– Что заставило тебя поменяться ролями, Одри? – Она кусает губу и отводит взгляд, как будто сомневается, отвечать ли на вопрос. Поднимаю ее голову за подбородок и заставляю смотреть мне в глаза. – Что у тебя произошло?

– Мы уже давно играли в эту игру, Келлан, – с раздражением отвечает она. – Наверное, я зря пришла. – Она подскакивает с места, ставя стакан на кофейный столик.

– На колени, саба, – тут же командую я.

Не могу упустить этот шанс. Не могу отпустить ее к другому Дому. Одри замирает на миг, а потом, покорно склонив голову, выполняет приказ. Внутри меня зверь ликует, он получит новую дозу Одри. Вздыхаю и глажу ее по голове, пока медленно цежу виски. Она подождет. Ей нужно немного успокоиться и привыкнуть к тому, что рядом со мной она в безопасности. Кто бы ни гнался за ней, его здесь нет. В этих стенах ей ничто не угрожает.

Допив напиток, ставлю пустой стакан на столик и встаю.

– Поднимайся в игровую. Помнишь, где она находится?

– Да, сэр, – хрипло выдыхает Одри.

– Умница, зверушка. Войдешь в комнату, полностью разденься и ложись на кровать. Широко разведи ноги и руки. Жди меня, Одри.

– Хорошо, сэр.

– Выполняй.

Я смотрю на то, как она поднимается, разворачивается и идет к лестнице. Ее походка все такая же гордая, а спина несгибаемая. Только голова опущена и руки безвольно болтаются вдоль тела. Все разговоры я оставлю на потом. Сейчас у меня задача поинтереснее. Ей нужна разрядка? Я подарю ее Одри.

Через два часа я заношу в свою спальню еле живую Одри, завернутую в мой махровый халат. Ставлю ее у кровати и снимаю с нее одежду. Укладываю на простыни и прикрываю одеялом.

– Тебе нужно выпить обезболивающее.

– Хорошо, – шепчет она.

– Лежи, я принесу.

Одри во время сессии меня как будто специально провоцировала, чтобы заработать наказание пожестче. И я выложился на полную. Я так измотан, что едва стою на ногах. Несмотря на мою не слабую физическую подготовку, морально я, кажется, устал сегодня сильнее. Но я нужен ей, как и пара таблеток «Тайленола». Взяв их в ванной и набрав для Одри стакан воды, протягиваю все это ей и она послушно выпивает.

– Спасибо, – говорит она. – Я сейчас пару минут полежу и уеду.

Я молча забираюсь позади нее в кровать и обнимаю, крепко прижимая к своему телу. Мне хочется спать вместе с ней, а потом проснуться утром и заняться обычным сексом. Как раньше. Когда думаю об Одри, я вспоминаю не наши сессии, – хотя и их тоже, – а то, что было ранним утром. Она как будто забралась ко мне под кожу и медленно заполняет собой все мои внутренности. Я привязался к ней. До сих пор не пойму, как такое могло произойти, но это факт. Как будто паззл сложился, когда она оказалась подо мной.

– Останься, – прошу я. И именно это имею в виду. – Спи, Одри. Утром поговорим.

– Давай не будем.

– Не будем что?

– Говорить.

– Одри…

– Пожалуйста, Келлан.

Я вздыхаю. Мне совершенно не нравится ее сегодняшнее настроение и то, что она не хочет это обсудить. Нужно будет позвонить Винсу и попросить его поговорить с ней. Он точно сможет раскрутить ее на разговор.

– Спи, детка.

Я целую ее за ушком и глубоко вдыхаю. Запах Одри смешался с ароматом моего геля для душа, и это заводит меня. Крепко прижимаю спину Одри к своей груди и погружаюсь в сон. Утром я просыпаюсь сам. Сажусь на кровати и обвожу хмурым взглядом комнату. Неужели ушла? Встаю с кровати, натягиваю валяющиеся на кресле спортивные штаны и выхожу из спальни. В доме тишина. Захожу в ванную, привожу себя в порядок и иду в сторону лестницы. Я разочарован. Когда месяц назад она оставалась у меня на ночь, утра были гораздо приятнее, чем сегодняшнее. Пока спускаюсь, раздумываю над тем, стоит ли позвонить ей, чтобы узнать, нормально ли она добралась до своего дома. Но на пороге кухни застываю, потому что Одри в моем махровом халате сидит за стойкой и пьет кофе. Эта картина настолько… нормальная, как будто так происходит каждое утро. Одри словно принадлежит моему дому.

– Доброе утро. – Мне бы хотелось подойти молча и поцеловать ее в макушку, сжав завернутые в халат плечи, но у нее в руках горячий напиток и она может обжечься, испугавшись.

Одри отставляет кофе и поворачивается ко мне. Сегодня она выглядит получше: выспавшаяся и свежая. Но ее лицо все равно хмурое, и мне это не нравится.

– Доброе утро, – отзывается она, и встает. – Я буду ехать.

– Выпей кофе со мной, – прошу, дотрагиваясь до ее руки.

– Наверное, лучше не стоит, – отвечает Одри, отводя взгляд.

– Я настаиваю.

Веду ее за руку к тому месту, от которого она успела уже отойти на пару шагов. Сажаю за стойку и поднимаю ее голову. Наклоняюсь и, отбрасывая всякие сомнения, впиваюсь в ее рот поцелуем. Сначала нежным, как будто пробую ее на вкус. Я уже очень хорошо его знаю, он отпечатался на моих губах и языке, как клеймо с именем Одри. Но мне все равно не хватает этого вкуса, мне мало. Поэтому поцелуй перестает быть нежным и становится жадным. Несколько минут мы в тишине дома сминаем губы друг друга и сражаемся языками. Наше дыхание смешивается и наполняет стены этого дома новыми воспоминаниями. Я не хочу прерываться, но Одри слегка меня отталкивает.

– Ты хотел выпить кофе, – с улыбкой произносит она, как только я отрываюсь от ее сладких губ.

Сейчас Одри еще красивее. Ее взгляд подернут дымкой похоти, а на лице играет такая искренняя улыбка, что я невольно залюбовался. У Одри тонкие черты лица и слегка вздернутый носик. Такой же дерзкий, как и она сама. Ловлю ее руку, которой она меня оттолкнула, и целую тонкие пальчики с французским маникюром. Улыбка слетает с лица Одри и она хмурится. Осторожно вытаскивает руку из моей хватки и обнимает ладонями свою чашку. Ощущение такое, как будто до этого играла нежная мелодия, а сейчас пленку зажевало и бывшие до этого приятными звуки теперь превратились в какофонию. Мне неприятно изменение атмосферы, но чувствую себя не вправе предъявлять претензии, не сейчас. Наливаю себе кофе и сажусь на стул напротив Одри.

– Мы можем обсудить твое вчерашнее настроение? – спрашиваю я.

– Нет.

– Одри, у тебя что-то произошло, и я хочу знать, что именно. Ты пришла ко мне, а не к кому-то другому. Значит, тебе была нужна моя помощь.

– И ты сделал то, что мне было нужно. Спасибо за это, Келлан. Но большего мне не нужно. Если мне понадобится психотерапевт, я позвоню Винсу.

– Почему ты такая упертая? Я не враг тебе.

– Но и не друг. – Возможно, мне показалось, но в ее словах как будто проскочил упрек. Что, нахрен, здесь происходит?

– Одри, я чем-то обидел тебя?

– Нет, – бесцветным голосом отвечает она, царапая ногтем чашку.

– Тогда что тебя тревожит?

– Я же сказала, что не хочу говорить на эту тему! – выкрикивает она.

Я хмурюсь. У нее сейчас нестабильное морально состояние, но я слишком плохо знаю Одри, чтобы понимать, какую тактику с ней избрать, когда она в таком настроении. Поэтом решаю действовать инстинктивно.

– А я тебе говорю, что ты будешь! Ты пришла в мой дом и принесла с собой это настроение. Тебе не кажется, что я имею право знать?

– Иди ты к черту! Зря я осталась.

Одри подскакивает со стула, но не успевает сделать и пяти шагов, как кухню разрезает мой рев.

– Стоять!

Почему-то именно в этот момент я решаю, что это хорошая идея – надавить на нее. Одри замирает на месте, но не поворачивается ко мне.

– Одри, нам нужно поговорить. Ты уходишь, исчезаешь на три недели, а потом снова возвращаешься. Ты – та, кто пробыла Доминатрикс больше двух лет, нуждаешься в подчинении, чтобы расслабиться. Я хочу помочь, только не знаю, как. Подскажи мне.

Я подхожу к ней и кладу руки ей на плечи. Одри тяжело дышит, ее тело похоже на сжавшуюся пружину. Она вот-вот выстрелит, я знаю это наверняка, поэтому дожимаю.

– Я твой друг. Я могу помочь.

– Ты мне не друг, ясно? – И вот так начинается тот самый взрыв, которого я ждал. – Ты мне никто, Келлан! Да, я нуждалась вчера в тебе и поэтому пришла. Но сейчас я выйду за дверь и больше не вернусь. Потому что я тебе не нужна. И не буду нужна!

Меня осеняет догадка. Она ждала, что я буду добиваться ее, что буду отговаривать выходить замуж, а я этого не сделал. Черт, я даже до конца не уверен, готов ли к отношениям и считаю, что с моей стороны будет нечестно требовать от нее эксклюзивных отношений в то время, когда сам не готов подарить ей свою верность.

– Стой на месте, Одри, – приказываю я. – Не смей, блядь, выйти из дома. Я все равно догоню и верну тебя сюда. Не усложняй нам обоим задачу. Сдвинешься с места – будешь наказана. И я не говорю сейчас о приятном наказании. Ты охренеть, как пожалеешь, если сделаешь хоть шаг с этого места. Это ясно? – Одри молчит, ее потряхивает. Она смотрит на меня так, как будто хочет сжечь взглядом. – Не слышу ответ, – намеренно тихо произношу я, зная, что на нее этот тон влияет сильнее любого повышения голоса.

– Да, сэр.

– Умница.

Обхожу Одри и иду по коридору к кабинету. Там подхожу к столу, открываю верхний ящик и достаю из него вещицу, которую зажимаю в кулаке. Возвращаюсь в гостиную, где на том же месте стоит Одри с опущенной головой. Судя по тому, как поднимается и опускается ее грудная клетка, она взвинчена еще сильнее, чем до моего ухода. Подхожу со спины и разжимаю кулак. Растягиваю вещицу и уже через несколько секунд на тонкой шее Одри застегивается черный кружевной чокер с камнями. Знак отличия. Клеймо. Доказательство.

Одри вздрагивает от прикосновения, а потом расслабляется. Она проводит дрожащими пальцами по чокеру, а я наклоняюсь к ее уху. Вдыхаю глубже, впитывая аромат страха, смешанный с возбуждением.

– На колени, саба, – хрипло шепчу ей на ухо и с удовлетворением наблюдаю, как она медленно опускается вниз, выполняя мой приказ.

Глава 31

Одри

Когда я рядом с Келланом, мир как будто становится на место. Все обретает гармонию и следует определенному порядку. Я счастлива с ним, обласкана, в безопасности. Когда Келлан обнимает меня перед сном, я знаю, что буду спать хорошо и видеть сладкие сны. Когда просыпаюсь рядом с ним, я позволяю себе верить в иллюзию, словно мы можем быть счастливы вместе. Как будто он вот сейчас проснется и решит, что с него хватит случайных отношений, и чокер на моей шее сменится обручальным кольцом. В такие моменты я счастливо вздыхаю, так живо представляя себе, как может перемениться моя жизнь. А потом на меня обрушивается реальность и счастье улетучивается, оставляя меня глотать едкий дым действительности. Мы никогда по-настоящему не будем вместе. И, несмотря на то, что наши встречи снова стали регулярными, мы оба как будто чувствуем приближение конца. Наши сессии стали более агрессивными, секс – отчаянным, а объятия практически болезненными. Да, в воздухе определенно витает расставание, и мы оба к нему не готовы, как не готовы и поменять обстоятельства, в которых оказались.

Винс назвал нас идиотами, когда я рассказала ему о том, куда привели наши с Келланом странные отношения. Наш общий друг сказал, что мы сами бежим от своего счастья. Келлан бежит, потому что вбил в свою «тупую башку» – слова Винса, не мои – якобы пагубное влияние брака на отношения. А я бегу, потому что мне так проще. Два придурка, в общем. И я даже согласна с ним. Но ведь как говорят? В отношениях должны работать двое, правда? То, что Келлан надел на меня свой ошейник, говорит только о том, что я стала его Нижней, но точно не о том, что он готов отдаться нашим отношениям без остатка.