– Парням легко говорить. Я не хочу пострадать из-за чужих любовных разборок. Вдруг нас с Микки выставят из газеты просто за то, что вы тут сидите? Вы что, не в курсе закона о бывших?

– Нет, – отвечает Ник с набитым ртом. – У меня нет бывших.

– Меня сегодня, кстати, уже выставили из газеты, – признаюсь я, отложив вилку.

Бэйли раскрывает рот от удивления.

– Шутишь?!

– Это из-за меня? – Напрягая челюсть, Джейк откладывает сэндвич и поднимается, но я хватаю его за локоть и усаживаю обратно.

– Не надо. Мне больше не хочется там быть.

– Я тоже уйду, – говорит Бэйли, возвращаясь к пицце. – Пусть выпускают свою газету и обновляют сайт с ужасными фотографиями.

– Нет, не надо уходить. Тебе ведь по-настоящему там нравится, а мне больше не хочется рисовать.

Конечно же я вру, мне хочется быть в «Мемфис Ньюс». Но я не хочу, чтобы из-за этого Джейк шел устраивать разборки, а Бэйли бросала дело, которое помогает ей справиться с трудностями в новой школе. Я привыкла бороться за себя сама и отвечать обидчикам, мне становится неловко, когда кто-то готов вступиться и встать на мою сторону. Наверное, так работает дружба, не знаю. Оливер тоже всегда пытался защитить, но я по возможности старалась пресекать эти попытки. Когда мне помогают, я чувствую, словно должна что-то. Бабушка часто говорила, что люди никогда ничего не делают просто так, все всегда ради выгоды. Умом я понимаю, что это не так, что люди делают хорошие поступки просто так, потому что они добрые или потому, что хорошо относятся к тебе. И я сама с радостью готова помочь людям, не ожидая ничего взамен. Тогда откуда это чувство того, что я что-то должна?

– Кстати, раз уж ты здесь, – Бэйли снимает висящий на спинке стула розовый пакет и впечатывает в грудь Ника. – Держи, второе желание исполнено.

– Правда постирала? – Ник достает толстовку, которую дал Бэйли, когда мы ехали в трейлер-парк. – Вау, даже погладила. И… – Он подносит ткань к лицу и принюхивается. – Она пахнет кокосом.

– У меня нет другого кондиционера для белья, – пожимает плечами Бэйли.

– Капитан футбольной команды не может пахнуть кокосом. Все подумают, что у меня тоже есть месячные. Господи, это вообще выветривается?

– Тебе ведь нравится этот запах, – как бы невзначай бросает Джейк.

– Нет, я сказал: мне нравится, что Бэйли пахнет как батончик «Баунти».

– И что это меняет?

– Можете уже объяснить, что это все значит? – спрашиваю я, откидываясь на спинку стула. – Желания, стирка. Что за черт?

– Я проиграла ему три желания на яблочном фестивале.

– Если это второе желание, то какое первое?

Бэйли упирается локтями в стол и закрывает ладонями лицо.

– Она исполнит его в пятницу, – улыбнувшись, Ник закидывает руку на спинку стула Бэйли. – Приходите на матч, увидите.

– Он хочет, чтобы я пришла в джерси с его номером.

– Надеюсь, – я вскидываю брови, – матч будет не с «Кардиналами»?

Представив, что на игру брата Бэйли заявится в форменной футболке врага, у меня пальцы на ногах поджимаются.

– Нет, не с ними, но от этого мне не легче.

– Можно просто не выполнять условия, – предлагаю я, и Ник цокает языком.

– Спор – на то и спор. Если бы выиграла Бэйли, она бы заставила меня выполнить ее условие.

– И что за условие?

– Чтобы я отстал от нее.

– Брось, – усмехается Джейк. – Ты бы ни за что его не выполнил. И вообще это нормально, что после каждого вашего диалога у меня появляется желание записаться к психологу?

– Так значит ты бы не выполнил мое условие?

Бэйли и Ник начинают препираться, и мне кажется, что им обоим это нравится.

– Ты не притронулась к еде, – тихо говорит мне Джейк, глядя на мою тарелку. —Это из-за стресса?

– Нет. – Улыбнувшись, я тянусь за пакетиком апельсинового сока. – Просто нет аппетита.

Сев вполоборота, он касается своим коленом моего бедра.

– Боюсь, завтра вечером во время ужина эта отговорка для моей мамы не прокатит.

– Перед едой Долли невозможно устоять.

Я смотрю в глаза Джейка и думаю о словах Бэйли. Неужели у него правда могут быть ко мне чувства?

Романтические чувства Джейка Элфорда.

Это даже звучит смешно. Или как диагноз. Мне казалось, что он добр ко мне из-за чувства вины прошлого. Но если это так, то в какой момент они появились?

В любом случае меня это пугает, я больше не хочу никаких парней и проблем на любовном фронте. Глупо отрицать, что Джейк чертовски горяч и привлекателен, а еще он стал слишком милым в последнее время настолько, что разбудил дурацких летучих мышей, которые уже успели отрастить колючие шипы на крыльях, чтобы крепче вцепиться в мой живот. Не уверена, что выдержу, у меня нет запасного сердца, которое можно разбить. А именно это и произойдет. Так было у мамы, у бабушки, и я не стала исключением.

Да и вообще, как можно думать о таком, когда я за одни выходные успела лишиться девственности и много часов проплакать из-за Оливера? Наверняка моя нервная система ищет пластырь, которым воспользовался Олли в моем случае. Я ни за что не поступлю так с Джейком.

– Рамирес, ты в порядке? Выглядишь так, будто вспомнила свои оценки по математике и химии.

– Микки, мы уходим. – Бэйли поднимается и берет поднос, демонстративно не смотря в сторону Ника, который не перестает улыбаться. – Иначе он доведет меня.

– Я бы с радостью довел тебя, Баунти. Поверь, мне не понадобится на это много времени, – на губах Ника появляется наглая ухмылка, и Бэйли, закатив глаза, уходит.

Я встаю на ноги и, взмахнув парням рукой на прощание, спешу следом за Бэйли. Приходится приложить титанические усилия, чтобы по пути не взглянуть на Оливера. Я думала, что сумею вести себя непринужденно и притвориться, словно ничего не было, но это невозможно. При этом мне больно от одной мысли о том, что мы с Олли делаем вид, будто никогда не были знакомы. История повторяется.

Я злюсь на него, но при этом скучаю по нашей дружбе и шуткам. Или же просто скучаю по прежней жизни, толком не знаю. Оливер Хартли был частью моей жизни с тринадцати лет, он был моим спасением, любовью, грезами и болью, а теперь ничего из этого нет, будто вырвали какую-то важную часть меня. Чего-то не хватает, и я чувствую себя неполноценным человеком, но при этом рядом с Олли я никогда не была по-настоящему полноценной, пыталась угодить и не потерять. Эмоции обострены и мне слишком сложно взглянуть на все объективно.

Пока иду до дверей кафетерия, я чувствую на себе пристальный взгляд Джейка, и от этого у меня горит затылок. А может мне только кажется.

Глава 4. Скрэббл и старый Голливуд

Никто не любит настольные игры так же сильно как Долорес Элфорд. После завершения ужина она приглашает всех к журнальному столику посреди гостиной, на котором уже лежит стопка коробок. Монополия, Cкрэббл, вопросы на эрудицию, Билет в дорогу, Уно, Элиас и еще множество других.

В те редкие вечера, когда Джейк не избегает таких посиделок, он обычно расправляется с ужином раньше всех и даже отказывается от десерта, лишь бы сбежать и ни во что не играть, но сегодня он дождался яблочный пирог и даже решился поиграть в Скрэббл. Долли обрадовалась настолько, что разрешила выпить Сэму на одну бутылку пива больше.

– Будем играть семьями против друг друга, дети против родителей или каждый сам за себя? – с энтузиазмом спрашивает Долли, открывая толстую тетрадь для записи результатов.

– Мам, ты не бываешь такой довольной даже в свой день рождения. – Распластавшись на ковре в гостиной, Джейк прикрывает лицо согнутой в локте рукой.

– Я не сильна в этой игре, – говорит мама, делая глоток вина, – поэтому просто посмотрю и буду иногда подсказывать.

– Давайте каждый сам за себя, – говорит Сэм. Он сегодня хмурый и неразговорчивый, Долли же выглядит напряженной и весь вечер наигранно смеется. У них явно не все гладко после поездки в Батон-Руж даже несмотря на то, что в ссоре с родственниками Сэм в конечном итоге встал на сторону Долли.

Мы по очереди вытягиваем из мешка по семь букв. Сев в позу лотоса я опускаю доставшиеся квадратики на ковер и складываю их в ровную линию. Джейк переворачивается на бок и, подперев голову согнутой в локте рукой, без интереса смотрит на свои буквы.

Сэм начинает первым и, склонившись над доской, составляет слово «отказ». Долли хмыкает и, взглянув на свои буквы, берет мешок с оставшимися и высыпает на пол все сразу. Играя против правил, она набирает нужные квадратики и выстраивает слово «терпение», а затем залпом допивает вино из бокала.

Вскинув брови, я посылаю Джейку вопросительный взгляд. Даже не взглянув на доску, он тяжело вздыхает и откидывается на спину, словно знает, что за этим последует.

– О, так мы играем против правил? – Невесело рассмеявшись, Сэм отставляет пиво и присаживается рядом с горстью букв, выбирая нужные.

– Трусость?! – почти взвизгивает Долли, взглянув на новое слово. – Оно даже не встает в ряд к остальным, это не по правилам!

– Ты первая начала нарушать. Может, лучше сыграем в «Правда или действие»? Выбирай правду и отвечай на вопрос: почему ты снова отказываешься выйти за меня замуж? Какой это по счету отказ за все годы? Сотый?

– Уже поздно, мы что-то засиделись. – Разгладив невидимые складки на свитере, мама поднимается. – Пожалуй, пойдем.

– Пожалуйста, усыновите меня и заберите с собой, – просит Джейк, лежа с закрытыми глазами.

– Нет, никто никуда не уходит, все сидят на своих местах. – Продолжая улыбаться, Долли перебирает буквы. – Давайте еще немного посидим. А ответ на твой вопрос, Сэм, все тот же, что и предыдущую сотню раз: я не хочу, чтобы твоя семья обвиняла меня в том, что мне нужны твои деньги, дом, автомастерская и прочее. Я хочу просто наслаждаться семейной жизнью, можно сказать, что мы уже в браке много лет. Я веду себя как самая настоящая жена: готовлю, стираю, – она загибает пальцы, – убираюсь, слежу за счетами и занимаюсь с тобой потрясающим сексом.

– Господи, – стонет Джейк. – Как забыть услышанное?

– Поэтому мне не нужна свадьба, брачный контракт и прочее.

– Мне нужна эта свадьба, Долли, мне!

Нам точно пора уходить. Мы с мамой не в первый раз становимся свидетелями ссоры Сэма и Долли из-за свадьбы. Переглянувшись с мамой, я осторожно поднимаюсь.

– Микки, погоди, я хотела, чтобы ты примерила пару вещей, мне они малы, а на тебя сядут просто потрясающе.

– Может, в другой раз?

Качнув головой, Долорес встает, а затем смотрит на маму с Джейком и складывает ладони в молитвенном жесте.

– Пожалуйста, объясните Сэму, которого я очень сильно люблю, что лучше не поднимать эту тему, чтобы не ссориться лишний раз. Идем, Микки.

Вздохнув, я следую за Долли в комнату. Спальня выдержана в бело-серых тонах, на комоде уйма рамок с семейными фотографиями. Долли открывает дверь в гардеробную, которая по размеру гораздо больше моей комнаты, и включает там свет.

– Прости за то, что вы опять стали свидетелями нашей ссоры, – говорит она, перебирая вешалки. – Жутко неловко.

– Может, однажды вы передумаете? – говорю я то же самое, что и обычно после таких ссор.

– Микки, родные Сэма не видят во мне человека, я для них трейлерный мусор и не больше. Его мать сказала, что если он женится на мне, то может больше никогда не появляться в родном доме и забыть о семье. Нельзя ставить человека перед таким выбором.

Присев перед зеркалом с лампочками, я рассматриваю флаконы духов и множество баночек с кремами.

– Думаю, Сэм уже выбрал вас. И делает это каждый день, в том числе, когда из раза в раз делает предложение.

– Я знаю, что Сэм выберет меня, но не хочу, чтобы он отказывался от семьи, у нас ведь и без официального брака все прекрасно. А я помню, как это тяжело, когда собственная семья отказывается от тебя из-за твоего выбора.