Для сравнения, если поставить рядом два аналогичных щита, но в первом содержался самый простой массив – фиксированный-статический, обладающий до двух свойств, что описывалось тридцатью двумя рунами. То вот второй щит, со свободным-динамическим массивом, требовал уже, внезапно сто двадцать восемь рун. И, одно дело, начертить их на бумаге, не допустив ни единой ошибки, а совсем другое – запомнить и исполнить собственной Лей, попутно тоже не совершив ошибки, да еще и прежде, чем маг успеет состариться.

И все это с учетом наличия в заклинании всего одной Звезды.

Сложный, трех Звездный щит с динамическим-свободным массивом требовал уже не столько количества рун (которых в «алфавите» Фае присутствовало всего сто сорок две), сколько их комбинаций, скрепляемых специальными переходными отрезками Лей. Но это материал выпускных курсов военного факультета.

Просто потому, что почти три четверти выпускников Большого выходили из стен университета с зеленым плащом. И лишь некоторые – с синим. Исключение составляли военный и целительский факультеты.

В отличии от остальных факультетов, где требования к Звездам – первая разрешалась вплоть до окончания третьего курса, а вторая – аж до выпуска; на военном и целительском новые Звезды требовалось зажигать каждые два курса.

Почему Ардан сейчас об этом всем размышлял?

Все дело во Вселене.

Каким бы ясным и быстрым умом та ни обладала, но Арди хранил святую уверенность в том, что девушка, поступив в университет, не имела сверх глубоких познаний в Звездной Инженерии и, тем более, в таких закрытых сферах, как демонология и Школа Хаоса.

А вот та печать, что она начертила на полу, относилась к стратегической магии, чья сложность находилась на запредельном, даже для выпускника Большого, уровне. Арди сомневался, что и выпускники Магистрата – Магистры и, наверное, Старшие Магистры тоже – справились бы с задачей.

Получается, что Вселену натаскивал не меньше, чем Гранд Магистр. Причем в области демонологии.

Но если принять этот факт на веру, возникает следующий вопрос – зачем человеку, столь сведущему в запретной области знаний, потребовался Посох Демонов? Нюанс ведь в том, что Вселена и без того использовала в своих заклинаниях некоторые узлы, которые Арди пытался расшифровать в чертежах Талии.

Получается, что стоявшие за Вселеной, и участники нападения на поезд – разные организации? Но если так, то почему и та и другая стороны гонялись за демонами? Или же Ардан упускал какую-то деталь и печати Посоха Демонов представляли некую иную, ускользающую от него ценность? Но это, опять же, только в том случае, если замешана одна, а не две организации. Если их действительно – две, то посох мог потребоваться с совершенно иным мотивом.

– Следующие два месяца мы посвятим, увы, не созерцанию своих душ в отражении глаз смотрящего, а изучению свойств и принципов работы фиксированного-статического массива, – продолжал профессор. – Он куда проще свободного-динамического, но поможет нам вознестись на новые ступени познания Звездного искусства.

Ардан, перелистнув тетрадный лист, почесал макушку.

Хорошо, даже если предположить, что есть некоторое неопределенное количество организаций в уравнении, то… причем здесь медальон Бориса? Тот ведь, по сути, никаким образом не потребовался для исполнения плана кураторов Вселены. Да, хорошо, статуэтка с Бальеро действительно заняла свое место в ритуале, но Посох Демонов и медальон Бориса выбивались из стройного ряда событий.

Хотя нет.

Они ведь тоже имели между собой связь. Оба артефакта принадлежали госпоже Талии.

А значит… а значит…

Ардан спрятал лицо в ладонях. У него постепенно начинала болеть голова от количества несвязанных друг с другом мыслей.

А уж если шагнуть назад и вспомнить про то, как его с Борисом должны были, летом, похитить бандиты… Ардан какое-то время полагал, что его хотели использовать для выставления виновным в террористическом акте.

Но, как теперь понимал, чтобы совершить то, что собиралась совершить Вселена, требовалось пойти на подобное добровольно. Так что Ардан не особо подходил на данную роль.

И тут, и без того рассыпающий рисунок головоломки, начинал и вовсе трещать вплоть до самого основания.

Все же то, что планировалось в канализации, совсем не пустячный ритуал для начинающего Звездного мага. Превратить многомиллионный город в Мертвые Земли – неслыханное событие.

– Вы уже и раньше сталкивались с фиксированными-статическими массивами, – продолжал эн Маниш, покачиваясь в кресле за кафедрой. – Просто не всегда могли опознать в них искомое, но сегодня я приоткрою завесу тайны над сим знанием. Для начала в краткой, как первая влюбленность романтичного юноши, форме. Статичный массив не меняет свойства печати, после её воплощения, а дополняет во время создания. Динамичный массив способен их скорректировать уже после того, как печать сформирована. Что-то вроде отправленного в будущее письма.

Но, в то же время, в помощь Вселене выделили всего одну, пусть и жуткую, химеру. А кроме самой Лорловой там и вовсе никого, кроме Плащей, не оказалось. И это для попытки наводнить столицу Империи демонами? Как-то… глупо.

Вложить столько трудов, загубить такое количество жизней и, при этом, не приложить ни малейшего усилия, чтобы подстраховать свой злодейский план. Складывалось впечатление, что кураторы не питали ни малейших надежд на успех. Но тогда – зачем начинать? Чтобы отвлечь внимание? Возможно.

Но от чего?

И, опять же, наличие Тазидахской химеры. Если добавить в уравнение элемент того, что составитель пытался запутать решающего задачку и увести в сторону от настоящего ответа, то Тазидахская химера являлась специально добавленным параметром. Но тут же вспоминался эпизод в поезде с участием иностранных диверсантов.

Может, все же, разные организации?

А орден Паука и Бездомный Паук во Дворце Царей Прошлого? Совпадение?

Ардан выронил карандаш и запустил пальцы глубоко в волосы, будто пытался нащупать на собственной макушке тумблер, при активации которого мысли перестанут хаотично биться о стенки черепа и выстроятся в стройный, логичный ряд.

Но если их внимание отвлекали, причем дважды – Вселеной и химерой, то… от чего? Ни в газетах, ни в слухах, обсуждаемых в «Брюсе», не прозвучало ничего настораживающего. Во время зимнего солнцестояния в городе, особенно на окраинах, случались эпизоды мародерства, грабежей и прочих неприятных событий, но не более того.

Тогда…

Зачем?

Для чего?

И, самое важное, кто?

Рядом с плечом Ардана прозвучал тонкий, едва слышимый стук. Юноша резко обернулся и увидел за стеклом голубя, нахохлившегося в снежной горке на откосе.

Голубь? Может быть за ним следят? Через голубя. Или голубь и является тем элементом, что упускает Ардан. Вдруг, помимо ордена Паука, существует еще и секта Голубей. И она…

Ардан взмахнул рукой и шикнул на крылатую крысу (как их называли жители Метрополии из-за пристрастия к помойкам), но та и не думала шевелиться.

Нет, причем тут голубь… он уже просто с ума сходит.

– Учащийся Эгобар.

Арди дернулся и, поднимаясь с места, вытянулся по струнке. Эн Маниш, через весь амфитеатр, заполненный потоком первого курса, смотрел на него с легким прищуром и вызывающей усмешкой.

– Раз вы так заняты сражением с пернатым, то, наверное, уже высчитали формулу, которую я, по своей нерадивости, не имея представления о вашей важнейшей для истории битвы, вывел четверть часа тому назад.

Ардан бросил быстрый взгляд на доску. Там, на половину графитового полотна, белым мелом слегка мерцала в свете Лей-ламп формула расчета требуемых Лей-лучей при определенном объеме интервента в виде кинетической энергии.

Ничего сложного.

Арди, еще на втором месяце обучения, щелкал данные формулы расчета лучей проще, чем Скасти его излюбленные семечки еловых шишек.

– Три луча, – ответил он уверенно.

– А тип? – не сдался эн Маниш.

Ардан повернулся к соседней доске, где красовалась модификация классического, учебного щита. Видимо её сегодня и просчитывали.

– Рассеивающий, – пожал он плечами.

Профессор, кажется, нисколько не удивился скорости ответов Ардана. Вместо этого эн Маниш положил мелок на уголок стола.

– Ваше предложение по переделке, учащийся Эгобар.

В Большом не существовало никакой поощряющей системы, в виде оценок или табеля успеваемости. Только результаты экзаменов. Но, тем не менее, выйти к доске или встать с ответом вызывались почти все и всегда. Просто потому, что получить личный совет или помощь от профессора – весьма редкая и ценная удача.

Ардан же, как раз, относился к категории «почти». Уроки с лесными друзьями приучили его искать ответы самостоятельно, а у наставников спрашивать лишь направление поиска.

Но, тем не менее, Арди, взяв с собой свой гримуар, спустился по ступеням к кафедре, стащил со стола мелок и подошел к печати.

– Какие требования? – спросил он, осматривая конструкцию.

Позади первый курс, полным составом, отложив ручки и отодвинув баночки с чернилами, устремил свои взоры к своеобразной сцене.

– На ваше усмотрение, учащийся Эгобар, – легким, игривым тоном ответил профессор. – Сделайте из этой печати нечто такое, что не просто рассеет кинетическую энергию снаряда, а удивит оппонента.

Ардан, привычным жестом почесав затылок (за неимением посоха, воспользовался корешком гримуара) и принялся довольно быстро водить мелком по графиту.

Для начала он переделал основную структуру из двух контурной, в трех контурную, благодаря чему получил пространство для интеграции дополнительного массива. Чтобы печать не превысила лимит в три Луча, он понизил концентрацию рун, снизив свойства и убрав все лишние.

Ну и, разумеется, чтобы щит получился чуть более функциональным, чем аналог бронированной плиты, добавил свободный-динамичный массив, который, кажется, обсуждали в начале лекции, когда он пытался разобраться со своей собственной головоломкой.

В процессе работы эн Маниш, не очень довольно кряхтя, опираясь на посох, поднялся на ноги и встал за спиной Ардана. А юноша… немного увлекся.

После добавления свободного-динамического массива, он еще и вложил в конструкцию переходную вложенную печать с функцией, отвечающей за краткосрочное сохранение энергии. Таким образом щит не просто рассеивал кинетическую энергию интервента, но еще и аккумулировал её, пусть и на пару секунд, в определенной точке пространства. И, если в этой точке успеть создать свой физический снаряд, то можно облегчить конструкцию, заменив создание энергии ускорения, той энергией, что удалось «украсть» у интервента.

Можно было бы, конечно, добавить еще структуру поглощения, но тогда определенно требовалось бы выйти за пределы красной Звезды, а Ардан пока не позволял себе подобного. Вот когда зажжет следующую Звезду, тогда…

– Думаю, учащийся Эгобар, если я вас не остановлю, то нам потребуется еще одна доска.

Голос эн Маниш вырвал Ардана из омута вычислений, которые, после штурма головоломки, связанной с реальным миром, казались ему куда проще и лаконичней.

Как оказалось, он успел исписать две доски и уже начал ютиться в нижней части третьей.

– Так, ну и что вы тут сотворили, – протянул профессор, отодвигая Ардана и забирая у того мелок. – Узел перераспределения нагрузки слегка, уж простите мне тавтологию, перегружен. Можно было обойтись меньшим количеством рун, – мел, подобно клинку, засверкал в необычайно ловких, несмотря на габариты, руках профессора. – Первый массив зафиксирован в неподходящем отрезке контура, его следует сместить ниже, так мы высвободим пространство для более свободного развертывания Лей-энергии. Дополнительный массив хоть и хорош, но перегружает общую систему. Можно было обойтись и без него, если добавить еще один контур и, пусть и без массива, но просто распределить между ними рунную нагрузку. Да, Щит станет медленнее и, может, не таким надежным, но мы ведь с вами не от пули собираемся спасаться, а лишь решаем задачку.

Ардан, икнув, отошел в сторону. Он-то, как раз, переписывал модификацию именно с прицелом на то, что интервентом является револьверный снаряд.