Я спустился вниз и снова принялся звонить жене. Время десять, и реальное беспокойство начало поднимать буйную голову. Может, в полицию обратиться? Естественно, загулявшую женщину никто искать не будет, но у брата остались связи в органах, он сможет найти Майю.

– Дава, здорово, брат. У меня это… проблемы: жена пропала.

– В каком смысле пропала?

– В прямом, – и обрисовал ситуацию.

– Ругались до этого?

Я задумался. Сложно сказать. Скорее нет, чем да.

– Скажем так, Майя перестала понимать меня.

– Ясно. Хвостом крутит. Жди.

– Давид, я реально волнуюсь. У нее телефон выключен, и сложно представить, чтобы она оставила Карима. Она ж мать!

– Раз реально волнуешься, – голос скептический, – то скину адрес, к кому подъехать. Сам тоже подскочу.

Айфон у Майи был выключен и стандартно отследить его нельзя, но знакомые Давида начали полную розыскную деятельность, когда мы их очень хорошо попросили: криминальные сводки, ДТП, больницы, морги. Ориентировка будет завтра, если жена не явится до утра. Мне физически подурнело от всего этого. Вот так и происходит: девочка решила выйти в большой жестокий мир, и он сожрал ее. Пусть лучше наказывает меня игнором, сидя у какой-нибудь подруги, чем реально пострадала!

– Майя Тимуровна Черк…

Услышал, как по рации одного из сотрудников подтвердили, что случилось ДТП и по документам это Майя. Моя Майя?! Бляяяядь!

– Так Черкесова или Черкасова?

Внутри послабела удушливая пружина. Все, инфаркта не избежать. Это какой-то лютый пиздец.

– Черкасова, ясно. Не наш клиент, – и к нам повернулся: – Езжайте домой, будет информация, сообщим.

– Вообще прямо домой? – дернул плечом, когда Давид меня к машине повел.

– Поехали, может, она вернулась, – добавил мягче.

Нет, я Заре велел позвонить, если Майя объявится. Мой телефон молчал. Только Каролина закидывала сообщениями. Я коротко ответил и смахнул их, не до нее сейчас.

– Поехали со мной, – и кивнул кому-то из своих мужиков, чтобы мою тачку гнали за нами. В итоге к дому у нас целый кортеж с мигалками подъехал.

Я поднял голову и увидел, как моя жена как ни в чем не бывало подходит к воротам во двор.

– Вот коза! – выругался и выскочил из машины.

Майя резко обернулась, когда проблесковые маячки закружили по нашему дому, затем перевела испуганный взгляд на злого меня.

– Ты где была?!

Глава 7

Майя

Я испуганно переводила взгляд с разъяренного Аделя на полицейскую машину. Что случилось вообще?!

– Ты где была? – муж схватил меня за плечи и с силой стиснул. Больно.

– С подругами отмечала, – солгала, испугавшись его гневного лица. Не думаю, что Адель сейчас готов адекватно принять правду.

– С подругами? – встряхнул так, что у меня голова запрокинулась, готовая оторваться. – А позвонить не судьба?!

– Я звонила, – опомнилась и дернула плечом. – Мне больно, – прошипела, посматривая на приближающегося деверя.

Давид закурил, но комментировать ситуацию словами не стал: бросил на меня взгляд, потом на Аделя, затем махнул на нас рукой и крикнул:

– Отбой, мужики, – и нам: – Как дети, ей-богу.

Я, воспользовавшись моментом, приложила «таблетку» к двери и вошла во двор. Мои каблуки цокали по плитке, а за ними тяжелые мужские шаги. Не понимаю, с чего сыр-бор?!

Я предупредила Зару, что буду поздно. Телефон у меня сел, да и не до него было. Планов на вечер с мужем не строила, ну а пришла я не утром, а чуть за полночь. Мне двадцать шесть, и я не Золушка, чтобы к двенадцати спешить домой: чистить котлы, поливать кусты, рис с гречкой перебирать. Ах, да! Я же домашний вид женщины: меня дорогой муж классифицировал как курицу-наседку. Видимо, вернулся петух в курятник, а курочки нет, непорядок. Горшочек не варит, яички не несутся.

– Майя! – перепуганная Зара выскочила в холл и крепко обняла меня. – Где же ты была, милая?

– Потом… – шепнула ей. Не хочу ее обманывать.

– Зара, иди спать, – за моей спиной прогремел Адель. Не кричал, но… лучше бы кричал. Он мог выпотрошить одной фразой, но я справлюсь. Должна.

Взглядом показала Заре, что она могла подниматься и не бояться за меня.

– Повернись, Майя.

Я сбросила пальто и крутанулась на каблуках. Я не была пьяна, не была в постели с другим, не нарушала закон. Что он смотрит на меня, как прокурор на обвиняемую?!

– Что? – вздернула подбородок. – Ну что?!

– Телефон, – бескомпромиссно протянул руку.

– Но…

– Телефон, – надменно щелкнул пальцами.

Я открыла сумку, запуталась в мелочах, нервно выкладывала на стол всякую ерунду, пока не уронила сумку. Содержимое оказалось на полу. Адель присел и выбрал из кучи разных нужностей подаренный им браслет.

– Почему сняла? – глухо произнес.

– Не хочу быть похожей на твою Каролину Сергеевну, – пожала плечами и вложила в его ладонь еще и кольцо из розового золота. – Ходить одинаковыми, это какая-то театральщина. У кого-то ни ума, ни фантазии… – поднялась и положила на стол телефон. – На зарядку поставь, – зевая, бросила и направилась к себе.

– Майя, мы не договорили.

– Мне больше нечего сказать.

Я захлопнула дверь своей спальни и сбросила туфли. Ноги затекли и ныли. Вообще не люблю ходить в обуви по дому, но на шпильках удивительно приятно и эффективно топтаться по эго мужчины.

Я сбросила рубашку и юбку, в ванной избавилась от белья и шагнула под душ. Хочется побыстрее смыть с себя свое двадцатишестилетие и лечь спать. Мне завтра на работу: да, последнее собеседование было удачным. Четвертое стрессовое собеседование.

За десять часов до…

Первым делом оказавшись в машине, я сняла подарки Аделя. Вчера я растаяла, увидев два одинаковых комплекта, но в разных цветах: во-первых, дизайн был абсолютно в моем вкусе, во-вторых, стало приятно, что он обратил внимание на мою особенность в носке украшений.

Нет, Адель, может, и обратил, затем дал задание своей любовнице купить что-нибудь: для нас обеих, а чтобы никому не обидно, пусть будет одинаково и по цене, и по качеству. Истинно благородный мужчина: всем все поровну.

Я абсолютно не жалела, что указала Каролине на ее место. Я его жена, я! Она не дотягивала по статусу, и ее это бесило: злоба и раздражение фонили так же, как ее приторные духи. Если хочет, может пожаловаться моему мужу на меня! Ха! Это такая дикость, что вызывала истерический хохот, а не слезы обиды.

На третье собеседование я приехала голодная и злая, с четкой установкой победить. Из трех вакансий эта самая перспективная. «Теско» – крупная холдинговая компания, сфера которой распространялась от строительства и легкой промышленности до производства продуктов питания, финансового сектора и инвестиционных фондов.

К сожалению, уже через пять минут беседы с менеджером по персоналу я поняла, что они не заинтересованы в развитии молодых перспективных кадров.

– Должность очень ответственная. Нам нужен опытный сотрудник, который готов к внеурочной работе, а у вас маленький ребенок.

Хотелось колко ответить, что они сами пригласили меня на собеседование, зная о моем опыте и семейном положении, но я кивала и сглатывала. Не хотелось бы прослыть скандалисткой. Крупные компании наверняка давали обратную связь в кадровые агентства. Тогда я в принципе никуда не устроюсь.

– Мария Марковна, – в кабинет вошла какая-то женщина, – вот… – и положила на стол чье-то резюме. Логично, что на хорошую должность есть свой человек. Хотелось бы иначе, но как есть…

В лифт я вошла усталая, расстроенная, голодная. На плече сумка, под мышкой папка с бумагами и документами, в руках большой капучино. Весь мой сегодняшний обед.

Я задумалась, смотрела под ноги, мечтала о ванной, когда шагнула из кабины лифта.

– Да ёб! – налетела на кого-то. Папка выпала, сумка тоже, а кофе пролился. Я подняла глаза: пролился на огромного сурового мужчину с большим бурым пятном на белой рубашке и синем дорогом пиджаке. – Ты откуда такая растяпа, девочка?

– С двадцать пятого этажа, – буркнула, собирая свои вещи. – Извините, пожалуйста, это ужасная случайность. Я оплачу вам химчистку.

– Работаешь здесь? – присел и аккурат из всех бумаг выхватил мой паспорт. – Майя Тимуровна Черкесова, тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения.

– Хотела, но не взяли.

– Стирать умеешь?

– А вы меня в прачки хотите нанять? – поднялась с кипой документов.

– Да, – усмехнулся и положил в карман мой паспорт, – подарок на день рождения. За мной, – и шагнул в лифт.

Я не собиралась, но у меня не было выбора: куда я без главного документа!

– А вы вообще кто? – ошеломленно проговорила, когда мы оказались в роскошном холле: мрамор, лепнина, позолота. Очень дорого и очень богато.

– Ярослав Игоревич, – перед нами распахнулись двустворчатые двери, и суетливая длинноногая девушка поднялась из-за стола как по стойке, – кофе?

– Не надо, – бросил скупо, – напился уже, – и пропустил меня внутрь, видимо, своего кабинета. – Садись, – кивнул на бордовый вычурный диван в зоне отдыха.

У Аделя тоже большой кабинет, но там правят эргономичность, минимализм и экосистемы – прогрессивно, современно, новаторски. Здесь же – старая добрая классика руководителей высшего звена родом из две тысячи десятых.

Я, затаив дыхание, смотрела на зеркальную панель, распахнутую настежь: в ней отражался этот Ярослав Игоревич без рубашки, с татуировками на груди и мощным накачанным торсом. Ему точно за сорок, но выглядел ошеломительно мужественно, с грубой самцовой энергетикой и таким же лицом. Не красавец, но женщины мимо таких не проходят. Он напоминал героев фильмов про конкретных мужиков, но в лощеной упаковке современных руководителей: либо бандит, либо силовик. Зара у меня не только турецкие сериалы смотрела, но и про ментов детективы, а еще про врачей. Я в некотором смысле специалист в этих областях.

– Я директор этого бардака, – видимо, вспомнил про меня, выходя с накинутой на плечи свежей рубашкой.

– Разин Ярослав Игоревич? – на всякий случай уточнила. Я готовилась к собеседованию, но даже не ожидала такого поворота.

– Ага, он самый, – и кивнул на дверь в гардеробную. – Иди, стирай. По итогу решу твою судьбу.

– А паспорт отдадите? – поднялась и поправила узкую юбку.

– Конечно. Прошло то время, когда я паспорта отбирал.

Я испуганно округлила глаза, он по-мужски усмехнулся.

В гардеробной я осмотрелась: здесь была и душевая с раковиной, диван, мини-бар, и собственно полки и стеллажи с одеждой. Свет приглушен и пахло зимними праздниками.

Я взяла диффузор и прочитала состав: мандарин, ель, корица. Приятно.

Рубашка с молочно-бурым пятном небрежно брошена на диван. Я взяла ее и замочила в раковине, предварительно натерев жидким мылом с ароматом табака и ванили, абсолютно не предназначенным для стирки.

Я не была гуру домашних дел, но Зара меня многому научила, а главное, даже если есть возможность нанять уборщицу, горничную и повара, женщина все равно должна уметь пришить пуговицу, приготовить обед и вывести едкое пятно. В моей прачечной для этого была куча средств, но лучше всего справлялось хозяйственное мыло.

– А хозяйственного мыла нет? – выглянула из тайной комнаты с унитазом. Царь мужского уединения, куда же без него!

– Конечно, есть, – Ярослав Игоревич сидел за массивным столом и изучал какие-то бумаги. – В хозяйственной магазине, – бросил на меня короткий взгляд.

Естественно, вывести такое безобразие у меня не получилось, и на суд Разина я принесла мокрое испорченное дизайнерское нечто.

Ярослав Игоревич потянулся к футляру, стоявшему на краю стола, и, надев очки без оправы, оценил мои труды. Очки, кстати, ему совсем не шли.

– Херовенько, – вынес вердикт.

– Согласна, – кивнула даже. – Может, я вам оплачу стоимость рубашки и разойдемся?