Двадцать восьмого сентября две тысячи двадцать второго года призван по мобилизации. Кировский полк мобилизованных, состоял на должности снайпер-разведчик первого отделения, второй взвод роты разведки. Ефрейтор. Позывной Тор дал командир моего отделения, Миша Добрынкин. Имел награды: медаль участника СВО, медаль «За Доблесть» второй степени. Знак отличия ордена Святого Георгия – «Георгиевский крест» четвёртой степени. Отлично владею любым видом оружия, как огнестрельным, так и холодным. Управляю любой техникой, от мотоцикла до танка. На отлично знаю топографию и ориентируюсь по звёздам. Прекрасно играю на гитаре, могу на слух подобрать музыку. Считаю себя родоновером, из богов признаю славянский пантеон, часто называл себя внуком Велеса. Характер имел спокойный, но очень люблю проводить время наедине. Хорошо режу по дереву, в лесу как рыба в воде, с детства хожу на охоту. Лесовик. Из родных отец с матушкой и младший брат. Он подписал контракт на СВО. Погиб я от сбросов с двух дронов, натовские гранаты скидывали, во время разведвыхода. Это произошло второго декабря две тысячи двадцать четвёртого года. При выполнении задания в лесополосе между Гродовка и Ивановка, Донецкой области. Ну и самое важное я люто не люблю коммунистов. Причина банальная, семья из жёстко раскулаченных. Из всей большой семьи чёрных казаков, выжил один ребёнок, мой дед. Так что к коммунистам личные счёты.

Теперь зная кто я и кем являюсь, а я Багаев, не Павлов, что за этот месяц мне окончательно стало ясно, принял это и осознал. Генерал поделился со мной своей памятью, опытом службы, некоторыми рефлексами, и аурным хранилищем. Ну да, открылось через два дня, я сразу настроил и пошёл кач. Уже тонну и триста сорок два килограмма имею на данный момент. Вполне неплохо. Правда, пустое оно. Ну почти. Ну и опция големов вчера запустилась. Это к слову произошло первого июля. А в тело я попал первого июня, как раз когда немцы в наступлении перерезали единственный перешеек для выхода армии из окружения. В тот день, когда я осознал в кого попал, то подивился. Знаете, кого-кого, но Власова я не считал предателем. Хотя и признавал, что его методы мне не нравились. Я сильно не люблю коммунистов, и всё что с ними связно, я бы понял его если бы тот пошёл против Сталина сам, собирал единомышленников, ну посидел на зоне, борясь за свои идеалы, как тот же тьфу, Солженицын. Последний мне как человек не нравился. Гнилым был. Власов решил совместно с нацистами свергнуть Сталина. Да с кем угодно, но не с ними. Вот этого я не приемлю. За два года я понял, что такое нацизм, что украинский, что немецкий, и разницы не видел между ними, и не понимал, вот откровенно не понимал, как можно было пойти к ним работать? Повторюсь, с кем угодно, но только не с ними. Поэтому Власова я скорее поддерживал, но не его связи с немцами. Только не с этим. Поэтому ничего против не имел от попадания в его тело. Ха, сменил сорокачетырёхлетнее отлично тренированное тело, на тело сорокаоднолетнего генерала, скажем так, не в самом лучшем состоянии.

Я не жульничал, действительно правду говорил, у меня просто не было свободного времени. Когда изучил личные документы, как раз и голову забинтовали, подошло несколько командиров, прибыли свежие разведданные, один из полковников спрашивал в состоянии ли я изучить их и отдавать приказы? Подвертев, что я могу это сделать, смог встать, хоть и не без чужой помощи, и дальше взял всё в свои руки. Имея большой опыт штабной работы, это от Павлова, а также личный боевой, адаптируя его под местные реалии, плюс присутствовал при допросе взятого языка в звании майора, я понял, что армии выйти просто не дадут. Сил у противника достаточно сдержать все наши атаки. Да и атаковать нечем. После двух месяцев наступления подразделения крайне вымотаны и ослаблены. Это будет бойня. И не смотря на категоричный приказ, приняв все войска, а тут были части не только Второй Ударной армии, которую Власов недавно принял, при этом оставаясь заместителем командующего фронтом, и пробиваться на встречу, я наложил вето на это, и приказал организовать оборону в удобных местах на занятых участках, перейдя в режим экономии. Причём, взял на себя всю ответственность за это решение. Лично мне на карьеру было плевать, парней жалко, ради них стараюсь. Дальше, изучив карты, спросил у начальника разведки армии:

– Эти два болота проходимы?

Да, между нами и нашими войсками было два огромных болота, что немцы не могли контролировать.

– Не проходимы, товарищ командующий. Уже проверяли, я докладывал. Чуть людей не потеряли.

– Я помню, но сейчас не об этом. По этим двум болотам нужно проложить две гати к нашим. Рубить и готовить стройматериал в глубине наших территорий, вручную переносить на место и ночами, стараясь это делать тихо, собирать настил дороги. Для техники не нужно, главное, чтобы могли пройти люди и гужевой транспорт. Сразу строить две. Тут и тут. Назначаю вас ответственным в этом деле, передаю все наличные сапёрные и инженерные подразделения. Тайно, чтобы не засёк противник, у нас должно появиться две тропы к нашим. Даю неделю. Дальше как будут дороги к нашим, ночами, днём маскируя гати, доставлять боеприпасы, всё необходимое, вывозить раненых. Задача ясна, товарищ подполковник?

– Да, товарищ генерал, ясна, – также изучая карту и хмурясь, явно прикидывая с чего начать, тем более я дал тому широкие полномочия, кивнул начальник разведки.

Почему его? Раз в курсе всех дел, пусть старается, тем более он мне показался толковым, и на его разведке маскировка и отвлечение противника, чтобы не засекли строящиеся дороги через болота. Хорошо первый наш удар по немецкому заслону был слабый из-за плохой организованности, так что отвёл людей, выставив заслоны, усилив танками, ну и дальше стал управлять соединением. В большей части используя опыт Павлова, но немало делился и опытом своим личным, особенно взятого на СВО. Даже обучал и инструктировал командиров, от ротных до комбатов, разведчиков, формировал штурмовые роты. Учил как нестандартно нужно действовать, запретив штыковые атаки как таковые. Если и сближаться с противником, то только ползком, тихо. Или после удара артиллерии. И парни учлись, вполне на деле показывая, что учёба пошла впрок. Правда, со снарядами швах, топлива для техники совсем не было, но неповоротливая махина армии и приданных подразделений начали выполнять приказы. Три недели я отбивался от тех приказов, что на меня сыпали из штаба фронта и Генштаба. Да, даже напрямую. Отвечал всегда что атаковать не имею сил, будут большие потери. Держал оборону, тем более обе дороги через болота проложили за шесть дней, от островка к островку, и стало легче. Нет, дефицит всего оставался, но уже не застёгивали ремень на последнее отверстие. Раненых вывезли, а их скопилось немало, больше шести тысяч, и потянулись вереницы телег с припасами, топливом, боеприпасами. Положение облегчилось. Даже вывели три стрелковые бригады с тылами, и одну дивизию. В основном обескровленные части. А тут прибыл новый командующий, приказ был сдать командование ему, а меня забрал конвой. Был с генералом. Просто получилось так, совместно прибыли. Под арест, а ремень с кобурой забрали, в ближайшую ночь вывели через гать на повозке с ранеными. Вывозили под свист мин, немцы уже знали про дороги, работали как могли, пуская ракеты. Там самолёт и Москва. И вот кукую в камере неделю. Вот такие дела. Кратко получилось? Ну что есть, то есть.

Думаю, вы понимаете, почему я так ненавижу коммунистов, а тут за месяц дошло до ненависти. Главное благодаря моим действиям тысячи парней живы и воюют, а не лежат не погребённые под открытым небом, как могло бы быть. Немцы нас переварить так и не смогли, да и понесли немалые потери в живой силе, мы тоже воевали, а за год стоять в обороне научились хорошо. Я действительно вникал во все дела, и знаете, а неплохо поучалось управлять армией. По крайней мере нас не разбили, мы сами активно наносили поражения, даже освободив территории. После того как дал людям отдых и прийти в себя, захватили четыре деревни и одно село, где одна дорога, перерезав уже тылы немцам, взяв их обоз. Это в сторону Ленинграда мы продвинулись. Однако это все успехи, больше в обороне стояли, и вели артиллерийские дуэли с немцами, основной поток по дорогам – это снаряды. Вот и лежал анализируя всё. И знаете, а здорово всё вышло. Теперь по хранилищу. Додумать я не успел, услышал шум шагов троих, шли явно к моей камере. Ну вот и всё. Если раньше покалеченный я не мог сбежать, то теперь, имея голем, коим уверенно могу управлять двадцать минут, сбежать будет куда легче, что я и собирался сделать. Не ошибся, в камеру зашло трое. Конвоир, и двое носильщиков. А что, из-за колена я нормально ходить не мог, вот меня и переносили. Самое удивительное, понесли не наверх в кабинеты, а через коридоры во внутренний двор, подняли в кузов обычного грузовика, не новая «полуторка», с армейскими обозначениями, кузов крыт, и как носильщики забрались следом, куда-то повезли. На расстрел?

В принципе, возможно, не все приговоры исполнялись на месте. Если вообще исполнялись на Лубянке. Тут не знаю, не в курсе. Вполне возможно везли на ликвидацию. Так что уже на месте с чистой совестью уничтожу всех, кто будет рядом, все шансы это сделать, имея голем, и можно уходить в леса. Там восстановлюсь, благо середина лета, выжить в лесу мне проблем нет, тем более с големом, и дальше в тыл к немцам. Совместно с коммунистами воевать не буду, из-за личных мотивов, вы их знаете, трёхнедельного опыта мне хватило их оценить, а вот сам бить противника, это с огромным удовольствием. Особенно националистов и карателей. У меня аж ноги подкашивались от острого желания сократить их количество на порядок. В идеале вообще в ноль уничтожить. Не смогу на СВО закончить, молюсь за парней, сделаю тут. Да, я устал от войны, есть такое, но вот взбодрили костоломы. Когда буду иметь пять големов, я полностью зачищу Лубянку, чтобы никто из этой нечисти не выжил, но сейчас пока вряд ли смогу это сделать. Конвоиры молчали, сидели на боковых лавках, я же лежал на полу, в форме без знаков различий. Старался лежать чтобы травмы не беспокоить, но машину мотало, ещё и на брусчатке трясло, поэтому только скрипел зубами от боли, но и звука не издал. Самое важное, я не мог запустить голема. Дальше, насколько мне известно из памяти Павлова, уже смогу дистанционно, с пяти метров поднимать голема, когда использование до трёх подниму, но пока мне нужно прикоснуться ладонью к тому месту, где буду поднимать голема. А тут в движение такой возможности нет, вот и терпел, ожидая пока довезут. Да и день вокруг, при свете дня бежать не стоит, сложно оно, тем более я имею малую подвижность. Да вообще никакую. Разве что голем, пока заряд не сядет, сможет меня переносить. Нет, вот приедем, снимут с кузова, дальше видно будет. Пока же я терпеливо ожидал того своего шанса.