

– Мне пора, уже почти пять, побеседуем в другой раз!

Простившись с ней, госпожа Ворон буркнула:

– Я двадцать минут проболтала! Точнее, двадцать минут потеряла!

Старая хозяйка гостиницы в мрачном расположении духа отправилась на рынок. На городской площади было полно местных и приезжих. Торговцы стояли у прилавков со своим лучшим товаром. Там лежали персики всех цветов радуги, открытки с видами окрестных гор (в разное время суток), кружевные салфетки из инквудской паутины. В таверне пили и сплетничали.

Госпожа Ворон достала из кармана список продуктов:

молоко

масло

сахар

соль

толстая проволока (трудно гнётся)

тонкая проволока (легко гнётся)

чёрные нитки

мёртвые птицы.

Однако её мысли занимали вовсе не покупки. Её тоже пригласили к Амадеусам, хоть герцогине она этого и не сказала.

Как и герцогиня, госпожа Ворон удивилась, обнаружив в почтовом ящике приглашение. К нему прилагался не розовый букет (госпожа Ворон терпеть не могла колючие цветы), а блестящее чёрное перо. В последний раз хозяйка гостиницы была у Амадеусов тринадцать лет назад. Поскольку госпожа Ворон отличалась острой, как у хищной птицы, памятью, тот вечер она прекрасно запомнила.

Праздник шёл своим чередом. Огромный особняк наполнился гостями в лучших нарядах. Никаких дурацких маскарадных костюмов. Праздник у Амадеусов был строго официальным мероприятием – как и подобает кануну Дня всех святых. Госпожа Ворон, разумеется, принесла свой знаменитый пирог, который пекла к празднику каждый год.

Она помнила, как бродила в толпе. Помнила, как столкнулась с шумным и крикливым мэром Уиллоуби, хваставшимся новеньким бассейном, который он построил летом у себя на заднем дворе.

Госпожа Ворон помнила, как герцогиня поссорилась с мэром из-за вилок для салата. Помнила полного энергии путешественника, у которого на каждый случай была «точно такая же» история (иногда слишком длинная). Гости и хозяева, вежливо улыбаясь, ждали, когда он закончит.

Обычно на вечерах у Амадеусов не было детей, но в том году мэр Уиллоуби привёл с собой шестилетнюю дочь, Беатрис. Госпожа Ворон помнила, как взрослые вдруг обнаружили, что Беатрис Уиллоуби пропала. Особняк наводнили сыщики. Госпожу Ворон, как и других гостей, засыпали вопросами, и в общей сумятице она еле успела унести ноги.

И вот тринадцать лет спустя она размышляла над необычным приглашением.

«А я думала, Морт ещё в тюрьме, – подумала госпожа Ворон, разглядывая лоток с перезрелыми яблоками. – Наверное, они устраивают праздник в честь того, что его выпустили…»