Хм, а это что? Так-так-так, Джейсон развернул газету, отгораживаясь от дрейфующих по мраморному полу вокзала людей. «Сорванный митинг на Яблочной улице». Опять? Помнится, Спунер совсем недавно упоминал, что в городе прошла забастовка рабочих. А что же у нас тут? Кто вышел на улицы? «Городская полиция при поддержке гвардии разогнала вооружённую толпу митингующих горняков, проводящих несанкционированный акт протеста против правящего режима…». Джейсон скептически нахмурился. С каких это пор рабочие стали вооружаться? «Митингующие всели себя крайне агрессивно, выкрикивая подрывающие государственный строй лозунги…». «В результате шествия было разбито множество окон и витрин, повреждено несколько экипажей…». «На предупреждение выехавших к месту творящихся безобразий сил правопорядка митингующие ответили угрозами и градом камней…». «Полиция и Гвардия были вынуждены применить силу, в результате чего…»

– Эй, вы часом не заснули? – Крейг помахал перед лицом зачитавшегося Джейсона купленными билетами. – Вы даже не заметили, как я подошёл! А если бы меня в этот момент попытались украсть, вы бы и не почесались. Так бы и стояли, уткнувшись носом в эту газетёнку!

– Я бы ещё и глаза закрыл, – сказал Джейсон, сворачивая газету трубочкой и засовывая в карман плаща. Очень интересные вещи происходят в последнее время. Чутьё сыщика услужливо подсказывало Джентри, что с этим митингом всё далеко не так прозрачно и ясно, как кому-то хочется показать. Пожалуй, газеты врут ещё чаще, чем ему думалось…

Всучив старшему инспектору один из билетов, Крейг сказал:

– Боже мой, сэр, у вас такой вид, словно вы прочли о похоронах своей любимой тётушки. Я вот, к примеру, вообще газеты не читаю. Пустое это занятие.

– Вы так считаете? – Джентри с любопытством посмотрел на Гордона. Тот энергично взмахнул рукой, как бы охватывая всё гигантское, накрытое куполом из стали и стекла здание вокзала.

– Что вы видите? Стойте, не утруждайтесь, я сам скажу! Вы видите всех этих людей, поезда, все эти механизмы, да мало ли что! Вы видите всё, что нас окружает, своими глазами, которым вы доверяете. А что нам предлагают газеты? Они втюхивают нам напечатанные под диктовку вирши нечистых на лапу редакторов и журналистов! Газеты предназначены для слепцов и тугодумов. Нет уж, увольте, у меня пока свои глаза видят. Пусть и не очень чётко и зорко, но я им доверяю.

– Потише, Крейг, не привлекайте внимания здешней охраны, – Джентри проводил настороженно оглядывающихся на них охранников доброжелательным взглядом. – Бывает, вы говорите забавные вещи…

– Оболванивание народа вы считает забавным? – Гордон выглядел изумлённым. – Впрочем, что ещё можно взять с находящегося на государственном довольствии волкодава!

– Который, возможно, однажды спасёт вас от стаи волков, – парировал Джентри.

– Хм, спорить с вами – одно удовольствие, сэр. Пройдёмте к нашему поезду? Посадка начнётся через пять минут.

Джентри глянул на гигантские четырёхсторонние часы, подвешенные в центре зала ожидания. Удерживающие часы хромированные цепи уходили вверх и терялись под самым куполом. На круглом циферблате, защищённом толстым небьющимся стеклом, стрелки с фосфоресцирующим напылением показывали шесть сорок пять. В семь их поезд тронется в путь, покидая здание вокзала. Да, пора поспешать, глупо будет опоздать из-за беспочвенных споров.

Они прошли к шестой платформе, на которой уже столпилась ватага обременённых скарбом пассажиров. Отделанные красным и чёрным деревом вагоны, надраенные заклёпки, вымытые окошки, стальные колёса, огромный, с крытым тендером, вытянувшийся на несколько десятков футов паровоз. На носу дымовой коробки и на обращённой к пассажирам двери будки машиниста причудливая вязь букв, складывающихся в надпись – «Столичный Экспресс». Паровоз ворчал и пыхтел, из клапана со свистом вырвались струйки разогретого пара. Рядом топтался, сжимая в руке рожок, один из помощников начальника станции. По его сигналу поезд отправится в путь.

– Какой из вагонов наш? – Джейсон сверился с билетом. – О, класс «люкс»! Поедем как приличные люди, в купе.

– Люблю путешествовать с комфортом, – ответил Крейг. – Большое количество людей в замкнутом пространстве меня изрядно нервирует.

Забравшись в третий вагон, спутники поневоле прошли в самый его конец, если считать от головы состава. Их купе было последним из шести. Джентри отодвинул Крейга в сторону и первым заглянул внутрь, устроив беглый осмотр роскошно убранного салона.

– Неплохо, совсем неплохо, – вынес вердикт старший инспектор. – Жить можно. Заходите.

Оказавшись внутри, Крейг тут же избавился от чемодана, задвинув его под расположенный у окошка резной столик, раздвинул дорогие благоухающие лавандой шторы и бухнулся на дутый кожаный диван.

– Отлично. Вы не находите, что в положении преуспевающего учёного есть определённые преимущества, мой друг?

Джентри захлопнул дверь, бросил шляпу на стол и уселся на второй диван.

– Полагаю, билет на класс «люкс» стоит несколько дороже плацкартного? – иронично спросил он.

– Всего каких-то двенадцать фунтов, – подмигнул через пенсне Крейг. Он поднял воротник пальто, словно отчаянно мёрз.

– Для большинства людей это непосильная сумма. – Джентри был впечатлён. Сам он нечасто ездил и первым классом, не говоря уже о «люксовом».

– Ну, так они ж и не покупают такие дорогие билеты!

Покачав головой, Джейсон ещё раз осмотрелся. Оббитые лакированным деревом стены, бархат занавесок и хрустящая кожа диванов, шкаф-гардероб, вышеупомянутый столик у окна, на полу дорогой ворсистый ковёр.

Снаружи раздался пронзительный напев рожка – сигнал к отправке. Поезд ощутимо вздрогнул, паровоз окутался клубами густого пара и, залихватски свистнув в ответ, тронулся с места. По рельсам застучали стальные колёса, поезд медленно потащился к выходу из крытого здания вокзала. Джентри посматривал в окошко, на исчезающих из поля зрения толпящихся в зале ожидания провожающих «Столичный экспресс» людей. Паровоз вытянул состав наружу и начал с пыхтеньем разгоняться. Вагоны послушно, как собачки на привязи хозяина следовали за ним. Над горизонтом уже поднялось солнце, пытаясь пробиться холодными негреющими лучами в окна вагонов, игриво щипая глаза пассажиров.

– Не желаете чего-нибудь выпить? – спросил Крейг.

Джентри отрицательно покачал головой.

– И вам не советую. Тем более с утра. Мы должны добраться в Блумбери без приключений и опозданий. И поэтому и вы, и я должны быть абсолютно трезвыми. На всякий случай.

– Вы иногда кажетесь неисправимым занудой, – усмехнулся Гордон. – Скажите на милость, что с нами может, как вы говорите, приключиться в этом поезде? Или вы думаете, что в нашем купе заложена бомба? А что – любопытная мысль! А вдруг ВЕСЬ поезд заминирован и наши минуты сочтены?

– Не ёрничайте, сэр, – Джентри снисходительно улыбнулся. – Не нагнетайте обстановку понапрасну. Вы что, нервничаете?

Гордон снял котелок и присоединил к лежащей на столике шляпе собеседника. Учёный выглядел несколько смущённым:

– Немного волнуюсь. Как-никак мне предстоит нелёгкая задача. Мало изобрести что-нибудь полезное и оригинальное. Необходимо ещё убедить определённых людей, что эта штука, над которой ты корпел много месяцев, действительно стоит каждой потраченной минутки и бессонной ночи! А это зачастую бывает сложнее, чем сам творческий процесс. Вы бы знали, с каким количеством снобов и упёртых консерваторов мне зачастую приходится бороться!

– Полагаю, вы справитесь. Вам наверняка не впервой убеждать людей в состоятельности своих работ.

– Рад, что вы понимаете меня!

Старший инспектор не ответил. Он смотрел в окно и ловил себя на мысли о том, что, оказывается, как редко он куда-то выбирается. Столица словно держала его в себе, не давая ни одной свободной минутки и не позволяя лишний раз взглянуть на небо или задуматься о том, что происходит за пределами городской черты. Что ж, он давно стал пленником Раневола, его неотъемлемой составной частью, винтиком неумолимой машины правосудия.

У Джейсона просто элементарно не хватало времени ни на что, кроме работы. Ни на личную жизнь, ни на развлечения. Походы в театры ему заменяли еженедельные стрельбища в тире, личную жизнь – коллекция орудий убийства, родственников – коллеги-сослуживцы, а жену – капитан Вустер. Если вдуматься, то не вполне равноценная замена… Но Джентри уже давно привык. Он был женат на своей работе. И, что скрывать, она ему нравилась. Это был брак по взаимовыгодному расчёту, лишённый человеческого тепла и глубоких чувств. Джентри сцепил пальцы в замок, мрачно посматривая в окно. Чёрт, а ведь он и не заметил, как превратился в бездушный механизм. Всячески порицая и при каждом удобном случае охаивая достижения промышленной революции, он сам был частью этой системы, внося свою лепту и не желая иной жизни.

– Как вы думаете, Гордон, что должно стоять у человека на первом месте? – внезапно спросил Джентри, не отрываясь от окна. Поезд набрал приличный ход и со звонким перестуком колёс шустро мчался по бесконечной железнодорожной ленте.

Крейг чуть ли не в ужасе вытаращился на него. Не иначе как решил, что у Джейсона припадок некой редкой неизлечимой болезни.

– Вы задаёте столь животрепещущий и неоднозначный вопрос учёному, для которого нет ничего дороже его работы?

– Вы видите здесь ещё кого-нибудь? – раздражённо сказал старший инспектор.

– Неисповедимы пути господни… Всё-всё, не надо выхватывать револьвер и стрелять в меня! Не знаю, как там для других… Согласитесь, что у каждого здравомыслящего индивидуума своя шкала ценностей и приоритетов! В общем, лично для меня самым важным в жизни является благополучие моих родных, затем работа, ну и на третье место я поставлю выгоду. Я люблю свою работу, Джентри, и мне нравится то чувство свободы, что она даёт. Мне нравится, что я могу позволить себе практически всё, что захочу. Разве это плохо? Что может быть худого в том, что моя семья ни в чём не нуждается? Я не смогу при всём желании обогреть всех сирых и убогих, да и не стремлюсь… Я в этом мире для других целей. Но обеспечить себе и близким достойное существование мне вполне по силам. Так почему бы и нет?

– Вы, должно быть, счастливый человек, – сказал Джейсон, по-прежнему не смотря на учёного.

Крейг открыл, было, рот, но вовремя уловил в голосе спутника грустные нотки и проглотил готовые сорваться язвительные слова. Он заёрзал на сиденье, пытливо поглядывая на полицейского, но поскольку тот продолжал пялиться в окно, Крейг понял, что его ожидания бесполезны. Джентри больше не намерен продолжать разговор. Ну, да и Бог с ним, решил про себя Крейг. У него найдётся, чем заняться, пока они не прибудут в Блумбери. Гордон был опытным бывалым путешественником и поэтому его давно не волновали сами поездки и не трогали достопримечательности. Он достал из внутреннего кармана пальто потрёпанный исписанный блокнот, новомодную чернильную ручку и углубился в понятные лишь ему одному исчисления.

Глава 2

А Джентри всё смотрел в окно. Пути железной дороги тянулись через весь город, рассекая кварталы и перерезая улицы. Бесконечные линии сверкающих на солнце рельсов периодически изгибались, поворачивая разогнавшийся поезд в том или ином направлении. За составом тянулся длинный густой шлейф чёрного дыма. Ненасытный котёл пожирал уголь лопату за лопатой, обеспечивая паровой машине необходимую мощность. Поезд грохотал по рельсам, набрав впечатляющую скорость в восемьдесят миль в час.

У Джейсона, с замиранием сердца наблюдающим, как проносятся за окнами городские здания и запрудившие проснувшиеся улицы люди, дух захватывало от такой скорости. Поезда, как он слышал, были способны разогнаться до ста двадцати миль в час! Ещё совсем недавно это казалось просто невероятным, фантастическим. Но сейчас то, что считалось недостижимым для человеческого ума, прочно входит в обиход почти любого современного человека. Когда мир наводняют такие вещи, как паровозы, дирижабли, иллюзиограф, пневмопочта и прочие технические новшества, поневоле начинаешь верить, что чудеса случаются.

«Столичный экспресс» миновал центральные районы, со всеми их старинными особняками, роскошными домами, громадами муниципальных задний, акрами парков, фонтанами, скверами, толпами прилично одетых горожан, сотнями экипажей и постепенно подбирался к окраинам.