– А что? Дай я чат ваш посмотрю, – и с этими словами я нажала на сообщение, чтобы сразу перейти в чат. И не успел прогрузиться экран, как я увидела там знакомые названия и цифры.

– Нет, Ева! – он вырвал телефон у меня из руки, оставив меня стоять ошеломленной, отошел, сжимая аппарат в кулаки и стискивая зубы, – тебе нельзя смотреть. Это не так все должно было… да черт! Ева!

Он уже, кажется, зацикливался и терял самообладание, как, впрочем, и я. Потому что версия со сном, конечно, интересная. Но вот «отдашь при следующей встрече» еще интересней.

И сколько их было этих встреч? Это все-таки она.

– Что, есть что прятать? – бесцветно спросила я, уже зная ответ и получая опять этот взгляд с невыразимой мукой. – Это же был Лешкин адрес там, в чате? Ты сам ее пригласил на вечеринку?

– Я не приглашал!

– И не спал, я помню, – я посмотрела в потолок в поисках помощи свыше, – что у вас там? Флирт? Роман? Она слала тебе свои нюдсы, а ты ей свои? Вы встречались? – начала я, но потом посмотрела на него.

Максим убрал телефон в карман, больше не собираясь мне его показывать. Весь подобрался, будто на что-то решаясь.

– Хватит на меня нападать, – процедил сквозь зубы, начиная уже злиться, – я твой муж, и никогда не давал тебе даже повода для ревности! Никогда тебя не обманывал, а то, что произошло сегодня, я не могу тебе объяснить иначе, как чудовищное недоразумение! Злата не моя любовница и мы не встречаемся, но тебе придется мне поверить! Я прошу тебя, просто поверь! Я не могу тебе показать переписку, не проси, пожалуйста! – Максим тоже взывал к ангелам или демонам, кто там у него сидит сейчас на плече и подсказывает нести всю эту дичь, – я столько сил потратил за эти месяцы… – это вновь было похоже на мольбу с его стороны.

Он издевается?

Месяцев? Это длилось месяцы?

В моей голове пульсом стучали эти слова и я больше ничего не слышала. Сережка в постели, «верни при встрече», Лешкин адрес. Разве этого мне все еще мало? Не достаточно, чтобы понять, что он вырезал мое сердце тупым ножом, наткнул его на вилку и завтракает, даже не морщась?

Я как сомнамбула пошла к входной двери и открыла ее, встала рядом, глядя в пустоту и стараясь не слушать, что он там еще придумывает. Мне и так слишком больно, дальше болевой порог переводит мой организм в состояние шока.

– Убирайся, – тихо произнесла я, и Максим замолчал, – пошел вон!

– Ева, детка, – он весь будто сдулся теряя и рост, и всю свою солидность, обесцветился, – я не хотел. Я не понимаю, как такое могло случиться, – он подошел ко мне и к двери, – дай мне разобраться, не пори горячку, пожалуйста.

– Уйди, – я была непреклонна, – и не звони мне.

Меня начинало мелко трясти, я сейчас сдохну или начну биться в истерике. Сработало, кажется, второе, потому что я нашла в себе невероятные силы, чтобы вытолкнуть Максима за дверь и захлопнуть ее за его спиной.

Я заперла на все замки, которые были, и задвинула щеколду. И замки сегодня же сменю. Воспаленный мозг подкинул важную мысль. Я ведь не смогу без него… его помощи…

– Максим! – закричала я через дверь,

Каким-то шестым чувством я ощущала, что он все еще здесь, будто тепло от его спины, прижатой к двери, просачивалось сквозь слои металла и наполнителя. Поэтому я закончила то, что хотела ему сказать.

– Сегодня приедет курьер за моими вещами, сложи все в коробки.

– Ева, это слишком, – послышалось приглушенное и с невыразимой болью.

Я зажмурилась, роняя слезы, горячими дорожками текущие по щекам, губам, падающие на пол. Облизнула соленые губы.

Ненавижу тебя, Свободин.

Ты сломал абсолютно все.

– Все вещи! – крикнула я.

Ответом был глухой удар в дверь и мне было абсолютно все равно, вмазал ли он от злости кулаком или от горечи решил разбить голову.

Раньше надо было думать, когда заводил любовницу.

Я постояла еще немного, вслушиваясь в тишину, а потом отправилась быстрым шагом ванную и долго плескала себе в лицо холодной водой из-под крана, пока кожа не начала гореть. Потом посмотрела на себя в зеркало и едва не отшатнулась от увиденного. Такое жалкое зрелище, бледная моль с красными глазами.

Пошел ты, Свободин!

Я плеснула водой и в зеркало, и мое отражение вновь заплакало длинными каплями. В комнате надрывался телефон, но я еще долго стояла и смотрела на себя, прокручивая в голове весь этот невероятный торнадо из мыслей и чувств, что обрушился на меня и оставил в душе полнейшую разруху.

Потом все же вышла в комнату и подняла мобильный с кровати, это был брат. Еще один предатель. Не знаю, зачем, но я решила его послушать, просто приняла вызов и молча приложила к уху.

– Ева, ты не спишь? Хотя что я, логично что нет. Все еще дуешься или вы уже помирились? Как там Макс? – послышался его немного замученный голос, скорей всего его терзало страшнейшее похмелье.

– С чего ты взял, что он здесь?

– У меня локаторы на вас обоих в телефонах, забыла что ли? Я вижу, что вы в одном месте, – я перевела взгляд на входную дверь, неужели до сих пор стоит там?

– Чего тебе?

– Походу не помирились, ладно, учту. Я просто хотел спросить как он, не мог его добудиться вчера, странный он какой-то был. То ли переутомился, то ли напился.

– Утомился, – на автомате ответила я, – трахать любовницу.

Повисла неприятная пауза с той стороны. Да братец, я спалила все, и ты тоже попался, у тебя рыльце в пушку, как у сообщника.

– Какую любовницу?

– Рыжую, – зачем-то сказала я, – а вообще знаешь что, Леша? Катись-ка ты к черту вместе с Максом!

– Нет! Ева, все не так, как ты…

Я сбросила звонок. Спасибо, я уже поняла, все не так, как я думаю, а даже хуже.

Я села на кровать и уставилась в одну точку. Телефон ожил в моей руке, я закатила глаза, думая о том, что эти два мужика совсем не понимают прямых указаний, куда им идти, взявшись за руки!

Но на экран все же посмотрела. Это сообщение.

– Да блин, – сказала я, накрыв лицо ладонью.

«Буду завтра с набегом. Папа».

Глава 7

Мои нервные силы настолько истощились, что в какой-то момент я просто отключилась на диване в середине переписки со своими менеджерами, которые мне настрачивали утренние вопросы по предстоящей поставке новой партии.

Я так и выключилась с пальцем на экране, а когда очнулась, увидела, что в чате отправилось длинное бессмысленное сообщение, состоящее из сплошных случайных букв.

По моим ощущениям я моргнула, а по часам уже было около десяти утра.

Пришлось стереть сообщение и извиниться, позвонив в офис и раздав указания более надежным способом. Они сделали вид, что ничего особенного не произошло, и спасибо им за это.

Потом я вспомнила про папу и его сообщение, ответила и ему, что очень жду, и соскучилась. Вот прямо так, в единственном числе, хотя в другой ситуации я написала бы «мы», имея в виду себя, брата и… Максима.

Хотя с какой-то стороны, было хорошо, что папа едет, пусть он и заскочит скорей всего на один день как всегда в своих бесконечных разъездах, забывая, что по стране очень много часовых поясов, когда он звонит или пишет. Я не стала отвечать ему в пять утра, не хотела лишних вопросов. Но с другой…

Пока я для себя не решу, что же я дальше буду делать, я не хочу вмешивать во всю эту грязную историю еще и папу. Хотя, может, и стоит… кого же еще?

Раньше моим главным утешителем был Лешка, с самого рождения вытирал мои слюни и сопли, растил из меня «настоящего мужика», пока папа пытался одновременно прокормить нас и воспитать в одиночку после смерти мамы. Иногда, думаю, получалось так себе, но что уж выросло.

Сын особенно неудачно воспитался.

Предатель.

Я попыталась забить мысли делами, села за телефон и несмотря на выходной день, заставила себя поработать. Полезла с удаленного доступа в отчеты и накладные, проверять и перепроверять документы, полистала страницы магазина, проверяя, правильные ли проставили цены, лишь бы не думать о Максиме…

Все равно через час этой пытки я села, закрыл глаза ладонями. Я больше ни о чем не могу думать, да и кто смог бы? Это же уму непостижимо. Еще вчера у меня была нормальная жизнь и любимый муж, возвращения которого я так ждала.

Привычная рутина, дом, быт, мой магазинчик, редкие развлечения и встречи с подругами, потому что охотней всего я проводила свободное время с Максимом. Он занимал так много места в моей жизни, что сейчас я просто не понимаю, чем заполнить это негативное пространство.

Пусто. Внутри меня и снаружи…

Я оглядела давно необитаемую квартиру и вспомнила про доставку. Почему она до сих пор не приехала и даже не отзвонилась? Я же заказала ее еще до того, как уснула. Не иначе Максим решил саботировать все и теперь не отдает мои вещи. Не хочу ехать к нему сама.

– Свободин! – строго крикнула я в телефон, когда он взял трубку. – Где мои вещи? Курьер уже пару часов, как должен был приехать.

– Я его выгнал и все отменил, – ответил Макс, срывающимся голосом, будто запыхался. – Я не буду ничего собирать, ты от меня не съедешь, я тебя не отпускаю!

– А кто тебя спрашивать будет? Не я, ты теперь никто для меня! Быстро прислал мне мои вещи! Все по списку!

– Ева, – он устало выдохнул, снова теряя запал, – ну зачем ты так?

– Я к тебе не поеду, если ты этого ждешь, – я начала догадываться о его тактике, хочет заманить и снова устроить разговор по душам с признаниями, что «он не хотел, случайно как-то вышло».

– Не ко мне, к нам, – поправил он, – это наша квартира.

– Больше нет. И хватит мне зубы заговаривать, я не хочу с тобой ничего обсуждать. Если не пришлешь мне мои вещи, значит, я обойдусь без них! Буду ходить в одних и тех же шмотках! А потом на последние деньги буду покупать себе новые! Без тебя и твоих подачек и разрешений! – выкрикнула я со злости, даже понимая какая это махровая манипуляция.

– Ева! – раздался звук, похожий на приглушенный удар. Я теперь почти уверена, что он там лупил грушу в нашем маленьком импровизированном зале, когда я позвонила. Его любимый способ снять стресс и выплеснуть гнев.

Пусть злится, сколько ему влезет, сам виноват.

– Я уже двадцать пять лет Ева! Хватит! Если ты не пришлешь мне вещи, значит, я получу все через суд!

– Ну, какой еще суд, о чем ты?

– О разводе, который! И не дави мне тут на жалость! Я на твой несчастный голосок не поведусь! Или ты собираешь все, что я написала, в коробки и отправляешь сюда курьером, или я буду пилить все наше имущество через суд! Все у тебя заберу! Все, что я… – голос сорвался, и я накрыла рот рукой, чтобы опять не заплакать.

Меня снова начала бить дрожь, я сойду с ума, не могу с ним разговаривать, у меня сердце разрывается.

– Любимая, пожалуйста, – тяжело прошептал он в трубку, – ты совершаешь большую ошибку, давай поговорим…

Я сжала телефон и зажмурилась. Я не буду плакать, я… я не слабая. Настоящие мужики Малины не плачут, даже когда они самые младшие и девочки.

– Не о чем нам разговаривать, – сдавленно проговорила я, собрав все силы в кулак. – Ты уже лишил меня семьи… если тебе так необходимо еще чего-то меня лишить, то… сделай это. Забей последний гвоздик в гроб наших отношений.

И чтобы не слышать его ответ, я сбросила звонок.

Отбросила телефон, вдохнула, выдохнула, поглядела на потолок, чтобы слезы не бежали через край.

Всех нахрен, сама справлюсь, никто мне не нужен. Я самодостаточная, успешная и… у меня даже свой бизнес есть. Я не какая-то домашняя курочка, которая загнется без мужа и его денег. Я могу…

Телефон пиликнул.

«Я все пришлю».

Я тяжело вздохнула, не знаю, рада ли я этому или наоборот. Сложно понять, что я на самом деле чувствую, внутри меня что-то взорвалось и теперь там полный бардак.