Машины постепенно стекались на накопительную площадку, водители и пассажиры выпрыгивали наружу, кто-то просто ходил туда-сюда, кто-то пил кофе и трескал бутерброды, многие курили. Сразу бросалось в глаза кто тут бывалый, а кто «первоход». Ежели на тебе новенькая, не обмятая куртка и штаны, которые так и брызжут обилием карманов, подсумков и альпинистских карабинов, которые пристегнуты в ужасающем количестве, а на груди у тебя висит АК в тактическом обвесе, да еще и на трехточечном ремне, с пристигнутой спаркой сразу из трех автоматных магазинов, то скорее всего ты впервые участвуешь в этом увлекательном мероприятии. А вот тот дядька, в свитере с заплатами на локтях, который сидит на карточках, курит и при этом внимательно оглядывает ходовку своего «ГАЗ Садко» в тысячный раз проверяя, все ли нормально, и у него под рукой простенькая «ксюха», скорее всего товарищ бывалый. Но я могу и ошибаться, ху из ху покажет только первая передряга, а вот так по внешнему виду судить конечно можно, но не факт, что угадаешь.

Колонна выдвинулась в путь почти на сорок минут позже, чем должна была. Меня этот факт обрадовал, потому что я, считая так, что лучше «первый блин комом», чем потом со всего размаху мордой в дерьмо. Если мероприятие начинается хорошо и без проблем, значит проблемы просто копятся, чтобы потом смести все на своем пути безудержной лавиной.

По словам старшего конвоя, в Плюхово мы доберемся часам в четырем вечера, по пути будет всего две короткие остановки, чтобы подобрать в населённых пунктах на трассе еще несколько машин в колонну. Почти все машины шли до Сосновска, лишь пару человек ехали до Шлюхо…тьфу ты до Плюхово. Мой «Соболь» и еще один пассажирский минивэн, в котором катила развязная удалая компания мужиков. Понятно, для чего им в Плюхово. Тамошних «плюх» отведать.

В Сосновске было два портала: один небольшой, вроде Ново Московского, а второй – железнодорожный, по которому в мир Закрытого сектора ввозились большая часть промышленных товаров. Торгаши из Новой Москвы заказывали товары из старого мира в чаще через грузовой портал Сосновска, даже с учетом доставки так выходило дешевле, потому что портал Новой Москвы частенько работал в закрытом режиме «для своих», а крупнотоннажные фуры через него и вовсе не пускали.

Почему из Сосновска до Новой Москвы до сих пор не проложили железнодорожную ветку непонятно, но зато ходили слухи о том, что якобы хотят наладить сообщение по реке Кизе и что именно на водохранилище плотины Зимина будет построен порт и большая перевалочная база.

Река Киза текла в нужном направлении, глубины позволяли ходить по ней баржам и теплоходам среднего тоннажа, порогов не было вовсе. Насколько речной транспорт выигрывает по сравнению с автомобильным я не знал, но то, что бандиты будут точно так же грабить проходящие по реке тихоходные суда был уверен. Ширина Кизы относительно небольшая – триста-пятьсот метров, из «калаша» спокойно простреливается от берега до берега, а крупнокалиберный пулемет калибра 12,7 мм или КПВ 14,5мм поставит надежный «шлагбаум» на реке, так же, как и на дороге. Даже на реке еще проще, там можно фарватер перегородить самодельной «банкой» из бревен. Бандитский ум он на выдумку всегда хитер был.

За окном автомобиля мелькали шикарные виды: высоченные сосны, кедры, какие-то разлапистые хвойные деревья весьма похожие на итальянские пинии, которые я в свое время видел на ЮБК. А еще где-то на горизонте маячили пики здоровенных гор. Несколько раз дорога перепрыгивала через небольшие речушки, которые уже освободились от оков льда. А воздух так и пьянил своей частотой и свежестью. Долгие годы жизни в мегаполисе отучили меня от вкуса свежего воздуха. Я и забыл, что воздух может пьянить и будоражить кровь. Нет, я частенько бывал в лесу или на реке и знаю, что такое чистый лесной воздух, но все равно, здесь, в этом мире, воздух был каким-то другим, необычным и непривычным, каким-то…свободным и диким, что ли. Да, точно, здесь воздух был наполнен свободой. В этом мире еще не было государств, правил, законов и развитой цивилизации со всеми вытекающими из этого обстоятельствами и нормами жизни.

Здесь была Свобода! Свобода жизни, образа мыслей, свобода норм и правил! Дикая, необузданная не причесанная цивилизацией жизнь!

Скорее всего именно этой свободой и манит к себе Закрытый сектор. Все-таки странные существа, мы, люди, человеки, мать нашу человеческую…

На протяжении всей истории массы людей стремились покинуть свои маленькие общины, чтобы перебраться в город, а ещё лучше – в мегаполис. Если 200 лет назад больше 70% населения России жило в деревне, то на сегодняшний момент три четверти жителей страны живут в городах. Многие сёла в буквальном смысле вымирают, потому что молодёжь не хочет там жить. И кажется, что этот процесс неумолимо уничтожает корни нации.

В то же время находятся энтузиасты среди городских жителей, которые решают покинуть свой дом и переселиться в глухие места, чтобы жить на природе подобно хуторянам или жителям выселков сто и больше лет назад. Таких смельчаков всегда хватало, правда большая часть экстремалов, столкнувшись с трудностями, в конечном итоге, возвращается обратно, решив, что в городе плюсов больше, чем минусов.

Но количество людей, рискнувших отказаться от жизни в обществе и поселившихся, подобно отшельникам, на отшибе цивилизации, растёт. Власти во многих странах ясно демонстрируют, что в критические моменты они не только не будут защищать своих граждан, но вдобавок будут отстаивать свои интересы за их счёт – подобно тому, как тонущий хватается за того, кто рядом, и топит его, лишь бы удержаться самому на плаву. Сегодня, когда мир движется к дестабилизации, кризисы следуют один за другим, как шарики в чётках, а государство перекрывает все возможности для нормальной жизни и развития, уход от привычного социума старого мира в Закрытый сектор многим кажется единственно верным шагом.

Глава 3

Кручу баранку, глазею по сторонам, слушаю шипение радиоэфира, настроенного на нужную волну, мысленно рассуждаю о всякой херне, а на самом деле думаю о сне, который мне приснился этой ночью.

Снилась мне война. Та самая, которая выжгла во мне все живое, доброе и хорошее, если это всё, конечно, во мне к тому времени еще было. Все-таки надо быть честным с собой до конца, но детдом на излете СССР – начале 90-ых в богом забытом «мухосранске» средней полосы России – не самое лучшее место для формирования правильных ценностей в человеке.

В детдоме было по-разному: с одно стороны кормили три раза в день, но били нещадно за любые оплошности. Битье было не самым страшным, самое стремное наказание было лишение еды и угол на всю ночь. Тебя лишали ужина, ставили в угол голым на всю ночь. Приходила сменщица и всю ночь сидела у телевизора, если ты начинаешь засыпать, тебя сначала пиздят по ногам, а потом тащат в ванную комнату и направляют душ в лицо, либо топят в раковине лицом, потом возвращают обратно в угол. Итого, ты стоишь в углу около восьми часов, включая издевательства надсмотрщика. Было тяжело, было больно, потому что я часто был в козлах отпущения, ибо косячил. Самое обидное было получить наказание за "воровство" еды, когда проносишь хлеб в спальню, чтобы поделиться с тем, кого наказывали и лишили ужина.

Детдом конечно же жесть, у нас тогда условия были, но хреновые. Я всегда был в синяках и часто получал наказание на всю ночь за то, что я заступался за других. Я даже хлеб таскал во рту или в трусах, чтобы им поделиться с друзьями. Какое-то обостренное чувство справедливости вечно толкало меня на бунтарство и протест.

Вот даже воспоминания о детдоме и то не могут загасить, как, то, что я пытаюсь загнать в себя. Сегодня ночью снился мне мой мехвод – Витька Косица. Мой единственный друган за всю мою жизнь, мой боевой товарищ, с которым я прошел год срочки, а потом еще шесть месяцев войны.

Прозвище у Витька было – Таксист, это сейчас говорят – позывные, а раньше редко у кого был именной позывной, чаще всего ими могли похвастаться только командиры групп, котором они нужны были для скрытного выхода в эфир, да еще разведчики и спецназовцы щеголяли «вторыми именами», которые им придумывали собратья по оружия, а вот так как сейчас, когда ты сам себе придумываешь позывной, такого отродясь не было.

На нашей БМП-2 было написано белой краской – «ТАХI», поэтому Витьку и звали Таксистом, меня в те времена никак не звали, не было еще никакого Птахи, это уже потом, какой-то шутник подрисовал букву «П» и получилось – «ПТАХI», ну ко мне и прицепилось – Птаха, опять же фамилия птичья, так что все в цвет.

Мы с Витькой хотели после войны, как дембельнемся купить вскладчину легковушку и таксовать на ней по очереди, а потом разбогатеть, «встать на ноги» и стать владельцами целого таксопарка. Еще хотели быть на свадьбах друг друга свидетелями, ну и детей друг дружки покрестить…

Витька погиб в двадцать лет, за месяц до дембеля, сгорел в «бехе». Мы тогда подскочили на своей «двоечке» к «блоку», я выскочил наружу, чтобы взбодрить пехоту, которая недостаточно шустро шевелилась, прячась среди завалов раздолбанного «чехами» укрепления и в этот момент сразу две «мухи» клюнули нашу БМП-2. На самом деле граната РПГ-18, так себе, частенько она и до цели не долетала, и броню пробить не могла, но в этот раз чертовы «мухи» отработали как надо. Хлопок, еще один, противный вой кумулятивной струи, пара секунд и «двоечка» пылает как прощальный пионерский костер.

Витька-Таксист сгорел, а меня лишь слегка контузило и оглушило…

После дембеля я все хотел сгонять на родину к Витьку повидать его близких, посетить могилу друга, но всё как-то не складывалось, всё что-то мешало. На самом деле ничего не мешало поехать на могилу к другу, просто…просто стыдно мне было. Вот приеду я, а его мамка с батей спросят: «А чего ты дружок его верный живой, а наш сынок нет?!». И что сказать? Как родителям Витьки в глаза смотреть? Это потом уже спустя годы, я понял, что они бы точно такого вопроса мне не задали и не пристыдили что я остался жив. Но тогда я был молодой и дурной. Сразу после дембеля не съездил, а потом уже и не получилось. Выходило, что я предал Витька, другана своего единственного.

Мне Таксист никогда не снился. Война, особенно городские бои в Грозном снились часто, но больше всё какая-то липкая, непонятная муть, где ничего не разобрать, а после пробуждения помнишь только невнятный страх и ничего более.

А сегодня ночью приснился Витька Таксист: его голова торчала из люка мехвода нашей «двоечки» и Витек со мной разговаривал, рассказывал, что у него на гражданке осталась девчонка на которой он обязательно женится, когда вернется. И все! Больше ничего во сне не было. Странный сон. К чему такое снится, хрен его знает?

После ночного сновидения остались горечь и злость…злость на самого себя. Мог бы и спустя годы поехать на могилу к Витьке, но не поехал же, не поехал.

Ладно, чего об этом рассуждать, сейчас я вообще в другом мире нахожусь, так что хватит рефлексировать и сопли жевать.

Колона проехала мимо нескольких сожжённых легковушек, стоявших на обочине. Заметил, что обе машины издырявлены будь здоров. Судя по отсутствию большого количества ржавчины на остовах машин, они сгорели недавно, максимум пару недель назад. Надо быть настороже.

Машина у меня с минимальным набором бронирования, если что, то пару драгоценных минут у меня будет чтобы выскочить из зоны обстрела, лишь бы колеса были целые и ходовка не подвела.

Конечно, вот так ехать по дороге, совершенно не зная расклада местных сил весьма опасно, но есть надежда, что охрана конвоя не зря берет такую дорогую плату за свою работу и часть денег уходит бандитам за спокойное прохождение колоны по их землям. Потому что если весь упор делается на огневую мощь охранников, то наши дела плохи.