Она не должна понять, что я все прекрасно помнила. Бэйли работала на правительство и всегда оказывалась рядом, когда правительство обращало на меня внимание. Даже во сне! Картинки того, как она вгоняет шприц мне в руку, пролетели перед глазами яркими вспышками. Эта женщина определенно представляла угрозу, ее даже прислали ко мне в обычную больницу, чтобы, видимо, провести беседу.

Кем она вообще была? Уж точно не психологом, которым ей пришлось притвориться.

Я, как рыба, плавала возле крючка и вот-вот могла попасться.

Женщина явно заметила мой испуг и тут же сделала пометку в блокноте. Я совершила ошибку.

– Надеюсь, ты не против, что я говорю так неформально? Ты можешь обращаться ко мне на «ты». – Она косилась в мою сторону и продолжала что-то строчить.

«Да чтоб твоя ручка писать перестала! Знала я прекрасно о том, что тебе нравится, когда я говорю с тобой на „ты“», – пронеслось у меня в голове.

– Конечно, как будет удобно.

Пришлось выстроить вокруг себя невидимые стены, абстрагироваться от фактов и притвориться нормальной, ничего не знающей светлой. Дрожь в теле я уняла и даже смогла вновь облокотиться на мягкую обивку, чтобы предстать в расслабленной, уязвимой позе.

Каждое мое неверное слово могло обернуть все против меня, поэтому я сосредоточилась на собственном языке, мимике, направила мысли по узкому пути «правильности». Я должна была сосредоточиться, должна была обхитрить.

– Что-то не так? – Бэйли снова внимательно посмотрела на меня, пытаясь уловить каждую эмоцию.

Но я лишь притупила взгляд, обратила напряжение и страх в легкое волнение.

– Просто врачи, обследование… Все это выматывает и немного пугает.

– Конечно, я тебя понимаю. Но я не врач, я твой друг. Мы просто с тобой побеседуем. Ты же не против?

Разве у меня был выбор? Хотелось упрекнуть собеседницу в том, что обычно друзья не способствуют тому, чтобы человек раскалывался на несколько личностей, не держат его за идиота. Но у всех свое представление о дружбе, как оказалось.

Воодушевленно кивнув ей, я приготовилась к игре, из которой обязана была выйти победителем. Что бы она ни спросила, я должна дать тот ответ, который охарактеризует меня как светлую и не даст поводов вернуть меня в лагерь.

Сердце пропустило удар, когда я в очередной раз осознала, что теперь отвечаю не только за себя. Руки потянулись к животу, я испуганно посмотрела вниз и представила Брайена рядом. С ним всегда спокойно, уютно и безопасно, но мне предстояло в светлом мире справляться со всем самой. Как и ему в темном. Я отпустила манящий образ и мысленно напомнила себе, что ничего с темным миром в присутствии врачей меня не связывает.

– Приступим. Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, если не считать того, что я соскучилась по дому.

– Тебе нравится место, где ты сейчас живешь?

– Да, очень. Дэйв снял прекрасное жилье.

– Дэйв – твой муж, верно? – Я кивнула. – У вас с ним все хорошо?

– Как видите. – Я кинула короткий взгляд на живот, затем снова посмотрела на Бэйли и расплылась в улыбке. – Мы ждем ребенка! И это так волнительно.

– Примите мои поздравления. Чувствуешь уже, как просыпаются материнские инстинкты?

– Я очень сильно хочу защитить своего ребенка от всех угроз и вырастить его в любви и заботе.

– Разве вам что-то угрожает? – тут же атаковала Бэйли, стоило мне ответить не как типичной светлой.

– Ну, знаете, дети бывают такими непоседливыми! – попыталась я выкрутиться. – Они могут упасть на ровном месте. Наверное, я рано об этом беспокоюсь, но не хочется, чтобы мой ребенок получал травмы и болел.

– Прекрасно тебя понимаю. Быть родителем очень сложно, это большая ответственность, и я рада, что ты это осознаешь. А как отреагировал Дэйв?

– Мы еще не успели все это обсудить, так как я узнала о беременности только вчера. Но я видела его глаза: он был безумно счастлив. Сегодня я вернусь домой, надеюсь, нам удастся поскорее поговорить и рассказать об этом близким.

– У вас же с ним уже установились доверительные отношения?

– Конечно. – Я посмотрела на Бэйли так, будто она спросила глупость. – Он же мой муж. Я люблю его и полностью ему доверяю. Я уверена в том, что у нас получится создать крепкую и счастливую семью.

Женщина слишком быстро перескакивала с вопроса на вопрос, пытаясь сбить меня, лишить бдительности.

– Тогда я могу полагать, что он знает все твои секреты?

Я приоткрыла рот с желанием гордо воскликнуть «да», но тут же сообразила, что в этом вопросе кроется уловка.

– Но у меня нет никаких секретов. Дэйв знает обо мне все. – Непринужденно склонив голову, я стала ждать ее следующего шага.

Бэйли стушевалась, сдала позиции, и улыбка ее стала натянутой, фальшивой и до тошноты слащавой. Как будто всех хранителей тайн правительства обучали подобному.

И как я могла принимать это за чистую монету долгие годы?

– У тебя все в порядке со сном, Аврора? Ты всегда высыпаешься? – продолжила Бэйли.

– Чаще всего да.

– А когда нет? Возможно, тебе снятся кошмары?

– Нет. Могу не выспаться, если вдруг наше с Дэйвом уединение с вечера затягивается до ночи.

– Мне сказали, что ты упала в обморок из-за беременности.

– Да, так и было. – Я продолжала держаться уверенно.

– Может ли быть такое, что на самом деле ты упала в обморок из-за испуга? Точно ли это произошло утром, а не ночью, когда ты могла что-то или, – она сделала паузу, – кого-то услышать.

– Вы о чем? – Я прикинулась глупой.

– Темного человека.

Мои глаза тут же расширились, пальцами я впилась в край дивана и сфокусировала всю свою агрессию в руках. Оставалось непонятным: они все знали и пытались вытянуть правду, или меня пока что лишь подозревали? Таинственный ночной незнакомец не должен был рассказать про меня. Хотя, возможно, я была слишком наивна.

Я наклонилась вперед и почти шепотом спросила:

– Они могут добраться до меня и моей семьи?

Когда меня выписали из оздоровительного лагеря, я не помнила вообще о темном мире. А любые попытки узнать хоть что-то приводили не к самым приятным последствиям. Так какую роль я должна была играть? Если бы я притворилась, что все еще не знаю ничего о темных, то это было бы слишком, ведь я жила на границе и должна была задавать вопросы мужу. Но и подробности я не должна знать, ведь во мне после «лечения» стоял блок.

– Дэйв говорил, что за зарослями живут они. Но он утверждал, что мы в безопасности.

Бэйли молча рассматривала меня, вертя ручку между пальцами. Тогда я решила продолжить свой отыгрыш:

– Мне было сказано, что о темных нельзя говорить. Поэтому я не спрашивала. – Чтобы поддержать версию о том, что любые разговоры о темных доставляют мне дискомфорт, я схватилась за лоб. – Вы утверждаете, что к моему дому могут пробраться темные? Вы хотите сказать, что, даже находясь в своей квартире ночью, я не в безопасности, и эти чудовища могут навредить моему ребенку?!

Все свои эмоции я превратила в то, что светлые хранят в своем сердце и считают правильным – в ненависть к темным, в страх и отвращение.

Осталось начать лить слезы, чтобы показать себя слабой и беззащитной, что я и сделала. Женщина соскочила со своего места и, принося множество извинений, вручила мне стакан воды.

– Я совершенно не это имела в виду, – говорила она, поглаживая мое плечо, словно меня должно было это успокоить. – Прости, твоей семье ничего не угрожает.

Опустошив стакан, я поставила его на стол.

– Не понимаю, что на меня нашло. Но когда вы сказали о них, я почувствовала неконтролируемый ужас, – я говорила это, хрустя пальцами и опустив голову, словно действительно запутавшаяся в себе девушка.

– Еще раз прости. Мне очень жаль.

Больше к разговору о темных она не возвращалась и прекратила свои попытки докопаться до истины. Вместо этого она вручила мне лист, разделенный на восемь квадратов. Бэйли не дала мне времени прийти в себя и сразу перешла к делу.

– Ассоциативный рисуночный тест? – спросила я, заполняя анкету в бланке.

– Это формальность. С помощью него мы узнаем о некоторых чертах твоего характера и выявим отклонения от нормы, если они имеются, – подчеркнула она. – Мы проводим его со всеми пациентами, не переживай.

Я абсолютно ей не верила. Тест казался бестолковым и безобидным, но я насторожилась.

– Я могу… – Я чуть не сказала «отказаться», так как в конце анкеты требовалась моя подпись рядом со словом «согласен», но вовремя замолкла. Потому что светлая никогда бы даже не задумалась о подобном.

– Что ты можешь? – спросила у меня Бэйли.

– Могу ли я попросить у вас добавить кипятка в кружку? – Я скромно улыбнулась, кивая в сторону своего чая. – Боюсь, он уже остыл.

– Да, конечно.

Она улыбнулась в ответ, и как будто искренне. Я даже в один момент растерялась и чуть не пошла на поводу у ее притворства.

Когда мы обе с ней были готовы приступить, я поставила подпись и сконцентрировалась на светлой части внутри себя.

«Я не серая. Я светлая. И мыслю, и веду себя как светлая», – проговорила я про себя, прежде чем начать рисовать первый рисунок – лучистое солнце в небе.

Дэйв забрал меня из больницы и привез домой, несмотря на мои возражения, что я вполне могу добраться сама. После произошедшего со мной он стал чересчур внимательным и заботливым. Даже когда я доказала ему справками, что в полном порядке, он не успокоился. В какие-то моменты муж перегибал палку с опекой.

– Я действительно могу сама себе разогреть поесть, – сказала я, когда Дэйв заставил меня лечь в постель, несмотря на голод. – Но все равно спасибо.

Он быстро положил мне еды, вернулся в комнату с тарелкой и полотенцем и спросил:

– Рисовала, говоришь? И все?

– Да, ничего интересного. И, опережая твой вопрос, результаты мне пока что не сказали. – Я принялась с удовольствием уплетать ужин.

– Тебя это не напрягает?

– Если я буду думать обо всех возможных угрозах, то просто сойду с ума и откинусь в этот же момент. Я весьма впечатлительна, если ты вдруг не знал.

Дэйв тихо посмеялся, а затем устало выдохнул и потер лицо ладонью. Он уставился в пустоту расфокусированным взглядом.

Я поставила тарелку на прикроватную тумбу и немного приблизилась к нему.

– Что тебя беспокоит?

– Я переживаю обо всех нас. Что с нами будет, если ничего не выйдет? – Он продолжал смотреть вперед. – Ты моя жена, Аврора, и пусть мы не любим друг друга так, как должны были, я все равно считаю нужным заботиться о тебе. Поэтому расскажи о причине своего обморока, пожалуйста, чтобы предотвратить его в будущем. Это из-за того, что рассказала тебе Ребекка?

– Не могу. Это между мной и Ребеккой.

Несмотря на то, что Дэйв стал для меня одним из самых близких людей, я не считала правильным открывать ему чужие секреты. Мы впервые с Ребеккой поговорили спокойно и услышали друг друга. Я не хотела портить то, что мы начали выстраивать.

– Больше подобного не произойдет. Никакого стресса, никаких шокирующих историй, – пообещала я. Хотя это было максимально глупо, ведь мы с Брайеном находились в том положении, когда каждая минута может стать последней. – И ты должен держаться от всего подальше. Ты должен показывать всем уверенность в том, что ребенок от тебя.

Дэйв наконец-то вновь обратил на меня внимание. Он оглядел мое лицо и руки, сжимающие одеяло.

– И все равно держи меня в курсе дел. Брайен не может присматривать за тобой днем, эта часть суток остается на моих плечах.

– Брайен вчера приходил? Вы говорили?

– Да. – Он заметил, как загорелись мои глаза, поэтому тут же прикусил язык: – Это между мной и Брайеном.

– С каких это пор у вас с Брайеном договоренность?

– А с каких пор у вас секреты с Ребеккой?

Хорошо. Мне ничего не добиться. Любопытство кололо подушечки пальцев и щекотало ребра, я буквально не могла унять его, и это бесило.