Каждое его слово откликалось внутри и пробуждало древние, давно забытые первобытные инстинкты. Он неумолимо быстро двигался во мне, а я отдавала ему всю себя и растворялась в пароксизме страсти.

Данил опустил руку между нами, притронулся и слегка надавил на тугую жемчужину, из меня вырвался стон. Он умело разжигал во мне пожар и заполнял собой каждую молекулу в теле. Я отчаянно хотела, чтобы он не останавливался.

Всё стало слишком интенсивным.

Невыносимым.

Любимый беспощадно брал меня, а я отдавалась ему без остатка. Мной владело дикое желание, я себе уже не принадлежала.

Мое тело задрожало под ним.

– Давай, родная. Вместе, – хрипло прошептал он, врываясь в мое тело.

Я, словно по команде, взорвалась, и меня закружило в урагане ярких ощущений.

– Ах-х, Дань! – я в крике изогнулась, впиваясь ногтями в его спину, чувствуя, как тело прошивают изумительно сладкие судороги.

Через пару глубоких и сильных толчков пространство спальни наполнил низкий рык и тихий стон, перемешанный с моим именем. Внутри дрогнула напряженная плоть, и выплеснулись струи горячего семени.

Тяжело дыша, он прижался ко мне лбом и медленно выдохнул. Его спина покрылась испариной, а сердце отбивало бешеный ритм. Он нехотя вышел из меня, лег рядом, подтянул к себе и обнял. Лежа на его груди, я медленно возвращалась из состояния нирваны.

Мы лежали в темноте, только слабый свет луны пробивался сквозь полуприкрытые шторы. Я была на грани сна, когда вдруг услышала его голос. Низкий, чуть хриплый, и… ревнивый.

– Только попробуй когда-нибудь уйти от меня, – он неожиданно проговорил сдавленным тоном с нотками угрозы. – Найду тебя и верну. Свяжу, если потребуется. Заставлю остаться, что угодно сделаю.

Его горячие слова обжигали, и я не знала, что сказать.

Я повернулась к нему и встретилась с глазами, в которых отразился тот самый страх.

Страх потерять меня.

– Данил, я не собираюсь никуда уходить, – мягко ответила я, чувствуя, как напряжение, собравшееся в его теле, волнами передавалось мне.

– Я не переживу этого, Лиз, – его голос стал ещё тише, будто каждое слово давалось с трудом. – Ты единственная, кого я люблю.

Его голос был тихим, но в этих словах чувствовалась такая глубина, что они прозвучали как приговор.

Он прижал меня к себе крепче, словно боялся, что я исчезну в любую секунду.

– Если тебя не будет в моей жизни… Я просто не смогу.

От его признания меня охватила волна сильнейших эмоций.

До мурашек.

Я давно хотела услышать что-то подобное от мужа, и прямо сейчас я пребывала в легком шоке.

Дождалась.

Настолько откровенные слова и чувства.

Но почему сейчас?

– Я тоже тебя люблю, – прошептала я, пытаясь найти ответы в его глазах, но не находила ничего, кроме ревности и страха.

Его дыхание стало тяжёлым, напряжённым, а руки, которые только что были такими нежными, сжались на моей талии, словно не хотели отпускать.

Я смотрела на него и не верила ушам.

Неужели он правда боится, что я уйду?

Это я всегда боялась, что он уйдет от меня! Что посчитает меня какой-то бракованной, той, которая не сможет родить ему детей. А он так мечтает о семье, о продолжении рода.

– Ты никуда не уйдёшь от меня, – продолжал он, его голос был полон решимости. – Я никогда не позволю тебе уйти, слышишь? Даже не надейся! Ты моя, Лиз.

– Данил, я… – я не знала, что сказать.

Слова застряли где-то в горле, смешанные с волнением.

Он привлёк меня ближе к себе, и я почувствовала, как его тело напряглось.

Мы лежали рядом, но ощущение непонятной тяжести нарастало.

Почему он вдруг заговорил о том, что я могу уйти? Я ведь не собираюсь.

Неужели что-то произошло, о чём я не знаю?

– Ты никогда не думала… – он остановился, его голос дрогнул. – Что могла бы быть с кем-то другим? – он посмотрел мне в глаза, в них было что-то, что я не могла прочитать.

Сердце замерло, а в голове вспыхнуло множество вопросов.

Глава 7

Я проснулась в необыкновенном состоянии спокойствия. После вчерашнего разговора с Данилом, казалось, что все тревоги растворились. Его слова, полные любви и страсти, без устали прокручивались в моей голове.

Мысли о будущем больше не вызывали прежнего беспокойства, и прямо сейчас я была уверена, что всё у нас будет хорошо.

Я повернулась на бок и посмотрела на мужа. Он ещё спал, его грудь мерно поднималась и опускалась, а лицо было спокойным и расслабленным.

Глядя на него, по телу разливались нежность и тепло.

Мы будто находились в своем идеальном маленьком мирке, в котором нет места страхам и сомнениям.

Но идеальная картинка начала трещать по швам буквально через несколько минут.

Я встала, стараясь не разбудить Данила, и пошла на кухню готовить завтрак.

Легкой бабочкой я порхала по кухне, будто скинула тяжелый груз недоверия.

Но когда я вернулась в спальню, держа в руках кружку кофе, поняла, что атмосфера в спальне изменилась.

Данил уже проснулся и сидел на краю кровати, с телефоном в руке. Его пальцы нервно скользили по экрану, а глаза бегло читали сообщение.

Странно.

Обычно муж принципиально игнорировал мобильник по утрам, предпочитал начинать день с душа и завтрака.

– Доброе утро, – сказала я, пытаясь не придавать значения тому, что увидела. Но в моем голосе прозвучала легкая неуверенность.

Данил резко поднял голову и на мгновение замер. В его глазах промелькнуло что-то неуловимое, но уже через секунду он натянул привычную улыбку.

– Доброе, – его голос звучал так, будто ничего не произошло. Он отложил телефон на тумбочку и встал. – Как спалось?

А телефон-то положил экраном вниз…

– Хорошо, – ответила я, приподняв брови. – А тебе?

– Тоже, – он подошел ко мне и обнял.

Объятия Данила были теплыми, но мне почему-то показалось, что он немного напряжен.

Может, мне просто показалось?

Я постаралась не обращать внимания на тревожные ощущения, но интуиция вопила, что это было не просто утреннее сообщение от коллеги или друга.

– Не рановато для сообщений? Или там что-то срочное? – не удержалась я от комментария, стараясь сохранить легкость в голосе.

– Да так, ерунда, – он на мгновение отвел взгляд, но потом снова посмотрел на меня. – Важные дела, надо было ответить.

Ерунда? Или всё-таки важные дела?

Что-то он запутался в показаниях.

Вечно собранный Данил… запутался?

Внутри заворочалось новое беспокойство, оттесняя недавнюю уверенность в завтрашнем дне.

Если это что-то неважное, тогда почему он так занервничал?

Почему он тут же отложил в сторону телефон, как только понял, что в комнате не один?

– А что за дела такие важные с утра? – спросила я, пытаясь скрыть подозрение в голосе.

Он усмехнулся, но его смех прозвучал как-то наиграно.

– Лиз, да брось. Ты что, думаешь, я тут с кем-то переписываюсь? – в его голосе прозвучала смесь раздражения и весёлого недоумения. Он подошёл ближе и обнял меня за талию. – Ты же знаешь, что мое сердце занято тобой.

Я заставила себя улыбнуться.

Может, я действительно накручиваю себя?

Излишняя подозрительность отнимает много энергии.

После вчерашних откровений Данил не мог так быстро меня обмануть. Но где-то глубоко внутри снова зародилось неприятное ощущение, как маленький звоночек, который ты пытаешься игнорировать, но он всё равно даёт о себе знать.

– Конечно, знаю, – ответила я, надеясь, что моя улыбка выглядела естественно.

Я смотрела в глаза любимого и думала, что ему удалось меня убедить, но сейчас понимаю, что нет.

Утренний эпизод оставил свой осадок.

Внутри снова зашевелилась интуиция. Она будто пыталась сказать мне: «Будь осторожна. Не всё так просто».

Мы пошли на кухню, там вместе позавтракали, а потом Данил быстро собрался, поцеловал меня и уехал на работу.

Всё вроде бы привычно, кроме переписки мужа с «важной ерундой» и его реакции на мое внезапное появление в спальне.

От размышлений меня отвлек собственный мобильник.

Звонила сестра.

– Настя, привет, – с улыбкой ответила я.

– Привет, Лизун, – съехидничала она.

– Я тебя сейчас прибью, – рыкнула я.

В детстве, когда сестра хотела довести меня до белого каления, всегда Лизуном называла. Это такой шарик из липкой массы, который можно кидать в окно, а он не разбивает стекло, а расплющивается на нем как огромный кусок слизи.

Короче, выглядит как гигантская сопля в разобранном виде.

Нет, если бы Настюха меня называла соплей, я бы ее точно прибила, а так за Лизуна порыкиваю, ассоциация она такая. Никуда от нее не деться.

А ей лишь бы надо мной посмеяться, как в старые добрые времена. Она младше меня всего на два года.

– Да, ладно, сестрен, расслабься. Я пошутила. Какие планы через два часа?

– Еще не решила, а что?

– У меня образовалось окно, препод по зарубежке заболел, и мои девчонки тоже с температурой сели по домам, не с кем даже посидеть кофе попить в перерыве между лекциями. Мы с тобой целую неделю не виделись, у меня новостей собрался целый мешок! – хохотнула она.

– Заинтриговала. Так, скажи мне, ты хочешь попить кофе там же, где мы и в прошлый раз сидели? Недалеко от твоего универа? – уточнила я.

– Да. Та же кафешка, – подтвердила она.

– Поняла, – я взглянула на часы, – хорошо, через два часа приеду.

Я попрощалась с сестрой и вернулась на кухню.

Даже лучше, что с ней встречусь. Отвлекусь. Мы с Настей уже неделю не виделись. Я соскучилась.

Она всё еще живет с родителями, никак не решится на переезд из деревни в город. Так и мотается туда-сюда, встает ни свет ни заря, летит в универ, а домой возвращается с последней электричкой.

Надо бы поговорить с ней, может всё-таки решится переехать поближе к учебе?

Пока собиралась, мой телефон пиликнул входящим сообщением.

Я взглянула на дисплей, и у меня чуть глаза не вывалились.

От скрытого номера висело сообщение:

«Ты думаешь, что он верен? Открой глаза, глупая!»

Глава 8

Я сидела в уютном кафе напротив сестры, смотрела, как она весело размахивала руками, рассказывая какую-то смешную историю.

Настя всегда была такой – легкой, энергичной, будто никакие жизненные тяготы не могли ее сломить. Звонкий смех сестры разливался по помещению, привлекая внимание окружающих. Вокруг нас шум, звон посуды, разговоры – но я была словно в вакууме.

Всё, что она говорила, пролетало мимо. Перед глазами всё еще стояло утреннее сообщение.

«Ты думаешь, что он верен? Открой глаза, глупая!»

Я бросила взгляд на сестру – как ей удается быть такой беззаботной?

Мы месяц назад похоронили бабушку, она была наше всё, и Настя уже снова смеется, как будто ничего не произошло.

– Ну, Лиз, ты слышишь меня вообще? – она пощелкала пальцами у меня перед носом, пытаясь вернуть к разговору.

– Прости, задумалась, – я попыталась натянуть улыбку.

– Ладно, слушай, – Настя наклонилась ко мне поближе, понизив голос, как будто собиралась раскрыть секрет вселенной, – ты слышала про Олега и Любу? Деревня гудит!

Я сразу же навострила уши.

Настя знала, как увлечь меня сплетнями из нашей родной деревни, и хотя я больше не жила там, эти истории всегда приносили странное чувство ностальгии. А сейчас они точно помогли бы отвлечься от моих тревог.

– Олег-то, – продолжила Настя, сделав драматическую паузу, – Любе изменил! Представляешь? После десяти лет брака! Все вокруг в шоке. Ну и началось: кто-то на его стороне, кто-то на ее.

– Как это вообще возможно? – я машинально отреагировала, хотя сердце сжалось от ощущения чего-то странного и тревожного.