– Ирка, так чего ты с тем не замутила? Может, не такой придурок?

– Такой, – отвечаю спокойно. – Он мне предъявил за сок.

– Фу, как мелочно, – Маша опять заводится. – Нет, ну такой недешевый, элитный даже клуб, и такие вот дешевые понты.

– Может, они тоже где-то достали пригласительные? – меня вдруг посещает такая мысль. – Маш, ты так и не сказала, где их раздобыла.

– Вот оно тебе надо? – смотрит на меня не мигая. – Оттянулись круто и ладно. Это была лучшая днюха в моей жизни! Аау, – зевает, забыв прикрыть рот ладонь. – Ну где, блин, эти козы? Я сейчас спать срублюсь.

Маша потягивается и охает. Я понимаю почему. У меня была не менее бурная ночь. И такое же разочарование. Но я ведь и не ждала продолжения, в отличие от подруги. Хочу сказать, что этот Дэн не стоит переживаний, но дверь распахивается и входят соседки.

– Вау, какие люди! – смеются. – Ну что, давайте колитесь, как попали в «Метель». Там реально классно, как болтают?

– О, да! – глаза Маши снова загораются, про сон она забывает мгновенно. – Там даже круче, чем я думала. Блин, девчонки, а какой Морозов!

Весь вид Маши выражает восхищение владельцем клуба. Она принимается взахлеб рассказывать о вечеринке, но на вопросы, откуда у нее пригласительные, лишь загадочно улыбается.

Я ставлю кружку на тумбу рядом с кроватью и укладываюсь под одеяло. Глаза просто слипаются. Мне не мешают громкие голоса. К нам в комнату входят еще девчонки. Маша в центре внимания и наслаждается этим. Она получила свою минуту славы, а на парах будет королевой.

Меня же уносит в сон. Громкие голоса и смех во сне превращаются в клубный шум. Вот я снова танцую наверху, потом иду к лестнице и сталкиваюсь с Морозовым. Во сне я очень четко его вижу, мне даже кажется, что улавливаю его парфюм. Во сне я тянусь к Данилу, а он сморит на меня своими грозовыми глазами и сводит к переносице четкие темные брови. А потом его губы двигаются, они произносят слова, которые причиняют мне боль.

– Решила, что, пробравшись ко мне в постель, сможешь задержаться?

Машу головой отрицательно, горло перехватывает от несправедливого обвинения.

– Нет. Нет, – сиплю я. – Я не думала… Не хотела…

Но мои жалкие оправдания Данила не интересуют. Презрительно кривит губы. Он уже составил обо мне мнение, и изменить его не получится. Морозов больно хватает меня за предплечье и тянет на себя. Упираюсь, не собираюсь с ним никуда идти. Но силы неравны.

Тащит меня по лестнице до самого выхода. Вокруг шепчутся посетители, указывают на меня пальцами.

– Нищета пролезла! – выкрикивают обидные слова. – Выкинь ее! Выкинь!

Охрана распахивает дверь и я вылетаю в снег в одном тонком платьице. Сразу становится холодно. Обхватываю себя руками, пытаясь удержать остатки тепла. Но оно из меня уходит очень-очень быстро, уже зуб на зуб не попадает. Меня всю трясет, и трясет очень сильно.

Погруженная в тяжелый мутный сон, я долго не понимаю, что трясет меня Маша. И это не вой ветра, а ее голос меня зовет:

– Ира! Ира! Ирка, да проснись же ты! – рявкает.

– А? – я с огромным трудом разлепляю веки. Меня правда потряхивает, голова раскалывается. Мутный взгляд с трудом фокусируется на подруге.

– Заболела, – Маша кладет ладонь мне на лоб. – Фигасе ты горячая. Сейчас от температуры дам таблетку и чай сделаю.

Киваю, потому что голоса нет, во рту сухо. Но от этого движения плотно зажмуриваюсь, оно вызывает ужасную боль. Девчонки принимаются суетиться. Находится и лимон, и мед. Пью много чая, потом таблетки и опять заваливаюсь спать. Сон лучшее лекарство, а идея немного сэкономить была просто дурацкой.

Снова уплываю в сон. Только в этот раз совершенно в другой. Мы с Данилом снова кормим друг друга клубникой и целуемся. Мне так хорошо в этом сне, тепло и уютно. Больше не стучат зубы. Меня не трясет.

Просыпаюсь я уже глубокой ночью. Скидываю с себя одеяло, потому что мне очень жарко. Включаю небольшую тусклую настольную лампу. Осторожно встаю и иду к столу, на котором стоит аптечка. Беру градусник, сую его под мышку. Он пищит и показывает, что температура есть, но небольшая. Нос у меня не заложен и горло не болит, надеюсь, что так и будет. Очень не хочется болеть. Включаю чайник. Кто-то из девчонок налил в него воды.

– Как состояние? – шепотом спрашивает Маша. Поворачиваюсь, она села на своей кровати и смотрит на меня.

– Пойдет, – тихо отвечаю. – Пить хочу.

Тоже встает и подходит к столу. Кладет ладонь мне на лоб, кивает.

– Сядь, сейчас налью сама.

– Эй, чего не спится? – остальные тоже проснулись. – Ир, ты как? А то тебя так колотило, что хотели скорую вызывать.

– Нормально, – отвечаю, усаживаясь за стол.

Девчонки тоже подходят. Кажется, у нас собирается ночное чаепитие. Достают конфеты, печенье.

– И лимон ешь, – подталкивают мне его. – Тут самая запара. Болеть нельзя.

Киваю и пью чай. Скоро Новый год, потом сессия. Болеть вообще не в тему. Девчонки болтают, я молчу. Потом переодеваюсь в пижаму и ныряю под одеяло. Укутываюсь по самый нос. Надо думать об учебе, это последний год и завалить все просто нельзя.

Данил больше меня не увидит, я тоже не буду искать встречи с ним. Так какая разница, что он обо мне думает? Зато у меня была такая ночь, о которой снимают фильмы и рассказывают подругам. Но я не буду. Осталось только как-то научиться относиться легко к произошедшему. Хочет хвастаться и обсуждать? Пусть. Данил даже моего настоящего имени не знает.

Этим себя успокаиваю и проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. Звонящий утром будильник не раздражает. Я выспалась, да и чувствую себя неплохо. Поднимаюсь. Пора собираться.

– Выйду замуж за олигарха и работать не буду, – ворчит Маша со своей кровати. Зевает, потягивается. – Темень за окном такая. Спать бы и спать.

– Угу, – отзывается наша соседка. – Там холодно, брр, – кривится. – Ну почему вечно сессия после Нового года? Почему нельзя отстреляться до? Я бы домой свалила на праздники тусить.

– Вот это обидно, – Маша ставит ноги на пол, ищет тапки. – Вообще о студентах не думают!

Так начинается утро понедельника. Быстро позавтракать, умыться, натянуть джинсы и свитер, теплые ботинки. С содроганием смотрю на белые кеды. Ох и замерзли у меня в них ноги вчера. Убираю волосы в хвост. Вот я снова невзрачная прилежная студентка. Кидаю в рюкзак лекарства на всякий случай. Роюсь в нем, проверяя, все ли закинула.

– Маш, давай быстрее! – поторапливаю подругу. – А то нас в аудиторию грымза не пустит.

– Да я уже почти, – Машка докрашивает ресницы. – Ир, не сопи так! Я должна появиться как королева! Ты вчера задрыхла, а мы зависли в соцсетях. Там такой бурлеж! Я даже на коменты поленилась отвечать. Ух, какой там вой на болотах! Мы сегодня звезды!

Говорить Маше о том, что я не хочу быть звездой, бесполезно. Вон у нее как глаза горят от предвкушения своего триумфа.

– Все, я готова, – Маша закручивает тушь и кидает ее в косметичку. – Что стоим? Погнали!

Быстро обувается, хватает свою сумку и куртку. По коридору на выход едва не бежим, на ходу натягивая куртки. Вылетаем на улицу. Снег закончился, но в такую рань дорожки еще никто не собирается чистить. Спешим в здание универа в толпе таких же студентов. Пока на нас сильно не обращают внимания, зато у аудитории уже ждут. Ну вот, сейчас на нас накинутся всей толпой…

Глава 8

Есть у нас стая богатеньких. Держатся они в основном своим кругом, на остальных смотрят как на пыль под ногами. Если ты не можешь им быть полезен, то в лучшем случае тебя просто не будут замечать. И вот нас уже сверлят злыми взглядами. Особенно предводительница девчонок. Тина – королева нашего курса. Она из богатой семьи со связями, поэтому и ведет себя так, будто лучше всех. И у нее есть своя группа поддержки. Тина отдает свою дорогущую сумку одной из своих подпевал. Сверлит нас ненавидящим взглядом. Не знаю, по какой причине она не попала на эту вечеринку в клуб. Но ее явно бесит, что там были мы.

– И как вы туда пролезли? – наша «королевишна» шагает вперед, преграждая нам дорогу. Упирает руки в бока. – Да эти билеты было фиг достанешь! Я не смогла! А эти две нищебродки пролезли! Куда охрана смотрела? У них глаз нет? Не видели, что ваши платья полный дешманский отстой? Фу, как можно было выкладывать такие фотки? Мне так стыдно за вас! За ваш вид!

– Ну, мы-то в дешманском отстое там были, – нагло усмехается в ответ Маша, – а ты в своем брендовом шмотье – нет. Ты себе даже представить не можешь, как там было круто.

– Могу! – рявкает раскрасневшаяся от злости Тина. – Я там бываю часто!

– А чего тогда бесишься? – Маша захлопала ресницами. – Выгуляешь еще свои бредовые шмотки. Да хоть на новогодней вечеринке.

По ставшему еще более злым выражению лица Тины Машка делает правильный вывод:

– Что, и туда билеты не достала? – ударяет она по больному.

– Я туда еще сто раз схожу, – Тина вздергивает нос. – А ты всего разок. Вы хоть один коктейль попробовали? Вам там по карману только вода из крана в туалете. Или протащили с собой в сумочке?

– Главное, что мы там были, – Маша ехидно улыбается. – И Морозова видели. Ух, красавчик! И вечеринка была мегакрутая! Отдыхай, Тиночка, и не лопни от злости. Наверняка в следующем году билетики тебе достать удастся.

– Ах ты… – начинает Тина, но скандал прерывает появившаяся Грымза.

– Так, у всех три минуты, чтобы занять свои места, – грозно произносит она, проходя мимо нас в аудиторию.

Все кидаются за ней, спеша рассесться по местам. Я обрадовалась этому перерыву, а Маша шла с видом победительницы. Всегда завидовала ее умению держать удар. Маша никогда в карман за словом не лезла.

В перерыве нас с Машей снова окружают. Вопросы сыплются со всех сторон. Маша чувствует себя звездой, показывала фотки. А мне и показать было почти нечего. Я просто забыла сделать фотографии.

– Вот ты блин! – огорченно произносит наша одногруппница Елена. – Ирка, ну могла же видос снять!

– Забыла, – пожимаю плечами.

Расскажи я им сейчас свои приключения, все будут слушать и не верить своим ушам. Можно было бы нафоткаться с того балкончика, Тина наверняка бы поняла, откуда сделаны фото. Тогда бы точно лопнула от бешенства. А уж сделай я фото квартиры Морозова… и его…

От мысли, что могли бы появиться фото нас вдвоем, меня бросает в дрожь. Но ни я, ни он телефоны не доставали. Я даже и не вспомнила о сотовом. Но в клубе есть камеры…

«Ира, не паникуй! – приказываю себе мысленно. – Ну камеры и что? Ты ничего не взяла и ничего не сделала. Подумаешь, сбежала… Невелика потеря для такого, как Морозов».

Я только поддакиваю Маше и вскоре от меня отстают. Машины рассказы гораздо интереснее. Она рассказывает и о том, как уехала с каким-то мажором. Про его шикарную квартиру и тачку, и какой он козел. Тут в разговор включается Тина, не может сдержать злорадства:

– А ты что думала? Обрадуется, что подцепил лимиту нищую? Сразу воспылает к тебе любовью и быстренько женится? Щас! Размечталась!

– Да нужен он мне, – отмахивается Маша. – Просто было интересно. Свой интерес, – она стреляет глазками, – и не только, – делает многозначительную паузу, – я удовлетворила.

Нас снова прерывает звонок. Расходиться никому не хочется, но приходится. Но в перерыве нас опять окружают. Машин звездный час продолжается целый день, она наслаждается вниманием, упивается им. Всем интересно знать, как и где она достала билеты, но вот тут Машка кремень. Ни словечком не выдала тайны.

А я стараюсь, наоборот, не вспоминать, что было после клуба. Особенно те слова, что я услышала. Но они очень четко отпечатались в моей памяти. Слезы обжигают глаза, и я отворачиваюсь, часто-часто моргаю. С трудом удается удержать их в себе.