Вечеринка в стиле Чикаго тридцатых годов проходила весело, и даже мое упадничекое настроение не смогло придать мероприятию отрицательной атмосферы. Я заставляла себя веселиться. Радоваться. Танцевать. Плевать на все, что вынудило меня испытывать негатив. Вот так вот. Здесь собрались в большинстве своем наши общие с сестрой знакомые и их друзья, тусовка была ламповая, но все равно масштабная.

Телефон на беззвучном покоился в сумке, и за весь вечер я ни разу не посмотрела в светящийся экран, посередине которого до сих пор была огромная трещина. В одно мгновение то, без чего я не представляла свой обычный день, превратилось просто в кусок металла и стекла.

Куплю новый. Это только инструмент для общения. Ничего личного.

Я написала ему одно:

«Не пиши мне больше. Я не отвечу, больной на голову сталкер».

Еще дома я удалила все свои фото из аккаунта, стерла историю переписок без сожаления, не оставив даже номера. В черный список добавила с большой радостью, и все совершенные действия могли бы сойти за видимое достижение. Огромный шаг вперед.

Дышать становилось проще, но все еще немного саднило. Улыбка сквозь слезы обиды украшала лицо.

Темно-серое платье с бахромой, усыпанной блестками, до колена вызвало нешуточный ажиотаж. Всю эту красоту я дополнила еще и поясом на талии, волосы завила и надела маленькую белую повязку, из которой торчало иссиня-черное перо.

–Маша, ну ты и красота, – внезапно руки коснулась теплая ладонь, услужливо подставленная моим несменным наблюдателем за рабочим процессом Федом.

Уф. Пришлось скорчить довольную мину, но этой встрече я рада не была. Отнюдь. Острый и внимательный взгляд продолжал скользить по мне, особенно по сдержанному декольте и бокалу шампанского в руках. В норме я не пила, и все были в курсе, но сегодня день, выходящий за рамки нормального восприятия моей реальности.

–Фед, – скосив взгляд, я пыталась найти Нелю, потому что оставаться с парнем наедине желания не было.

–Теперь я тебя поймал, – он улыМАША

Эльдар оставил меня и ушел, приказав напоследок умыться и успокоиться. Наверное, в его мировосприятии любой человек по щелчку должен уметь успокаиваться. Я же так не умела, и быстро научиться не смогла бы. Вместо умываний я сходила в душ и добрых минут десять простояла под горячим напором воды с закрытыми глазами.

Я была почти уверена, что он поехал за тестом, почти уверена, потому что мне об этом не сказали. Очень многие его поступки строятся исключительно на личном мнении мужчины. Если он считает это правильным, то делает, а если не считает, то не делает. Меня не спрашивали, не советовались и даже в известность не ставили.

Неудивительно даже, что я ни разу не вспомнила о месячных, да что там. Я же беспокоилась совсем о других вещах. Обессилев, прислонилась лбом к прохладному кафелю, пытаясь при этом успокоиться. Паниковать рано. Да и вообще-то я болела вон сколько, это вполне могло как-то спровоцировать подобную реакцию. Могло ведь?

Внутри все похолодело, покрываясь тонкой коркой льда. В моей жизни прямо сейчас беременность была бы очень не кстати, совсем нет. Пальцы скользнули по влажной коже, очерчивая немыслимые линии внизу живота.

А если да? Что тогда?

Накручивать себя раньше времени смысла не было, а потому я осторожна вышла из душа, замоталась в полотенце и уселась на табурет, пытаясь хотя бы отдаленно придать своей внешности былой лоск.

Но без своих многочисленных баночек сделать это было невозможно, пусть перед Эльдаром так хотелось выглядеть красивой. Я высушилась, надела висящий на вешалке белый халат. Хотелось верить, что никто его до меня не носил. По тактильному ощущению складывалось вполне однозначное мнение о его новизне, но все же.

Мор не был похож на мужчину, который допускал хоть кого-то в личное пространство, с чего бы тут быть чужим вещам?

Если вообще допустить сумасшедшую мысль, что это был его дом, в чем я, разумеется, не шибко была уверена.

Наверное, потому что он ему не подходил. Слишком светлый, а мужчина ассоциировался у меня исключительно со тьмой. Но это мой субъективизм, ведь раньше все, что касалось его, было припорошено черным цветом и слепотой.

Ровно через полчаса Эльдар появился в дверях комнаты, бросив на кровать несколько коробочек с тестами на беременность. Что ж, я и правда угадала.

В лице мужчины прослеживалась нервозность и едва заметная злость. Он мастерски пытался скрыть, но я уже могла считывать такие вещи без труда.

Почему-то теперь мне стало неприятно, будто бы он совершенно не хотел и не думал даже о детях. Но может тогда стоило озаботиться средствами контрацепции, а не говорить мне «я успею»?

–Сделай тесты. Все.

–Я поняла, что не один, – хриплым голосом ответила, сгребая все пачки.

В голосе Мора звучала сталь, а в моем – обида. Его одержимость мною распространялась только на секс, но не на ответственность за него, да?

Не проронив больше ни слова, я отправилась в ванную и приступила к выполнению всего того, что было написано в инструкциях. Я еще никогда не делала тесты, и сейчас мне казалось это довольно сложным делом. Мужчина же не поскупился, выгреб, наеврное, все существующие виды. От простых и до навороченных, которые я еще пару минут разглядывала как диковинку, прежде чем использовать.

Пульс ускорялся с каждым новым тестом на беременность. Отложив их в сторону, мне пришлось глубоко вдохнуть и умыться, чтобы охладить пылающее лицо.

О чем сейчас стоило молиться, я не знала. С одной стороны, мне нельзя сейчас было беременеть, да я даже не знала, как обозначить те отношения, что были у нас с Мором. Но с другой, даже при мысли о ребенке от Эльдара у меня по телу скользили мурашки. Не от страха, а от трепета, что буквально таранил мое тело.

Сердце болезненно сжималось, когда перед глазами щелкали картинки с реакцией мужчины даже о вероятности подобного исхода.

Может просто потому, что я для него всего лишь эпизод? А если так, почему он впрягся? Поведение, конечно, не было логичным, а может мои мысли оказались слишком сумбурными.

Становилось больнее при мысли, что это все только на словах было «все что есть у меня», а на деле нет.

Вцепившись в раковину, я с ужасом смотрела на то, как на нескольких тестах стали проступать вторые полоски. Некоторые едва различимые, остальные ярче, кое-где вообще не было ни одной, и это причина в браке. Сердце замерло, а тело стало липким от проступающего пота. Задервав дыхание, я обводила взглядом открывшуюся мне картину

В любом случае, даже пять из семи не дает думать о статистической погрешности. Нет никакой погрешности, нет вероятности, есть факт. Я беременна. Странные эмоции заполнили тело, освобождая меня от неопределенности, что так плотно стояла в воздухе.

В какой-то момент я ощутила присутствие человека, которому отдала не только сердце, но и душу. Мор зашел беззвучно, как обычно это и делал, но сейчас я не испугалась. Просто привыкла к этому. Длинные пальцы взяли несколько тестов, плотно обхватив пластик, и больше ничего. Он медленно положил их на место, а затем развернулся ко мне лицом, не отражающим ровным счетом ничего.

Меня била мелкая дрожь, и он, вместо того чтобы успокоить, лишь подлил масла в огонь:

–Я не могу иметь детей. Запретил себе это самостоятельно.

Сердце ухнуло в пятки, а на губах осела горечь от слез, которые уже катились по щекам.

–Ты намекаешь на то, что я беременна не от тебя? – даже оскорбиться не вышло, во мне сейчас все чувства выгорели.

Мор лишь заиграл желваками, махнув головой в отрицательном жесте. Ну хотя бы это он не пытался переиначить, гнув линию до конца. Мне просто очень нужно было, что он сейчас меня обнял и прошептал, что все будет хорошо.

Обними меня, пожалуйста. Мысленно я слала ему сигналы, но реально рубала их строгим взглядом холодных глаза, всматривающихся в меня приговором. Без обжалования.

Страх уже прорастал в теле, сбивая всю радость накорню. А радость была, пока я не напоролась на мертвое выражение лица человека, который стал отцом моего ребенка.

–Я не сказал, что ты беременна не от меня. Я сказал, что не могу иметь детей, потому что сделал вазектомию пару лет назад. Такие существа, как я, не должны размножаться. Но всегда остается тот один процент, который делает возможным даже это, – таким же неживым голосом продолжал Мор, а я отвела взгляд, просто чтобы не умереть от лавины боли, что уже обрушивалась на меня.

–Ясно. И что ты хочешь мне сказать? – сипела я, продолжая беззвучно плакать.

–Я бы хотел, чтобы ты успокоилась. Это раз, второе – надо показаться врачу, чтобы все подтвердить, потому что положительный тест – это верхушка айсберга. Это может быть и внематочная. Боли внизу живота есть?

–Нет.

Я отвернулась, смахивая слезы с щек. Это не тот ответ, который хотела бы получить девушка от своего мужчины. Не тот, что заставил бы ее успокоиться.

–Прекрати истерику, пожалуйста, – широкая ладонь коснулась моего дрожащего плеча, но я тут же отмахнулась.

–Мне не плакать, да? Считаешь, что поводов нет?

–Пока не вижу ни одного.

–Я беременна, а у тебя лицо, как будто случилось самая глобальная трагедия в мире конкретно для твоей жизни. Понимаешь, нет? – я крутанулась на пятках и злобно вперилась в него взглядом, желая хотя бы словами причинить всю ту боль, что он причинял мне. —Я плачу и у меня истерика, потому что я влюбилась в самого неподходящего человека, влюбилась так, что даже рада, что беременна от него. Что бы что? Чтобы увидеть в его глазах полную отрешенность на это событие. Ты мне еще аборт предложи сделать, и сразу пойдешь нахуй. Не сможешь меня ни остановить, ни успокоить больше никогда. Я сбегу от тебя навсегда. Ты никогда меня не найдешь. Я палачу отдала свою душу и тело. И прямо сейчас он явно пытается найти пути отхода, как бы сдать назад. Мне кажется, это достаточный аргумент для истерики! – срывающимся голосом вопила я, пока Эльдар так и стоял, излучая нулевой процент эмоций. Штиль. Словно ничего не случилось.

А затем сделал шаг ко мне и уперся грудной клеткой в мое дрожащее тело. От истерики я не соображала, что упорно тягала тигра за усы. Вернее, мне было абсолютно плевать.

–Если ты еще раз произнесешь слово «аборт», я за себе больше ручаться не смогу…—рука властно легла мне на шею, заставив поднять голову, чтобы уменьшить давление на нее.

Теперь на меня смотрели глаза озверевшего человека способного сорваться в любой момент. По лицу гуляла агония, судорогой искажая правильные аристократические черты. Теперь мне стало по-настоящему страшно.

–Если ты беременна, я буду делать все, чтобы сохранить ребенка. И если надо, буду защищать его и от тебя. Истерику прекратила.

Затем он отпустил меня, чтобы прижать к себе, грубо уволакивая в стальной захват сильных рук. Впервые я смогла выдохнуть, заплакав на его груди сильнее. Я не смогла быстро успокоиться, а он только гладил меня по голове, прижавшись губами к макушке.

бнулся и подошел ближе, касаясь пальцами моего жемчужного браслета с подвеской.

Я снова скомкано промямлила нечто из разряда «да ладно тебе» и пригубила шампанское. Каждый последующий глоток давался тяжелее предыдущего, но при этом на плечи ложилось приятное тепло. Тяжесть проблем также сходила на «нет». Вместо нее меня окружала легкость, я парила.

–Ты в последнее время какая-то грустная, надо тебя развеселить. Пойдем потанцуем.

Музыка звучала в соответствующем стиле и мне нравилась, но танцевать с Федом не хотелось, как и видеть его.

–Извини, я пас, уже сильно пьяна для танцев.

Фед загадочно улыбнулся и вопросительно поднял темную бровь.

–Маш, ну ты ведь рассталась со своим. Почему бы не дать шанс человеку, который в разы лучше твоего бывшего и действительно хочет сделать тебе счастливой?

От резкого перехода с темы танцев на дела сердечные у меня засосало под ложечкой. Подобного напора я точно не ожидала.