Сейчас его глаза больше похожи на темные глубины, обещающие безостановочное удовольствие, которое грозит поглотить меня без остатка. Не могу насытиться им, мне мало. Каждый раз, покидая его, понимаю, что мне недостаточно. Келлан ускоряется и теперь буквально впечатывает меня в деревянную дверь, обездвиживает своими руками и тяжелым телом. Не дает продохнуть, перекрывая поцелуями доступ кислорода. Моя грудь вдавлена в его каменную, и нет шанса пошевелиться или сделать хоть что-то. Отсутствие свободы действий делает ощущения острее, и у меня под прикрытыми веками вспыхивают искры. Я крепче хватаюсь за шею Келлана, когда его движения становятся практически хаотическими. Прижимаю его голову сильнее к себе. Он прерывает поцелуй и смотрит на меня животным взглядом. Он готов разорвать меня и собрать потом назад по кусочкам. Он хочет, жаждет, нуждается. Внезапно мне становится его слишком много, ноги дрожат, из груди вырывается тяжелый, хриплый, нечеловеческий стон, когда оргазм обрушивается на меня безжалостной лавиной.

Инстинктивно я пытаюсь оттолкнуться от Келлана, заставить его выйти из меня, потому что… много, слишком много, через чур хорошо, до боли. Но он не позволяет, беспощадно насаживая меня на себя. Я начинаю хныкать, потому что за первым оргазмом в моем растерзанном теле нарастает второй, и я не уверена, что выдержу его. Я вообще до него никогда два раза подряд не кончала. Почему с ним все так по-другому?

– Келлан, пожалуйста, – судорожно шепчу я, пытаясь не сломать ногти о его каменную шею. – Пожалуйста, я не могу, остановись.

– Сейчас все закончится, маленькая. Сейчас, Одри, – вторит он мне тем же тоном, а потом внутри меня все скручивается в узел, зажимая Келлана в тиски, а сама я выгибаюсь стальной дугой, с криком взлетая на вершину и обрушиваюсь камнем вниз. Краем глаза я успеваю уловить то, как сжимаются челюсти Келлана и с протяжным криком с моим именем, он достигает оргазма. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, выпуская порциями свое удовольствие.

Мне нужно уходить. Андре ждет и все, что происходит между мной и Келланом, так чертовски неправильно. Я уже давно не получаю удовольствия от обычного секса, но с ним мне приходится напоминать себе об этом. Чертов Абрамс, который не дает и вдоха сделать без напоминания о себе. Нужно идти. Я дам себе еще минуту в его объятиях, а потом прерву их. Еще минутку. Или две. Не могу от него отстраниться, не могу оттолкнуть. Это выше моих сил. Мне так хорошо. Уютно. Безопасно. Келлан думает за меня, принимает решения. Рядом с ним мне не нужно быть сильной, я могу быть самой собой. Могу стать ведомой им, и точно знаю, что не пожалею об этом ни на секунду.

Келлан отстраняется первым, и это сигнал к тому, чтобы показать ему мое возмущение. Во мне нет ни грамма недовольства, а пресыщенное тело до сих пор дрожит от умелых ласк. Я не хочу Андре. Не после Келлана. И это бесит больше всего. Легонько отталкиваю Келлана и начинаю торопливо приводить себя в порядок. Он тоже поправляет одежду.

– Одри, – зовет Келлан, но я не поднимаю на него взгляд. Не могу, не сейчас. Мне нужно скопить в себе еще немного раздражения на саму себя, чтобы обрушить его на Келлана, иначе я не выйду из кабинета целостной. – Одри, посмотри на меня.

Краем глаза замечаю, что он перестает поправлять одежду и делает шаг ко мне. Когда его пальцы касаются моего подбородка, я хочу замурлыкать, как кошка, и потереться о грубую ладонь. Но вместо этого резко дергаю головой, чтобы вырваться из его хватки. Нет-нет-нет, то, что я чувствую такую слабость рядом с ним, это охренительно плохо. Это, мать вашу, смерть для человека из высшего общества. Превращаясь в ласковую кошечку, ты позволяешь светским львицам сожрать тебя заживо как самое слабое звено представителей их вида.

– Остановись, – спокойно произносит он. – Одри. Да стой ты! – выкрикивает он, отрывая мои руки от волос и сжимая их своими горячими ладонями.

Поднимаю взгляд и сверлю его, только чтобы не распасться на атомы. Он испортил меня для Андре, и это охренеть, как плохо, потому что через пару минут мне нужно будет выйти отсюда и провести время в приватной комнате. Что я буду делать там с Андре? В карты играть? Цвет лака обсуждать? Кровь бурлит в венах так, что того и гляди сосуды полопаются. А Келлан смотрит на меня сейчас, как смотрел тогда в своей игровой: сурово и властно. Такому взгляду очень тяжело сопротивляться. Еще немного и мои колени сами коснутся пола, а подбородок – грудной клетки.

– Перестань, Одри, – цедит он. – Мы оба этого хотели, хватит сопротивляться. Почему ты так злишься?

– Что я теперь буду делать с Андре? – спрашиваю, и мне приходится прочистить горло, потому что дрожащий хриплый голос сейчас очень не кстати.

– Не делай ничего.

– В каком смысле?

– Поехали со мной.

– Куда? – Я напрягаюсь, потому что хочу и боюсь услышать его предложение.

– Ко мне, – просто отвечает Келлан, а внутри меня растапливается карамель и течет вязкими потоками по венам прямо к сердцу, разгоняя его еще сильнее.

Зачем он это предлагает? Разве не видит, как мне хреново от этой зависимости от его ласк? Но нет, не видит. Он смотрит прямо на меня, не давая и шанса обдумать все здраво и принять правильное решение. А неправильное я сейчас принять не могу, потому что Андре там, за дверью, где-то в недрах клуба, и я не могу с ним так поступить. Мы слишком многое пережили вместе, и сейчас просто уйти с Келланом – это все равно что вышвырнуть моего партнера за борт, как отслужившую игрушку.

– Я не могу, – отвечаю, мягко вытаскивая свои ладони из его.

– Почему?

– Потому что я приехала сюда ради Андре, и я встречусь с ним, как и обещала. – Лицо Келлана превращается в ледяную маску. Он резкими движениями заправляет рубашку в брюки, не сводя с меня глаз. – Ты ведь тоже встречаешься с Лорой.

– Это наша последняя встреча, – отрезает Келлан, а я застываю.

– Что случилось? – спрашиваю я, а сама не знаю, хочу ли услышать ответ.

– Ты случилась, – резко отвечает Келлан, отодвигает меня в сторону и выходит из кабинета, оставляя меня стоять и смотреть, как дверь с тихим шорохом возвращается в исходное положение, а потом закрывается с негромким щелчком.

Продолжаю смотреть на деревянное полотно, переваривая все то, что произошло между нами в этом кабинете. Каждый дюйм тела, которого он касался, ощущается как отмеченный клеймом. Я осознаю, что не могу сегодня спать с Андре, но упрямо гоню от себя эту мысль, не позволяя ей пустить корни в подсознании. Я могу. Я справлюсь. Я всегда так делаю, и сейчас снова получится. Войти, раздеться, трахнуться, выйти. Это же так просто. Но ноги словно вросли в пол и не хотят нести меня туда, где я была до этого десятки раз.

Запрокидываю голову и закрываю глаза. Дышу глубоко. Вдыхаю носом и шумно выдыхаю ртом весь кислород до последней капли. Повторяю несколько раз, наконец, благодарная Дакоте за то, что настаивает на посещении с ней скучных уроков йоги. Это помогает, очищает мысли и заставляет рассуждать здраво. Келлан – это шаг в пропасть, в черную бездну, из которой после будет невозможно выбраться. Андре – изведанная тропинка через безопасную поляну. Пресную, привычную, но безопасную. И мозг кричит выбрать второй вариант, а сердце просит Абрамса, будь он неладен.

Топаю ногой. Да, буквально, как маленький ребенок, вгоняя каблук в шикарный паркет Винса. Сжимаю кулаки и опускаю голову. Теперь я настроена сделать все, как будет лучше для меня. Я знаю, что Андре вряд ли будет доволен тем, в каком я настроении, но это и не его чертово дело. Мы собрались потрахаться? Мы сделаем это. Дергаю ручку дери и выхожу в тускло освещенный коридор. С каждым шагом моя решимость крепнет, а я становлюсь самой собой. Той, которая в этом клубе обрела определенное место и не собирается его покидать из-за пары оргазмов. Как только выхожу в клуб, тут же замечаю Андре. Он сидит на подлокотнике дивана рядом с Маркусом и Винсом. Наши взгляды тут же встречаются и к горлу подкатывает тошнота. Не могу, твою мать! Впервые за год не могу.