– Лиза, что случилось? – К ней подбежал брат, который всегда относился к ней с большой любовью и заботой. – Это из-за наказания? Видишь, отец? Хоть она и провинилась, но разве это повод запирать ее в комнате аж на десять дней? Ну же, не плачь, иди сюда.

Крис крепко обнял сестру, а та, впервые за тридцать лет оказавшись в его объятиях, продолжала сотрясаться от рыданий.

«Прости меня. Мне так… Обещаю, что в этой жизни больше такого не допущу», – думала девушка. Это по ее вине брат отправился на Крымский полуостров. Она вспомнила, как получила весть о его гибели на поле боя. Кошмар не должен повториться.

– Натерпелась, бедняжка? Не плачь, ты же совсем взрослая, скоро замуж выйдешь… – утешал Крис, нежно обнимая сестру.

Отец и мачеха тоже подошли.

– Я же говорила, что ты был с ней слишком строг, пусть она и провинилась…

– Кхм… Прости меня. Я и правда перестарался. Но ты тоже виновата, так что не надо лить слезы, – не находил себе места ее обычно суровый отец.

«Они живы! Они все живы!» – Девушка высвободилась из объятий брата.

– Я… я в порядке, – сказала она и, глядя на семью, улыбнулась сквозь слезы. Эта улыбка отражала всю боль и тяготы, перенесенные ей в прошлой жизни. – Папа, мама… брат…

– Да что с тобой такое, Элиза?

– Я так вас люблю. – Она наконец произнесла слова, которые тридцать лет тяжелым грузом лежали у нее на сердце.

Девушка закрыла глаза, и по щекам ее снова потекли ручьи слез.

– И еще… Простите меня за все.

Вот так она вернулась к своей прошлой жизни. Ей с трудом удалось унять слезы.

– И ты прости, – неловко покашляв, произнес ее отец, маркиз Эль де Клоранс. – Я был слишком строг к тебе.

Чихён лишь покачала головой. Родные думали, что она плакала из-за наказания.

– Все правильно. Я сама виновата.

На самом деле она понятия не имела, за что ее наказали.

«Наверняка было за что… Я могла разбить что-нибудь ценное или издеваться над слугами», – решила девушка. В прошлой жизни она была несносной. Ужасный характер затмевал утонченную красоту.

«Надеюсь, больших проблем я натворить не успела…»

Шел двести восемьдесят третий год с установления империи. Ей исполнилось шестнадцать лет. В ту пору она была еще относительно безобидна.

«Я пока не натворила зла, у меня есть шанс все изменить», – решила Чихён. И пообещала себе, что не допустит тех бед и будет счастливо жить со своей семьей.

На лицах ее родных читалось замешательство.

«Конечно, они озадачены», – подумала девушка.

Она совершенно не была похожа на свою прежнюю версию. От ее злобного характера не осталось и следа, напротив, теперь она говорила очень вежливо и казалась взрослой не по годам, будто стала другим человеком.

«Может, я и правда был слишком резок?» – не узнавал свою дочь маркиз. Похоже, наказание было слишком строгим.

«Раньше никакие наказания ее не пронимали…» Конечно, маркизу было приятно видеть дочь такой спокойной…

«Наверняка скоро примется за старое», – подумал он и угрюмо вздохнул. Было бы чудесно, если бы Элиза и впредь оставалась такой же вежливой, но, скорее всего, ей не продержаться и пары дней. Его дочь хоть и красавица, но характер у нее не сахар, и как ее ни воспитывай, ничего не меняется.

«Я, наверное, умру, так и не увидев, как она повзрослеет», – в расстройстве вздохнул маркиз.

Он и подумать не мог, что отныне все будет иначе: с того дня Элиза совершенно изменилась.

* * *

– Мари, я сама закончу.

– Я все сделаю, госпожа…

– Не беспокойся. Мне удобнее самой. К тому же у тебя и своих дел навалом, займись лучше ими.

Служанка Мари была совершенно обескуражена: неужели перед ней действительно ее госпожа Элиза? Но это кукольное личико точно принадлежало юной маркизе…

– И спасибо за десерт.

Мари не поверила своим ушам. Она впервые слышала слова благодарности от своей госпожи.

«Вдруг это какая-то самозванка?» – размышляла служанка, думая о том, как переменилась ее госпожа: за день она превратилась в другого человека.

«Даже извинилась перед всеми…» – подумала Мари, вспоминая произошедшее после семейного обеда. Элиза сделала кое-что невероятное: она лично подошла к слугам, которых так долго изводила, и попросила у них прощения. Все были потрясены, никто не верил, что извинения были искренними: наверняка маркиза вскоре снова возьмется за старое. Но госпожа действительно изменилась.

«Она и правда больше не бранит слуг и даже заботится о них, – думала Мари, глядя на Элизу. – Вчера даже оплатила лечение матери Ганса». И это был не единственный добрый поступок. Маркиза также отправила подарок для служанки, которая недавно забеременела, и лекарство для Юни, которая в последнее время много болела. Все, кто удостоился заботы юной маркизы, были безмерно счастливы.

«Наверное, в тело нашей госпожи вселился ангел», – решила еще совсем юная Мари. Красавица Элиза и правда была похожа на ангела, когда улыбалась.

«Вот бы этот ангел навсегда остался в ее теле», – молилась служанка. Новая Элиза была такой доброй и заботливой, что Мари совершенно не хотелось, чтобы она становилась прежней.

* * *

– Я же опоздаю!

Взглянув на часы, Чихён оторвалась от своих записей и вскочила с места. Прошел уже месяц с тех пор, как она вернулась в тело Элизы, и уже привыкла к этой жизни и к своей новой роли прилежной дочери.

– Отец, это я, Элиза, – объявила она, постучав в дверь, и вошла в кабинет.

– Ты? – закашлявшись, переспросил маркиз.

– Да, вы, наверное, утомились… Я приготовила чай.

В ответ раздался только кашель.

Девушка не делала ничего особенного: готовила отцу чай, время от времени приносила ему сладости, развлекала беседой мачеху, когда видела, что та заскучала… Она просто старалась быть хорошей дочерью.

«У Сон Чихён не было родителей, о которых она могла бы заботиться», – думала Элиза.

Сон Чихён, ее второе воплощение, в раннем детстве осталась сиротой и знала, как важно ценить родителей, пока не стало слишком поздно. Ей очень их не хватало.

– Что случилось, отец? – встревоженно спросила Элиза.

– Ничего… Просто… Этот чай… – Вид у него был озадаченный.

Девушка вопросительно посмотрела на отца.

– Я рад, что наконец настал день, когда дочь принесла мне чай, – произнес маркиз, и его снова охватил приступ кашля.

Он был так тронут этим простым поступком, что у Элизы защемило в груди.

«Буду делать так почаще. Нет! Придумаю что-нибудь еще лучше», – пообещала себе девушка.

– Как вам чай?

– Очень вкусный! Даже лучше, чем в императорском дворце. Как ты его заварила? – отозвался маркиз.

И он не соврал: чай и правда был не хуже, чем во дворце, а то и превосходил его по вкусу.

– Я долго училась, – ответила девушка.

«Ну а что? Это же чистая правда», – подумала она.

В своей первой жизни в теле Элизы она долго училась правильно выбирать и заваривать чай, чтобы завоевать сердце императора. Тогда это умение ей не особо пригодилось, но зато теперь она готовила чай не хуже, чем во дворце. Хирургу Сон Чихён было совсем не до чая, однако своих навыков она не растеряла.

– Тогда не буду мешать. Но постарайтесь не перегружать себя работой.

– Может, останешься? – с надеждой спросил маркиз.

– Нет, не хочу мешать вам. Встретимся за ужином, отец, – попрощалась девушка и тихо вышла из кабинета.

Маркиз задумчиво смотрел ей вслед: «Дочь так изменилась. Даже стала заботиться о моем здоровье». Он, конечно, очень любил свою дочь, но и представить не мог, что настанет день, когда она так его порадует. Размышляя, маркиз допил чай, оставленный Элизой.

Вернувшись к себе в комнату, Элиза снова принялась писать.

«У меня десять лет».

Она записывала то, что должно произойти в будущем. Если она не изменит ход событий, то через десять лет окажется на гильотине.

«Мне нужно быть готовой к тому, что произойдет».

За тридцать лет многое забылось. Девушка решила начать с основных событий.

Второй Крымский поход, смерть Криса.

Стоило Элизе записать это предложение, как сердце болезненно сжалось. Она ни в коем случае не должна допустить смерть брата.

Смерть мачехи от болезни.

Заговор дома Трестан. Уничтожение рода де Клоранс. Казнь отца.

Старший брат казнен за преступление, совершенное по указу императрицы.

Превозмогая боль в сердце, девушка продолжала писать. В этой жизни все будет по-другому. Она об этом позаботится. Она записала и другие важные события, которые не были связаны с ее семьей:

Первый Крымский поход, сорок семь тысяч человек погибло от неизвестной инфекции.

Смерть герцогини Габорской от болезни Паркинсона.

Смерть императора от болезни.

Вторая великая эпидемия. В Лондо, столице Бритии, погибло около ста тысяч человек.

После окончания Крымской войны с Востока пришла оспа. Три города на юге империи изолированы. Семьдесят тысяч погибших.

Девушка тяжело вздохнула: «Как много болезней… Но такова эпоха. Системы здравоохранения нет, да и медицина еще недостаточно развита…» Она снова взглянула в свои записи.

Вторая великая эпидемия. В Лондо, столице империи Брития, погибло около ста тысяч человек.

Пугающие цифры. И это после всех предпринятых мер… Во время первой вспышки чумы, которая произошла около двадцати лет назад, погибло по меньшей мере сто пятьдесят тысяч человек.

«Как же сократить число жертв?» – размышляла девушка. Даже в теле Элизы она оставалась доктором Сон Чихён, которая не могла отойти в сторону и позволить людям умирать.

«Эпидемии не единственная проблема. Люди умирают и от менее серьезных заболеваний, – думала она. – Сумею ли я помочь?»

У нее были знания о более современной медицине. К тому же настолько обширные, что ее считали гением! В день своей смерти она направлялась на Международную конференцию по хирургии, на которой ее должны были наградить за исследовательскую деятельность.

«Я, конечно, хирург, а не эпидемиолог, и историю медицины знаю не так уж хорошо… Но это лучше, чем ничего!» Может, ей неспроста было суждено вернуться в прошлую жизнь?

«Нужно будет поговорить с отцом», – решила Элиза. Все-таки маркиз де Клоранс – канцлер империи и наверняка с пониманием отнесется к ее словам.

«Как только разберусь с главными проблемами, посвящу свою жизнь врачебному делу!»

Девушка вспоминала свою жизнь в теле Сон Чихён: прикосновение к холодному скальпелю, борьба со смертью… Пусть в новом облике, она хотела продолжить свое дело и спасать жизни людей.

«И еще одна проблема…»

Девушка снова принялась писать. Она делала пометки и о небольших затруднениях, и о важных событиях. Вдруг она замерла.

«О нет! Как я могла забыть?» – Девушка нервно сглотнула.

Объявление о помолвке с наследным принцем. 283 год. Праздник в честь дня рождения императора.

Сейчас же как раз двести восемьдесят третий год!

«Его день рождения в июле… Значит, осталось всего два месяца!» – Элиза побледнела.

Прием в честь дня рождения императора. Вся знать соберется, чтобы его поздравить, и в этот день наследный принц объявит о помолвке… Никто не думал, что все окончится трагедией.

* * *

Наконец вся семья собралась за ужином.

– В чем дело, Элиза? Нет аппетита?

– Нет, все хорошо… мама.

Маркиза улыбнулась, услышав, что падчерица назвала ее мамой. Прежде Элиза никогда так к ней не обращалась. Ей так и не удалось завести собственных детей, но она всегда относилась к Элизе как к родной дочери. Маркизу огорчало холодное отношение падчерицы, но в последнее время девушка очень изменилась.

– Я была так тронута, когда ты впервые назвала меня мамой.