Два часа я тупо таращусь в монитор, не реагируя на обращения, пока не приезжает такси. И только когда сажусь в машину, заказанную издательством, осознаю, что все это реальность. Моя реальность. И вспоминаю вдруг, что сегодня у меня должна быть встреча не с гением, а с моим Виталиком. Точнее, я собиралась к нему поехать. Ужин приготовить, кино посмотреть, ну и дальше… что там нужно для здоровья.

Виталя хороший.  Остроносый, кучерявый, сутулый чуть и симпатичный. Очень. Цветы на все праздники исправно таскает, уместно шутит в компании, начитанный… Может  я его не страстно люблю, но достаточно, чтобы год как уже лелеять надежду на вполне приятное совместное будущее. Надеяться, что вот сейчас мы притираемся друг к другу,  притираемся –  и от этого трения пламя теплое разгорится.

Так что я, как пристегнулась, ему набрала. А он ответил сразу:

– Искра, привет. Я занят, перезвоню через часик, ок?

– Нет-нет! – я вдруг пугаюсь, что он позвонит именно тогда, когда я буду… не одна, – Я быстренько. Звоню сказать, что не смогу сегодня к тебе. Меня с важным поручением отправили, далеко очень. Пока туда, пока сюда… Ночь уже будет.

– Ты же спагетти хотела сделать с овощами, покормить меня, – ноет Виталик, не любящий менять планы,  – Киношку я выбрал…

– Ну вышло так,  – вздыхаю сокрушенно, – Завтра встретимся или…

– Завтра я допоздна, – мстительно сообщает мой парень,  – Не получится.

– Ну как получится, – говорю примирительно,   – Все, не отвлекаю, пока – пока.

Я с облегчением выключила телефон и стянула шапочку с головы. И хихикнула – красная шапочка-то.

Но Позднякова сложно назвать бабушкой, да и я не пирожки везу…

Ехать  долго. И голодно. От волнения пообедать даже не смогла, только воды глотнула –  и то немного. Подумала, что хуже, чем я с документами, может быть только я с документами, которая просится в туалет.

И тут же накрыло –  ну как я согласилась? И снова затрясло. Я же его близко увижу… разговаривать с ним буду.  Самый кошмар, что мне еще и убеждать его в чем-то надо, а в чем  –  я не помню. Совсем.  Хорошо хоть на бумажке записала.

А если на меня уничижительно посмотрит? Или вообще на порог не пустит? Нет, не должно быть так… от издательства позвонят, и все объяснят. А мне надо будет всего лишь отдать ему бумаги “на подумать”.  И,  как сказал старший редактор, “мило поулыбаться с жалобным личиком. Ты умеешь”.

Стра-ашно как… Но очень хочется. Я б не простила сама себе, если бы отказалась. Я же ни единого другого шанса не имею попасть в дом гения. И его самого увидеть, чтоб не в телевизоре и не когда куча народу вокруг, а вблизи. Может даже за руку с ним поздороваюсь… “И потом мыть руку не будешь пару недель”, – угукнуло мое язвительное я.

Подальше его засунула, нечего мне мешать восторгаться. Это ж как  к мечте прикоснуться…

Ехали мы часа два. Я даже все, что было на бумажке, выучить успела. Вспотела, разделась, подмерзла, снова оделась. Побоялась сильно. Потом вроде как бояться перестала, но как смеркаться стало – рано ведь в декабре темнеет – снова почувствовала внутреннюю дрожь и холодок.

Уже и пригород миновали, поля заснеженные. Меня уверили, что дом Позднякова не в диком лесу, а в поселке почти, и что дороги туда хорошие, и такси быстро приезжают – но я все равно своего водителя несколько раз попросила, чтобы ждал меня за воротами.

Потом мы вообще в лес свернули. С огромными елками. Те разлаписто стояли вдоль дороги, а на них маленькие сугробы белели. А большие сугробы – по краям дороги. В окне и правда то тут, то там заборы мелькали  – может и правда поселок, только с мизантропским уклоном. Далеко заборы друг от друга. И дороги и тропинки запутаны. Водитель уже несколько раз навигатор перепроверял. Мне кажется, даже матерился про себя. Назад сдавал, разворачивался, то в одну, то в другую сторону ехал. Не привыкни я к нему за эту совместную поездку, подумала бы, что маньяк. Следы путает.

Но, наконец, нашел верный поворот и завез меня в совсем уж сумрак и чащобу. Так что,  увидев забор и даже ворота, за которые, как мне заявил таксист, надо попасть, я вздохнула с облегчением.  Запахнула пальто, шапку эту красную нацепила, прижала бумаги к себе и вышла из машины.

Подышала немного свежим и колким воздухом… но перед смертью не надышишься.

И на кнопочку домофона возле калитке нажала.

– Кто?

Мужской голос. Поздняков? Или у него дворецкий есть?

Сглотнула.

– Искра, – сказала как можно более уверенно, старательно таращась в камеру. И добавила тихонько, – Искра Гольц.

И вздрогнула от щелчка открываемого замка.

Дорожка к дому вьется лесной тропинкой. Между кустами и вездесущими елями, кривая такая. А сам дом… Громадина. Но какой-то объемный, воздушный, не кирпичный замок совсем, как я себе навоображала. Не высокий, этажа два или три. Дерево, стекло и совсем немного камня внизу. Удивительный такой.

В удивительном доме – терраса. Или веранда… я не очень-то разбираюсь.

Потопталась на ней немного, чтобы снег стряхнуть. На ручку дверную нажала, как будто меня пригласили и ждут. Меня же ждут? Немно-ожечко так дверь приоткрыла…

– Заходи.

Его голос!

Мигом все мысли вылетели. Умных так точно не осталось. Сплошные пузырьки шампанского –  и от них в голову ударяет  дуростью. И дыхание спирает.  Я делаю несколько шагов, иней с ресниц смахиваю и замираю. Как же красиво… Не передать, как. Как будто я все еще в лесу, в котором лесные эльфы объединились с суровыми колдунами и создали среди деревьев эту сказку.

Одно огромное пространство:  сразу  и холл, и гостинная с каким-то модным камином посередине, а не как положено, у стены. В нем огонь горит. Еще  кухня позади, тоже большая, со столом и стойкой,  лестница наверх.  И окна – в пол. А вместо крыши будто бревна шалашом сложены.

И сам хозяин тоже здесь. Сидит на диване возле камина. Без дворецкого, один.

Точнее, вдвоем мы.

– Раздевайся, – звучит как то неправильно. Пошло даже…

Угомонись, женщина. Что за ураган чувств и эмоций на каждое его слово? Не будь дурой. Хоть это и сложно. Особенно когда смотришь на гения вживую, а не в телевизоре. Слишком остро – видеть его так.  Лицо, как будто из камня, стальные глаза и волосы… Костюм серый. Вот кто носит костюмы дома, а? Поздняков только. Чтобы сильнее контрастировать с теплом своего жилища, да. Он может и купил этот дом, чтобы хоть как-то с живыми соприкасаться. Но от живого на  всякий случай отгораживается формальной одеждой.

Только вряд ли кому-то в голову придет пожалеть его – не мне, так точно. Мне сейчас только Железный Человек вспоминается в одной из сцен, где его спросили язвительно, кто он вообще без своего бронированного костюма? А он и ответил: – “Гений, миллиардер, плейбой, филантроп”.

– Долго стоять там будешь?

Спохватываюсь. Суетливо оборачиваюсь, чтобы найти вешалку или гардероб – нет ничего у входа – пристраиваю пальто на спинку стула ближайшего, туда же ставлю ботильоны. Шапку стягиваю. Тороплюсь. Хотя голос не раздраженный, нет. Но холодный.

В дом эльфы тепло жизни вдохнули, а вот в него забыли.

Делаю несколько шагов вперед, прижав к себе папки.

Под физически ощутимым взглядом Позднякова дыхание опять спирает. И хочется вдохнуть и сказать что-то яркое, дерзкое, хочется невероятного диалога, который я буду потом смаковать в тишине и любоваться собой в нем. Хочется чтобы он теперь знал о моем существовании, может даже вспомнил когда-нибудь. Но вырывается только смущенное:

– К-куда мне идти?

Снова время как муха в янтаре застывает. Только он и может разбить этот янтарь своим острым:

– Ко мне подойди.

Иду аккуратно и бесшумно. Но, надеюсь, со стороны смотрится уверенно. И понятно, что  я не просто так здесь. По делу. Важному. У меня задание от начальства, папочки… И пусть эта ситуация экстремально странная с самого начала, как будто снится мне… Я толкование этого сна потом прочитаю. Наверное,  там даже  будет что-то про самые глубокие желания. Или это не к соннику, а к Фрейду?

Иду по этому невероятному дому и смотрю куда угодно, только бы не на него.

На темноту за окном, в которой прячутся ели. И медведи, наверное. Есть там медведи? На светящийся справа дверной проем. Различаю внутри небольшой кусочек книжного шкафе и мысленно дорисовываю кабинет.  Стол и компьютер на нем, с большим монитором.  Залезть бы хоть на минутку туда, где творятся шедевры. Хотя, может он не там работает? А на ноутбуке за той стойкой кухонной? Или наверху – там спальня, наверное.

Может он лежит на огромной кровати, подоткнув под спину подушки, с блокнотом в руках, взъерошенный и сонный…

Мамочки! Хватит думать об этом!

Спотыкаюсь.

Сначала  взглядом о его взгляд. Неразличимый. Потом просто спотыкаюсь… Уж слишком близко я оказываюсь. Так близко, что вижу, как бьется венка у него на виске. И запах его парфюма слышу…

– Ну?  – снова нарушает тишину Поздняков.

Ну?

Ах да, я же должна рассказать, попросить, отдать документы.... Черт, что в той бумажке было написано?!!! Что говорить?!

– Меня прислали, чтобы....

Поперхиваюсь.

Потому что Поздняков вдруг хватает меня за свободную руку, в которой нет папок, и резко дергает вниз. Так что я падаю перед ним на колени. Еще и на плечи надавливает, чтобы я даже не пыталась встать.

А потом выдыхает морозцем мне в лицо:

– Переигрываешь с неопытностью, Искра

Я в таком шоке, что до меня из всей фразы доходит только мое имя. И то, как он произносит его с длинным змеиным “с-с-с” и хрипло-торжественным “р-ра” оглушает даже больше, чем сама ситуация. Но я стараюсь взять себя в руки. Делаю глубокий вдох и выдавливаю вопросительное:

– Ч-что…?

А он мне на губы палец положил. Затыкает. И ощущение на удивление грубой подушечки, клавиатурой может натертой, почти отключает сознание. Но в следующее мгновение оно вспыхивает сверхновой, потому что мужская ладонь обхватывает горло, а вторая его рука ловко вытаскивает шпильки из пучка, отчего волосы рассыпаются по плечам.

– Прекратите! Ч-что вы творите?! – то ли кричу, то ли сиплю я, глядя на него потрясенно.

– Говорю же, переигрываешь, – сообщает мне чертов Поздняков и резко дергает за волосы, так что моя голова откидывается беспомощно.

Красная Шапочка не того, похоже, боялась…

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

Мои друзья  – идиоты. Да.

Ничем иным я не могу объяснить утренний звонок и отвратительно – предвкушающий тон Павла Сергеевича, уважаемого в миру адвоката. Типа они решили, что я засиделся в своей глубинке. Один.  Без отдыха. И девок. И друзья, как настоящие меценаты, отправят свой дар, который разожжет огонь в моем ледяном сердце.

Он сказал не “сердце”, нет. Назвал другой орган. Но и без того его высокопарное дерьмо, которое, вообще-то, должно оставаться моей прерогативой, выглядело фарсом.

У меня и так не было настроения из-за издательства. Там работали не меньшие идиоты,  решившие, что могут заставить меня делать то, что я не хочу. А когда я им подробно и наглядно пояснил, как именно не хочу, намекнули на обязательства и разрыв контракта.

Они забыли, что я еще и юрист. И что мои книги не единственный и далеко на самый большой источник дохода. И дела с ними я веду ровно до того момента, как они меня устраивают. А если нет… При желании я могу и сам напечатать, продвинуть новую историю. И следующую. Мне просто не хочется налаживать механизм, который выглядел уже работоспособным.

Поэтому я взял паузу и перестал отвечать на их звонки.

На Пашин ответил… И он еще поплатится за попытку контролировать мою личную жизнь.

“Искру” они отправят, ага. Такую, как надо, чтобы “выдержала тебя и твои заморочки”.

Идиоты.