– Значит, так. Если вернёшься с Афганистана, куда хочешь, но переводись отсюда. Я тебе даже помогу.

Если вернусь… Потрясающий цинизм. Это ж насколько нужно было обидеться на Клюковкина, чтобы пожелать ему смерти. Не было у меня к Хорькову особого уважения, а теперь и не будет вовсе.

– Понял вас, Иван Николаевич.

– Товарищ полковник, Клюковкин. И заруби это себе на своём вездесущем носу!

– Есть, товарищ полковник Иван Николаевич. Тогда я пойду.

– Стой! – остановил меня Хорьков. – Ты про парадку спрашивал. Завтра обязательно будь в ней, поскольку тебя будут награждать. Не я, а член Военного Совета – полковник Доманин. Теперь иди.

Ух, как же тяжело было сказать новому командиру полка, чем меня будут награждать! И ведь однозначно пытался меня «прокатить» с наградой. Видимо, решалось это не в нашем полку.

Но с какой же быстротой раздают награды! Похоже, что в Афганистане всё идёт гораздо лучше, чем это было в моём прошлом. И людей решено поощрять гораздо чаще и быстрее. Всё делается, чтобы мотивировать и поддерживать. Это радует.

Вечером проверил парадную форму и подготовил её для завтрашнего построения. Не удивлён, что Хорьков утаил вид награды, которую мне вручат завтра. Решил, что буду мучиться и дёргаться.

Если уж сам член Военного Совета Доманин едет награждать, то там точно не ценный подарок или грамота.

Я закончил гладить рубашку и повесил её в шкаф. Тут в дверь постучали. Подошёл и посмотрел в глазок. За дверью стоит женщина в домашнем халате и белом фартуке. Лицо незнакомое, и память Клюковкина не подсказывает мне, кто она.

– Здравствуй! Только узнала, что ты приехал, Саш, – поздоровалась со мной гостья.

Она была средних лет, внешность непримечательная, волосы собраны в пучок, на лице следы от муки, у глаз заметны морщины.

– Здравствуйте. Вам помочь?

– Саш, а чего ты ко мне на Вы? Всегда вроде была для тебя Ольгой, – улыбнулась женщина.

– Да я не выспался. Дорога и смена часовых поясов, знаешь ли, – отмахнулся я.

– Ладно. Поможешь с краном на кухне, а то мужиков моих нет? Все на полётах и в командировках.

Ольга оказалась супругой нашего замполита Кислицына. Сын у неё служит в нашем полку на сверхсрочной и тоже хочет поехать в Афган. Да только в штабе армии не пропускают. Мол, отец уже там за двоих служит. Не стоит подвергать семью риску остаться без двух мужиков. И правильно.

Пока я ремонтировал кран и пробивал трубу, которая засорилась, Ольга рассказала, как тут живёт городок.

– Дети в школах, жёны по хозяйству. Все переживают за тех кто в Афганистане. Вон, Светка Батырова к своему поехала. Мы уж подумали, что Димка её инвалидом останется, а он теперь Герой Союза. Вот бабе повезло! В Москву поедут.

Ольга жарила пирожки, а я заканчивал подкручивать сифон.

– Готово, Оль. Теперь не протечёт и не сломается. Я всё аккуратно…

– Саш, да я знаю. Ты у нас вообще спаситель. То сумки донести, то уроки помочь сделать. Бабы только у тебя нормальной нет. Девушек вокруг тебя много вьётся, а хорошей так и не встретил.

– Да я и не искал. Они как-то сами находятся, – улыбнулся я, и Ольга посмеялась.

– Я бы сказала, притягиваются. Спасибо, что починил. Держи пирожков, – протянула женщина мне газетный свёрток.

Взяв заработанный «магарыч», я пошёл к себе в квартиру. Не удержался от горяченького пирожка с картошкой и достал один, пока поднимался по лестнице.

Подойдя к двери, обнаружил, что не закрыл её на замок. Да и зачем! Воровать у меня особо нечего. Чеки Внешпосылторга обменял на рубли и положил на сберкнижку. Незаконно, но мне простительно. Я в Союзе недавно.

Внутри обнаружил стоящие в коридоре туфли-лодочки. Проглотил большой кусок пирожка и откусил ещё. В квартире играла песня в исполнении какого-то француза. Вроде, Джо Дассен. Других певцов из Франции я и не знаю.

У Клюковкина был кассетный магнитофон модели «Весна», но я его так ни разу и не включил. Кажется, незваная гостья решила похозяйничать.

Аромат жареных пирожков у меня в руках перебивался запахом фруктов и шампанского. А ещё женских духов, которые мне уже сегодня встречались. Похоже, что жена начальника отдела кадров не обманула, когда пообещала прийти сама.

Войдя в зал, обнаружил, что дама уже «приговорила» половину бутылки.

– А я уже замёрзла, – подмигнула мне русая красотка, глотнув шампанского из бокала.

Благодаря памяти Клюковкина, вспомнил, что девушку зовут Галина. Она лежала в кровати. Военную форму не снимала, а только расстегнула пару верхних пуговиц на рубашке. Игривый взгляд, накрашенные губы и распущенные волосы дополняли образ женщины.

Я смотрел на Галину и не мог выбросить из головы, что она жена кадровика. В памяти Клюковкина этот майор был неплохим человеком. Да и мне он таковым показался на первый взгляд. Как вообще у Сани совести хватило развести на «постель» эту дамочку?

– Я долго ждать не буду. Не хочу терять свободный вечер, – подмигнула мне девушка.

Я тоже. Спать с чужой женой у меня в планы не входило.

– Саша, ну ты скоро? Я очень голодна, – потянулась ко мне девушка.

– Пирожок хочешь? – протянул я ей газетный свёрток с выпечкой.

– Это что? Шутка? Ты собираешься в кровать ложиться?

– Да, но не сейчас. Чай пойду налью, – ответил я и пошёл на кухню, чтобы поставить чайник на плиту.

Пока я зажигал огонь, Галя пришла ко мне.

– Что это значит? – возмутилась девушка.

– Что именно? – уточнил я, заглядывая в холодильник.

– Я пришла к тебе. Мы договаривались.

– Ага.

– Принесла шампанское, фрукты. Я жду отдачи! Во мне много энергии сегодня! – громко сказала девушка.

Вот чего эта Галя кричит? Соседи услышат, и пойдёт слух. Надо её выгонять быстрее. Хотя…

– Говоришь, что много энергии в тебе? – спросил я.

– Конечно. Очень, – подошла ко мне Галя и обняла меня за шею.

Она слегка прислонилась к моей щеке. Раз много энергии, надо дать Галине возможность выплеснуть её. Не пропадать же бесплатной рабочей силе.

– А давай попробуем кое-что новенькое, – улыбнулся я.

– Эксперимент? Сашка, ну ты и выдумщик. Поменяем место? – подмигнула мне красотка.

– Нет. Ты что-нибудь слышала о ролевых играх?

– Эу… нет.

– Зря! Я тебя научу. Мне вообще нравится, когда у меня девушка по дому убирается. Смотрю и возбуждаюсь с этого, – подмигнул я Галине.

– Это что? Мне нужно работу делать по дому?

– Немного. Изобрази, как ты моешь полы. Или стираешь. Игра такая. Я даю указания, а ты их выполняешь. А потом в постели всё очень круто происходит.

Девушка закусила палец, а потом согласилась. И тут началось!

Я ей сказал, что нужно надеть фартук, чтоб она не испачкала свою повседневную форму. Откуда у Клюковкина фартук в квартире, можно только догадываться. Сомневаюсь, что он устраивал здесь ролевые игры раньше.

Первым местом была кухня. Я неспешно попивал чай и читал газету, а девушка быстро прохаживалась, вытирая пыль на шкафах.

– Нет, Галчонок. Надо более тщательно. Вот так, – подсказывал я ей. – И слегка покрутись.

Надеюсь, она не замечает, что я весь в чтении статей.

– Так? – быстро обернулась вокруг Галя.

– Ну, нет. Давай медленнее.

Через несколько минут, Галя уже активнее вытирала пыль, пытаясь вилять попкой. Фартук сидел на ней идеально, хотя ей было в нём не особо удобно. Она постоянно его поправляла и перевязывала.

При каждом наклоне девушки юбка обтягивала её стройные ягодицы. Само собой разумеется, наклоны она делала очень медленно.

– Саш, я уже… готова, – сказала Галя, утирая со лба пот.

Пыль она вытерла на кухне везде. Даже там, куда я бы никогда не полез.

– Нравится игра? – спросил я, перелистнув картинно газету «Правда».

– Ну, так себе. Ты мне будешь помогать убираться? – возмутилась Галя.

– Тихо! Я хозяин. Не нарушай правила игры. Иначе мы с тобой удовольствия не получим.

– Ладно. Давай в зал перейдём?

Так, расширяем фронт работы для Галочки. Вижу, она дома если и убирается, то крайне редко.

– Да. Там лучше будет.

Только мы вышли в зал, как моя «горничная» сразу же принялась за работу, показывая, какая она старательная. Девушка начала смахивать пыль с мебели, складывать ровно одежду, поправлять занавески.

Попка Гали быстро ходила из стороны в сторону, будто нарочно дразня меня. Быстро учится, дамочка. Потом я также отправил её и в коридор, и в ванную. И вот мы добрались до стирки. А я всё ещё читал газету. По второму кругу, конечно, но вдумчиво.

Внимательно посмотрев на уставшую Галю, я понял, что трудотерапия прошла успешно. Ей теперь не до интима.

– Знаешь, Клюковкин, я устала. Плохая у тебя игра, – бросила стирать мою футболку Галя.

– Да, что-то не очень получилось. Может, в следующий раз лучше получится? – спросил я, когда Галя сняла фартук и начала собираться.

– Нет. Я же сказала, что устала! Больше никаких игр.

– Понял. Жаль, – прошептал я и вышел из ванны.

Собиралась Галина долго и тяжело. Рубашку смогла застегнуть только с пятой попытки. Ещё и ноги дрожали.

– Как после марш-броска, – выдохнула Галя.

Когда ж она его бегала? Час тряпкой поработала и уже на ногах не стоит.

– Не доиграли мы с тобой…

– Да ну, эти твои игры! Не знаю, что тебя в них возбуждает. Я устала только от роли уборщицы, – махнула рукой Галя и пошла в коридор.

Через минуту дверь хлопнула, возвестив об уходе гостьи. Думаю, что она больше не придёт. Возможно, найдёт себе другого парня «для встреч». Но уж точно никогда не будет в ролевые игры больше играть.

Наутро я облачился в парадную форму и вышел на улицу. Построение полка было назначено на 8.30. Для этого даже запланировали полёты в ночную смену сегодня. Неужели, из-за меня одного?

Пока шёл по улице, ловил на себе изучающие взгляды.

– Ты смотри! Красавец, Сашка! – сказала сидящая на скамье женщина.

– Ага! И медаль есть, – поддерживала её другая.

Галина Петровна поприветствовала меня с порога Военторга и попросила обязательно зайти к ней после построения.

– Сашка, я ж не знала, что ты орденоносец! Конфеток насыплю тебе, – махала мне Петровна, утирая платком слезу.

– Это медаль. Зайду обязательно.

– Внучку поможешь с докладом о литературе? – крикнула она мне вдогонку.

– Обязательно.

Кажется, я начинаю понимать, что такого в Саше Клюковкине находят женщины. Он всем помогал. Там починит, здесь подскажет, тут придержит. Плюс симпатичный и ласковый с девушками.

А вот на военную службу его не хватало. Не был он прилежным офицером. Отсюда и неудачи в полётах.

Через 15 минут я стоял в строю своего нового подразделения. В моей эскадрилье Ми-24 ещё совсем мало народа. Помимо комэска и начальника штаба, только я, два командира звена, три лётчика-оператора и несколько лейтенантов, прибывших с ускоренного выпуска. Думал, что их пришлют ближе к осени, но они уже стоят со мной в строю.

– Сань, медаль «За отвагу» за что получил? – спросил у меня командир одного из звеньев.

– В Панджшере операция была.

– Молодцом. Высокая награда. А сейчас какую дадут? – спросил он.

– Хорьков не сказал.

– Эх, везёт вам. Батыров вон и вовсе Героя получил. Может тоже напроситься в Афган?

– Из-за наград? – удивился я.

– Ну да. Ничего ж сложного там нет, верно?

– Абсолютно. Убить только могут, – ответил я.

Командир звена удивлённо посмотрел на меня. Будто я его пугаю и специально отговариваю ехать.

– В бой сильно рвёшься? Обычно в цинке таких привозят домой. Зато орден дадут. Сто процентов говорю тебе! – добавил к моим словам комэска.

Грубовато с его стороны, но смысл правильный. От войны не бегут, на неё и не просятся. Это изречение, к сожалению, очень часто забывают.