Квартиру занимали несколько студенток. Та, что встретила Элену, была едва знакома с Ребекой, но заверила инспектора, что другая девушка, Алисия, наверняка знала, где ее найти, – они прекрасно ладили.

– Она сейчас на занятиях, но в два освободится, можете с ней поговорить.

Элена решила прогуляться по улице Альондига, но нервное напряжение не отпускало, и вскоре она вернулась к дому, где жила Ребека.

– Даже не знаю, что вам рассказать… Нормальная была девчонка. С ней что-то случилось? – забеспокоилась пришедшая наконец Алисия.

Номер телефона, который был у Алисии, совпадал с тем, что дал Элене директор отеля и на который она уже несколько раз безрезультатно звонила.

– Ты не знаешь, что у нее случилось в отеле Ла-Гранхи? Странно, что она так внезапно уволилась, правда?

– Какая-то фигня с клиенткой, подробностей она мне не рассказывала. Заявила, что ей все надоело, что она училась массажу, чтобы переехать в Мадрид, и теперь так и сделает.

– А где она живет в Мадриде, не знаешь?

– Сняла студию в центре. Вчера фотки в соцсеть выкладывала.

Элена сразу нашла аккаунт Ребеки Кампос. Сначала она попросится к ней в друзья, а потом отправит сообщение, где все объяснит и предложит встретиться сегодня вечером.

Глава 15

Улицы Тирадорес-Бахос в Куэнке – настоящее испытание для тех, кто не знает город. В одном квартале переплетаются Тирадорес-Бахос-1, Тирадорес-Бахос-2, 3 и 4, да еще и несколько улиц Тирадорес-Альтос. Ни один навигатор не справится, нужный адрес не найти, если не обратиться за помощью к кому-то из местных. Район унылый: узкие улочки, множество лестниц, домики низкие, асфальт плохой, весь в трещинах и выбоинах. Словом, пятно на лице кокетливой и ухоженной Куэнки.

Дом Иоланды Самбрано Гарсии ничем не отличался от соседних – одноэтажный, старый и порядком обветшавший. Почтовый ящик возле двери был забит – значит, обитательница дома давно здесь не появлялась.

Ордуньо заглянул в окна, но ничего не увидел. Вдруг послышался собачий лай.

– Собаки в доме?

– Да нет, похоже, где-то сзади.

Они прошли по участку, местами похожему на свалку. Взгляд Рейес, точно фотокамера, фиксировал кадры: сломанный умывальник, корыто, садовая тачка без одного колеса, сдувшийся футбольный мяч. Ностальгическая картина распада – по крайней мере, Рейес казалось, что участок окутан романтическим флером. Вдруг перед ними возникли три тощих, блохастых уличных пса.

– Осторожно, – предупредил Ордуньо.

– Только не говори, что ты их боишься, – рассмеялась она.

Но все-таки приближаться не стала: собаки на глазах становились все злее. В окне соседнего дома показалось лицо.

– Вот возьму ружье и всажу по пуле этим чертовым шавкам. Каждый день задалбывают своим лаем. Это все Иола виновата, она их привадила.

Несколько минут спустя Ордуньо и Рейес уже беседовали с соседом и его женой, сидя у них в гостиной – скромной, со стареньким, еще ламповым, телевизором, включенным без звука. Обоим было за пятьдесят, жена для своих лет выглядела неплохо, а вот муж явно был наркоманом, успевшим завязать незадолго до трагического финала.

– Полиция? Ну меня вам за яйца не взять, я чист. Как вышел из тюрьмы, так ни во что больше не вляпывался. Скажи, Каро?

Каролина, его супруга, кивнула, но без энтузиазма, как будто не была уверена, что муж ничего не скрывает.

– Не волнуйтесь, ваши дела нас не интересуют, – успокоил их Ордуньо. – Мы только хотим кое-что узнать о вашей соседке Иоланде Самбрано.

– Она с ней дружит, я нет.

Потеряв всякий интерес к разговору, мужчина встал, намереваясь оставить сотрудников ОКА наедине с женой, но в последний момент решил проявить гостеприимство:

– Хотите выпить?

– Нет, спасибо. Мы при исполнении, – ответила Рейес, не замечая улыбки Ордуньо.

– Вы новенькая, да? Я только в кино такую фразу слышал. Зато видел полицейских, которые на ногах не держались «при исполнении».

Каролина не имела такого богатого опыта общения с полицией и сидела как на иголках.

– Я про Иоланду мало что знаю, мы общались просто по-соседски: здоровались, одалживали друг у друга всякие мелочи. Она что-то натворила?

– Нет, мы надеемся, что нет, но нам нужно с ней поговорить.

– Ее уже месяц нет дома.

– Она вам не говорила, что собирается в путешествие?

– Не говорила. Но вполне могла уехать к себе на родину, она много лет живет в Испании, но сама из Эквадора.

– У нее есть родные, не знаете?

– В Испании – нет, по крайней мере, ее никто не навещал. В Эквадоре наверняка кто-то остался. Мать, правда, умерла. Иоланда ввязалась в какие-то нехорошие дела? Я спрашиваю потому, что у нее несколько месяцев не было работы, с тех пор как закрылась мебельная фабрика в Паломере. Сейчас же все в Китае делается…

– У нее были проблемы с деньгами?

– Мы это никогда не обсуждали, но, по-моему, она получала пособие по безработице. Она много лет работала, жила одна, не шиковала, хотя женщины из тех краев, сами знаете… Может, всю семью в Эквадоре содержала. А еще ей должны были выплатить компенсацию, когда уволили.

– Мы знаем, что несколько дней назад она снимала квартиру в Мадриде. Она часто путешествовала?

– Да нет. Странно это… Хотя, что говорить, чужая душа – потемки. Мне она ни о каких поездках в Мадрид не рассказывала. Пока жила здесь, всего один раз ездила в Эквадор, когда мать умерла. С тех пор года четыре прошло, не меньше.

– У вас, случайно, нет ключей от ее дома?

– Нет, но муж может за секунду открыть. Он всю жизнь этим занимался, пока воровал. А уж если полиция попросит, сделает как миленький.

Ордуньо предложение отклонил. Позже, когда они шли к машине, Рейес не выдержала:

– А почему мы не вошли в дом?

Ордуньо остановился и посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Без ордера это невозможно.

– Но сосед сделал бы все сам.

– Он бывший уголовник. Рейес, если хочешь сделать карьеру в полиции, надо соблюдать правила.

– Иоланда Самбрано сняла квартиру, где Ческа была перед тем, как пропала. Не исключено, что эта женщина ее и похитила. Войти в дом очень важно.

– Я сейчас же поговорю с Рентеро, попрошу ордер. Сделаем все как положено, договорились?

Их спор прервал звонок Буэндиа.

– В ванной квартиры на Аманиэль отпечатки Чески, так что она там точно была. Теперь у нас есть улика помимо пузырька с каплями.

– Что-нибудь еще?

– Мы нашли отпечатки пальцев еще четырех человек, но в базе данных их нет. Те, кто побывал в квартире, ранее к ответственности не привлекались.

– А что там со свиньями?

– Загадка. Мы собрали волосы, но они человеческие. И еще навоз, вероятно с подошв обуви. Похоже, люди приехали из сельской местности. В общем, мое мнение: никаких свиней в квартире не было.

– А как же хрюканье, которое слышала соседка?

– Не знаю, Ордуньо, я не всеведущ.

– Ну ладно. Нам нужен ордер, чтобы осмотреть дом Иоланды Самбрано. Это срочно.

– Я свяжусь с Рентеро.

Ордуньо с довольным видом посмотрел на спутницу: учись, вот как надо действовать. Но прежде чем сесть в машину, еще раз оглянулся на ветхий домишко. Небо затянули облака, и внезапно в покосившейся крыше и темных окнах ему почудилось что-то зловещее.

– Для чего используется азаперонил?

Фармацевт вертел в руках пластиковый блистер от ампул. Он явно нервничал, – молодой, высокий, носатый, лицо усеяно следами от прыщей. Похоже, недавний выпускник.

– Это очень сильный транквилизатор, его дают свиньям перед транспортировкой или при опоросе.

Сарате лихорадочно размышлял. Азаперонил успокаивает животных перед транспортировкой. Если какой-то псих решил притащить свиней в квартиру на Аманиэль, ему нужно было держать препарат под рукой. Все сходится. Но что насчет мотива? Зачем кому-то могло понадобиться стадо свиней в центре Мадрида?

– Кто купил этот препарат? Ты помнишь?

Сарате считал, что к некоторым свидетелям лучше обращаться на «ты». Своего рода демонстрация власти.

– Очень толстый мужчина. И немного странный.

– Странный? Расскажи подробнее.

– Он был ужасно грязный и, как мне показалось, умственно отсталый. Не говорил. Вообще ни слова не сказал, даже на мое «здрасте» не ответил. Положил рецепт на стойку, а когда я дал ему препарат, расплатился и ушел.

– Ты его раньше видел?

– Да, он и раньше приходил. Всегда с этим рецептом. Но я ему больше продавать не буду.

– Почему? Из-за умственной отсталости?

– Нет, из-за рецептов. Ветеринар, который их выписывает, пользуется дурной славой.

– Что ты имеешь в виду?

– Слушайте, я не хочу проблем. Поэтому не могу рассказать.

– Все как раз наоборот, – серьезно ответил Сарате. – Если не расскажешь мне, у тебя будет куча проблем.

Нос аптекаря задергался.

– Он живет в деревне тут неподалеку.

– Как зовут ветеринара?

– Есть препараты для животных, которые используют как наркотики. Он большой любитель их выписывать.

– Азаперонил тоже из этой категории?

– Не знаю.

– Имя.

– Что?

– Имя ветеринара, быстро.

– Поклянитесь, что об этом разговоре никто не узнает! Он еще тот тип, я просто боюсь.

– Как его зовут?

Голос фармацевта прозвучал глухо, как будто невидимая рука сдавила ему горло:

– Эмилио Суэкос. Только не выдавайте меня, очень вас прошу!

Глава 16

Ребеке Кампос было не больше двадцати. Темное каре, крепкая шея, уже наметился второй подбородок. Симпатичная толстушка. Полный тревоги взгляд Элена объясняла ситуацией; скорее всего, в привычной обстановке Ребека девушка спокойная. Они назначили встречу в кафе «Руис» в Маласанье.

– Я пришла только потому, что вы написали, что это срочно и чья-то жизнь в опасности, – сказала Ребека. – Мне очень неприятно говорить о тех выходных.

– Спасибо, что пришла. Уверяю тебя, это очень важно. Женщина, которую ты видела в отеле Ла-Гранхи на тех выходных, – сотрудница полиции. И она пропала.

Ребека напряженно кивала. Она даже не сняла куртку, садясь за столик, и всем своим видом демонстрировала, что не хочет тут задерживаться.

– Расскажи мне, пожалуйста, что произошло.

– Ладно, – вздохнула девушка. – Наверное, надо начать с начала. Она приехала в пятницу и сразу заказала услуги массажиста.

Казалось, что этот разговор стоил девушке большого труда. Она выглядела утомленной. Элена кивнула.

– В те часы работали Роберто и я. Но она попросила, чтобы массаж сделала именно я. Я, понятное дело, обрадовалась. Я совсем недолго там работала, а получалось, что кто-то у нас побывал и посоветовал ей меня, назвал мое имя. Это очень важно, когда вызывают именно тебя, когда тебя ценят… В итоге у тебя становится больше работы.

– Ты делала ей массаж в номере?

– Да, и все было нормально. Она все время молчала. Сказала, что потянула спину, и спокойно лежала. Правда, растяжения мышц я не заметила, зато заметила, что спина у нее перегружена, мышцы шеи очень напряженные. Я еще подумала, что у нее сплошной стресс на работе. Обычно люди, приезжающие в такие дорогие отели, много работают.

– Она показалась тебе странной?

– Поначалу нет. Но вечерний массаж прошел по-другому, она говорила без умолку. Спрашивала, нравится ли мне моя работа, хорошо ли я училась, есть ли у меня парень.

– Обычно клиенты с тобой не разговаривают?

– Мне показалось, что она такая, знаете, болтушка, но не то чтобы неприятная. Меня смущало только то, что она постоянно на меня пялилась. Я даже подумала, что она собирается ко мне клеиться. Но нет, она ничего мне не сделала, не дотрагивалась, не говорила ничего неприличного…

– Хорошо. Продолжай, пожалуйста.