Рина Фиори: Случайная наследница олигарха

Глава 1

Константин Вербицкий Константин Вербицкий Константин Вербицкий

– Ма-а? – тихий детский голосок проносится по помещению, словно лёгкое дуновение ветерка.

Смотрю на часы: полночь.

Кажется, пора спать, а то скоро и не такое начнёт мерещиться.

Я приехал в свой особняк, который находится на приличном расстоянии от города, для того, чтобы поработать. Терпеть не могу общество, терпеть не могу людей и шум и до одержимости обожаю работать в отдалении от офиса.

Благо, я босс и могу себе позволить выбирать такой формат ведения дел.

– Мамочка? – робкий детский шёпот раздражает слух снова.

Да что за чертовщина?

Отодвигаю в сторону ноутбук и поднимаюсь с кожаного кресла. За окном поливает дождь, а ведь сейчас середина января, но снега этой зимой так толком и не было.

Может, это просто шум дождя, и нет никаких голосов?

Но я всё равно выхожу из гостиной и иду в прихожую, чтобы удостовериться и заодно проверить, закрыл ли на ночь дверь.

Вообще у меня хорошая охранная система, разумеется, автоматическая, без персонала.

Я ведь не люблю людей, ну, вы поняли.

Шаг за шагом приближаюсь к прихожей и постепенно начинаю улавливать тонкий детский плач.

Так…

Это уже ни в какие ворота!

Открываю дверь и буквально охреневаю от увиденного.

На коврике в прихожей стоит девочка. В простеньком пальтишке в клеточку – словно картинка из далёкого детства, тогда такие носили.

Со светлых кудрявых волос на пол капает вода, а огромные глаза смотрят на меня испуганно и с опаской.

– Ты кто такая? – рявкаю на весь коридор, и девчонка отскакивает к стене.

Как она дверь открыла вообще?

Вариант, что малышка мне мерещится, я отметаю сразу. Переработал, да, но не до такой же степени!

– Я… П… П… олина, – всхлипывает, задирая подбородок и громко икая.

Жмётся в угол испуганно и жалостливо бормочет:

– Где мама?

На вид девчонке… Я даже отдалённо не могу предположить, сколько лет этой малявке, потому что дел с детьми никогда не имел.

Я умею работать, умею считать деньги, вести бизнес, даже с людьми договариваться умею, хотя люто их ненавижу и являюсь интровертом до мозга костей.

Но дети?

Нееет! Это не моё от слова совсем!

– Мама! – неожиданно громко выдаёт девочка, широко открывает рот и принимается орать во всё горло.

На секунду зависаю от шока. Что это такое?

Что делать с плачущим ребёнком?

Засада, потому что этому не учат ни в бизнес-школах, ни на курсах инвесторов.

– Ааа! – продолжает реветь девчонка.

Чувствую, как от её крика закладывает правое ухо и дёргается левый глаз.

– Стоп! – пытаюсь перекричать мелкую рёвушку. – Стоп, стоп, стоп, стоп! – говорю громче, и малявка на миг замолкает.

Это мой шанс!

– Где твоя мама? Скажи, мы её сейчас найдём! – сам не понимаю, зачем даю обещание, выполнение которого съест моё личное время.

Ведь время – это прежде всего ресурс. Ценный и невосполнимый даже больше, чем деньги.

Но слушать рёв мелюзги – это тоже трата времени, и чтобы эту куклу с кучеряшками на макушке как-то заткнуть, из двух зол приходится выбирать меньшее.

– Мама… там… – тычет тоненьким пальчиком в сторону улицы. – Ааа…

Да чтоб тебя!

Хватаю с вешалки пальто и открываю дверь.

– Пойдём искать твою маму, – кидаю девчонке и уверенно выхожу на улицу.

Мне кажется, или она не пошла за мной?

Оборачиваюсь.

Свет от фонаря освещает вход в дом, и на пороге застыв, стоит девочка.

Пару раз моргаю, зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, надеюсь, что видение испарится.

Всё-таки начинаю склоняться к тому, что переработал. Я последние ночи спал часа по три, не больше. На носу важная сделка, и мне надо к ней подготовиться, чтобы в город вернуться уже вооружённым до зубов, образно говоря.

А девочка… Она мне просто видится, потому что в округе на километр нет жилых домов, я специально выбрал такое место, до которого ещё не дошла толком цивилизация. И отгрохал здесь особняк, наедине с природой, так сказать.

Уверенным шагом возвращаюсь в дом и едва не сбиваю с ног кроху.

Да твою ж мать!

Настоящая всё-таки, и это очень плохая новость.

Хорошая в том, что я всё ещё не сошёл с ума.

И я по-прежнему не знаю, что мне с малявкой делать.

– Скажи толком, откуда ты взялась, тебе лет сколько вообще? – набрасываюсь на девчонку, которая шмыгает красным носом и пугливо жмётся к двери.

Поднимаю её и переставляю с порога в прихожую, закрываю дверь.

Сначала выясню, откуда взялась, а потом уже мать искать пойду.

– Мне тви, – показывает три дрожащих пальчика и снова всхлипывает.

Только бы не ревела, только бы не ревела.

– А откуда ты пришла? – присаживаюсь перед малявкой на корточки, когда понимаю, что смотреть на меня задрав голову, ей не очень комфортно.

И нет, меня не волнует комфорт этой крикуньи, мне важно скорее разобраться в ситуации и идти уже спать.

– Оттуда, – опять машет рукой в сторону улицы.

– А мама, она тебя оставила? – изрекаю самую страшную догадку, которая может быть.

– Неть, – машет головой, забрызгивая меня каплями воды со своих волос. – Она упава, – уголки тонких губок опускаются вниз.

– Упала? – догадываюсь.

– Да, – кивает, – пвиехала машина сковая, маму забвави, – машет ладошкой, изображая то ли сирену, то ли проблесковый маячок – трудно понять.

– А тебя ж чего не забрали? – возмущаюсь.

– А я котёночку увидева, вот, – открывает край пальто и вынимает из-за пазухи мокрое тощее недоразумение в виде серого кота. – Побежава, а те без меня поехави.

– Так, – поднимаюсь, взъерошивая нервным движением волосы.

Покой нам только снится.

Ещё и кот. Уму непостижимо!

– Надо вызвать полицию, – составляю план действий, – тебя в дом завести придётся, – морщусь, глядя на то, какая лужа грязной воды образовалась в прихожей на месте, где стоит девчонка.

Проблема в том, что полиция будет ехать сюда не меньше трёх часов, а это значит, что спать я лягу не скоро. Пока выяснят, что да как, уже утро наступит.

Может, зайти с другой стороны?

– Как зовут мать твою? – спрашиваю у девчонки.

Хлопает глазами, будто не совсем меня понимает.

– Маму как зовут? – вздыхаю, раздражённый тем, что приходится церемониться с какой-то мелюзгой.

И за что мне это?

– Мама? Мама Лёля, – грустно улыбается при упоминании матери.

– Лёля – это?.. – тяну задумчиво. – Тоже Поля, что ли?

– Нет, – топает ножкой, хмурясь при этом.

Ну, ничего себе. А мелочь далеко пойдёт. С таким выражением лица ей в начальницы надо, не меньше.

– Алёна? – высказываю очередное предположение, чем вызываю очередную волну недовольства со стороны девочки.

– Нет! – злится.

– Оля? – называю имя, которое мне пришло на память в последнюю очередь.

– Да, – лицо кучеряшки озаряет удовлетворённая улыбка.

Теперь бы фамилию её узнать, а ещё лучше, домашний адрес. Да и отец ведь должен быть у мелюзги, так?

– Скажи, а как твоя фамилия? – спрашиваю, воодушевлённый тем, что узнал имя её матери.

Но тут меня ждёт провал. Фамилию девочка не помнит, а отца по её словам попросту нет.

Но ведь и имя – уже что-то.

Звоню нужному человеку и прошу его пробить мне всех поступивших в ближайшие отделения больницы женщин из моего района.

С этого и надо было начинать. Уже спустя полчаса у меня есть адрес больницы, в которую доставили на «скорой» некую Ольгу Петрову с закрытой черепно-мозговой травмой.

Петрова, Петрова…

А фамилия какая-то знакомая.

«Работала у меня несколько лет назад одна Петрова личной помощницей…» – мелькает в голове мысль, но тут же испаряется, когда я слышу грохот в прихожей.

Блин, забыл про девчонку совсем.

– Эй, сюда иди, – выглядываю из гостиной. – Только обувь сними, – приказываю малявке.

Как там её? Полина, кажется.

– Полина, сейчас ты меня подождёшь, я соберусь, и мы поедем к твоей маме, – сообщаю девочке.

Может, разумнее было бы действительно отвезти девчонку в полицию, и пусть сами разбираются.

Но…

Я не уверен, что станут разбираться. Просто отвезут в детский приёмник, а мамаша потом, когда выпишется, будет свою ляльку искать.

А эта кучеряшка будет всё это время ждать её в приёмнике. Плакать и ждать каждый день, сидя на подоконнике и глядя в окно.

И мне было бы на это всё плевать если бы я сам не провёл детство в казённом доме.

Поэтому, да, сейчас мы поедем к её маме.

Глава 2

– Ну, что, поехали? – спрашиваю у развалившейся на переднем сиденье малявки.

По лобовому стеклу лупит дождь, на панели автомобиля – второй час ночи, а я вынужден ехать по этой мерзкой погоде в какое-то захолустное отделение больницы.

Благо, находится этот стационар всего в получасе езды от моего особняка.

Спустя время паркую внедорожник возле здания больницы.

Малая заснула по дороге, и будить её жалко, поэтому я иду на разведку один.

В регистратуре мне сообщают, что никаких Петровых не поступало ни сегодня, ни вчера, ни третьего дня.

– Ищите лучше! – рявкаю на медсестру.

Девушка вздрагивает и проверяет ещё раз.

– Нет ничего, – пищит испуганно.

– Проверяй, – стреляю глазами, и испуганная медсестричка в итоге пускает меня за стекло, прямо в святая святых регистратуры, чтобы я лично посмотрел данные на компьютере и убедился в том, что она говорит правду.

Зашибись!

В машину возвращаюсь ни с чем.

Кроха спит, а я смотрю на неё и думаю, как скажу, что мать её пока найти не удалось?

Придётся обзванивать другие больницы, морги, поднимать связи.

Но это только утром, а сейчас не помешало бы хоть немного поспать.

Дождь заканчивается, и в посёлок мы возвращаемся уже через двадцать минут.

– Свалилась же ты на мою голову, – бурчу, рассматривая спящую мелочь на соседнем кресле.

Небезопасно возить детей на переднем сиденье, я знаю, но кроха сама сюда уселась, а я не стал прогонять. Да и машин встретил за время пути – всего пару. Здесь глушь такая, что и не ездит никто.

И как женщина с ребёнком оказалась возле моего дома – ума не приложу.

– Мама, – стонет во сне Полина.

Что-то невольно сжимается в области сердца.

Жаль, что ли, мелкую становится, сам не пойму.

Старые травмы дают о себе знать, и я мыслями возвращаюсь в то время, когда жил в детском доме.

Конечно, когда я был в подростковом возрасте, моя мать удачно вышла замуж, вспомнила, что у неё есть сын, и забрала меня.

Но я всё равно прекрасно помню, что такое драться за конфету или за место у окна. Получать тумаки за то, что обошёл кого-то в учёбе или каком-либо конкурсе.

Я всегда сообразительным был, учился хорошо, даже отлично. Это помогло мне в будущем построить собственную империю и к сорока годам стать миллиардером.

Да, с пятнадцати лет я жил в семье матери, но ни копейки из денег её мужа не взял. А в восемнадцать и вовсе съехал. Конечно, родительница по сей день пытается поддерживать видимость хороших отношений, может заявиться в гости без предупреждения, что я люто ненавижу.

– Мы пвиехали? – сонно потягивается на сиденье Поля.

– Да, – сухо бросаю в ответ, мыслями витая в далёком прошлом.

– А мама? Где мама? – вскидывается, озираясь по сторонам испуганно.

– Мамы не было в больнице, давай, мы её поищем завтра, а сегодня надо поспать, ночь ведь уже, – уговариваю ребёнка.

– Но я хочу к маме! – возмущается, хмуря светлые бровки. – Вдвуг её там обижают?

Боже, за что мне всё это?