Вопреки запрету матери я сделала по-своему – нашла подработку в клубе Марата и время от времени там пела. Это, конечно, было не тем, о чем я мечтала, но пока приходилось довольствоваться малым. Я задумала принять участие в конкурсе на телевидении и была уверена: если меня отберут члены жюри и полюбят зрители, а тем более если я выиграю, то мама поймет, как ошибалась, и перестанет сопротивляться, признает мой талант. Тори поддерживала меня в моем стремлении прославиться, а потому помогала скрывать от мамы работу в клубе.

Когда я въехала на территорию возле нашего особняка, то поняла: мои надежды на то, что мама меня не дождется и уснет, были тщетными. В холле на первом этаже горел свет.

Не успела я войти, как она вышла мне навстречу.

– Ева! Ну наконец-то. Почему трубку не брала? – тут же упрекнула мама.

– Телефон разрядился. Вот только в машине смогла подзарядить, – соврала я.

– Что с тобой случилось? Виктория сказала, что ты в больнице. Сознание потеряла?

Мама хмурилась и явно была недовольна «больной» дочерью.

– Врачи сказали, что гемоглобин низкий, поэтому и закружилась голова.

– Это точно? – Она смотрела на меня пристально, пытаясь по выражению моих глаз понять, не обманываю ли я ее.

– Совершенно точно. Я сдала анализы.

– И все? Больше ты ничего не хочешь мне сказать?

Я пожала плечами и в недоумении спросила:

– Ты на что-то намекаешь, мам?

– Если что-то произошло, о чем я должна знать, то не стоит от меня скрывать…

– Мам, может, будем жить в двадцать первом веке, а не в середине прошлого и начнем называть вещи своими именами? – Я изогнула бровь, а мама недовольно покачала головой.

– Я надеюсь, тебя не соблазнил этот твой… – Она аж передернулась от презрения.

– Его Егором зовут, мам. И нет, он меня не соблазнил, и я не беременна, если это то, чего ты так боишься и не можешь произнести вслух. – Я подошла, поцеловала ее в щеку и сказала: – Я очень устала, мам, и иду спать.

– Ладно, – кивнула она, и в голосе ее слышалось явное облегчение.

Когда я уже была на лестнице, то обернулась и, улыбнувшись, сказала:

– Кстати, в наше время парень, которой встречается с девушкой, вполне естественно может рассчитывать на большее, чем просто подержаться за ручку.

– Ева, ты не смеешь! Мы сто раз об этом говорили. Ты не опозоришь Лозинских внебрачным ребенком.

– Конечно, не опозорю, мам. И замуж буду выходить невинной, чтобы иметь полное моральное право надеть белое платье, – усмехнулась я. – Только вот боюсь, не один жених не выдержит такого долгого ожидания. Мужчины сегодня пошли нетерпеливые.

– Если любит – выдержит, – донеслось мне вслед. – А если твой Егор настаивает, то дай ему понять, что ты не из таких…

Она еще долго что-то говорила, но я уже не слушала. Моя мать была роскошной современной женщиной. Такое она производила впечатление при первом взгляде на нее. Но эта роскошная современная женщина придерживалась таких консервативных взглядов в вопросах морали, что позавидовали бы монахини средневековья. Удивительно, что она не заставляла меня носить какую-нибудь кольчугу с замком и пояс верности в придачу.

***

Я проспала до самого обеда. Мама, видимо, поверив, что я себя плохо чувствую, не присылала ко мне ни прислугу, ни Максима, чтобы меня наконец-то подняли.

Приняв душ и переодевшись, я спустилась вниз в надежде, что она уехала куда-нибудь по делам. Я прошла сразу в столовую и вызвала помощницу повара.

– Можно мне чем-нибудь позавтракать, – попросила я.

Девушка кивнула и, узнав, что бы я хотела съесть, ушла, а через минуту в столовой появилась мама. Она была одета в темно-зеленый брючный костюм. Даже сумочку прихватила, а значит, явно куда-то собиралась.

– Скоро обед, а ты завтракать собралась, – не преминула прокомментировать она.

– Будем считать, что это и завтрак, и обед, – улыбнулась я.

– Как себя чувствуешь?

– Хо… – Я чуть не сказала хорошо, но вовремя вспомнила, что вчера мне вроде как стало плохо. – Нормально.

– Я тут подумала и решила, что тебе все же стоит обратиться к нашему семейному доктору.

– Не стоит, мам, со мной все в порядке. Тори меня в хорошую больницу вчера отвезла.

– Я все же настаиваю.

– Мам, – закатила я глаза.

– Ладно, пока оставим это. У меня для тебя есть важная новость.

Она посмотрела на меня таким многозначительным взглядом, что я поняла: мамина новость мне точно не придется по душе.

– Какая новость?

– Сегодня утром мне звонил Андрей Эдлин. – Она сделала театральную паузу и, увидев недоумение на моем лице, напомнила: – Он сын Григория Эдлина, друга твоего отца.

– И?

– Андрей сказал, что хочет на тебе жениться.

– Что? – Я даже рот раскрыла от изумления. – Я не собираюсь замуж ни за какого-то Андрея Эдлина, ни за кого бы то ни было другого.

– Придется собраться, милая. Дело в том, что ему ты отказать не в праве…

Глава 3. Договор

Андрей

Я нетерпеливо посмотрел на часы. Лозинская-старшая опаздывала, а ждать я не любил.

После того как я узнал, что умопомрачительная певичка из клуба, которая не умеет выбирать выражения, – Ева Лозинская, решение, что делать дальше пришло мгновенно. Семья Лозинских давно водила дружбу с Эдлинами. Не просто дружбу, а партнерство. Когда-то оно было обоюдовыгодным, а потом для Лозинского-старшего настали тяжелые времена. Он почти прогорел и, если бы не мой отец, лишился бы всего. Отец помог залатать финансовые дыры в бизнесе Лозинского, но заключил хитрый договор, который касался меня и Евы. В будущем мы должны были пожениться, таким образом объединив и бизнес, и личное. Договор этот был заключен лет двадцать назад. Несмотря на крепкую дружбу между Лозинским и моим отцом я не был знаком лично ни с женой Лозинского, ни тем более с его дочерью. Когда отец умер пятнадцать лет назад, я был слишком молод, чтобы думать о таких вещах, как брак, тем более брак по договору. Восемь лет назад я встретил женщину, хотел жениться, а Ева была еще совсем малышкой в ту пору. Никогда я не думал, что решу жениться на незнакомой дочери друга отца, считая эту часть договора ненужным атавизмом. Но теперь все изменилось.

Мне тридцать пять, и пришла пора завести семью. Мне нужен был наследник или наследница. Иллюзий о браке я больше не питал. В любовь и взаимную привязанность давно не верил. Брак – это бизнес, о чем хорошо знал мой отец, когда заключил тот договор с Николаем Лозинским. Теперь я понимал, насколько прав был отец.

Утром я позвонил Ольге Борисовне Лозинской и напомнил, что пришло время завершить сделку. Она была удивлена, но тут же дала согласие. Даст ли его ее языкатая дочка, я уверен не был, но разве у нее есть выбор?

– Андрей Борисович? – К моему столику подошла высокая статная женщина.

Ольге Борисовне было сорок четыре. Выглядела она и того моложе, и совсем не была похожа на свою дочь.

Я поднялся в знак приветствия и пододвинул ей стул, когда она села.

– Кофе? – предложил я.

– Зеленый чай.

Я сделал знак официантке, и тут же перед нами появились напитки.

– Итак, вы решили вспомнить договор между моим покойным мужем и вашим отцом, – сказала она.

– А вы рассчитывали, что я о нем забуду? – Я изучающе смотрел на нее и пытался понять, что она будет делать: захочет выкрутиться, будет уговаривать не заключать этот брак или все же согласится?

– Нет, на это я не рассчитывала. Просто ваш звонок был весьма неожиданным.

– Вспоминать про договор раньше не имело смысла. Если я не ошибаюсь, вашей дочери только-только исполнилось двадцать два.

К моменту встречи с Лозинской я знал и о ней, и о ее дочери все. Мои люди умели быстро добывать информацию.

– Да, Еве двадцать два. Она еще совсем молода.

– Достаточно взрослая для брака, – возразил я. – Если вы попросили о встрече, чтобы отговорить меня, то у вас не получится. Если, конечно, вы не готовы лишиться всего, что имеете, – холодно улыбнулся я.

– Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Отговаривать я вас не планировала. Наоборот, я даже буду рада этому браку, Андрей Борисович. – Она бросила на меня многозначительный взгляд и продолжила: – Ева молода и неопытна, а вы человек зрелый. Лучшего мужа для дочери я и представить не могу.

Давай! Давай, пой мне дифирамбы, ты же знаешь, что стоит на кону.

– Меня как раз устраивает, что ваша дочь молода. От этого брака я жду прежде всего детей.

– Я понимаю, – кивнула Ольга Борисовна. – Я лишь прошу вас не спешить со свадьбой и дать Еве возможность узнать вас поближе.

– Конечно, я не настаиваю, чтобы мы поженились завтра, но ждать долго не намерен.

– Еву не так легко будет уговорить. Она девушка самостоятельная и…

– Слишком самостоятельная и плохо воспитанная, – перебил я ее и с удовольствием заметил, как она замерла и посмотрела на меня озадачено.

– Простите, Андрей Борисович, что вы имеет в виду?

– Может, я ошибаюсь, и это с вашей подачи дочь работает в ночном клубе? Но, раз уж мы договорились, что этому браку быть, прошу вас поговорить с Евой и пресечь это.

Ольга Борисовна раскрыла и закрыла рот, потом еще раз и еще. Будто рыба, выхваченная из воды. Она явно пребывала в шоке и впервые слышала о том, что ее дочурка поет в клубе.

– Откуда у вас эта информация? – наконец выдавила из себя она.

– Видел собственными глазами.

– Я ее убью, – выдохнула Ольга Борисовна, побагровев.

Я усмехнулся.

– Убивать ее не нужно, но поговорить стоит. Невеста-стриптизерша мне не нужна.

– Вы хотите сказать, что Ева… что моя дочь… – Она выпучила глаза и начала хвататься за горло.

– Вам плохо?

– Нет-нет. – Она схватила стакан с водой, который предназначался мне, так как пил я эспрессо, и осушила его залпом. – Простите.

– Ничего. И возвращаясь к Еве, нет, она не раздевается на публику, но выглядит весьма вульгарно. – Правильно было бы сказать: сексуально-возбуждающе, но мамаше лучше этого не слышать. – Как вы понимаете, я хочу, чтобы у моей будущей жены была незапятнанная репутация. Сегодня она просто поет, но кто знает, что она надумает сделать завтра?

– Я вас уверяю, Андрей Борисович, больше она из дома не выйдет, до свадьбы будет сидеть под замком.

– Это лишнее, – улыбнулся я, – но никаких ночных клубов. – Я снова посмотрел на часы. – Что ж, раз мы с вами так хорошо поняли друг друга и обо всем договорились, то я спешу откланяться. И да, выберете день для нашего с Евой официального знакомства и позвоните мне.

– Я все устрою как можно скорее, – пробормотала она.

– До скорого, Ольга Борисовна.

– До свидания.

Я понял эту женщину с той минуты, как она произнесла свою первую фразу. Чопорная, высокомерная, консервативных взглядов, хоть и довольна молода. И до безумия боящаяся потерять тот золотой мешок, что получила в наследство от мужа. Мешок этот поистощал, дела в фирме Лозинской шли из ряда вон плохо – бизнесвумен из нее была никакая. Вот она и вцепится в этот брак, как когда-то ее муж вцепился в предложение моего отца. Эдлины уже один раз спасли Лозинских от разорения, и Ольга Борисовна надеялась, что я спасу ее во второй. Что ж, я вовсе не против соединить наши компании и возглавить один большой конгломерат. Брак этот с точки зрения финансовой более выгоден Лозинским, чем мне. Зато я получу и поставлю на место маленькую мерзавку, которая посмела мне отказать. Андрей Эдлин отказов не принимает.

Глава 4. Я не хочу

Ева

Я нервно мерила шагами кабинет, поджидая мать. Днем она огорошила меня заявлением, что я должна выйти за какого-то Эдлина и что у меня нет права отказаться. Сказав, что объяснит все позже, мать куда-то уехала.