Когда она ушла, я вдруг почувствовала себя ответственной за все. В присутствии темной ситуация казалась простой, не имеющей отношения к нашим чувствам, и требовала лишь хладнокровного решения. Ребекка принесла тест, Ребекка что-то узнала от своего правительства, и Ребекка должна была предложить вариант развития событий. Но нет, она ничего не сказала, как обычно, не попыталась распутать узел.

Чувствуя, как по выстроенным вокруг сердца стенам пошли трещины и сквозь них стали просачиваться тревога и паника, я поспешила занять себя хоть чем-то. Обернулась, подошла к включенному в ванной фонарику и, взяв его трясущимися руками, поплелась исследовать квартиру в поисках аптечки.

Та нашлась на комоде, и я направилась вместе с ней к Брайену, светя ему на ноги.

– Я видела, в каком ты состоянии, – начала я, положив коробку на пол, и села рядом с ней. – Тут должно быть обезболивающее, только что именно из этого оно, я не знаю. У нас другие таблетки. Еще, возможно, нужно жаропонижающее? Ты был такой бледный. Есть ведь лейкопластыри? Я обклею всю твою спину, чтобы обезопасить…

Брайен опустился на пол рядом со мной и легким прикосновением к пальцам заставил меня прекратить бессвязно бормотать и без остановки рыскать среди упаковок.

– Прости, – вдруг произнес он таким тоном, будто все испортил и не знал, как исправить.

Я задрожала сильнее.

– Брайен, я не…

Мне хотелось признаться ему, что я напугана, что не готова становиться мамой, но не могла. Потому что это неправильные, негативные мысли, которым не было места в голове, когда ты уже беременна. Когда пути назад в наших мирах нет.

Брайен прошелся ладонью по моему оголенному плечу, шее, затем запустил пальцы в немного влажные волосы. И это движение на несколько секунд уняло головную боль.

– Прости, что я не знаю, как поступить, – шептал Брайен, поглаживая мой затылок. Он не притягивал меня к себе и не отталкивал. Он сам стоял на перепутье, разрываясь между различными вариантами действий.

– Только не замыкайся в себе, – молила я. – Не пытайся придумать что-то в одиночку. Мы же вместе, правда? Я постараюсь быть сильной, постараюсь не быть помехой…

– Ты никогда не была помехой. И ты намного сильнее, чем тебе кажется. Например, ты не я, который встал как вкопанный, стоило ему услышать, что его девушка беременна. Прости.

– Ты испугался, – попыталась я поддержать его, чтобы он перестал без конца извиняться передо мной.

– И ты тоже.

Да, я была в ужасе. Именно поэтому я в итоге кинулась в объятия Брайена и разрыдалась на его плече, позволив себе слабость.

– Может, тест ошибся. Ведь есть такая вероятность? Я приду домой и сделаю много-много тестов, – кричала я в его шею, содрогаясь от каждого всхлипа. Брайен крепко прижимал меня к себе и без остановки целовал в висок. – Мне не стоило быть такой настойчивой.

– Это я убедил тебя в том, что у меня все под контролем. И ты не одна поддавалась своим желаниям в те самые моменты.

– Я не хочу сейчас этого ребенка, – наконец-то вслух заявила я, жмурясь и проклиная себя же за горечь слов. – Не потому что…

Говорить было сложно, так как я задыхалась. Брайен отцепил меня от себя и обхватил мое лицо ладонями.

– Дело не в том, что я не хочу ребенка от тебя, – все же выговорила я.

– Дело как раз в этом. Потому что я темный, – мягко сказал Брайен, заправляя мне пряди волос за уши. – Мы оба понимаем, что проблема лишь в том, что наши отношения под запретом. Иначе реакция была бы другой.

– Но я так хотела однажды создать с тобой полноценную семью. Как бы глупо и нереально это ни звучало.

– И я, Аврора, тоже хотел бы этого.

До этого самого признания внутри меня не было ничего, кроме страха. Но Брайен сумел зажечь крошечный огонек абсолютно нелепой и наивной надежды. Благодаря ему у меня вновь появились силы, чтобы взять эмоции под контроль и перестать винить себя за то, что я не испытываю чувств, которых от меня ждал бы светлый мир.

– Нам придется принять какое-то решение, – произнесла я, наслаждаясь теплом его широких ладоней, ласкающих мои щеки, шею и плечи. – Если я обращусь ко врачу в моем мире, то пути назад не будет. Но я должна узнать срок, хотя примерно догадываюсь.

– Примерно два месяца. То самое время, когда мы виделись пару раз в неделю.

Безумное время, когда нам катастрофически не хватало друг друга и когда мы с ума сходили от любой близости. Страсть сделала нас безрассудными, привела к логическому итогу – ребенку.

– Ты рассказывал мне об абортах.

Я возненавидела себя в то самое мгновение, когда допустила мысль об этом, когда хладнокровно озвучила ее.

В своих грезах я действительно представляла нас с Брайеном семьей, но никогда не позволяла себе задумываться об этом всерьез. Теперь во мне рос наш ребенок, и моя глупая фантазия начала воплощаться в реальность. И я правда хотела бы кричать от радости.

– Дай мне время, – попросил Брайен. – Совсем немного, прошу.

Я боялась, что мы упустим возможности, если будем тянуть время. Но я почувствовала, как дрожь сковала уже не меня, а Брайена, как он стал воплощением несбыточных мечт, и кивнула.

– Хорошо. У тебя есть идеи?

– Нет. Прости.

Он рывком притянул меня обратно к себе и обнял с такой силой, что ребра начали трещать. По всем позвонкам молнией прошлось то, что заставило сердце Брайена биться откровенно дико и нездорово. И мы синхронно сделали вдох, такой необходимый в это мгновение.

Мы боялись позволить себе любить, быть счастливыми, потому что из-за риска могли потерять друг друга раз и навсегда. Мы должны были отказаться от всего, как требовали нелепые законы.

– Я очень боюсь, что с тобой может что-то случиться, – прошептал Брайен.

Сглотнув, я избавилась от сухости в горле и ответила:

– Первое, что я испытала, – страх. Но я не хотела бороться с ним одна и считала, что должна быть рядом с тобой в этот момент. И уверенность в том, что отец ребенка – самый лучший мужчина, с которым мы вместе все преодолеем, дала мне сил. Какой бы путь мы ни выбрали. Пока я с тобой, со мной ничего не случится.

Я перекинула одну ногу через Брайена и села на него сверху. Его кожу все еще покрывали капли воды, на бедрах было завязано полотенце. Положив руки на его широкие плечи, я приблизилась и невесомо прикоснулась к его губам своими. Как будто нам действительно не нужно было сейчас принимать каких-то решений. Когда Брайен с трепетом ответил на мое мягкое прикосновение, я почувствовала покой и комфорт, уверенность в том, что за страхами у нас еще осталась способность искренне радоваться происходящему.

– Как думаешь, у нас бы получилось стать нормальной семьей? Получилось бы отреагировать иначе на эту новость, не будь мы из враждующих миров? – спросила я, все еще находясь в манящей близости.

– Уверен, что да. Хотя я плохо разбираюсь в том, как строить семью, но я бы постарался сделать все наилучшим образом. И был бы самым счастливым.

Именно это я желала услышать, и именно это тепло, исходящее от его сердца, мне хотелось почувствовать сейчас. Поэтому я скользнула к крепкой груди ладонью, подняла взгляд на Брайена и неподдельно улыбнулась. Как бы я хотела испытывать лишь эту эйфорию рядом с ним и не возвращаться к тому, что делало нас слабыми, выворачивало наизнанку и грубо играло на нервах.

Мы вновь поцеловались, но уже так чувственно, что из головы напрочь выбило все мысли. Внутри все вспыхнуло пламенем, и по животу сладким, тягучим нектаром разлилось счастье.

– Тогда, – я отстранилась и облизала губу, пробуя на вкус запечатленный поцелуй, – ты был бы самым лучшим папой.

– Я знаю, – самодовольно произнес он.

– Негодяй, – в шутку проворчала я, что вызвало у Брайена короткий смешок. – Может, мы сегодня поиграем в эту нормальную семью? Пока ты провожаешь меня к светлому миру.

– Согласен на все, что заставит тебя улыбаться.

Уверена, я вся залилась краской, потому что кровь под кожей вскипела от его милых слов.

Мы с Брайеном действительно постарались не думать ни о чем плохом. Нам нужен был подобный спектакль, чтобы не сломаться от свалившейся на нас ответственности. Мы шутили, придуривались, не отлипали друг от друга и много говорили о том, какой бы была наша семья.

Но какое это имело значение?

Как только мы разошлись, вся иллюзия пала.

Днем я купила несколько разных тестов, и каждый подтвердил, что я беременна. Последний лучик надежды, что ситуация разрешится сама собой, погас.

За ужином Дэйв не спрашивал о том, что произошло и почему я не вернулась домой прошлым днем. Он по лицу видел, что лучше не затрагивать, вероятно, болезненные темы. Только муж, наверное, думал, что у нас с Брайеном кризис в отношениях, и только. Я должна была как можно скорее ввести его в курс дела, хоть и страшилась ответной реакции.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – все же промямлила я.

– Слушаю, – настороженно сказал Дэйв и отложил вилку.

Как лучше рассказать ему новость? Какой интонацией, чтобы лишний раз не показать, в каком ужасе я до сих пребываю?

– Я беременна. – В итоге прозвучало это так, будто я сообщила, что у меня простуда. Никаких эмоций, лишь усталость.

– Не смешно, – резко ответил Дэйв. – Говори правду.

– Но, – я опешила из-за такой реакции, – это правда.

Дэйв еще долго смотрел на меня, осмысливая полученную информацию.

– Что ж, – наконец заговорил он, – теперь мы все в полной заднице.

Глава 2

С кухни мы перебрались в мою спальню. Я сидела на кровати и наблюдала за тем, как Дэйв в раздумьях бродит по комнате. Внутри меня кружил вихрь различных эмоций, я сжимала колени и иногда кусала губы. Когда Дэйв остановился напротив меня и посмотрел, как на провинившегося ребенка, я замерла.

– У меня лишь один вопрос: чем вы думали? Не знали, откуда дети берутся?

– Не отчитывай меня. – Я нахмурилась, чтобы скрыть стыд. – Ты далеко не все знаешь.

– Не думаю, что существует хоть один весомый аргумент, оправдывающий вашу безответственность.

Не существует. Ни один фактор не отменял того факта, что мы забылись и теперь должны что-то предпринять. Но я все равно не хотела делиться с Дэйвом фиктивным бесплодием Брайена и своим безумством, когда мне нужно было отпускать моего темного.

– Я не требую поддержки или понимания и прошу избавить меня от нравоучений. Поверь, я все знаю. Поделилась с тобой лишь для того, чтобы ты был в курсе, если что-то пойдет не так.

Выражение лица мужа в конечном счете смягчилось. Он сел рядом и выдохнул вместе со мной. Обсуждать беременность с ним оказалось проще, чем с Брайеном, по той простой причине, что я за него не переживала. Он не имел никакого отношения к нашим трудностям, и я бы хотела, чтобы так и оставалось.

– Умеешь ты удивлять, – сказал муж с добродушной улыбкой, полной поддержки. Совсем немного, но мне стало легче. – Что вы будете делать?

– Пока что не знаю. Брайен попросил дать ему время подумать.

– А у вас оно есть?

Скорее нет, чем да. Но я слышала, чувствовала, в каком ужасе был Брайен, поэтому хотела отдать ему каждую секунду, лишь бы только помочь. Меня не покидали мысли о том, что он опять что-то утаивал, и его секрет сжирал его изнутри.

– Нет, но я готова ждать, потому что мне страшно о чем-то думать.

Я боялась говорить о том, что не готова становиться мамой, что в моем положении это абсолютно не вовремя. В то же время я одной ногой шагнула в иллюзии, что у нас с Брайеном может получиться семья, и никто никогда у нас этого не отнимет. Я хотела этого безумно, но… Моим нелепым мечтам не было места в наших мирах.

– Тебе нужно встать на учет, узнать срок, сдать анализы и так далее. Я уверен, что это важно.

– Ты прав. Но если я это сделаю, то пути назад не будет.

Дэйв, который казался расслабленным и спокойным, вновь напрягся.

– Что ты подразумеваешь под «путь назад»?

– Есть процедура у темных, которая прерывает беременность. Я сама не знаю подробностей, как точно все происходит.