Вой банши – самый болезненный в мире звук, собирать при полной луне на кладбище.

Это сработала наша система безопасности. Папа кинул мне пару заколдованных наушников, отсекающих шум, и только благодаря им я не оглохла от разразившихся в лавке завываний банши. Люди уносили ноги во всю прыть. И, едва последний из них выскочил наружу, мы закрыли дверь. Вряд ли ей суждено открыться вновь в ближайшее время.

Я чувствовала себя ужасно. Все эти люди… столько надежды. Я проклинала себя за то, что разболталась о прабабушке перед телекамерой, ненавидела форумы за их безумные теории о самом сильном в мире зелье, и кляла медиа на чём свет стоит за раздувание этой сказки.

Вой и огненный дождь прекратились по мановению дедушкиной ладони. Охранная система была той единственной толикой волшебства, которую он пропустил в нашу лавку, и сейчас я была чрезвычайно благодарна за порцию королевского Таланта, выигранного в Дикой Охоте.

– Я пойду, дам знать твоей маме, что сегодня лавка не откроется, – мрачно сказал папа.

– Ну, хотя бы тревога сработала, – заметил дедушка, отряхивая ладони после того, как снова настроил защитное волшебство.

– Дедушка… – начала я, не зная толком, что сказать. «Прости меня» – это наверняка, поскольку вина лежала на мне. Но вместо этого я спросила: – Это правда? – слова слетели прежде, чем я успела подумать.

Дедушка опустил взгляд и внезапно стал выглядеть на все свои семьдесят восемь лет. Я ничего не могла с собой поделать: разозлилась не меньше, чем та стая волков, что бесновалась перед дверью лавки.

– Аква вита, – он буквально плевался словами. – По-твоему, кому-то из Кеми, державших в руках ступку и пестик, пришло бы в голову спрятать такое для себя? Мы слишком горды, чтобы скрываться.

Я задумалась, а потом пожала плечами. Он прав. Кто бы стал умалчивать о подобном открытии? Оно стало бы величайшим прорывом в алхимии.

– Но… – добавил он, и слова повисли в воздухе, как заряженное ружьё. Он вздохнул. – Идём, позволь кое-что тебе показать.

Он повёл меня в библиотеку, где на полках хранилось собрание книг зелий семьи Кеми. Некоторым из дневников насчитывались сотни лет. Кое-где пустые места напоминали о тех томах, которые пропали или были уничтожены. Дедушка сразу отправился к тому углу, где стояли его личные книги зелий. Когда-нибудь рядом с ними будут стоять и мои.

Его пальцы прошлись по корешкам, пока не нашли том, отмеченный 1948 годом. Годом, когда состоялась Дикая Охота, предшествующая моей. Годом, когда пропала книга зелий моей прабабушки.

Он снял книгу с полки и протянул мне. Я приняла её так осторожно, будто она была создана из хрусталя и могла расколоться прямо у меня в руках.

Это казалось неправильным – нарушением табу, – хотя дед стоял рядом со мной. Чтение чужих книг зелий сродни сокровенному обряду. Я всегда начинала дёргаться, стоило кому-то взять рюкзак, в котором лежала моя книга, не говоря уже о самой книге. Он содержал мои мысли: вопросы, наблюдения, опыты, – всё глубоко личное. Я почти дописала свой первый том, плотно исписав каждую страницу мелким округлым почерком.

– Вот, – сказал он. – Здесь всё, что я смог запомнить о её пропавшей книге. Предупреждаю, это совсем немного.

Я кивнула. Положила дневник на один из столиков на козлах, расставленных в библиотеке, и опустилась на длинную скамью. Открыла его на случайной странице.

Восхождение на такую высоту, как гора Халлах, взяло своё, однако она доставила ледниковую воду, необходимую для зелья. На какие жертвы ей пришлось пойти? По крайней мере, она не была одна – мистер Прингл сопровождал её на этом опасном пути.

Она уже ушла на поиски следующего ингредиента. Я пропускаю ледниковую воду через паучью сеть, чтобы приготовить эту составляющую зелья. Стараюсь учиться, но по-прежнему не знаю, чего именно она добивается. Кажется, это зелье окажется важнее, чем представляет даже она сама.

Гора Халлах. Ну, конечно. Я вспомнила о своих ощущениях в базовом лагере альпинистов и о том, как наткнулась на фотографию прабабушки Клео на стене в их хижине. Моё сердце всё ещё лопалось от гордости при воспоминании о ней. Я-то привыкла считать, что быть Кеми – значит естественным образом оставаться привязанным к лаборатории, копаться в книгах, соблюдать традиции. Но Клео показала мне, что фамилия Кеми связана с приключениями и поиском. Отважным проникновением за грань тайны. С чем-то совсем иным.

Впрочем, Клео пришлось поплатиться за её тягу к приключениям. Она потеряла свою книгу зелий и никогда больше не садилась за стол в мастерской. Неудивительно, что дедушка не одобрял моё участие в Дикой Охоте после того, как она разрушила жизнь его матери.

Я подняла взгляд от страниц. Дедушка сидел напротив меня, но глаза его были закрыты: он явно о чём-то задумался. Я не была готова к откровениям его дневника.

Не могла ли книга зелий моей прабабушки потеряться на горе? Нет, вряд ли – дед обязательно упомянул бы об этом. Я перевернула страницу.

Зелье для Дикой Охоты словно ждёт, жаждет следующего ингредиента. Не знаю, куда ушла мама – в Ранастан, или Джонгуа, или ещё дальше. Она отказывается мне говорить. Я твёрдо уверен в том, что зелье получилось бы быстрее, если бы мы работали вместе, – но нет.

Не важно: как только она вернётся, я загляну в её книгу зелий и всё узнаю. Она не сможет мне отказать, потому что только так я могу учиться.

Вот, кто-то пришёл. Наверное, это она.

Дальше шли строки, написанные другими чернилами, а почерк стал небрежным и неразборчивым – дед явно писал в спешке.

Никогда не видел её такой. Испуганные глаза, растрёпанная – и это моя мама, которая даже по выходным делала причёску! Она как будто постарела на полвека – столько седины появилось в волосах. Я вкратце запишу наш разговор, чтобы ничего не забыть.

– Мама! Что с тобой?

Она уставилась на меня, словно увидела в первый раз, и потрясла головой, будто хотела избавиться от паутины. Попробовала пригладить волосы и сказала:

– Ничего, Остейнс. И впредь, будь добр, при людях – мастер Кеми.

Я ожидал, что у неё будут с собой какие-то вещи или с ней приедет мистер Прингл. Но не было ни багажа, ни его. Я закрыл дверь. Что-то в её поведении заставило меня запереть дверь на замок.

И тут раздался дикий грохот. Я выскочил из лавки через заднюю дверь в мастерскую. Мама вылила всю заготовку для Дикой Охоты в раковину. Воздух наполнился парами кислоты и дымом. Я прикрыл лицо передником, схватил маму в охапку и вытащил из ядовитого облака.

– Что вы делаете, мастер Кеми? Как же Дикая Охота?!

– Она закончена, Остейнс. Мы проиграли.

– Проиграли? Как такое возможно? – у меня в голове не укладывались её слова. Как мы могли проиграть Дикую охоту? – Что-то случилось с вашим составом? Вы застряли? Покажите мне вашу книгу зелий, может, я смогу помочь…

– Не сможешь, – отрезала она, оттолкнув меня что было сил.

– Но почему? Почему я не могу помочь?

– Мне конец, – она повернулась ко мне: тёмный силуэт в дверном проёме. – Но, по крайней мере, они спасены, – более мягко добавила она.

– Кто они? Вы говорите о королеве?

– Конечно, я говорю о королеве, – рявкнула она. Её настроение менялось каждую секунду.

– Выиграл кто-то другой? – спросил я, всё ещё не веря в случившееся.

– Пока нет. Но скоро.

– Скоро – значит, у нас остался шанс!

– Нам ничего не светит, – мрачно возразила она.

– Почему?

– Потому что моя книга зелий пропала.

Сердце перевернулось у меня в груди, пока я это читала, даже дышать стало больно. Вот он, роковой момент… и по-прежнему нет даже намёка на то, где побывала Клео. Не помогли и следующие страницы. На них описывались попытки деда привлечь Клео к работе и её бесконечные отказы возвращаться к делу всей жизни. Я глубоко вздохнула.

– Теперь понимаешь? – сказал дедушка. Он открыл глаза и медленно моргал.

– Не понимаю, – я упрямо качнула головой. – Ты всё время твердил, что моя прабабка составила самое сильное в мире зелье, но этого нельзя подтвердить, поскольку утрачена её книга зелий. Ты не упоминал о том, что где-то здесь…

Он дёрнул себя за бороду, а я стиснула кулаки под столом. Дедушка упорно прятал глаза, пугая меня ещё сильнее.

– Когда она вернулась, то оказалась не в состоянии смешать даже самое простое зелье. Ей не удавалось приготовить и чашку успокоительного чая! Тогда я вспомнил, что слышал легенду о настолько мощных зельях, которые разрушают мозг алхимика, дерзнувшего их смешать. Я сказал себе, что она наверняка сделала что-то подобное, потому что не мог смириться с тем, что от унижения из-за проигрыша в Дикой Охоте мама утратила свои способности. Вот так всё и было.

– То есть ты врал мне, – то была ложь, выданная мной на телевидении. Прабабушка не смешивала самое сильное зелье в мире. Это просто оказался ещё один способ сохранить нашу фамильную гордость.

Треклятую фамильную гордость Кеми. Которая станет нашим концом.

– Сэм, мне жаль, что ты узнала об этом вот так. Клео была и до сих пор остаётся лучшим алхимиком среди всех поколений Кеми.

– Лучше тебя? – спросила я. Для меня это казалось практически невозможным.

– О, намного, – хмыкнул он. – Я хотел бы, чтобы ты её узнала. Она бы очень тобой гордилась. Ты – та, кто превзойдёт её, моя дорогая Саманта. Это я знаю точно.

Меня так тронули его слова, что я ничего не смогла поделать: захлопнула книгу, вскочила и крепко его обняла.

– Просто не лентяйничай и учись по старым книгам, – он погладил меня по голове. – Алхимия награждает усидчивых, а не первопроходцев. Ты не ошибёшься, если будешь следовать этой традиции.

Глава 6

Саманта

Сегодня мы впервые решились открыть лавку после моего провального интервью на прошлой неделе, но, когда я вернулась в лавку из супермаркета с покупками по просьбе мамы, там никого не оказалось. Я застала там только деда и даму с такой кислой миной, что можно было выжимать из неё уксус.

– Книги зелий Кеми никогда не выходили за пределы нашей семьи, и это не изменится, – говорил дедушка. – Сэм, не закрывай дверь. Мисс Слайнт уже уходит.

Напряжение пронизало воздух, пока дед и загадочная мисс Слайнт мерились взглядами. Я не сомневалась, кому достанется победа в этом поединке. Дамочка сердито надувала тонкие губы и хмурилась, однако в итоге со щелчком захлопнула свою папку и сунула её под мышку.

– Не думайте, что это конец, Остейнс.

– Для вас – уважаемый мастер Кеми.

Проходя мимо меня, она слегка ухмыльнулась, приглашая разделить насмешку над упрямством старого алхимика, цепляющегося за изжившие себя предрассудки. Я не поддалась и проводила её самым мрачным каменным взором, пока она не скрылась за дверью.

– Кто она такая? – спросила я, запирая за ней дверь. Судя по всему, сегодня мы больше открываться не будем.

– Какая-то шестёрка из правительства, – ответил дед. – Или одна из этих ненормальных общественниц, что гоняются за подписями, – он вяло отмахнулся, не желая больше об этом говорить.

На этот раз его упрямство действительно задело меня за живое, но я просто повернулась и понесла покупки на кухню.

Я почти, почти позабыла про подписи. «КЕМИ ОБЯЗАНЫ ОБНАРОДОВАТЬ СВОИ АРХИВЫ!» – гласил заголовок, под которым уже набралось несколько тысяч подписей после спекуляций на тему Аква вита. Кампанию запустила газета «Нова Мейл»: судя по всему, её редакция решила стереть с лица земли семейство Кеми. Наверняка какой-то из их репортёров сидел на форуме Теории Дикой Охоты, пока не всплыла очередная небылица.