Взглянул на прибор. Принцип его работы мне показался знаком. Привычный коммуникатор, может только с иными техническими характеристиками и бо́льшим функционалом, но такой же прямоугольник, что удобно размещался в креплении на руке. И, кстати, вовремя это сделал. Указатель на приборе изменился, и я повернул направо.

– Нет, так долго продолжаться не может. Слишком долго еду, а никто на пути не встречается. Какой-то не то технический сектор, не то ремонтный. И слишком узкий коридор с частыми разветвлениями, если кто встретится по пути, то с трудом разойдёмся на тележках такого типа, – едва слышно бормотал себе под нос, смотря в коммуникатор. Принцип управления им оказался прост и привычен. Провёл двумя пальцами, расширяя картинку, масштаб увеличился, сдвинул два пальца вместе – уменьшился.

– Так, после следующего поворота длинный прямой коридор. Надо этим воспользоваться.

Как только выехал на прямую, положил руку трупа на рычаг управления, кое-как подручными средствами примотал её, чтобы не соскальзывала, подставил ногу тела, чтобы зафиксировать положение «вперёд» и, мысленно перекрестившись, спрыгнул с тележки.

В бога я не верю, но убедился, что есть цивилизации, которые достигли таких высот в развитии технологий, что для нас, в данном случае землян, их достижения научно-технического прогресса выглядят если не чудесами, то необъяснимым фактом. Если взять и поместить со всеми его знаниями и умениями жителя семнадцатого, или пусть восемнадцатого века в двадцать первый, то для него окружающее будет культурным шоком. Автомобили, радио, телевидение, полимеры, компьютерные технологии и многое другое, неизвестно, как окажут влияние на психическое состояние испытуемого. Без постепенного, из поколения в поколение, внедрения новых знаний и умений те, кто ими владеют – будут казаться богами.

Из размышлений вывел посторонний шум. Я в это время торопливым шагом, изредка смотря в карту-схему, отображённую на коммуникаторе, двигался по одному из ответвлений коридора. Впереди, согласно данным того же коммуникатора имелось большое помещение. Я надеялся, что это ангар, где можно если не спрятаться, то привести мысли в порядок. В этот раз при встрече с аборигеном станции мне повезло, но повезёт ли в следующий – маловероятно. Я намеревался хорошенько изучить карту-схему коммуникатора, ведь от него необходимо как можно скорее избавиться. С уверенность равной ста процентам предположил, что этот девайс отследить элементарно и не только местоположение носителя, но и, скорее всего, всю информацию, которая в нём находится и передавалась за весь период времени. Вот и торопился найти укромное место, чтобы относительно спокойно изучить карту-схему, попробовать сориентироваться, если повезёт, то обнаружить товарищей, а потом и уничтожить следящий прибор.

Я ускорил шаг, так как шум раздавался сзади из одного из ответвлений коридора. До, как я надеялся спасительного ангара было недалеко, но переходить на бег не стал. Такой торопливостью скорее привлечёшь к себе внимание, чем усыпишь бдительность.

– Энто́нса! – послышалось сзади.

Я шагнул к стене и стал оборачиваться, но не успел. Сильный толчок в бедро. Пронзающая боль от сломанной кости, понимаю, что заваливаюсь, не в силах удержаться на ногах. В мыслях молнией мелькнуло: «Хорошо, что вколол боевой стимулятор, а то бы от болевого шока если не скончался сразу, то потерял бы сознание – это точно». Но не успевает мысль додуматься до конца, как наступает темнота. Не удержавшись на ногах, я падаю и головой с силой бьюсь о что-то твёрдое.

***

– Новикова, что так долго?! Приказ всех касался!

– Документы уничтожала.

– Да кому нужны твои документы?! Здесь через полчаса-час вообще ничего не останется, и если не уберёмся отсюда, то и нас хоронить не придётся.

– Я поняла, – заходя в вагон «Метро-4000», ответила молодая, на вид до двадцати пяти лет девушка. Когда чуть меньше полугода назад всё началось, она с группой коллег ожидала замены так не вовремя вышедшего из строя самолёта, следовавшего по маршруту «Владивосток-Москва», что с одним неработающим двигателем совершил экстренную посадку в аэропорту города Казань. Часы ожидания слились в беспокойную рутину: выяснение куда пропал багаж, поиск билетов на железнодорожный транспорт, а когда оказалось, что на двое суток вперёд билетов не достать, что не поможет и проездной документ министерства иностранных дел, практически сутки прошли в переговорах и согласованиях об аренде обычного гражданского автомобиля. В этот момент ей казалось, что Мир рухнул. Но она не знала, что ей вместе с коллегами в некотором роде повезло.

Обеспокоенный появлением на радарах множественных высотных целей, начальник аэропорта без приказа свыше распорядился открыть бомбоубежище и укрыться в нём всему персоналу и пассажирам. И данное решение предопределило не только судьбу второго секретаря второго класса министерства иностранных дел Новиковой, но и всех остальных.

– Хорошо, что поняла. Я тебе занял место в первом купе, так что проходи. Сейчас отправляемся.

– Спасибо Владимир Дмитриевич, – торопливо поблагодарила девушка и с небольшой сумкой вошла в вагон, а потом и в купе. Уселась на скамью и откинулась назад, скинув обувь. Ноги гудели. За последние сутки ей так и не удалось ни на минуту присесть. Объявленная боевая тревога затронула и её. Экстренно собирались группы для выхода на поверхность. А она, будучи высокопрофессиональным специалистом-лингвистом готовила переводы инструкций и приказов на десятки земных языков, в том числе и анторский.

Новикова ухмыльнулась, а ведь она могла быть в составе одной из групп. Но обнаруженная в школьные годы способность к языкам предрешила её судьбу. Специальное учреждение, куда она попала в раннем детстве дало ей много, а когда пошли слухи о закрытии интерната, её уже шестнадцатилетнюю девушку удочерила семейная пара, что работала в учреждении. Сразу она не поняла, почему её, из старшей, а никого из младшей группы удочерили, но потом, когда все формальности были улажены, у неё с новыми родителями произошёл разговор, о котором она помнила до сих пор…

– Соня, у тебя способности к языкам, но это ты и сама знаешь, – говорила пожилая женщина, работавшая в учреждении медсестрой, – а когда нас закроют, то ты сама наверно понимаешь, возможности получить хорошее образование и поступить в достойный ВУЗ у тебя не будет, вот мы с Александром Сергеевичем и приняли решение удочерить тебя.

– Самостоятельно приняли решение? – гормоны бурлили. Шестнадцать лет как-никак, но Сонечка умная девушка и многое понимала, да и обучали в интернате по совсем отличной от общепринятой программы обучения. Так что сразу поняла, когда пытаются обманывать или не досказывают главного.

– Нет, не сами, – после непродолжительной паузы, ответил новоявленный отец, – я рад, что ты не только сменила фамилию, взяв нашу, но и отчество. Так будет проще в дальнейшем. Все документы о твоём удочерении вчера сгорели. Теперь у тебя новый паспорт, свидетельство о рождении и новая жизнь.

Шли годы. Новикова Софья Александровна с золотой медалью окончила спецшколу с углубленным изучением иностранных языков, куда без труда её устроили новоявленные родители. Поступила в МГИМО на факультет «Перевод, лингвострановедение и межкультурная коммуникация», но ей этого оказалось мало. Она взялась самостоятельно изучать дополнительные языки и к концу обучения в совершенстве владела двенадцатью языками романо-германской группы, тремя языками и диалектами японо-рюкюской языковой семьи и пятью языками семитской группы. Обучение ей давалось легко. Стоило всего-то несколько дней поговорить с носителем языка, а потом самостоятельно поработать над произношением, заучить слова и фразы, и буквально через месяц она могла спокойно, на бытовом уровне, сносно изъясняться с носителем языка, и тот, не зная, что перед ним не уроженец его родной страны, с трудом верил этому.

Софья часто задумывалась, почему языки ей даются с недоступной для других лёгкостью и пришла к выводу, что всё благодаря хорошей памяти и слуху. Она слышала интонации, чувствовала оттенки произношения и запоминала их, самостоятельно нарабатывая мышечную память речевого аппарата, а словарный запас и построение фраз она заучивала несколько раз пролистав учебник со словарём.

Трудный экзамен ей пришлось сдать, когда в убежище, что располагалось в окрестностях Казани, среди укрываемых появились анторсы. Раса, с которой буквально несколько месяцев назад началась война, теперь объединились, став союзниками. Но дело в том, что к женщинам, если те не занимают высокий пост или не принадлежат к прославленной семье, у гордых анторсов пренебрежительно-прохладное отношение. В этом она убедилась при первой встрече, когда при ней просто отказались говорить, а она надеялась, уверовав в свои способности, что если не с первого раза, то со второго уловит особенности произношения языка инопланетян. Пришлось менять план и изучать язык по звукозаписям, но запись на то и запись с неизбежными искажениями и практически полном отсутствии полутонов в речи, а отсутствие учебника с правилами построения речи совсем было поставило её в тупик. Но ей повезло, она не знала, как радоваться, когда ей передали составленный кем-то разговорник – потрёпанную малоформатную книжечку, распечатанную на стандартном формате А4 сложенную и сшитую пополам. На трое суток она погрузилась в изучение слов и сама, пусть и не идеально, но разобралась с особенностью языка анторсов. И когда в один из дней она присутствовала во время переговоров, сразу поразив беглым знанием языка, на неё анторсы уже смотрели совсем иным взглядом. Она ловила на себе не только взгляды удивления, но и заинтересованности, свойственные противоположному полу.

– Как ты? Всё нормально? – из воспоминаний и размышлений вывел знакомый голос Дмитрия Сергеевича – последнего из оставшихся в живых из той самой группы диппредставителей, с которой она следовала домой из долгосрочной командировки в Японию.

– Всё хорошо. Устала очень.

– Все устали. Я сам двое суток считай не спал.

– Куда мы едем, известно?

– Куда-то под Тюмень, но точно никто не говорит даже мне.

– Это сколько ехать?

– Сказали, если всё хорошо, то четверо суток. Так что выспаться успеем.

– А наши ребята, как?

– Точно не знаю. Но несколько групп вернулось без потерь, но с ранеными. Их в голову состава определили. Вроде три первых вагона санитарных.

– Так много раненых?

– Много, – покачал головой Дмитрий Сергеевич. В силу опыта и врождённых организационных способностей он – дипломат со стажем занимался взаимодействием с анторсами. Утрясал мелкие неурядицы, изредка непонимание, в общем, крутился в родной среде, когда необходимо находить компромисс, казалось бы, в безвыходной ситуации. – Но как понял, задачу выполнили.

– Так к нам действительно идёт помощь?

– Идёт. И это уже не просто домыслы, а факт. Я разговаривал с теми, кто вернулся с поверхности, так они говорили, что на малых орбитах шёл бой. Высаживается десант. Кстати, некоторые из числа десанта – земляне. Почти всех удалось укрыть в убежище.

– Да? – не скрывая эмоций, удивилась София.

– Сам удивился, но не верить коменданту у меня оснований нет.

– Их много?

– Точно не могу сказать.

– А почему нас тогда эвакуируют, мы же здесь обустроились, привыкли. Места, как знаю, свободного достаточно.

– Я задавал этот вопрос коменданту. И ответ мне показался логичным. Все выходы на поверхность засвечены, а вычислить где находится основное убежище для шнахассов не составит труда, да и залегание, как он мне сказал этого убежища недостаточно глубокое. Вот и поступил приказ перебазироваться всем личным составом в другое место.

– Понятно, – протянула София.

– Смотрю, ты уже зеваешь. Давай, ляг отдохни. Или может чай сначала попьём? У меня печенье овсяное есть.

Тут дверь купе открылась и внутрь вошли двое.