– Во-первых, я не детка, а госпожа, а во-вторых, это мой раб, – пришлось выделить слова «госпожа» и «мой», а то этот жирный хряк явно туговато соображает. Наверняка отъелся на незаконной продаже чужого. В данном случае увеличение объема жира привело к уменьшению умственных способностей. Видимо, личностная мутация, индивидуальная, так сказать. Обычно пухляки добрые и приятные люди. По крайней мере мне раньше попадались именно такие.

– И что же, позвольте спросить…

Я бессовестно его перебила.

– Позволяю.

– …Ваш раб делал в моем доме?

Хороший вопрос. И какого чешуйчатого демона раб поплелся в дом к этому торговцу? Я посмотрела на страдальца, но тот лишь преданно смотрел в ответ, даже не собираясь помогать. Ладно, я решила мыслить, как доверчивый ребенок, коим казался мой вчерашний знакомый. Научник всегда говорил, что для понимания других, необходимо начать думать, как они.

Куда я его послала? Правильно, в баню. А зачем, и так понятно. Стоило рискнуть. Чай не с драконами на золото играла.

– Так я его в баню послала, – я внимательно смотрела на реакцию торговца.

Удивлен, не ожидал подобного. Вон как сбледнул. Знает, что за хищение рабов грозит. Аж круглое лицо резко осунулось. А «мой» раб разве что хвостиком от счастья не замахал. Ишь как привязался, поди его еще не защищали ни разу.

– А зачем госпожа послала в баню посыльного?

– За кровью свежей для ванны омолаживающей.

О да, только ради этого белого, пошедшего от страха красными пятнами лица-хари стоило все это затеять. Ну и щенячьего взгляда Малыша.

– А зачем же еще? Конечно, попариться захотелось.

Торговец, точнее банщик, как выяснилось, довольно быстро пришел в себя.

– Ваш раб вчера разнес мою баню в щепки! – обвинительным тоном начал мужчина, тыча в меня пухлым пальцем. Почему-то его голос был сильно похож на визг хряка. В голове тут же застыло сравнение и никак не хотело выходить оттуда. Я любила свой разум, но иногда он очень цинично и неуважительно отображал людей.

– Ха-ха-ха, очень смешно, – я театрально рассмеялась, даже не скрывая фальши. – Освободите моего подопечного.

– Я не шучу, госпожа.

– Правда, и как же сей хилый субъект умудрился расколотить вашу прекрасную крепкую баньку? – сказать по правде, я догадывалась как, и от этого знания меня аж подкидывало и корчило от неудержимого, истерического смеха. Но нельзя, темень закрой меня, нельзя.

Эх, дитятко, сколько ж заговоренной крови в тебя влили, что силушка у тебя запредельная. Наверняка пытались вылечить разум, а укрепили тело. Мало хороших знахарей на земле, что удручало.

– Тазиками, – подтвердил мои опасения банщик.

– Тазиками?

Все! Я на грани. Еще раз скажет слово «тазики», и я надолго впаду в беспамятство сильнейшей истерики.

– Он их пинал, – уже не так громко, но все еще настойчиво говорил банщик.

– Кого? – да, я издевалась, но ничего с собой поделать не могла. Необходимо было показать всю абсурдность рассказа толстяка, если я хотела вызволить раба без компенсации. Вокруг как раз уже собрался народ и с большим удовольствием грел уши.

– Тазики, – раздраженно выпалил банщик, притопнув ногой.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Уф, я выдержала. Последний штрих в сей забавнейшей картине.

– Простите, а почему вы не предъявите обвинения непосредственно разрушителю, и не оставите моего раба в покое?

– Какому разрушителю? – взвизгнул сей родственник борова.

– Тазикам. Уверена, они с радостью возместят весь ущерб, даже помогут от протекающей крыши и пообещают больше не пинаться. Вы и дальше сможете пить вашу чудеснейшую сборку трав, только тазикам ни-ни, а то вдруг скакать начнут. Город не устоит. А у нас ведь тут король, нельзя нам нашествие подсобного материала допустить. В грязи ж помрем. Так что вы с утварью больше не ссорьтесь, чревато революциями и разрушениями.

Толпа вокруг нас взорвалась хохотом и язвительными комментариями в сторону моего оппонента. Кто-то хохотал прямо на земле, кто-то тыкал пальцем и ухмылялся, но основная масса просто похихикивала, стараясь скрыть улыбки ради приличия. Мужичок побагровел, но ничего не сказал. А я уже в открытую ухмылялась, и старалась не потерять лицо.

– Госпожа, забирайте своего раба, – зло бросил этот поросенок, вновь преображаясь в хряка. – Только вам необходимо зарегистрировать его во дворце у невольничьего министра, иначе у нас никак. Утерян-найден, требуется уведомить. Это закон, – он растянул тонкие сальные губы в ухмылке. Вот же изворотливый тип попался. Если ему не перепало, то и другим подгадит!

– Мне известно об этом, уважаемый. Благодарю, что напомнили, – сдержанно ответила, внутри проклиная этого борова. Он решил не сдаваться до конца. И зачем мне все эти проблемы?

Моего Малыша сняли с цепи и выпустили. Даже странно, как быстро я начала звать его своим в мыслях. Однако неожиданности не закончились. То, что произошло дальше, просто ввело в массовый ступор весь невольничий рынок, включая рабов. Этот изумрудный щеночек просто обнял меня, свою фиктивную госпожу, игнорируя условности и иерархию, которая, по идее, должна была быть между нами. Однако все стало еще хуже, когда этот заклинатель тазов и прочей домашней утвари подхватил меня на руки и понес в сторону дворца. Я четко услышала падение нескольких слабонервных тел. Собственно, я была бы среди них, не лежи я на руках своего «раба». Стало жутко неловко, но в то же время невероятно волнительно. Меня так давно не держали сильные руки, что я запуталась в своих эмоциях, четко отслеживая лишь самую яркую – восторг. И чему я восторгалась, когда моя кобыла осталась на рынке, а странный полоумный уносил меня в неизвестность на глазах у огромного количества народа?

– Темень и ее твари!

Меня уронили! Позорно. Прямо в лужу, перед самым дворцом. Мой принц в черном плаще и с сильными руками все же обделен умом. Кто же с женщиной на руках по скользким ступенькам поднимается и смотрит вперед, а не под ноги. Кто-кто? Идиот! И как теперь во дворец прикажете явиться? А этот, кстати, не далеко от меня ушел, то есть приземлился, растянулся на ступеньках и невинно так на меня глядит. Губу расквасил, молодчик. Смешок вырвался непроизвольно, но закономерно – слишком много переживаний за два дня.

– Малыш, ты хоть понял, что только что сотворил?

– Уронил тебя, – он виновато повесил нос.

– Ох, какая проницательность, прям слов нет, одни ругательства.

– Извини! – выпалил парень. Ни дать, ни взять нашкодивший щенок.

– Как звать тебя, недоразумение? – я поспешила подняться и привести себя в порядок.

– Малыш.

– Нет, имя твое какое?

– Малыш, ты ведь сама сказала, – на меня смотрели так, будто это у меня затмение в голове, а не у него.

Все понятно, тяжелый случай. Зайдем с другой стороны.

– А кто твой хозяин?

– Ты.

– А предыдущий? Ну в смысле, до меня кто был?

– Граф Вердано, – уже неплохо. Память не пропадает.

– А где он?

– Погиб на войне. А меня его сын отпустил и сказал, чтоб больше на глаза не попадался. Вот только как на глаза можно попасться, ими же не охотятся. А если не послушаю его, то спина снова в крови будет и двигаться пять восходов не смогу. Но я на всякий случай не смотрю на глаза никому, ты первая.

– Да уж. И часто спина твоя в крови? – стоит узнать, как часто его пороли. Глядишь, и пойму с чего тронулся этот недораб.

– Иногда закат встретить не успевал, как снова били, но потом пять закатов ничего – и били. Сам виноват. Правильно, что били.

Да уж, тяжела ноша, но я ее не брошу. Это про моего нового знакомого. Виноват он, как же. Где ж это такого детинушку вырастили?

– Родом ты откуда, где родился?

– Не знаю.

– Как не знаешь? А родственники где?

– Граф говорил, что они от меня избавились. Он не рассказывал мне, кто они.

– В детстве бросили, значит, – это была довольно распространенная история среди рабов. Каждого второго подбросили под двери хозяйской избы.

– Не знаю, не помню… Ничего не помню, – и эта катастрофа по части транспортировки тяжестей схватилась за голову и уткнула нос в землю.

Ну вот что мне с ним делать? Ведь проблем от него больше чем пользы. Интересно, в чем вообще он ходит? По одеянию можно многое сказать о человеке.

– Ну-ка, сними плащ дитятко, посмотрим на твое одеяние.

Я потянулась к капюшону. Его, как и полагается, сняла первым. Мой раб оказался блондином, что редкость среди людей. При повторном осмотре блонд все больше походил на седину, серебряную и светлую. Волосы бело-серые, как пепел. Точнее, белые пряди перемежались с пепельными. Я даже не заметила, как долго разглядывала мужчину, так увлек меня его необычный облик.

– Сними плащ, пожалуйста. Хочу знать, в чем ты одет. Это может помочь мне идентифицировать твою принадлежность к определенной территории, – сомневаюсь, что он понял меня, но просьбу выполнил.

А этот оценивающий взгляд откуда? Будто я его за чем-то другим раздеваю, а он присматривается: достойна ли я его бесценной персоны. Темень какая-то. Что за раб ненормальный?

Я отвела волосы с его лица, желая убедиться, что мне не показалось, а там по щенячьи преданные глаза и ни грамма высокомерия. Сам щеночек плащ медленно с плеч стягивал, при этом продолжал сидеть на этом самом плаще. Я-то давно уже на корточках, а этот сидел, мок и ничего. Привстать ему все же пришлось. Результат: стоящий передо мной высокий мужчина в льняных порванных на коленях штанах и много раз заплатанной, не поддающегося определению цвета рубашке. Да уж, не густо.

– Повернись.

Он и повернулся. Я не завистливый человек, но это заставило меня прямо гореть черной завистью. Волосы! Его волосы были ниже колен! Да, запутанные, да, грязные, да, неухоженные, но ниже колен! Где вообще видано подобное? О, темень, я чувствую себя ущербной. Какой, к драконам, он раб?

– Э-э-э, Мал… – какой он к лешему Малыш теперь. Но, назвался вампиром, будь добр, пей кровушку. – Малыш, а ты волосы почему не стрижешь? Рабам короткие положены.

– Но меня освободили. Я могу не стричь.

– Коротко, конечно, можешь не стричь, но и так… – Я показала на всю эту красоту рукой. – …Тоже нельзя.

– Почему?

Нет, вопрос, конечно, закономерный, но где жил этот звереныш? Да его должен был первый же патруль лично ржавым мечом обскубать. У мужчин в большинстве королевств с этим строго. Рабы и рабочий народ носят короткие стрижки, дворяне носят по лопатки, а воины носят, как хотят. Правящий дом может носить длину ниже лопаток и до пониже спины, еще ниже – моветон. Встретить же настолько ненормального воина с волосами до пят практически невозможно. А у меня тут освобожденный раб с шевелюрой. Нам-то женщинам ниже бедер никак нельзя, за исключением тех же принцесс.

– Потому что вызов на бой ты не переживешь, а по-другому ты не докажешь, что воин. Так что нужно тебя подстричь.

Темень, как же жалко-то. Рука не поднималась эту прелесть остричь. Но это было необходимо. Я отвела его с дороги в очередной переулок недалеко от королевского парка. Повернула его за плечи к себе спиной и достала нож из голенища сапога. Если б не во дворец, может и не решилась бы, а так выбора не было. Обливаясь внутри слезами сожаления, я занесла нож на уровне его плеч. Сколько ж лишнего должно было остаться? Я уже было прижала лезвие к собранным в кулак волосам, как мой местами припадочный извернулся и схватил меня за руку с ножом. Стоим, смотрим на наши руки.

– Не надо.

– Что значит, не надо, самоубийца великовозрастный? Тебе жить надоело? Так надо было на меч того наемника кидаться, да поскорее, пока я не вмешалась. У меня б одной проблемой меньше было. Чего хнычешь, чай не маленький. Поворачивайся обратно.

– Нет, нельзя стричь волосы, – и вцепился в нож как утопающий за соломинку.

– Чего это?

– Графский конюх пытался, сломал руку, подвернул ногу, а через пол лунного цикла помер на конюшне.