Светильник, спрятанный за слоями какого-то полупрозрачного материала, который был так хорошо закреплен, что не поддавался.

Конечно, сумей я его сломать, остался бы в темноте. Но я был слишком взбешен, чтобы беспокоиться о том, насколько практичным было это решение.

Сжав руки в кулаки, я кружил по небольшому пространству. Кроссовки шлепали по ровному, но шероховатому полу. Моя сила металась из стороны в сторону, хватаясь за каждую поверхность вокруг меня в поисках того, за что можно зацепиться.

Хранители каким-то образом нас обманули. Использовали какой-то глупый трюк, который я не распознал, пока не стало слишком поздно.

Когда мы наконец вывели детей с того объекта, у меня возникло острое чувство, что мне нужно продолжать копать, что там осталось еще что-то важное. Помню, как я почувствовал прилив возбуждения, когда открыл дверь, думая, что наконец-то нашел то, что искал.

Затем дверь за мной захлопнулась, меня отшвырнуло вперед, раздалось шипение, и в нос ударил химический запах.

Прежде чем я успел хоть что-то предпринять, в голове потемнело.

Я все еще находился в том же здании? Каменные поверхности напоминали мне пещеру, в которой находился тот объект, но там все комнаты и коридоры выглядели как обычные помещения, а не так, словно они высечены прямо в скале.

Когда я доберусь до ублюдков, которые нас здесь заперли…

Подойдя к двери, я начал колотить по ней кулаками, хотя знал, что она не поддастся. Мне просто хотелось, чтобы они знали, как чертовски я зол.

Рано или поздно им придется встретиться со мной лицом к лицу. Я не мог представить, что они взяли на себя смелость вырубить меня и запереть здесь только для того, чтобы оставить умирать с голоду.

Что они сделали с Ривой? С другими парнями?

Я должен был быть с ней, защищать ее. Если они и до нее добрались…

Черт, черт!

Я снова ударил кулаком по двери, да так сильно, что руку пронзила острая боль. Новая волна гнева и разочарования заставила меня продолжить метаться по комнате.

Хранители всегда были к ней жестоки.

Именно ее они забрали, когда мы впервые попытались сбежать.

Она была вынуждена в одиночку бороться за свою жизнь по прихоти какого-то криминального авторитета. Насколько хуже все могло обернуться в этот раз?

– Черт! – закричал я, направляя свою невидимую силу в стену, которая, конечно же, не поддалась.

Я как раз снова подошел к двери, как вдруг панель на потолке, которую я прежде не замечал, открылась и из нее с жужжанием опустился экран.

Все, что я на нем увидел, – это лицо мужчины средних лет, с резкими чертами лица и короткими рыжими волосами. Его губы начали двигаться, и он произнес:

– Привет, Джейкоб. Мне кажется, это самый безопасный способ…

При виде первой реальной цели, которая попалась мне с тех пор, как я очнулся на этом каменном полу, моя сила тут же вырвалась наружу.

Экран разлетелся вдребезги, осколки стекла дождем посыпались на пол. Из электронного корпуса, на котором он был установлен, летели искры.

Слишком поздно до меня дошло, что следовало быть немного осторожнее. Нужно было разбить стекло так, чтобы откололся кусок побольше – такой, который можно использовать в качестве оружия.

К черту. Из моих рук может вырасти дюжина шипов – острых как стекло и вдобавок ядовитых.

Я прошелся по заваленной стеклом части комнаты, получая удовольствие от хруста осколков под ногами. Панель снова начала закрываться, но я протянул руку и ухватился за нее.

Одним рывком я оторвал и маскировочную панель, и металлическую раму.

Вот что я думал об их попытке начать переговоры.

Если они хотят мне что-то сказать, то могут прийти и посмотреть мне в глаза.

– Где Рива? – закричал я в неопределенном направлении – туда, где когда-то висел экран. – Где мои друзья? Выпусти меня отсюда, ты, муд…!

Электрический разряд пронзил мое тело от пола, и последнее слово оборвалось стуком зубов. Тело свела судорога.

Мои ноги подкосились, и я упал на четвереньки. Короткий разряд стих, но каждый нерв в моем теле продолжал вибрировать от разряженной энергии.

Из-за прикушенного языка рот наполнился привкусом крови.

Поморщившись и пошатываясь, я поднялся на ноги. Мне хотелось разорвать этих придурков на части и станцевать на их останках.

Бушующий во мне яростный гнев остыл, как снятая с плиты кастрюля. Странный прилив прохладного, безмятежного спокойствия сбил меня с толку.

Я должен быть в ярости. Какого черта я…

Глупо устраивать истерику. Все будет хорошо. С остальными наверняка всё в порядке.

Нет, это просто смешно. Ублюдки-хранители схватили нас и…

На меня накатила еще одна холодная волна, заглушая обжигающее пламя. Я прерывисто вздохнул.

Что происходило у меня в голове?

Я был сбит с толку и остолбенел настолько, что, когда в двери щелкнул замок, не сразу пришел в себя. Я просто стоял и смотрел, почему-то уверенный, что необходимо подождать, пока дверь распахнется, и получить нужный мне ответ.

Раздалось тихое шипение выходящего сжатого воздуха. Дверь не открылась внутрь, а начала скользить прямо в каменную раму.

На мгновение показалось, что она открылась лишь для того, чтобы показать зеркало. На меня бледно-голубыми глазами смотрело мое отражение.

Но отражения не ходят сами по себе, как этот человек, который зашел в комнату и дверь за которым закрылась с глухим стуком. Отражение не могло быть одето в зеленую рубашку, когда на меня надета черная.

Отражение не могло одарить меня неловкой улыбкой, пока я стоял с отвисшей челюстью.

– Джейк, – сказал другой мужчина мягким голосом, который, казалось, окатил меня уже третьей волной спокойствия. – Тебе нужно прекратить буянить. Давай попробуем поговорить. Если ты пока не хочешь никого слушать, можешь поговорить со мной.

Казалось, я проглотил язык и не мог его найти. У меня перехватило дыхание.

Прокашлявшись и сплюнув, я наконец снова обрел дар речи, хотя сердце продолжало бешено колотиться.

– Гриффин? – Это было едва ли нечто большее, чем хриплый шепот. Я почти что боялся произнести его имя вслух, как будто, обратившись к нему, мог разрушить иллюзию.

Но мужчина, стоявший передо мной, никуда не исчез. Он пристально смотрел на меня, не отрицая, что я его узнал.

– Мне жаль, что прошло так много времени. Все было… сложно.

– Они… что? Ты… мы думали… я видел, как ты…

Новый прилив эмоций смел любые слова. Внутри у меня все сжалось, и я подался вперед.

Обняв брата, я притянул его к себе. Впитывал тепло жизни, исходящее от его кожи, и ровный ритм бьющегося в его груди сердца.

Он действительно был здесь. Прямо здесь, со мной. Разговаривал, дышал.

Но не совсем таким, каким я его помнил. Я до мелочей знал, каким должен быть мой близнец.

Гриффин бы рассмеялся, потому что обычно я не люблю объятия, и брат крепко обнял бы меня в ответ. Гриффин был бы вне себя от восторга при нашей встрече.

Парень, которого я обнимал, поднял руки, чтобы тоже меня обнять, но скорее успокаивающе, чем с явной радостью. Он молчал, и я отстранился.

Я пристально смотрел на него, пытаясь связать стоящую передо мной фигуру с моими ожиданиями и воспоминаниями. Ничего не укладывается в голове. У меня было такое чувство, будто мой разум оказался погребен под завалом.

– Где ты был? – выпалил я, и, возможно, это был не тот вопрос, с которого стоило начать: мне следовало бы петь «Аллилуйя» за то, что он вообще жив, – но именно это пришло в голову первым.

Гриффин улыбнулся своей новой, натянутой улыбкой.

– На одном из объектов. Им потребовалось много времени, чтобы вылечить меня и убедиться, что я готов ко всему, с чем мне, возможно, придется столкнуться. И тогда хранители сказали, что будет лучше, если я не вернусь и не нарушу новый порядок. Я просил, но… Ты знаешь, какими они были.

Он не умер. На том видео, которое нам показали, все выглядело так, словно жизнь покинула его тело. Но травма оказалась не настолько серьезной, чтобы они не смогли его вылечить.

Все это время он был жив, а они продолжали втирать нам, якобы Рива организовала его убийство. Что это она виновна в его смерти, хотя на самом деле даже его смерть оказалась ложью.

Это осознание и последние слова брата вызвали во мне новую вспышку разочарования.

– Они и сейчас такие. Эти уроды…

Но Гриффин покачал головой.

– Новое руководство. Все меняется. Мы здесь, и мы вместе. Это новое начало. Я бы очень хотел начать все вместе с вами – со всеми вами, но особенно с тобой, Джейк.

Я смотрел на него, жалея, что у меня нет рентгеновского зрения Зиана, чтобы заглянуть ему в голову и посмотреть, нет ли там маленького гремлина, сидящего за пультом управления в том месте, где должен быть его мозг.

– Начать все сначала? О чем ты, черт возьми, говоришь?

– Хранителей возглавил кое-кто новый, – сказал Гриффин. – У него другие планы: он собирается позволить нам выполнять действительно важные миссии. Взять контроль над собственными жизнями. Самим решать, как тренироваться. Ты должен дать ему шанс все объяснить.

– Кем бы он ни был, он запер меня в этой тюрьме! Он забрал остальных… Риву…

Голос Гриффина смягчился.

– Они все здесь. Я только полчаса назад разговаривал с Ривой. Она в порядке. Все остальные тоже в порядке. Ты сможешь увидеть их, поговорить с ними и с младшими тенекровными, сможешь выйти на улицу… все, что хочешь. Но только когда ты успокоишься и нам не придется беспокоиться о том, что ты можешь случайно – или намеренно – причинить кому-нибудь вред.

Что-то в его последних словах заставило мое сердце биться чаще.

Он знал. Он знал о людях, которым я уже причинил боль… и знал слишком хорошо.

Гриффин никогда не хотел никому причинять зла, ведь он мог чувствовать чужие страдания, словно свои собственные.

Он не мог меня понять.

Я вздернул подбородок.

– Я защищал нас. И сделал бы это снова.

– Тебе не придется, – сказал Гриффин. – Здесь мы в безопасности. Нам не нужно бороться с настоящими злодеями, пока мы не будем готовы.

Я хмуро на него взглянул.

– Я поверю в это, когда увижу все собственными глазами.

Гриффин вздохнул – совсем тихо, но в этом звуке было столько разочарования, что мне захотелось спрятаться в панцире, подальше от чувства, что я его подвел.

Я позволил ему возглавить побег – я позволил ему выбежать первым, и когда полетели пули…

Все эти странности, которые я видел в нем сейчас, тоже моя вина?

Я втянул воздух сквозь зубы.

– Мы не можем доверять им. Мы не можем доверять никому из них. Даже Энгель, та, кто нас создала, нас возненавидела.

– Клэнси не такой.

Гриффин отступил к двери.

– Покажи, что ты готов говорить и слушать, и тогда мы чего-нибудь добьемся.

Он выскользнул прежде, чем я успел вставить хоть слово, и оставил меня одного в холодной пустой комнате.

Глава 4
Рива

Покачивающиеся, покрытые розовыми блестками пластиковые нити переливались на солнце. Я смотрела в узкий просвет, отслеживая их покачивания на ветру.

Под ними в земле было углубление. Если я нырну в него и в нужный момент сверну немного в сторону, чтобы не задеть корень…

Приготовившись, я прыгнула вперед и перед приземлением сгруппировалась, чтобы сделать свое и так небольшое тело еще меньше.

У меня перед глазами замелькали розово-зеленые нити. Метнувшись вперед, я тут же запрыгнула на выступающую ветку дерева, уворачиваясь от еще большего количества блесток, на этот раз они были неоново-желтыми.

На мгновение я присела на корточки, чтобы отдышаться. Странно, но меня переполняло чувство удовлетворения. Вдруг ветка начала раскачиваться, напоминая, что тренировка еще не окончена.