Мне показалось, он доверял этой точной оценке Гриффина. Насколько тесно Гриффин связан с «Опекунством»? Если они так называли свою организацию.

Если это и правда Гриффин. Кто знает, на что еще были способны хранители, а мы об этом даже не подозревали?

Он подошел ближе к креслу и дотронулся до чего-то у меня на шее. От того, что Гриффин оказался так близко, но не коснулся моей кожи, затрепетали нервы.

Тени в крови проснулись и потянули меня вперед. Желание дотронуться до него передалось от руки к ладони, но я не могла пошевелить ею, даже если бы захотела.

Какая-то часть меня на подсознательном уровне верила, что это действительно он.

Но я сомневалась, что могла доверять даже этому инстинкту. Поэтому, когда давление на моем горле ослабло и я снова могла сглотнуть, то сосредоточила все свое внимание на мужчине, назвавшемся Гриффином. Он снова отступил, с таким же раздражающе отсутствующим выражением лица.

Мои слова прозвучали хрипло, но отчетливо:

– Расскажи мне что-нибудь, что может знать только Гриффин.

Какое-то время парень молчал. Он отвел взгляд, но стал отстраненным и более сосредоточенным, как будто серьезно обдумывал этот вопрос. Когда Гриффин снова перевел глаза на меня, они выглядели немного более настороженными, чем прежде.

– За несколько месяцев до попытки побега один из хранителей отвлек Джейкоба во время тренировки, и тот начал огрызаться на этого парня. Тогда ты набросилась на него и велела прекратить. Ты казалась сердитой, но на самом деле это было не так. Ты боялась. Боялась, что случившееся может нарушить наши планы.

Руки сводило от желания себя обнять. Тот момент в тренировочном зале хорошо мне запомнился: я ругалась, а внутренности в это время крутило от паники.

– Когда мы расходились по своим комнатам, – продолжил Гриффин, – я улучил момент и, пока хранители не видели, быстро сжал твою руку. Я хотел тебя успокоить.

Это я тоже помнила. И хотя мужчина, которого, как казалось, я потеряла, стоял прямо передо мной, в груди эхом отдавалась горечь утраты.

Только Гриффин мог знать такие вещи. Это действительно был он.

Но было странно слышать, как он говорит о том, что успокаивал меня, голосом, в котором не было ни капли нежности. Парень просто излагал факты.

Меня же переполняло столько чувств, что их могло бы хватить на нас обоих.

Во мне поднялась волна горя и вины, вызывая в уголках глаз жгучие слезы.

– Прости. Я не знала… Я думала, что видела, как ты умер. Если бы мы знали, что ты жив…

– Всё в порядке, – сказал Гриффин как ни в чем не бывало. – Вы никак не могли знать.

Как будто ему было все равно. Как будто он не был оторван от нас на эти четыре года, как я – оторвана от остальных парней.

Я ничего не понимала.

Что они сделали с мальчиком, которого я знала? С мальчиком, которого я любила?

Я усиленно заморгала, пытаясь сдержать слезы, но не могла пошевелить руками, чтобы их вытереть. У меня зародился еще один вопрос:

– Почему ты был на объекте, когда мы… Почему ты помог им нас схватить?

Гриффин опустил голову, как будто пытался показать, что понимает мое смятение, но на самом деле не выказывал никакого сожаления.

– Я видел кое-что из того, что вы делали после того, как сбежали. И чтобы сбежать. Все вы. Стало очевидно, что… Такими, какие есть, вам лучше было там не оставаться. Вы навредили слишком многим людям.

От его последних слов я вздрогнула, как будто он ударил прямо в живот. В этот момент меня словно снова начали душить. Я не могла найти слов.

Мы навредили слишком многим людям?

И все же, пока он это говорил, у меня перед глазами проносились образы.

Искалеченные тела на арене для боев в клетке. Большинство людей, которые там умерли, не причинили мне никакого вреда.

Здания, рушащиеся на гаванскую улицу под натиском силы Джейкоба.

Хрупкое тело фавна Билли, превратившееся в бесформенную груду.

Пострадали те, кто не должен был.

– Мы всего лишь пытались себя защитить, – запротестовала я. – Если бы они просто оставили нас в покое…

Почему-то голос Гриффина по-прежнему звучал спокойно:

– Возможно. Но дело не только в хранителях – за вами охотились и другие. И тогда вы набрасывались на них. Это повторялось бы снова и снова. То, что предлагает Клэнси, куда лучше.

Я снова посмотрела на мужчину, который выглядел как солдат, и он одарил меня еще одной натянутой улыбкой.

Мои пальцы сжались в кулаки.

– Чего именно ты хочешь?

Очевидно, что в конце концов он собирался мне все рассказать, и лучше было покончить с этим как можно скорее, чтобы я могла понять, что нам делать дальше.

Понять, какими способами я могу связаться с другими парнями. Нужно было выяснить, как сбежать из нашей новой тюрьмы.

И если Гриффин считал, что к этому человеку стоит прислушаться, возможно ли, что он был прав?

Но я не знала, насколько могу доверять этой измененной версии моей прошлой любви.

Клэнси сделал шаг ближе и оказался всего в нескольких дюймах от моих скованных ног.

– Рива, я хочу представиться должным образом. Меня зовут Джеймс Клэнси, и я, как и мои родители, являюсь членом Опекунства с момента его основания. Несколько месяцев назад у меня появился шанс взять бразды правления в свои руки и представить лучшее видение будущего для наших тенекровных.

Я с трудом сдержалась, чтобы не состроить гримасу.

– Какое видение?

Его осанка стала еще прямее.

– Гоняться за монстрами, которые лишь изредка доставляют людям неприятности, бессмысленно, когда есть множество более серьезных проблем, с которыми мирные жители сталкиваются постоянно. Ваши способности могут быть использованы для того, чтобы решать гораздо более серьезные задачи. У тебя и твоих друзей есть возможность сделать весь мир лучше.

Глава 2
Рива

Сделать весь мир лучше.

Джеймс Клэнси произнес эти слова с такой уверенностью, словно вручал мне награду или что-то в этом роде. Как будто я должна быть чертовски польщена тем, что именно я оказалась зажата в кресле стоматолога и едва не задушена.

Я бросила на него свирепый взгляд.

– О чем ты вообще говоришь? Я думала, в этом и заключалась идея: мы должны были защищать мир, сражаясь с «монстрами».

Не то чтобы «теневые» – как я недавно узнала, именно так «монстры» предпочитали себя называть – вели себя более жестоко, чем хранители. По крайней мере, те, кого я встречала. Однако в данный момент я не видела никакой необходимости подчеркивать этот факт.

Клэнси покачал головой. Его глаза светились энтузиазмом.

– Три семьи-основательницы считали, что вашей целью должна быть охота на монстров. Но за эти годы я многое повидал. И теперь знаю, что вы могли бы достичь гораздо большего. Вы заслуживаете возможности стать кем-то великим, а не быть просто монстрами.

Гриффин согласно кивнул, и, несмотря на всю настороженность, я не могла сдержать трепет надежды, зародившейся в груди.

Я не хотела соглашаться с тем, что говорил мой новый похититель, но стать чем-то большим, чем то, во что превратили нас хранители и чего они от нас ожидали, – мечта, к которой я стремилась с того момента, как покинула арену для боев.

С другой стороны, этот придурок все еще держал меня прикованной к креслу.

Клэнси начал расхаживать по комнате, но в его движениях не было беспокойства. Я не ощущала в воздухе ни малейшего намека на нервные феромоны.

Он ходил передо мной взад-вперед, словно набирая скорость, и в какой-то момент достал телефон.

– У вас был доступ к некоторым средствам массовой информации, так что ты, должно быть, имеешь представление о куда более серьезных проблемах, с которыми сталкивается общество. По всему миру происходят ужасные вещи. Детей забирают в рабство, террористы убивают тысячи людей, картели распространяют насилие и запрещенные вещества, а экстремисты чиня́т геноцид.

Он остановился и протянул свой телефон, чтобы я могла видеть экран. Его большой палец скользил по картинкам, от которых у меня внутри все сжималось почти так же сильно, как от моих пропитанных кровью воспоминаний.

Маленькие дети с широко раскрытыми глазами и оружием в руках. Разбомбленные здания. Поля, усеянные изувеченными телами.

Гораздо больше разрушений, чем я когда-либо причиняла… пока что.

Я перевела взгляд с экрана на Клэнси.

– И ты думаешь, мы можем что-то с этим сделать?

На его лице снова появилась легкая улыбка.

– Я знаю, что можете. Если ваших сил достаточно, чтобы сражаться с настоящими монстрами, почему бы вам не одолеть худших представителей человечества? Вы, тенекровные, способны переломить ход событий в борьбе со злыми силами этого мира, спасти невинных, которым они причиняют вред и жизни которых рушатся каждый день… Сделать что-то хорошее для всего общества в целом. Разве тебе бы этого не хотелось?

Правда заключалась в том, что часть меня этого хотела. Если бы была такая возможность помешать хотя бы одному из этих образов воплотиться в реальность, я бы ею воспользовалась.

Но я не доверяла стоящему передо мной человеку.

– И я должна делать все это, оставаясь прикованной к стулу? – многозначительно спросила я.

Уголок рта Клэнси дернулся, и, по-моему, он попытался сдержать широкую улыбку.

Он счел меня забавной? Я стиснула зубы.

Мгновение спустя мужчина подошел ко мне и нажал кнопки на спинке стула.

Наручники на моей шее, запястьях и лодыжках щелкнули и расстегнулись. Я вздохнула с облегчением.

Выпрямившись и потирая запястья, я впервые обратила внимание на то, что на мне надето. Я лишилась своей водолазки с защитой из кевлара, но, учитывая количество крови, забрызгавшей ее во время нашего рейда на объект, она все равно была в ужасном состоянии.

Я осталась в черной майке с широкими бретельками, которая была на мне под водолазкой, – подвеска была спрятана под вырезом – и в новых черных спортивных штанах. Я провела пальцем по поясу, чтобы убедиться, что на мне те же трусики, что и раньше.

Они вторглись в мое личное пространство, но, должна признать, все могло быть куда хуже.

Я снова подняла взгляд на Клэнси. Мой похититель, похоже, меня не боялся, и я по-прежнему не ощущала никаких признаков беспокойства.

Он поручил Гриффину следить за моими эмоциями. Гриффин знал, что я пока недостаточно зла, чтобы броситься в атаку.

Нужно было думать о других парнях. Что с ними станет, если я выпущу когти и перережу горло этому человеку?

Что, если это лучший шанс, который нам когда-либо мог выпасть, и применение насилия лишь обречет нас всех на пожизненное заключение и муки?

Клэнси кивнул головой в сторону двери.

– Пойдем со мной.

Осторожно поднявшись со стула, я проследовала за ним.

Гриффин пошел за мной. Когда мы вышли за стальную дверь и оказались в коридоре, который выглядел так, словно был грубо высечен в камне, я обернулась на него.

В ответ на это он улыбнулся, но улыбка была такой же натянутой, как и прямо перед тем, как я потеряла сознание от газа в изоляторе. Он улыбался не так, как раньше, и выражение его лица стало совсем другим.

Это сделал с ним Клэнси? Или другие хранители? Потому что, если человек, который произносил передо мной все эти высокопарные речи, виновен в том, что отнял весь свет у мальчика, которого я любила, то рано или поздно я все-равно перережу ему горло.

Нужно было лишь придумать, как это сделать, чтобы не навредить остальным моим ребятам.

Панели на потолке создавали в коридоре искусственное освещение. В каменных стенах располагалось еще множество пронумерованных стальных дверей.

Пока мы проходили мимо, я их разглядывала. Слабое покалывание в отметинах подсказывало мне, что парни, по крайней мере Доминик и Андреас, находились где-то за моей спиной.

Когти так и чесались выпрыгнуть из кончиков пальцев.