Баллада Пепла и Льда (страница 36)
– Что ты делаешь со мной… – простонал он мне в губы, упершись горячим виском в мой лоб. – Алейдис… Алейдис…
Тайлер повторял мое имя, пока наши губы снова не нашли друг друга. Не знаю, какая сила могла бы разорвать нас, разметать в стороны.
– Командир! – раздался изумленный возглас. – Аля?
Появившийся из-за угла дома Ронан в ошеломлении пялился на нас. О Всеблагой, вот это картина открылась его взору: я в объятиях Тайлера, прижатая к стене узкими бедрами, вспотевшая, с припухшими от страстных поцелуев губами.
Ошалевшее моргание Рона и его приоткрытый рот справились с пожаром в моей крови почище ведра ледяной воды.
Тайлер разжал руки, опуская меня на землю. Я запустила пятерню в волосы, нервно пытаясь привести прическу в порядок.
– Рон, пожалуйста, ты ничего не видел, – взмолилась я.
– Если считаешь нужным – докладывай, – сказал Тайлер. – Я готов ответить за принуждение.
– Принуждения не было! – воскликнула я.
– Я ничего не видел, – ответил Ронан, медленно переводя взгляд с меня на Эйсхарда и обратно.
На меня обрушилось осознание содеянного. Не прощаясь, не оглядываясь, не тратя время на слова, я выбежала в коридор и дальше, куда глаза глядят, переходя из одной дороги в другую, пока не оказалась в зимнем парке.
Отыскала скамейку в укрытии между ветвей, теперь голых и прозрачных, стряхнула с сиденья колючий иней и села, сжав ладони между дрожащих колен. С губ срывались облачка пара. Холодно. Но и хорошо. Надо остудить голову.
Через несколько минут я уже начала основательно примерзать, потому отправилась дальше бродить по дорогам Академии. Пока я не стою на месте – Эйсхард меня не отыщет.
В спальню вернулась перед самым отбоем. Прокралась по коридору, тихонько открыла дверь.
На откидной кровати, вытянув ноги и будто бы заполнив собой всю крошечную спальню, сидел Эйсхард. Он держал в руках листок, вырванный из блокнота, один в один как тот, что я скомкала и выкинула. Увидев меня, Лед поднялся навстречу. Он казался таким высоким и широкоплечим сейчас, в этом узком помещении. На лице застыло нечитаемое выражение. Судя по всему, Эйсхарду удалось справиться с чувствами.
– Здесь написано, что тебя хотят убить, – холодно произнес он.
Анонимный доброжелатель, похоже, не оставил попыток меня запугать и прислал еще одну записку.
– Ну, не ты один желаешь моей смерти, – неудачно пошутила я.
Тайлер перенесся ко мне в мгновение ока, используя дар мерцающего. Взял за плечи. Усмехнулся уголком губ. И у меня зашлось сердце, когда я посмотрела на его четко очерченные, такие знакомые на вкус губы…
– Тогда я тем более никому не позволю опередить меня.
– Иными словами, лучше сам укокошишь, – хмыкнула я и невольно вспомнила жесткие пальцы, стиснувшие горло.
Не знаю, о чем вспомнил Эйсхард, но на его шее дернулся кадык.
– Я сдержусь, – мрачно пообещал он.
Это он про мое убийство? Или про поцелуй? Похоже, про то и другое сразу.
С усилием Лед отпустил мои плечи и не оборачиваясь покинул спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Глава 58
Тайлер
Холодные струи били по плечам и спине. Я выкрутил вентиль на максимум, но лучше не становилось. Как она называет меня? Лед? Ха. Под кожей тлели угли и разгорались с новой силой, стоило мне вспомнить поцелуй. Ее стоны. Вкус ее дыхания.
Бездна меня дери! Я ударил ссаженными костяшками по кафелю душевой кабины, но боль принесла лишь временное облегчение. Сколько я здесь стою? Полчаса? Дольше?
Стоило наконец признать: я совсем потерял голову от этой девчонки. Упустил момент, когда все зашло настолько далеко, что обратную дорогу я потерял.
Когда-то все представлялось простым. Дочь предателя Дейрона в моем отряде не казалась серьезной проблемой. Я в первую очередь – командир, и только потом – сын погибших родителей и брат пропавшей без вести сестры. Я сказал себе, что личное отношение следует оставить за скобками. Я буду строг, бесстрастен и справедлив.
И в первый же час после знакомства занес кулак над ее головой и сказал, что не рад ей. Так держать, Тайлер. Офигенски командирский поступок! Беспристрастность в полный рост!
С этого промаха все и пошло наперекосяк. Как соблюдать субординацию с той, кто прожигает тебя взглядом и смотрит с таким презрением, будто ты не командир, а пустое место? Она сразу дала понять, что подчиняться не намерена. Упрямая, своевольная, ершистая малявка! Отважная птичка с острыми коготками. Вела себя так, будто всерьез думала прогнуть меня под себя! Меня! Под себя!
И что мне было делать с этим? Сломать ее? О, я бы мог. Как на первом курсе меня, зарвавшегося первогодка, с хрустом через колено переломил эфор Трилль: пара дней карцера без света и еды, и становишься на удивление сговорчив. Всеблагой свидетель, я вел себя настолько мягко, насколько мог, с девчонкой, возомнившей о себе невесть что. Все же, что ни говори, большая часть вины лежала на мне – за то, что не сдержался и выплеснул ненависть, за занесенный кулак, за процеженное сквозь зубы: «Я тебе не рад».
Птичка-невеличка с надменно вздернутым носом стала моим личным наказанием невесть за какие грехи. Моим костром, на котором я сгорал день за днем. Не зря ее прозвали Пепел.
Тысячу раз я давал себе обещание взять себя в руки, держаться в рамках устава, даже не смотреть в ее сторону. И снова ловил себя на том, что глаза вопреки разуму и здравому смыслу отыскивают птичку-невеличку в толпе желторотиков. Она замечала мой взгляд и в ответ обливала презрением, кривила губы. И мне хотелось схватить ее и то ли вытрясти из хрупкого тельца это брезгливое равнодушие, то ли… поцеловать.
Я задрал лицо, подставляя его под студеные струи. По-моему, я скоро нахрен отморожу себе все органы, но и отлично! Потому как один орган после того, как я поцеловал Дейрон, категорически отказывался подчиняться приказам. Теперь я как полный придурок истязаю себя ледяной водой, но легче не становится.
В бездну! В бездну! В бездну! Уже одно то, что Дейрон – моя подчиненная, навсегда обрубало все попытки завязать отношения. Да только это – полбеды. Дейрон – дочь предателя. И, как бы я ни кивал в ответ на увещевания Яриса: «Дети не отвечают за поступки родителей, Тай!», в сердце помимо воли, помимо разума закипала жгучая злость.
Сколько ночей я провел без сна, уговаривая себя, пытаясь оправдать птичку-гордячку, примириться с тем фактом, что она – Дейрон. И не мог простить. Не мог, и все тут.
Я представлял себе ночь Прорыва и полковника, готовящего предательство. Он позаботился о собственной дочери, заранее отправив ее из гарнизона. Сохранил ей жизнь. Алейдис мчалась прочь, оседлав коня, в то время как мои родители, ничего не подозревая, собирались ложиться спать. Майя наверняка засиделась далеко за полночь. Она любила рисовать по ночам в затихшем сонном доме. Зажигала несколько магических лампад, доставала акварельные краски, альбом… Моя сестренка была талантливой художницей, собиралась поступать в ремесленное училище. Уезжая, я подарил ей самый большой набор акварели, какой нашел в нашем городке.
Как ей, наверное, было страшно, моей маленькой сестренке, в ту роковую ночь. И никого не было рядом, чтобы защитить.
Забывшись, я снова ударил и без того сбитыми кулаками о стену. Кафельная плитка треснула. Алые струйки крови смешались с водой. Я уперся лбом в холодную плитку, пережидая боль и радуясь ей. Это лучше, чем вспоминать голос Майи: «Мне так холодно. Обними меня». Я знал, что моей сестры больше нет. Но этот голос! Ее голос. Я тянул и тянул время, только бы снова услышать его.
В итоге я выбрал не Майю, а девчонку с пепельными волосами и жгучим темным взглядом. Поведешься с дочерью предателя и сам станешь предателем. Куда она еще меня затянет? В какую пучину затащит? Я как телок на выгуле готов идти за ней. Совсем потерял голову от одного поцелуя со вкусом костра и вишни.
Да, губы Алейдис вишневые на вкус. Рядом с нашим домом в Истэде росла кривая северная вишня с мелкими, терпкими ягодами. Каждое лето мама варила варенье, и воздух насыщался вишневым ароматом, который впитывался в одежду и кожу. И стоило пройти неподалеку от Дейрон, как мне мерещился этот сладкий запах, дурманил голову. Когда она уснула на моих руках, тогда, в подвале, я не выдержал и, чтобы раз и навсегда избавиться от наваждения, уткнулся носом ей в волосы. От наваждения не избавился, наоборот, долго потом пытался усмирить колотящееся сердце и… другие непослушные органы.
Птичка-гордячка сделалась такой хрупкой в моих руках, так доверчиво сопела на моем плече, и ненависть растаяла без следа, сменившись нежностью. Все, чего я хотел в то мгновение, – защитить ее от любой опасности.
Никто не тронет эту девочку – ни коготь твари, ни похотливые ручонки Вернона. У меня и сейчас расплывается красная пелена перед глазами, лишь вспомню, что придурок Колояр желал Дейрон. Пор-рву на части ублюдка, пусть только попробует коснуться ее хоть взглядом!..
«А ты лучше, Тайлер? – горько усмехнулся я про себя. – Себя-то не обманешь!»
Сказанное Колояру во время дуэли лишь отчасти было игрой, и лицедействовал я убедительно только потому, что на самом деле… не врал. «Я ни с кем не собираюсь делиться», – вот она, правда.
Мне казалось, что я хорошо держусь. До сегодняшнего дня. До непростительного горячего поцелуя. Но птичка-то какова… Притворялась скромницей. Когда она только успела потерять девственность? А главное – с кем? С каким-то гладеньким и сладеньким офицериком в своем гарнизоне. Урыть бы гада. Надеюсь, он сдох в муках во время Прорыва!
Во мне черной волной взметнулась ревность, едва я только представил чужие пальцы, гладящие нежную оливковую кожу. Чьи-то губы, по-хозяйски накрывающие приоткрытый девичий рот… Я сжал в кулаки истерзанные руки и снова саданул по стене.
Дейрон казалась такой невинной малявкой. Снова я дал себя обмануть. В моих объятиях сегодня она сделалась так горяча и раскована… Как жить дальше с этими воспоминаниями и не двинуться рассудком?
Я будто снова вернулся на второй курс, когда мы все, и парни, и девушки, с головой бросались в омут первых отношений. В первый год мы учимся выживать, на втором наконец-то начинаем жить.
Сколько их было у меня? Агнесса, Рита, Джулия… Джулия дольше всех. Она до сих пор подает мне знаки, что не против продолжить отношения, но в начале года я предупредил ее, что должность эфора слишком ответственная и забирает много сил.
Ага. Да-да. Почему-то это не помешало мне впечатать Дейрон в стену и едва ли не там стянуть с себя и с нее брюки.
Тайлер, сучонок, ты превращаешься в какое-то чудовище!
И, будто мало мне было чувства вины, в памяти всплыло, как я сжимаю тоненькую шею. Под кожей бьется венка. Огромные глаза смотрят испуганно и… доверчиво. Гадство!
Это не повторится! Я возьму себя в руки! Стану достойным звания эфора. Я втянул носом воздух. Как она там говорила: «Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья…»
Больше никаких поцелуев. Пригляжу за Дейрон на расстоянии. Записка, которую я нашел в ее спальне, очень мне не понравилась. Она могла быть шуткой мелких засранцев вроде Лесли, но чутье вопило, что здесь дело нечисто.
Никто и пальцем не тронет Дейрон, пока я стою за ее спиной. Пусть сначала попробуют справиться со мной.
Справедливый командир сумеет защитить своего кадета.
В бездну, кого я обманываю! Не командир во мне сейчас вопил, а собственник. Кто-то тянет лапы к моей девчонке? Моей девчонке! Руки прочь!