– Эйми. – Правитель медленным шагом направился в сторону девушки. – Как же тебя так угораздило?

– Не трогай ее!

– Тише. – Правитель самодовольно окинул взглядом полностью обездвиженного Брайена, а затем вернул все свое внимание к темной. – Девушка с репутацией изгоя, по уши влюбленная в лучшего темного. Действительно, идеальный вариант для экспериментов. Знаешь, Брайен, твой поступок только лишний раз подтверждает, что ты самый настоящий темный.

Он обхватил рукой лицо Эйми, сжал ее покрасневшие щеки и заставил смотреть на него заплаканными глазами.

– Как же она напугана, Брайен. А все лишь из-за тебя. Из-за твоих эгоистичных желаний. Я не позволю тебе добиться того, что ты хочешь. – Дьявольская улыбка озарила лицо Правителя. – Эйми, стоило ли оно твоей жизни?

Девушка молча глотала собственные слезы и с трудом оставалась в сознании из-за страха. Правителя вывели из себя попытки сохранять стойкость. Он грубо повернул ее голову.

– Посмотри на него в последний раз. Он даже спасти тебя не может. Воспользовался тобой, такой жалкой и беспомощной.

Брайен пытался пошевелиться, он отчаянно боролся с действием препарата, но все было безрезультатно. Эйми встретилась с ним взглядом, увидела в его глазах желание все исправить и снова почувствовала покой.

– Прости меня, – сказал Брайен, глядя ей в глаза.

Она улыбнулась. Отвернулась.

Это болезненное и покалеченное счастье на ее лице запечатлелось в его памяти навсегда.

– Пусть я слабая и наивная, зато не такая жестокая, как вы, Правитель.

Наигранный смех раздался в глухом зале и сменился звенящей тишиной и глубоким, оборванным вздохом. Нож в руках Правителя вспорол живот Эйми.

Девушка рухнула на пол, на последнем издыхании схватилась за смертельный порез, думая лишь о своем ребенке. Сила и боль вытекли вместе с кровью из ее тела.

Через несколько мгновений огонь жизни в ее глазах погас, и стеклянный взгляд коснулся мертвенно-бледного лица Брайена.

– Как же быстро она умерла. Я думал, подольше помучается.

Брайен не мог закричать, не мог ничего сказать, не получалось даже просто оторвать взгляд от бездыханного тела и посмотреть на Правителя.

– Ты хотел убедиться в том, что закон для тебя ничто? Да, это так. Но она не ты, и твой статус не спас ей жизнь. Хотел умереть вместе с ней? Я не могу этого допустить. Я хочу, чтобы ты жил и каждый день вспоминал о том, как из-за твоего желания перейти мне дорогу погибла она и твой нерожденный ребенок. Впредь ты будешь послушнее, иначе смертей по твоей вине станет намного больше. А теперь отпустите его, – Правитель обратился к охранникам, – пусть побудет пока здесь, посмотрит на результат своей глупости. Как только он начнет шевелиться, покажите ему, куда мы выкидываем тела тех, кто нарушил закон.

– В отдаленном месте существует большой овраг, куда выкидывают трупы провинившихся. Они гниют там, словно мусор. Брайен тогда избил тех, кто пытался выполнить приказ Правителя. Он забрал ее тело и похоронил ее сам. – Ребекка ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. – Сутки мы провели в подвале в тишине, думая, что они мертвы. Брайен появился лишь на следующую ночь и сказал нам, что ее больше нет. И ушел. Несколько дней он не подпускал к себе никого, один справлялся со своей болью. И каждую ночь навещал ее. – Ребекка сделала глубокий, судорожный вдох, мне показалось, что она прослезилась. – Его оставили в живых. Но я уверена, что внутри он был мертв.

Глава 3

Дослушав до конца историю, я почувствовала окостенелость в теле. Не было слез, эмоций. Лишь зияющая дыра в груди, из-за которой я не могла дышать.

Неосознанно, я крепко сжала ладонь Ребекки. Темная не сопротивлялась и сама цеплялась за меня, видимо, почувствовав поддержку, сопереживание. И она больше не плакала, лишь тихо сидела, позволяя трагичному рассказу раствориться в стенах подвала.

Сколько же подобных ужасных, пропитанных горем историй хранило это место?

– Теперь ты понимаешь, почему он молчит и ничего не рассказывает? Он не хотел пугать тебя.

Я кивнула.

– И тем более он не хочет пережить это еще раз. Он просто не сможет.

– Если так случится…

– Нет, Аврора, – Ребекка грубо перебила меня, – даже не пытайся сказать, что я должна буду оставаться рядом с Брайеном, поддерживать его. Это не тот случай, когда плечо друга может хоть как-то помочь.

Я поймала себя на мысли, что идеально вписываюсь в образ Эйми. Из-за окрашенных в алый цвет картинок в голове ладони вспотели, а желудок скрутило. Желчь подкатила к горлу.

– Ребекка, мне нужно, – только и успела пролепетать я, когда меня всю передернуло от рвотного позыва.

Я накрыла рот ладонью, и темная незамедлительно вывела меня на улицу, где я извергла все содержимое желудка.

– Ты вся бледная. – Ребекка стояла рядом, поглаживая меня по спине. – Не списывай это на токсикоз.

– Это токсикоз.

– Упрямая, – фыркнула она. – Признай, что ты до сих пор не можешь воспринимать истории темного мира.

– А ты можешь? – Я сделала несколько шагов назад и запрокинула голову вверх, надеясь ощутить прохладу ветра и немного взбодриться. – Я слышала, как ты плачешь. Не списывай это на момент слабости.

– Это момент слабости.

– Упрямая.

Мои губы тронула улыбка, но совсем незаметная. Я до сих пор смотрела на холодный круглый свет среди крошечных крапинок огней и из последних сил сдерживала слезы.

– Ты особенная для него, ты вся его жизнь. Понимаешь это?

Я повернулась лицом к темной и безжизненным голосом сказала:

– Сейчас я очень хочу, чтобы это было не так.

Я прекрасно понимала, что если все обернется против нас, то Брайена в любом случае оставят в живых, а я умру вместе с ребенком.

Что будет с ним?

Хотела бы я, чтобы он смог пережить это и стать новым правителем, изменить жизнь людей. Он должен оставаться сильным, должен бороться.

Кто, если не он?

– Никто не хочет пережить это снова. Мы не готовы потерять тебя.

– Ты… – Мои глаза широко распахнулись от удивления. – Почему вы так грубы со мной, если ваши чувства совершенно иные?

Я терроризировала смутившуюся Ребекку. Она избегала моего прямого взгляда, смотрела куда-то по сторонам, словно с нее сняли кожу и заставили показать, что она прячет внутри.

Ребекка определенно этого не хотела, но мне было плевать. Я требовала откровений, поэтому сделала шаг к ней, принуждая обратить на себя внимание.

– Почему? Почему Джой вы приняли с распростертыми объятиями, как и Дэйва, а меня оставили в аутсайдерах?

– Потому что Джой – пример идеальной светлой. Она располагает к себе, с ней хочется быть откровенным. И нет никаких мыслей о том, что она попытается что-то исправить, влезть со своими правилами и взглядами. А Дэйв… Он просто кажется «своим» человеком, мне было комфортно с ним. Он бы идеально вписался в мир темных.

– А я серая и не гожусь ни для вашего мира, ни для светлого? Вы меня всем своим нутром отвергаете?

– Нет. Тебе сказали, что ты какая-то там серая, но потеря чутья темных и способности обжечь прикосновением еще не говорит о том, что ты приняла это внутри себя. Мы понятия не имеем, кто или что ты. Дело не в какой-то принадлежности. Просто ты способна вывести на эмоции, как на плохие, так и на хорошие, способна выгнать из зоны комфорта. Ты, черт возьми, рушишь все, ломаешь каждого изнутри. С тобой кто угодно даст волю тому, что он прячет. Поэтому даже твои выносящие мозг истерики, нравоучения, эгоизм и ревность – ключ к разрушению многолетних стереотипов. Если бы не твой характер, не твои чувства, о которых ты не боишься говорить, Брайен бы никогда даже не подумал о том, чтобы попытаться изменить наши миры.

Я слушала льющееся из Ребекки эмоциональное признание и открывала в себе новый источник неизвестных мне сил. От кончиков пальцев до макушки головы прошлась воображаемая «волна жизни», сгоняя прочь мертвенную бледность и жжение в опухших от слез глазах.

– Тогда, если ты сейчас так честна со мной, то признаешь, что все эти унижения – лишь попытки защиты?

– Разве это не очевидно? Мы не хотим чувствовать, не хотим откровенно показывать свою привязанность друг к другу. Потому что вместе с этим придет слабость и боль, и жить в темном мире станет невозможно. Ты разрушила то, что защищало нас от реальности.

– Звучит как обвинение.

– Потому что мы ненавидим тебя за это. Но одновременно с этим испытываем чувство благодарности.

Никогда не задумывалась о том, что у их негатива может быть такое весомое оправдание. Все это время я думала, что противна им из-за своего характера, что нарушаю их идиллию.

С одной стороны, так и было: я нарушила покой в пусть и заполненным болью, но их мире. Им было намного комфортнее прятать чувства внутри. Но с открывшейся мне сейчас стороны я поняла, что «волшебным» образом дотронулась до их сердец и вывернула наизнанку забитые еще в детстве души, вскрыла раны и вынудила посмотреть на мир глазами человека, признающего собственные чувства.

Это взбесило бы любого. Даже не буду отрицать, что на их месте не повела бы себя точно так же.

– Ты напоминаешь Эйми. Она походила на червяка в черном яблоке идеально продуманной системы. Не просто так она была изгоем.

– Но вы ее не прогоняли. И, видимо, система не настолько идеальна, раз дает сбой и на свет появляется кто-то вроде Эйми.

– Мы жалели ее и не расценивали как угрозу. Поэтому не заметили, как глубоко в сердце она проникла.

– Тогда ответь мне: сможете ли вы когда-нибудь принять меня?

– Тебе не кажется, что это уже произошло?

Не сдержав свой эмоциональный порыв, я накинулась на шокированную Ребекку. Она попыталась меня оттолкнуть, но сейчас я была намного сильнее ее. Я не могла объяснить, что именно дало мне такой внутренний подъем, просто на какое-то время поверила, что надежда еще есть.

– Знаешь, что меня отличает от Эйми? – Я отстранилась от все еще ошарашенной неожиданными объятиями Ребекки и с полной уверенностью заявила: – Я не сдаюсь. Поэтому даже не думайте о том, что когда-либо избавитесь от меня. Раньше я имела право на слабость, но не сейчас.

Звучало неправдоподобно, несмотря на мою уверенность. На подсознательном уровне я все еще чувствовала дрожь пугливой Авроры, ее неуверенность, ее незрелость и желание быть под защитой, избегать принятия решений. Вероятно, Ребекка увидела крупицы этой части меня в моих глазах, поэтому лишь сдержанно кивнула, делая шаг в сторону.

– Посмотрим.

Это «посмотрим» значило лишь то, что она не верила в меня и полагалась только на действия Брайена. Что ж, доказывать я ничего не собиралась. Проще не обращать внимания на эту явную предвзятость.

– Тебе пора домой, – вдруг заявила Ребекка, выдергивая меня из размышлений.

Да, мне определенно следовало уже идти домой, но темная была права, когда в начале нашей встречи отметила, что второй такой возможности поговорить наедине нам может не представиться.

– Ты хотела обсудить со мной только это?

– Я вообще не хотела говорить с тобой об Эйми. И сомневаюсь, что ты в состоянии слушать дальше.

Но я была в состоянии слушать и принимать, вникать в суть. Я закрыла на замок все те ужасы, которыми со мной поделилась Ребекка, будто ничего не было, будто у меня не появилось ощущение приставленного к животу ножа.

– Все в порядке, правда. Я не стала чувствовать себя хуже.

Мой ноющий желудок со мной бы не согласился. Тем не менее я расправила плечи, чтобы не показать слабости.

– Хочешь поговорить обо мне и Брайене? – все же уступила Ребекка.

– Это так очевидно?

– Даже если начнется апокалипсис, тебя больше всего будут волновать наши с Брайеном отношения.

– Не издевайся.

Она утрировала мою ревность, но спорить с ней я не стала.