Папа у Натки большой и сильный. Чёрные волосы с проседью. Глаза голубые, маленькие, с острыми ресницами. Если он не побреется два дня, то зарастает щетиной по самые ресницы, и его щёки становятся колючими. Натка знает это по тому времени, когда она ещё позволяла папе себя целовать. Но в последний год – ни за что. И у врача она при нём ни за что не разденется. Папа удивляется. Как же он не понимает, что Натка выросла, что в четырнадцать лет девочка – уже не девочка, а девушка? Натка в пять лет, и Натка в четырнадцать – есть разница? Если она сама чувствует это, то почему не понимает он? А вообще, Натка папу своего очень любит и не хотела бы никакого другого.

Натка пошла в отца. Она выше всех девчонок в классе. Наверное, будет тоже высокая, как он. Вот этого не надо бы. Что за каланча под два метра? Только глаза у неё не голубые, а зелёные. Папа говорит, что Натка похожа на сосенку – высокая и тонкая, глаза – под цвет хвои. Натке нравится сосна. Она где-то песню слышала: «Я хочу быть высокой сосною». Ну, насчёт того, хочется ей быть деревом или нет, она не знает; скорее нет, но если уж быть деревом, то именно смолистой пахучей сосной, по веткам которой прыгают белки.

Юрка Кобрин подошёл к ней после уроков и спросил:

– Слушай, Сергеева, если я тебя на день рождения приглашу, это не будет смешно?

Шедший мимо Вовка Авдеев услышал и заржал:

– Будет, будет, ещё как!

– Ты, Авдеев, олух царя небесного, – сказал Юрка. А сам покраснел и отошёл от Натки. Она даже ответить ничего не успела. Ох, и рассердилась она на Вовку! Такой дурень! Конечно, она бы пошла к Юре. Что здесь смешного? Он хороший. И внешне ничего. У него только нос немного прыщавый. Но это, все знали, пройдёт. Даже без всяких мазей, которые без конца рекламируют по телевизору. Просто у них такой возраст – прыщавый. Подростковый.

Натке казалось, что прыщики у них не только на лице, но и где-то в душе. То вдруг захочется плакать. То беспричинно смеяться. Иногда Натка бредёт по улице, видит: на земле палка валяется. Ну, валяется и валяется. А Натка её вдруг подбирает и бросает высоко в небо. Не глупость ли это? Как будто руки чешутся, до того хочется зашвырнуть палку выше облаков.

Натка пришла домой и написала:

«Юра! Это нисколько не смешно, если ты пригласишь меня на день рождения. Н. Сергеева».

Натка думала, что завтра она отдаст эту записку Юрке. Конечно, если Авдеева не будет рядом. Но вечером, уже перед сном, она посмотрела эту свою записку и порвала в мелкие клочья. Вот ещё – мальчишкам записки писать! Она не Галка Игнатович: та постоянно переписывается записками с парнями. Да ещё на уроках. Конечно, можно было написать об этом «ВКонтакте», но Натка и Юрка там не были друзьями.

Одну такую «записочку» Галка показала. После школы они с Наткой, как всегда, шли домой вместе. Галка вытащила перчатки из кармана и на снег выпал сложенный вчетверо лист.

– О! Смотри! – сказала Галка, подбирая листок с тротуара. – Это мой конспект по географии. – Она развернула листок. – О-о-о! О чём на географии говорили, напомни?

– О природных ресурсах.

Галка засмеялась.

– Вон посмотри, какие природные ресурсы я нарыла!

И подала Натке бумажку.

«14-го соревнования по плаванью. Придёшь за меня поболеть?» – прочла Натка первую строчку, узнав Галкин почерк.

«Нет времени», – это уже другой почерк. С кем Галка на географии сидела? Ага, с Игнатом. Она с разными мальчишками сидит на разных уроках. С девчонками тоже, случается, сидит, но реже. Учителя устали делать ей замечания. Махнули рукой.

Значит, это почерк Игната.

Ну и дурак. А вечером на дискотеку придёшь?

Не знаю. Очень много уроков.

И почему ты меня ненавидишь?

Я тебя ненавижу?!

А как же.

Ты что. Смотри, обижусь. Никогда больше так не говори.

Не буду. Я хочу умереть.

Дура. Так тоже никогда не говори.

Ты что, мне запрещаешь?

Я тебя прошу. Для твоей же пользы.

Какой заботливый.

А как же. Я вообще хороший.

Ещё забыл, что очень скромный.

Точно.

Вообще-то у меня уже есть к кому на свидания бегать. Так-то!

И к кому же?

Ты его не знаешь. Я сама его всего 2 раза видела.

Если не знаю, тем более скажи.

Ему 17.

Но имя. Имя!

Зачем? Ну, Ромка.

А фамилия?

Зачем мне его фамилия, я же не замуж за него собираюсь.

А за кого ты замуж собираешься?

Ни за кого, ты же знаешь.

Хочешь остаться вечной девственницей?

Очень надо.

И с кем же? Когда?

Что когда?

Ну это…

Найду кого-нибудь.

Кого? Любого?

Нет.

Выбирай того, кто тебя любит!

Меня никто не любит, и я никому не нужна.

Кто же тогда тебя девственности лишать будет?

А кто мне больше понравится. Может, ты?

Что ты… Я тебя недостоин.

– Прочла? – спросила Галка. Лицо её светилось загадочностью. Словно она дала Натке заглянуть за краешек своей тайны.

– Ты даёшь, – сказала Натка. – Как тебе не страшно о таких вещах с мальчишками говорить?

– Говорить, может, и страшно, но мы же переписывались. Всю географию! Знаешь, это классно! И потом: то, о чём в записке, – просто детский сад.

Натка пожала плечами и подумала, что она ни за что не будет говорить о таких вещах с ребятами. Ни говорить, ни переписываться. Никогда.

– Натка! – послышался под окном Галкин голос. В этом не было ничего удивительного, они жили с Галкой в одном доме, только в разных подъездах.

Натка вскочила с постели и подбежала к окну. Было темно, ничего не видно, но Галкин голос сказал:

– Натка, выйди на секунду! Очень нужно! Тебя Юрка Кобрин спрашивает.

– Сейчас! – Натка стала лихорадочно натягивать брюки и свитер.

Вообще-то ещё не было поздно – девять вечера, но в их семье принято ложиться и вставать рано. Если бы дома был папа, он ни за что бы не выпустил Натку на улицу. Да ещё к мальчишке. Папа к ним ужасно строг. Однажды он увидел, как Галка стояла в подъезде с какими-то ребятами. Глаза его спрятались в щёлочки, он зашёл домой и раздражённо сказал:

– Куда Галкины родители смотрят? Я бы её сейчас за шкирку и – домой.

– Пап, да они же просто стоят и разговаривают!

– Всегда сначала стоят-разговаривают, а потом дети получаются.

– Папа! Ты говоришь глупости!

– Ладно, ладно, глупости. Постой вот так у меня!

Натянув на босу ногу сапоги и накинув дублёнку, Натка выскочила на улицу. Действительно, под фонарём рядом с Галкой Игнатович стоял Юрка, в куртке, в шапочке «шлемом», она очень ему шла. «Странно, – подумала Натка. – Откуда здесь Кобрин взялся?»

– Чего? – спросила она, подойдя к ребятам.

– Я твой телефон не знаю, пришлось разыскивать, – объяснил Юрка. – Мы же в школе не договорились из-за олуха Авдеева. Ну, как, придёшь ко мне на день рождения?

– Когда?

– Завтра.

– Меня тоже пригласили! – похвасталась Галка, выступив вперёд.

– Хорошо, мы придём. Да, Гал?

– Конечно, придём! Спрашиваешь! А кто там ещё будет?

– Моя сестра, её подруга и парни из нашего класса.

– Вовку Авдеева ты, наверное, не пригласишь, – сказала Натка.

Девчонки засмеялись.

– Я что, похож на идиота? Ну, жду вас в пять вечера. Пока!

Юрка ушёл, а Галка осталась.

– Он тебе нравится? – спросила она.

Натка пожала плечами.

– Я об этом не думала.

– Мне – нет. Та-а-акой серьёзный. У него только пятёрки на уме. Сдохнуть можно. И нос у него прыщавый. У него, наверное, завтра и музыки-то никакой не будет. Или Бетховен какой-нибудь.

Когда Натка зашла домой, мама уже спала.

«Что же мне ему подарить? Могла бы – белочку, если бы папа сделал чучело», – Натка стала думать о подарке и незаметно уснула.

Она проснулась с непонятным радостным чувством. Как будто за дверью стояла новогодняя ёлка, а под ней в детском башмаке – подарки. И тут же вспомнила: наоборот, это она должна придумывать подарок. Юре Кобрину.

Но радость шла именно отсюда – мальчишка пригласил её на день рождения! Подарить ему какую-нибудь книгу? Лучше всего – справочник или энциклопедию, Юрка это любит, раз всё знает. А ещё недавно Натке самой подарили сборник рассказов про школьников. Классная книжка. Если она ещё есть в магазине, можно купить. Но интересно ли это Юрке? Может, он читает уже исключительно взрослую литературу или только то, что задают по программе, Пушкина, например. А что – это мысль. Если есть «Евгений Онегин» в красивом издании – Натка купит. Мама на это деньги даст. Прямо мучение – подарки выбирать! Особенно парню! «Вот же, – думала Натка, – учимся в одном классе, а я про него ничегошеньки не знаю. Как, впрочем, и про других мальчишек. Ладно, раз он сочинения самые лучшие пишет, значит, книжки любят. Подарю ему книгу».

В школе на перемене она отозвала Юркиного друга, Игната, и, краснея, спросила:

– А чего Юрка читает? Я хочу ему на день рождения книгу подарить.

– Купи что-нибудь из фантастики. Или вот Кинга. Правда, не знаю, кажется, он Кинга всего читал.

После школы Натка купила книгу «Первый день на луне», решив, что это фантастика, которую парень, конечно же, любит. На обложке был нарисован неизвестной конструкции аппарат, в иллюминаторы которого выглядывали испуганные парень и девушка.

Девчонки нарядились. Натка не захотела вылезать из любимых брюк, но надела нарядную водолазку, а Галка – юбку с разрезом и красную, с блёстками, кофточку.

– Как тебе мой прикид? – Галка засмеялась. – Слушай, я в первый раз иду на праздник к пацану. А ты?

– Я тоже.

– Интересно, чего это он меня пригласил? – продолжала Галка. – Тебя понятно, ты ему как сестра, раз вы учитесь одинаково. А я при чём? Может, я ему немножко нравлюсь? А?

– Конечно, нравишься, – сказала Натка. – Ты только ресницы мало накрасила. Сильнее надо.

Натка съехидничала. Туши на ресницах Галки был, наверное, целый килограмм.

Сама Натка не красится. Во-первых, ей и не хочется, во-вторых, если увидит папа… Конечно, сейчас его нет… и всё можно. Мама у неё не строгая, разрешит. Нет, ей просто не хочется краситься, да и всё.

Дом у Юрки тот самый, белоснежный, о котором мечтает Натка. Второй этаж с большим балконом, пять окон. У Юрки собственная комната с кучей техники: компьютер, телевизор, музыкальный центр. Компьютер включён, и на чёрном экране-заставке плавают космонавты. У другой стены – рыбки в аквариуме. Книги на полках: точно, энциклопедии. «Да, – подумала Натка, – что ему какая-то моя книжка».

– Ну, народ, предлагаю отметить мой юбилей! Как-никак, пятнадцать.

Все сели за стол. В бокалы разлили «Кока-Колу» из двухлитровых бутылок. Галка, когда это увидела, удивлённо приподняла брови: неужели на пятнадцатилетие даже шампанского не будет?! А сестра Юрки сказала:

– Мама оставила меня за вами присмотреть, но я вижу: вы люди самостоятельные. Мальчики, ухаживайте за девочками. Юра, ты у меня самый лучший брат.

Она чмокнула брата в макушку и вышла. Подруги её не было и в помине.

– Конечно, самый лучший, раз другого нету, – проворчал Юрка. – Галка, ты чего не пьёшь?

– А шампанского у тебя нет? Или хотя бы пива?

– Торопишься жить? – спросил Юра, ухмыльнувшись. – Нет, родители не купили.

– Галь, давай поменяемся фамилиями? – предложил Игнат. – Я буду Игнат Игнатович.

– А я – Галина Виноградова?

– Круто, правда? Махнёмся?

– Нет, давай подождём, – сказала Галка. – Вот будем жениться, тогда и возьмёшь мою фамилию.

– Вы что, уже договорились? – засмеялся Юрка.

– Представь себе, – Галка кокетливо подмигнула Игнату.

Игнат усмехнулся.

– Ну, Юрий Петрович, за твоё драгоценное здоровье.

Выпили газировку, потом танцевали, и Галка прямо спросила Юрку:

– Ты почему меня пригласил? Я что, тебе нравлюсь?

– Прямо сказать или косвенно?